Празднуя 1 мая, свой день рождения и месяц с момента, когда подруга Май его бросила, коп №223 (Канесиро) звонит всем своим прошлым девушкам, съедает 30 просроченных банок консервированных ананасов, ловит преступника, выблевывает ананасы и решает влюбиться в первую встречную. Другой коп, №663 (Люн), также теряет одну возлюбленную и обретает новую — буфетчицу Фэй (Вонг), которая проникает к нему в квартиру и живет с его вещами, пока его нет.

Истории, как и люди, мимолетно пересекаются и разлетаются в стороны, чтобы так друг о друге и не забыть. Копы тщетно ждут звонков в телефонных будках. Курят, обволакивая дымом стаканы. Звучит «California Dreamin’» The Mamas and the Papas. Неон отражается в темных очках, отражающихся в витринах. Стеклобетонный Гонконг то погружается под воду, увиденный «рыбьим глазом» широкоугольного объектива, то, визжа и смазываясь, проносится мимо. Дешевый, мобильный и необычайно броский «Экспресс», снятый в перерыве между съемками тяжеловесного «Праха времен», в одночасье сделал Кар Вая самым модным режиссером в мире. Неспроста: он первым проделал так необходимую операцию — примирил эстетику клипа с прочувствованным арт-кино. Когда фильм вышел, казалось, что пропустить его — все равно что не попасть на экспресс, идущий в будущее кинематографа. Будущее наступило, и теперь это чувство кажется приятным воспоминанием.

Михаил Брашинский
http://www.afisha.ru/movie/167309/review/145158/

«Каждый день мы проходим мимо большого числа людей. Людей, которых мы никогда не встретим больше. Или мимо тех, кто мог бы стать нашим другом»

Случай – вещь очень интересная. Анализируя какие-то события, произошедшие с тобой в прошлом, начинаешь понимать, что все они состоят из тысячи мелочей-случайностей, которые, подобно мозаике, сложились в нужном порядке, чтобы получилась цельная картина, результат, который есть у нас теперь. То же и в настоящем и в будущем. Человек может сблизиться с человеком. Но если б не случайность. Если бы не то... то и этого бы не было. А могло ли быть?

Случай – псевдоним Бога, когда он не хочет подписываться. Анатоль Франс

Сюжет четвёртого фильма Вонг Кар Вая построен на случайностях, где точки А и В, в нужный момент соприкоснувшись, дали толчок новой случайности. И для него не имеет значения, могло ли быть или нет. Будущее и прошлое тесно переплетены с настоящим, они и есть настоящее. И в закадровом голосе копа номер 223, героя первой истории, звучит уверенность в этом «будет». Это уже есть, а не «могло ли?».

Ровно девять:

«Мы были так близко друг от друга. Нас разделяли доли миллиметра. Но 57 часов спустя я влюбился в эту женщину».

Так с одного столкновения на доли секунды и начинается первая история «Экспресса». Коп № 223 целый месяц убивается по бросившей его девушке Мэй, без какого-либо повода названивая её родным и друзьям. Мэй ненавидела ананасы, и теперь 223 каждый день покупает ананасовые консервы сроком годности 1 мая. 1 мая у Хэ Цэу (223) день рождения: в этот день он съест все банки и, наконец, простится с Мэй. А пока что он как те же рыбки в его аквариуме бессмысленно бултыхается, вытаращив глаза и не зная, что делать дальше.

Зато у женщины, которую он толкнул (разделяли доли миллиметра) всё строго по нотам. А как иначе могут обстоять дела у наркодиллера. Есть несколько индийцев и некоторое количество наркотиков, которые ей нужно переправить с ними вместе. Только вот в самый неожиданный момент и первое, и второе исчезает из поля зрения. Но женщина, безусловно, разберётся, отплатит за подставу и уж точно не будет держать рот открытым, как пресловутая рыба. А то вода зальётся.

Я стала очень предусмотрительной: я надеваю плащ и в то же время не забываю про солнечные очки. Разве можно сказать наперёд, когда пойдёт дождь, а когда выглянет солнце?

Она явно готова к любым неожиданностям, и быстро адаптируется к экстремальным ситуациям, умудряясь при этом не перегибать палку. Но и у неё есть свой лимит, дата икс – то же первое мая. Если она не справится до этого момента, с заказчиками будут проблемы.
Полночь, первое мая: 223 объелся ананасов, окончательно уверился в том, что его бросила девушка и с горя решил влюбиться в первую попавшуюся в баре женщину. Ей и оказалась наркодиллерша в плаще, парике и солнечных очках, по-свому решившая проблемы с заказчиками. Ананасы, да и приставучих парней она явно не любила. Но разве это было важно.

Просто случай (а может, и нечто большее) столкнул их в этом баре, чтобы А и В немного поспорили, выпили, и провели одну ночь вместе. Всё очень просто. Но именно эту случайность они оба вряд ли забудут. Те самые вечные консервы без срока годности, о которых мечтал 223.

Если законсервировать память… если надо указать какой-нибудь срок, то пусть будет 10000 лет. И не днём меньше.

… и не днём позже он, сам того не подозревая, даст начальный сигнал для новой случайности, и (возможно) новых непортящихся консервов.

…всего в миллиметре друг от друга. Я ничего не знал о ней. А через шесть часов она влюбилась в другого.

«Другой» тоже окажется копом. Но уже с подружкой. А у влюбившейся в него барменши, кроме извечной песни “California dreaming’ The Mamas and the Papas, ничего и нет. Она танцует под них, включая громко-громко. 633 приходит, заказывает салат для своей девушки, ест и уходит. Его бросает подруга-стюардесса, приносит письмо с ключами от квартиры… А девушка всё танцует.

Через N-ое количество часов она уже будет тайком от него обустраивать апартаменты 633, а тот с удивлением обнаружит, что «даже у сардин появился новый вкус» . И пригласит барменшу на свидание. Только вот девушка California dreaming возьмёт да и уедет в самую настоящую Калифорнию аккурат в час свидания.

И опять не важно, что было и будет. «Есть» две переменные в двух разных Калифорниях. И не важно, сколько часовых поясов их разделяют. Они будут сидеть в уютных полутёмных барах, смотреть на дождь (град, снег?) сквозь стекло витрин и думать о письме с билетом. Чтобы через год вновь соприкоснуться, уехав туда «куда бы ты меня взяла» .

Важны ли здесь пространство, время, действие? Пожалуй, только время: прилежно считываемые режиссёром часы от столкновения одних точек до столкновения других. Ну и даты, конечно же. От пресловутых ананасов и кошки, лижущей банку сроком годности «первое мая» возле убитого наркодиллера, до консерв с сардинами. В «Диких днях» Кар Вая, ещё до «Экспресса», один из героев просит девушку посмотреть с ним на часы ровно одну минуту. После он скажет: «В эту минуту ты была со мной». Этим эпизодом, наверное, и можно описать отношение режиссёра в своих фильмах ко времени. Часы тикают, а персонажи всё пытаются сверить ритм внутренних часов-сердец друг друга. Просто у кого-то эти ритмы совпадают, у кого-то нет. А может, совпадут ещё. Через год или больше.

Больше чем просто часы. Настоящее и прошлое размыты в этом эффекте а-ля «перематывающееся на видаке движение». Медленно, очень медленно поднимает стакан ко рту 633, справа от него, положив локти на прилавок и внимательно склонив голову, смотрит Фэй (барменша). Казалось бы, они не движутся, а если и есть движение, то чуть заметное. Но там, за углом небольшой закусочной люди несутся размытыми пятнами, торопятся и спешат. Ритм их часов бешеный, в несколько раз быстрее. А у героев он замедленный. И застывший с улыбкой на губах Хэ Цэу, получивший поздравление от практически незнакомой женщины по пейджеру. Не просто стоп-кадр, а те же самые консервы, не имеющие срока годности. Он хочет остановить этот момент навсегда, никогда не забыть, и режиссёр останавливает его для нас.

И правда, где ещё как не в кино растянуть время настолько, насколько захочется.

Герои говорят. Сами с собой, с полотенцами, мылом, игрушками, и (представьте себе) с другими людьми. Их слова иногда имеют смысл, иногда нет. «А вы любите ананасы?» - «отличный» способ знакомства 223. Зачастую их фразы, брошенные другим персонажам («не знаю, никогда не задумывалась») неинформативны и глупы. Зато наедине с самими собой они раскрывают нам, зрителям, всех себя, исповедуясь вещам или животным. Всё от беспробудного одиночества человека в мегаполисе. Даже если есть, с кем поговорить, имеет ли это смысл в вечной сутолоке большого города. К тому же, сам режиссёр в интервью замечает, что его герои прекрасно знают, как развлечь себя, даже если для этого понадобится говорить с куском мыла. Их спасение – в бессвязных монологах на ходу. Именно так, наверное, говорим и мы, оставшись наедине с самими собой.

И вряд ли первейшую важность здесь имеет происходящее вокруг героев, когда мы можем «слышать» происходящее внутри. Пока 633 не поймёт, что вкус сардин изменился, и пора перестать быть размазнёй и тряпкой, этого не произойдёт. А мечтающая о Калифорнии девушка, не подумав о ней, никуда и не уедет. Какая разница, покупает ли коп на обед салат, рыбу с картошкой или чёрный кофе – в его глазах всё равно будет всё та же неизбывная тоска. И только глядя на билет, который сушится рядом с курицами гриль, он улыбается. Смотрит через стекло на дождь и улыбается.

Да если и взять краткое описание сюжета, то тоже ничего выдающегося обнаружить не удастся. Одного копа бросила подружка, и он влюбился в наркодиллершу. Во второго копа влюбилась барменша, а его, в свою очередь, тоже бросила девушка. Тут легко и запутаться. Однако, если отрешиться от общей канвы событий и проследить за движениями камеры, за косо убегающими вдоль экрана лодочками женщины в парике и солнечных очках, за медленно выплывающими изо рта клубами сигаретного дыма, за кривляньями Фэй на диване в униформе стюардессы… вот тогда-то и открывается нечто, гораздо более важное, чем действия персонажей. Мир персонажей, их атмосфера. Атмосфера и мир Вонг Кар Вая. И вся эта бессвязная и зачастую бессмысленная речь без конца и начала и направлена на то, чтобы мы, слушая разговор героев как какой-то фон, обратили больше внимания на самих героев, на атмосферу, созданную режиссёром.

Трём вещам в этом мире всегда есть место: часам, сигаретам и камере оператора Кристофера Дойла. Зачем Кар Ваю этот мир, эта вечная суета? Пока герой возьмёт в рот сигарету, затянется и медленно задумчиво выдохнет дым, мир подождёт. Камера чуть вздрогнет, проследит траекторию дымных колец и остановится на лице героя. И часы будут тикать так, как хочет того режиссёр, потому что у него своё время, свои действия внутри, а не снаружи и (наконец, пришли к значению третьего) своё пространство.

Калифорния, Гонконг – два населённых пункта, фигурирующие в этом фильме. Отличительные признаки? Кроме банального «а герои-то китайцы» - никаких. Взгляните на любой мегаполис и найдёте там столь же хитроумное переплетение улиц, вокзалов, толпы людей, шум экспрессов, темные узкие переулки и запруженные улицы. Мегаполис здесь берётся как показатель одиночества одного или нескольких его обитателей. А Калифорния? Разве отличишь полутёмную желтовато-розовую «Калифорнию» с сидящим за стойкой 633 от испещрённых дождевыми дорожками витрин кафе в настоящей Калифорнии, где смотрит в окно Фэй? Тот же бар, та же музыка, то же настроение. И вот нам уже кажется, что герои сидят в одном и том же кафе. Просто смотрят не друг на друга. А на дождь.

На примере того же 633 Кар Вай показывает нам, что не пространство есть суть, а суть, кто его заполняет. Фэй изменила в доме копа такие мелочи, на которые поначалу даже не обращаешь внимания, но всё в его жизни обрело другой вкус. Свой особый вкус и у маленьких полутёмных баров и крохотных забегаловок, куда так любят наведываться герои Кар Вая. Не привязываясь к каким-то конкретным географическим объектам, режиссёр создает свой собственный город, страну или континент, где неон мерцает, отражаясь от солнечных очков, где зритель, словно те самые рыбы, погружается в «водное» пространство мегаполиса, следя за широкоугольным объективом камеры, а вокруг смазанными пятнами проносятся люди. Которые могут стать нашими друзьями. А могут и не стать.

Кстати о вкусе, а вернее, о еде. Она, подобно часам и сигаретам – тоже довольно важный атрибут фильмов Кар Вая. Забавные разговоры ни о чём, когда 633 делает выбор между картофелем и рыбой звучат не просто так. Ведь очень часто герои гонконгского режиссёра едят. А еда – это тот интимный процесс, то переживание, которое в современном мире чаще всего выставляется напоказ. Мы идём по улице и в витринах кафе видим людей (смотрим кино о жующих), мы сами сидим в кафе, едим и смотрим на улицу (смотрим кино о прохожих). Какая тоска во взгляде пьющего кофе 633, а с каким отчаянно равнодушным остервенением 223 ест ананасы. Ночью после знакомства с наркодиллершей он съест столько, сколько раньше по ночам никогда не ел. Несмотря на 31 банку ананасов он голоден. И не только физически.

В «Чунгкингском экспрессе» всё обыденно и просто. Никаких широких жестов, жестоких игр и животных страстей. Пара копов, несколько девушек и две «неудачно» оконченные лавстори. Есть наркодиллеры, есть даже убийства, причём, убийства холодные, совершённые словно по ходу дела, между завтраком и обедом. Но и это не важно. Никто не колется, а кровь не льётся фонтаном. Профессии персонажей – ещё один незначительный атрибут, направленный на выявление главного (к тому же, Кар Вай всегда любил копов). Герои всего-навсего находятся в одном помещении, сидят в баре, слушают музыку. И ни одного поцелуя, или пошлого намёка, а все прикосновения дают толчок, новым чувствам и новой банальной, но красивой истории.

Сегодня днём у меня дома заснула девушка. Я хотел разбудить её, но почему-то не стал.

Вот так вот, передавая любовь, нежность и одиночество через легчайшие прикосновения, и парят герои «экспресса» в своём пространстве аквариума с рыбками. Сталкиваются и расходятся, когда приходит время. И при этом практически отсутствие физического контакта. Он и не нужен героям, всё проходит на другом, внутреннем, уровне, отражаясь в едва заметных взглядах, кольцах дыма или той же еде. Героиня «Любовного настроения» спускается вниз за лапшой, ей навстречу идёт сосед. Мы не видим их столкновения на лестнице, но мы знаем, что оно есть, мы его чувствуем. Это гораздо сильнее «стреляющих в упор» поцелуев во весь экран и тесно сплетённых рук. Недаром «Любовное настроение» называют одним из самых откровенных и интимных фильмов современности. Фильм, где герои ни разу не поцеловались.

Нетипичные для американского кино романтические отношения. И тут дело даже не в восточной ментальности – Кар Вай как режиссёр далёк от каких-то территориальных ограничений. Даже «хэппи-энд» в его фильмах нестандартен. Некоторые считают, что и не счастливый конец это вовсе. Но разве всё не происходит так, как должно быть, как есть? А и В сталкиваются и разъединяются. И мы чувствуем, что 633 и Фэй будут вместе. Просто они сидят в одной и той же Калифорнии, и нет между ними никаких тысяч километров. И она возьмёт его туда, куда захочет, нарисовав авиабилет на листке бумаги.

Так и хочется сказать глупую фразу: таких фильмов уже не делают. Не делает, увы, уже и сам Кар Вай. После «Экспресса» были «Падшие ангелы», где героиня придумывала самой себе ощущение любви, «Любовное настроение» со столкновением на лестничной клетке… В «2046» Кар Вай уже не чурается физической стороны любви. А недавно вышедшие «Мои черничные ночи» - своего рода «Чунгкингский экспресс», переехавший из Гонконга в Голливуд. Иное соприкосновение персонажей – бармен (лицо голливудского мачо Джуда Лоу не скроет образ «простого парня из ближайшей забегаловки») аккуратно слизывает с губ Элизабет остатки черничного пирога. Это называют самым красивым поцелуем в истории кино. Может, оно и так. Но это уже совсем другой Кар Вай, что ещё раз доказывает именно хэппи-энд картины, ставящий под сомнение саму поездку героини. А счастье-то было так близко. Только здесь оно слишком уж явное, чтобы его не замечать.

Возможно, сбылись предсказания кинокритиков: приёмы режиссёра превратились в заезженные штампы романтического кино, не оставив фильму ничего кроме красивой внешней оболочки. А может, это лишь ещё один опыт мэтра, своеобразный туристический трип в другую страну. Время покажет.

Но его (время) можно и остановить. Сесть на Чунгкингский экспресс и уехать куда-нибудь. Да хотя бы в Калифорнию. Чтобы через год вернуться. Может, вернуться. А может, и нет.

Вероника Чугункина
http://goodcinema.ru/?q=node/1487