О фильме «БЕЗ КОНЦА» посетитель сайта http://www.kinopoisk.ru

***

В фильмах Кшиштофа Кесьлёвского даже обычный луч света, проходящий через окно и падающий на лицо человека до невероятного точно передаёт настроение лета и радости от солнечного света… Фильмы этого мастера изначально придерживаются высокого уровня, хотя достаточно часто и показывают самые простые, обычные вещи. Зато как показывают. Настолько правдоподобно, что через некоторое время забываешь о том, что ты смотришь фильм и словно уже сам оказываешься по ту сторону экрана. И этот фильм не исключение.

***

Польский режиссёр Кшиштоф Кесьлёвский поставил ещё в 1984 году картину, которая называется весьма символично и содержит поразительные прозрения художника о том, что произойдёт с ним самим именно через двенадцатилетний цикл.

Герой фильма Антек Зыро, адвокат примерно в возрасте Христа, сыгранный Ежи Радзивиловичем (что тоже является значимым фактом, поскольку до этого актёр прославился в дилогии «Человек из мрамора» и «Человек из железа» Анджея Вайды), появляется на экране… уже умершим, рассказывая, что с ним случился сердечный приступ прямо в машине, когда жены Ули не было рядом. И вот теперь она осталась одна с десятилетним сыном Яцеком, вынуждена не только заботиться о себе и ребёнке, но и помогать жене Дарека Стаха, участника забастовки и прежнего подзащитного Антека, чтобы освободить заключённого из тюрьмы после введения в Польше военного положения в декабре 1981 года. Лишь после смерти своего мужа Уля начинает понимать, насколько он был необходим — и Антек порой присутствует в кадре, даже подаёт ей знаки. Но и в момент его отсутствия всё равно ощущается некое незримое соседство до боли близкого человека, ради которого молодая вдова готова проститься с жизнью, чтобы уйти, обнявшись с ним, вроде бы здесь и сейчас, хотя уже за пределами этого мира.

То есть ещё за 10 лет до ленты «Три цвета: синий» Кесьлёвский проиграл при посредстве своих «кинематографических инструментов» целый ряд схожих тем — прежде всего, повествующих о том, как тяжело жить после смерти любимого, пытаясь во что бы то ни стало продолжить оставленное им дело и обрести покой для своей измученной души. Типичная для польского кино второй половины 70-х — первой половины 80-х годов концепция «морального непокоя» тоже нашла отражение в картине «Без конца». Чего стоит одна лишь сцена в суде, когда забастовщика Стаха приговаривают к условному сроку, он может идти домой, но и бывший заключённый, и защищавший его старый адвокат, учитель Антека, и жена подсудимого с ребёнком, и Уля сидят какое-то время в оцепенении, будто совершив подлое предательство, вообще согласившись на это судилище, устроенное властями. Играет же этого так не желавшего примириться рабочего-бунтаря с внешностью застенчивого интеллигента молодой актёр Артур Барчишь, который потом в телецикле «Декалог» будет молчаливо присутствовать в каждой серии, словно исполняя роль Совести, Судьбы и Рока в одном лице.

Однако социально-политические страсти, тогда всерьёз владевшие умами поляков (а Кшиштоф Кесьлёвский — не исключение!), ныне поневоле отступают на второй план и даже кажутся излишними по сравнению с неизбывной драмой женщины, навеки потерявшей своего мужа. И, как ни странно, фильм уже не кажется безысходным, не производит того мрачного, тягостного впечатления, которое оказал на видевших его в середине 80-х. Режиссёр вовсе не избавляет героев от роковой смерти, как это сделал своей властью творца в финале трилогии «Три цвета». Напротив, он даёт им соединиться за порогом бытия — и в этом есть совершенно неожиданное просветление, как, допустим, и в параллельно снятой ленте «Любовь до смерти» француза Алена Рене, где инобытие с возлюбленным куда дороже героине, чем земное существование без него.

А наше знание о безвременной кончине автора «Без конца» на 55-м году жизни, почти в точке «золотого сечения жизни» (кстати, эта картина снята Кесьлёвским после того, как ему исполнилось 42 года — «половинный срок кармы»), наоборот, позволяет нам убедиться, что мёртвые, на самом-то деле, никуда не исчезают, продолжая жить среди живых и как-то воздействовать на их судьбы. В этом плане название «Без конца» — отнюдь не тупиковое, не безнадёжное, не растерянное. Героиня сознательно и целеустремлённо удаляется в бесконечное — не так ли и сам Кшиштоф Кесьлёвский поступит десять лет спустя, говоря о решительном отказе снимать кино из-за своей чрезвычайной усталости. Смерть воспринимается с большим облегчением — и человек растворяется в вечности с чувством исполненного долга. Отныне он пребудет навсегда!

Сергей Кудрявцев
http://www.kinopoisk.ru/level/3/review/840507/

Первое, что для меня осталось непонятным то, почему суд закончился таким непонятным, мне даже показалось тяжелым молчанием? Разве главные герои не этого добивались.

В своей драме «Без конца» режиссёр Кшиштоф Кесьлевский раскрывает перед нами диалектику души главной героини — Ули — в тот трагичный для неё момент утраты мужа. Однако легко заметить, что сразу после смерти девушка не испытывает глубоких страданий... Как бы задета, а ещё даже очень жива... Но всё когда-нибудь начинается (хотя такая плавность мысли не специфична для подобной ситуации). Она стала чувствовать, что чего-то не хватает (дополинительный кофе, впрочем, не нужный). Странные ситуации стали разворачиваться перед нею (то вопросительные знаки, как ниоткуда, большая чёрная собака).

И Уле всё больше становится понятно, что утрата мужа для неё — это, действительно, горе, потому что ей его не хватает, и героиня, порывшись в себе, понимает, что любила его... и самое страшное — любит...

Именно это и является, как я считаю, её фатальной ошибкой, что любила она одного своего мужа, и следовательно жить может только для него одного. Героиня «разрезает» свой жизненный путь, как провод телефона... (о сыне она и не задумывается). И уходит к мужу... вот так бы и закончилась эта скучная история, но одно НО! Она не заканчивается! Никогда!

Как мне кажется, в эту историю вложен ещё и глубокий философско-религиозный смысл: период после смерти мужа (героиня упоминает 36 дней, и после небольшого промежутка около сорока, по моим субъективным предположениям) — время поразмыслить для Ули над смыслом жизни, когда она постигает через страданья таинство любви. Думаю, душа её, проходит в этот период через земные страдания (мытарства), чтобы очиститься и пройти в царство вечности, к Мужу (однако она жива ещё... и надо умереть, чтобы быть с любимым человеком)! И тут-то и встаёт вопрос - как это так получается, что для попадания в Вечность нужно кончать жизнь самоубийством?! Странно. Но вдруг стало понятно, что место, куда они попадают — вовсе не Рай, а именно Вечность (аналогия с Мастером и Маргаритой), где жива одна только их Любовь!

Не знаю, что дальше, но они вместе и самое главное любят друг друга.