|
"ЛЮБОВЬ" 2012
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 17:01 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3284
Статус: Offline
| «ЛЮБОВЬ» (Amour ) 2012, Германия-Франция-Австрия, 125 минут
– фильм-обладатель «Золотой пальмой ветви» 65-го Каннского МКФ
  
  
  
Жорж и Анна прожили вместе всю жизнь, рука об руку, постоянно заботясь друг о друге. Сейчас им за восемьдесят. Анна заболевает и ее жизнь начинает постепенно угасать: сначала отключается память, потом отказывается подчиняться тело, наступает паралич. Жорж пытается нанять сиделок, но с горечью понимает, что не может требовать от них душевной теплоты и искренности чувств. Оставив преподавание в консерватории, он всецело посвящает себя заботам о жене. Мужчина не может представить любимую в доме престарелых, о котором настаивает их взрослая дочь, время от времени навещающая родителей. Эти визиты — настоящее испытание для семьи, жизнь которой, казалось бы, протекла в гармонии и любви…
Съёмочная группа
Режиссёр: Михаэль Ханеке
Сценарий: Михаэль Ханеке
Продюсеры: Штефан Арндт, Маргарет Менегоз, Майкл Андре, Беттина Риклефс, Уве Шотт, Даниэль Гудино, Файт Хайдушка, Вольфганг Юрган, Михаэль Кац, Генрих Мис, Беттина Рейц
Оператор: Дариус Хонджи
Художники: Жан-Венсен Пузо, Тьерри Пулет, Катрин Летерье, Сюзанне Ханеке
Монтаж: Надин Мьюз, Моника Уилли
В ролях
Жан-Луи Трентиньян – Жорж
Эммануэль Рива – Энн
Изабель Юппер – Ева
Александр Таро – Александр
Уильям Шимелл – Джефф
Рита Бланко – консьерж
Режиссёр о фильме
«В своей работе я хотел рассказать о конце любви, о том, каким справляться с болью, вызванной потерей того, кого мы любим».
«Когда ты достигаешь определенного возраста, переживания любимого человека становятся твоими переживаниями. Это касается нас всех. Конечно, нечто подобное происходило в моей семье, и в какой-то степени фильм навеян событиями моей жизни. Но все же это иная история».
«История, которую я рассказываю, - это повторение в художественной форме того обещания, которое я дал своей жене. Не бросать друг друга, если мы окажемся в сходной ситуации. Мне довелось пережить болезнь и смерть родных, я знаю, о чем говорю. Именно после этого я затеял свой фильм».
«В какой-то момент жизни непременно сталкиваешься со страданием любимого человека – это неизбежно, но смириться с этим невероятно сложно. С размышлений об этом и начался мой проект. Но я не ставил перед собой задачу рассуждать об обществе в целом и о месте в нем стариков»
Критика о фильме
«Несомненно, Трентиньян и особенно Рива — первые претенденты на призы за лучшие мужскую и женскую роли. Фильм (как практически всегда у Ханеке) выстроен безупречно. Безнадежный сюжет и физиологические подробности поданы с фирменной медицинской отстраненностью и холодным отчаянием. Сцену ночного кошмара героя можно включать в энциклопедию ужасов. Сцену, в которой муж, только что выгнавший сиделку за грубость, пытается поить жену, а она выплевывает воду, а он дает ей пощечину, — в энциклопедию, не знаю, психологического реализма или самых пронзительных объяснений в любви» (Олег Зинцов, «Ведомости»)
«Два часа семь минут экранного времени — и этого в общем достаточно. И не столько для решения вопроса о призах (это как раз дело субъективное и плохо прогнозируемое), а просто для того, чтобы признать фестиваль состоявшимся. Да, авторское кино в кризисе, да, каннская номенклатура надоела, да, зрители не хотят и не будут смотреть фильмы про смерть и страдания, но есть ЛЮБОВЬ. И о будущем искусства кино можно не беспокоиться. [...] Ханеке разыгрывает свой фильм как по нотам. Музыкальное сравнение не случайно — автор ПИАНИСТКИ по-прежнему едва ли не больше внимания обращает на звук, чем на изображение» (Алексей Медведев, «Московские новости»)
«В том, что Ханеке, лучший режиссер Европы, неспособен плохо снять фильм про старость и смерть, а Жан-Луи Трентиньян, Эммануэль Рива и Изабель Юппер — священные монстры французской актерской школы — плохо сыграть, никто не сомневался. И все равно это кино поражает, подавляет, пугает своим совершенством, притом что снято просто, без драматургических, визуальных и актерских ухищрений: именно поэтому оно представляет собой современную классику. Лицо 82-летнего Трентиньяна, потерявшего двух дочерей и после убийства второй девять лет не снимавшегося в кино, — это само по себе произведение природы и искусства, сравнимое со скалами Бретани и «Черным квадратом». После этого фильма фестиваль можно считать свершившимся, а жюри остается либо вручить Ханеке вторую «Золотую пальму», либо войти в историю, не дав ему ничего» (Андрей Плахов, «Коммерсант»)
«Фильм Ханеке тягостен, из обычных зрителей добровольно его смотреть никто не станет. Даже великолепная игра актеров не вводит его в русло переживаний эстетического свойства — главные впечатления от фильма относятся скорее к разряду физиологических. Следующим этапом кинематографа, возможно, станет история разложения трупа, причем во флэшбеках можно спараллелить этапы этого разложения с этапами распада личности при жизни. Будет полно метафор. Будет невыносимо смотреть. И такого еще не было на экране — а это, похоже, в современном кинематографе главный критерий движения вперед» (Валерий Кичин, «Российская газета»)
«С мастерством и четностью написанный портрет пожилой пары, стоящей перед страшными вопросами жизни и смерти» (Джон Фрош, The Atlantic)
«Учитывая конфронтационный характер творчества Ханеке в прошлом, эта пронзительная, нежная история становится мощным заявлением о способности человека к достоинству и любви перед лицом неизбежной жестокости природы» (Питер Дебрюге, Variety)
«Продуманный и сентиментальной. Потрясающий, почти идеальный фильм» (Франк Крис Карпентер, Movie Dearest)
«Это не работа новоявленного режиссера-гуманиста и моралиста, но очередной трюк все того же недобросовестного шоумена, которыми он заманивал нас в течение многих лет» (Калум Марш, Slant Magazine)
«Жизнь полна ужасов, она несправедлива, поэтому мы идем в кино. «Любовь» является кинематографическим эквивалентом раскрытия ребенку тайны, что Санты не существует» (Адам Росс, The Aristocrat)
«Если раньше были какие-либо сомнения, что Ханеке является крупнейшим европейским режиссером своего поколения, то теперь эти сомнения рассеялись» (Дональд Кларк, Irish Times)
«Любовь» - волнующее, эмоционально захватывающее, напряженное, красивое, трагическое и мощное кино» (Блейк Говард, 2UE That Movie Show)
«Волнующая, мучительная и безукоризненно поставленная история о любви и смерти» (Манола Даргис, New York Times)
«Откровенный, хладнокровный и глубоко гуманный фильм – непревзойденное средство от сентиментальщины и плаксивости» (Робби Коллин, Daily Telegraph)
«Любовь» - перепахивающая, очень умная и удивительно профессионально выполненная работа. Это шедевр» (Дейв Колхаун, Time Out)
Награды
Каннский кинофестиваль, 2012 год
Победитель: Золотая пальмовая ветвь
Скачивайте и смотрите фильм
http://kinozal.tv/details.php?id=1032850
http://kinozal.tv/details.php?id=1032852
Смотрите трейлер и интервью режиссёра (на немецком языке)
http://vk.com/video16654766_162610029
http://vk.com/video16654766_162610019
http://vk.com/video16654766_162610083
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 19:59 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Любовь» с привилегиями
…
Долгожданный опус знаменитого австрийца Михаэля Ханеке «Любовь» - это доскональная хроника умирания, физиологический и психологический очерк процессов, разворачивающихся с телом умирающего и душой его ближних.
После двойного инсульта медленно и мучительно прощается с жизнью пожилая пианистка (Эмманюэль Рива), ее столь же пожилой супруг (Жан-Луи Трентиньян) стоически переносит все связанные с этим неприятности, демонстрируя на практике свою любовь к жене (ожидавшихся издевательств над прекрасным чувством фильм не содержит), высшим доказательством которой становится ее финальный акт и трагический аккорд — сколь предсказуемый, столь и неизбежный.
Тема ухода из жизни регулярно привлекает к себе великих (и не очень) кинематографистов. Выдающемуся режиссеру Михаэлю Ханеке («Пианистка», «Белая лента»), к прискорбию, не удалось добавить к ней ничего нового. Для оживления камерного сюжета привлечены: некоторое количество снов и старческих галлюцинаций; поимка голубя, залетевшего в квартиру стариков в качестве святого духа; вялые препирательства с буржуазно настроенной дочерью (Изабель Юппер), озабоченной, в основном, недвижимостью, и бодрящее выяснение отношений с нерадивой русской медсестрой (Динара Друкарова), радостно пославшей Трентиньяна куда подальше.
Минимализм, которого придерживается Ханеке в «Любви» (старик всего однажды отвесит умирающей жене оплеуху, а невесть что вытворявшая в «Пианистке» Юппер и вовсе ни разу не поднимет руки на родителей), конечно, достоин всяческого восхищения, но только в виду отсутствия иных поводов для восторга.
Но если «Любовь» — просто не лучший фильм выдающегося режиссера (не обязан же он каждый раз выдавать шедевры), то новое свершение привилегированного румына Кристиана Мунжу «За холмами» - вполне себе оглушительный провал. После триумфа «Четырех месяцев, трех недель и двух дней» четыре года назад в Каннах от Мунжу ждали очередного шедевра. …
Стас ТЫРКИН 20 Мая
http://irk.kp.ru/daily/25885/2847335/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:00 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Ханеке показал "Любовь"
На фестивале заметно прибывает все новый народ. Сегодня на премьерный показ фильма Михаэля Ханеке "Любовь" я пришел к наглухо запертым входам.
Было 8.10, до начала оставалось еще двадцать минут, но секьюрити уже отбивались от осаждающей зал толпы. В толпе размахивали не только голубыми, но и оранжевыми карточками. И даже карточками с желтым пятнышком - "проход почти всюду". Секьюрити были неумолимы. Потом вышел дюжий парень, прокричал: "Белые - сюда!". И провел кучку "белых"-вездеходов какими-то окольными путями в зал, где ваш корреспондент и умудрился занять, по-моему, последнее свободное место.
Этот фильм Ханеке мог снять только Ханеке. Ни на кого другого люди бы не клюнули. Смотреть за свои кровные, как на экране два часа распадается женщина, никто добровольно не станет. Но на Ханеке все равно пойдут. И это тот случай в кино, когда кассу делает не фильм, а имя человека, его снявшего. И продюсеры на это безнадежное дело дают деньги не под это дело, а под человека, который его сделает.
Потому что у всех на памяти потрясающий и невыносимый опыт Ханеке с "Жестокими играми" (первый, австрийский их вариант). И все помнят, что его черно-белую "Белую ленту" два года назад увенчали Золотой пальмовой ветвью. Поэтому на просмотр новой картины был лом.
Эмманюэль Рива и Жан-Луи Трентиньян играют старую супружескую пару, она - учительница по классу фортепиано. И фильм начинается со сцены в театре, где оба слушают концерт своего бывшего ученика, ныне знаменитого пианиста. А дальше, вот так же медлительно и подробно, развивается эта экзистенциальная драма, где действие, повторяю, медлительно, но болезнь Анны прогрессирует стремительно, и каждая новая сцена - новая фаза ее мучительного умирания.
Мы проходим вместе с ней эти этапы унизительного для нее разложения, когда человек теряет способность ходить, потом говорить, потом обслужить себя в самом элементарном. Когда Анна испытывает жесточайшие физические, а главное, нравственные муки. И не хочет, чтобы кто-то ее видел в таком состоянии.
Фильм назван "Любовь". Жан-Луи Трентиньян, который когда-то поразил мир самой красивой любовной историей в великом фильме Лелуша "Мужчина и женщина", теперь поражает историей любви самой самоотреченной и верной, какую видел кинематограф. Его Жоржу приходится пройти этот путь умирания вместе с любимой. Взять на себя все заботы о ее немощи. Менять простыни и памперсы, варить кашу и кормить с ложки, насильно вливать в парализованный рот воду. Анна хочет покончить с этим унизительным существованием, отказывается от воды, но пытка для обоих все длится и длится. И для нас, невольных наблюдателей, тоже.
Изабель Юппер - в важной роли их дочери, которая время от времени появляется, чтобы упрекнуть отца в нежелании что-то сделать, как-то помочь матери. Но последнее, что он может сделать для любимой, - помочь ей уйти из жизни. И это самый трудный подвиг, который позволит себе любовь.
В принципе это фильм о том, что когда любящие друг друга люди долго живут рядом, любовь переплавляется в чувство более сложное и всеобъемлющее: двое срастаются, как сиамские близнецы, они уже не могут вообразить жизнь вдали друг от друга. А, расставшись на время, чувствуют себя неполными - словно у тебя отрезали руку или ногу, и это как бы еще ты, но уже не ты. Слова: моя половина - обретают почти буквальный смысл. Были общими радости - становятся общими горести, даже недуги: герой Трентиньяна, ухаживая за своей второй половиной, на наших глазах тоже увядает, его перестают слушаться ноги, его в жизни поддерживает только необходимость помогать умирающей Анне. И в этом нет самопожертвования, которым восхищаются соседи, - иначе ему жить невозможно. А когда Анна умрет, он из фильма исчезнет, и ни у кого из зрителей не возникнет вопрос: куда?Просто дочь придет в опустевший дом.
Фильм Ханеке тягостен, из обычных зрителей добровольно его смотреть никто не станет. Даже великолепная игра актеров не вводит его в русло переживаний эстетического свойства - главные впечатления от фильма относятся скорее к разряду физиологических. Следующим этапом кинематографа, возможно, станет история разложения трупа, причем во флэшбеках можно спараллелить этапы этого разложения с этапами распада личности при жизни. Будет полно метафор. Будет невыносимо смотреть. И такого еще не было на экране - а это, похоже, в современном кинематографе главный критерий движения вперед.
Я не брошу камень в подвиг Ханеке и его замечательных актеров, сделавших невозможное зримым и впечатляющим. Я даже думаю, что жюри может высоко оценить и этот подвиг, и высокий смысл фильма. Но эта картина заставляет еще раз подумать о границах, за которыми искусство становится подобным анатомическому театру, и к которым оно приблизилось вплотную.
Текст: Валерий Кичин (блог автора) 20.05.2012, 14:14 "Российская газета" - www.rg.ru
http://www.rg.ru/2012/05/20/lubov-site.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:02 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Две любви
На Каннском кинофестивале показаны фильмы Михаэля Ханеке и Ульриха Зайдля
На Каннском кинофестивале Михаэль Ханеке и Ульрих Зайдль высказались на главную тему мирового искусства.
Два крупнейших австрийских режиссера, каждый с прочной репутацией мизантропа, в конкурсе одного Каннского фестиваля – допустимое совпадение. А теперь представьте себе, что у них еще и фильмы называются почти одинаково. У Ульриха Зайдля «Рай. Любовь», у Михаэля Ханеке попросту «Любовь». Нет, они не сговорились, обе картины – плоды долгой тщательной работы. Да и разные, хоть об одном и том же. Однако синхронизация вряд ли случайна. Уровень тревоги и дискомфорта в сегодняшней Европе достиг наивысшего показателя едва ли не со времен Второй мировой, а какая вакцина поможет в борьбе с эпидемией лучше, чем любовь? Настораживает лишь то, что прекраснодушием не страдает ни один из двух знаменитых австрияков.
О «любви» еще можно спорить, но вот слово «рай» в заголовке фильма Зайдля точно употреблено в ироническом смысле.
Героиня, пятидесятилетняя обрюзгшая бюргерша из венского предместья, отправляется на каникулы в Кению – где, как известно, настоящий парадиз: море, пальмы, уютные бунгало и услужливые туземцы, готовые оказать европейским богачкам услуги самого интимного свойства. Сперва стесняясь в общении с юными аборигенами, постепенно она осваивается и уже не смущается тем, что романтические отношения сопровождаются деловитым товарно-денежным обменом.
Западные критики, выставившие радикальному экс-документалисту самые низкие оценки, возмущены отрицанием любых табу – обнаженные тела и половые органы во весь экран по-прежнему пугают и отвращают многих.
Меж тем, слегка привыкнув к этому зрелищу, смягченному парадоксальным юмором Зайдля и его редким умением кадрировать реальность, превращая ее в череду эффектных живых картин, можно почувствовать за кажущимся радикализмом сочувствие и даже нежность по отношению к персонажам.
«Рай», по замыслу, станет трилогией о трех женщинах: во второй части еще одна дама попробует вознестись к небесным кущам, посетив религиозную общину, а в третьей толстая девочка попадет в диетологический лагерь для тинейджеров. Тем не менее «Любви» в райском цикле по праву принадлежит первое место. Ведь упомянутая субстанция все-таки присутствует в этом фильме – пусть на правах чистой идеи. Немолодая дама эксплуатирует чернокожих секс-рабов, пользуясь классовыми и имущественными привилегиями, а те эксплуатируют ее, пользуясь ее одиночеством и невостребованностью. Все глубоко несчастны, каждый жаждет любви, хотя в глубине души давно смирился с тем, что получит лишь заменитель желаемого. Об этом же шла речь в пронзительной «Собачьей жаре» Зайдля, а еще в его документальных лентах «Животная любовь», где собаки с кошками заменяли людям возлюбленных, и «Иисус, ты знаешь», где объектом любви становилась религиозная абстракция.
Если вспомнить все по-настоящему яркие и важные фильмы о любви, снятые в мире за последние двадцать лет, получится удручающая картина.
Все они посвящены либо самому началу этого чувства, опьяняющей влюбленности (как правило, речь о Голливуде), либо говорят о невозможности подобного абсолюта (это уже авторское кино). Исключений мало. Серьезный вклад в эту новейшую традицию внес и Ханеке, чья «Пианистка» – этапная картина о недостижимости гармоничного союза мужчины с женщиной. Кажется, что сегодня никому не под силу снять фильм об осуществленной, подлинной любви – по меньшей мере, вне чистого жанра. Но удалось это именно Ханеке, чья «Любовь» неожиданно оказалась исчерпывающим ответом на едкие вопросы «Любви» Зайдля.
Обычно принято показывать зарождение любви, ее начало.
Ханеке идет в противоположном направлении, начиная с конца (этот финал мы видим еще до начальных титров). Герои картины – пожилые пенсионеры, респектабельная супружеская пара профессоров музыки, живущих в своей парижской квартире: за ее пределы, если не считать первых пяти минут, мы так и не выйдем. Анна и Жорж – так зовут всех супругов из фильмов Ханеке, от «Забавных игр» до «Скрытого», – не представляют себе жизни друг без друга, но давно погружены в рутину, которая, как считается, служит лучшим противоядием от любви. Испытание их чувств приходит сколь неожиданно, столь и неотвратимо. Анну поражает инсульт. Парализована правая половина тела, затем постепенно начинает отказывать все остальное.
Житейская, простейшая, пройденная многими, если не всеми семьями ситуация. Эта универсальность, бытовая неброскость трагедии и самоотвержения – самое важное, что есть в фильме Ханеке. Больше ни к чему эпатаж, резкости, жестокости: что может быть более жестоким, чем жизнь? Нет холодного аналитического взгляда и шоковой терапии, зато есть подлинное тепло. Режиссер документирует погружение в забвение и смерть, постепенно, шаг за шагом, с пристальным вниманием, которое постепенно перерастает в боль. Музыка, прерванная на полузвуке, анекдоты из прошлого, фотографии с неузнаваемыми лицами – метки на пути от любви к небытию; человек сопротивляется, заранее зная о своем проигрыше. Отказавшись от своих фирменных приемов, затемнений между длинными планами и использований постороннего медиаматериала,
Ханеке достиг высшего уровня творческой свободы. Язык фильма чист, прозрачен и незаметен. На такой высоте больше не надо изощряться по поводу того, «как», поскольку важно лишь, «о чем». А «как» придет само собой.
Чтобы ввязываться в такой проект, надо иметь надежных соратников. Неудивительно, что плечом к плечу с Ханеке стала его давняя подруга, наградившая его «Золотой пальмовой ветвью» Изабель Юппер, сыгравшая дочь главных героев, но куда более значимую ставку режиссер сделал на Жана-Луи Трентиньяна и Эмманюэль Рива. Он давно заявлял, что больше не желает сниматься в кино (последняя выдающаяся роль была сыграна в «Три цвета: Красный» Кшиштофа Кеслевского), она уже лет тридцать не играла ничего заметного. Однако Ханеке не просто пригласил в свой трудный фильм двух живых 80-летних классиков европейского кино, он соединил в одной картине героев культовых лент о любви, «Мужчина и женщина» и «Хиросима, моя любовь». Это вызов времени, культуре, актуальному контексту. В дуэли с общепринятым горьким скептицизмом, который еще вчера испытывал он сам, Ханеке одержал победу.
Заголовок «Любовь» звучит вроде бы слишком просто, чтобы не скрывать в себе подвоха. Но его нет. Перед нами действительно новый великий фильм о любви – не больше и не меньше.
Битву с временем выиграть невозможно, но и после неизбежного фиаско кое-что остается. Например, музыка: Шуберт, Бетховен, Бах, чьи ноты иногда прорываются в разреженное пространство фильма, заглушая монотонные крики умирающей. Трудно сказать что-то определенное о шансах Ханеке на каннские призы, невозможно предвидеть реакцию прессы или будущие кассовые сборы, но одно можно утверждать со всей определенностью. Этот фильм останется.
ТЕКСТ: Антон Долин — 21.05.12 12:48 —
http://sms.cup2002.ru/culture/2012/05/21/a_4595353.shtml
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:03 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Канн-2012: Михаэль Ханеке снял свой самый простой фильм
Многие журналисты выходили с утреннего показа драмы Михаэля Ханеке «Любовь» с заплаканными глазами. Мэтр снял, пожалуй, свой самый нежный фильм о любви — настоящей и неподдельной, проходящей суровое испытание старостью. Ради Ханеке на экран возвращается легенда французского кинематографа Жан-Луи Трентиньян, герой одного из самых романтичных фильмов «Мужчина и женщина».
Спецназ врывается в запертую парижскую квартиру. Взломав замок входной двери, полицейские обнаруживают, что одна из комнат в огромной квартире опечатана и заклеена. Там в импровизированном мавзолее лежит труп женщины.
Несколькими месяцами ранее Анна и Жорж, пожилые преподаватели музыки, возвращаются домой из консерватории. Он делает ей комплимент: «Ты сегодня особенно прекрасно выглядишь». Она просыпается среди ночи: «Ничего страшного, просто так». На следующее утро Анна внезапно застынет за завтраком. Жорж попытается достучаться до нее, но бесполезно. Глаза супруги пусты. Через несколько минут она очнется. Инсульт. Еще один инсульт. Паралич правой стороны тела. «Не оставляй меня в больнице», — просит Анна. Пока еще в ней теплится жизнь, но разум постепенно покидает ее. Жорж с ужасом наблюдает, как от его любимой женщины остаются лишь воспоминания. Он будет сам ухаживать за ней, вынося гневные отповеди дочери (Изабель Юппер), обвиняющей его в бездействии.
Во время одного из диалогов с женой герой Трентиньяна рассказывает о том, как в детстве бегал в кинотеатр, видел один фильм, который произвел на него сильнейшее впечатление. Вот только он не помнит, о чем он был. Некоторым образом это перекликается с «Любовью»: в фильме, по сути, ничего не происходит, но процесс угасания Анны показан с беспощадной к зрителю реалистичностью, а отношение заботливого Жоржа к жене настолько трогательное и нежное, что сразу понятно: вот она, настоящая любовь. Вот что такое «Они жили долго и счастливо и умерли в один день», но с поправкой на фамилию режиссера.
Австриец Михаэль Ханеке не щадит зрителя. Он скрупулезно показывает все стадии мучительной агонии, в которой находится героиня Эмманюэль Рива. У Жоржа много забот. Переносить жену из кровати в коляску. Поменять подгузники. Накормить, даже если у нее с трудом открывается рот. Выносить ее стоны. Не сдаваться, даже когда она впадает в детство и начинает звать мать.
В зале во время первого пресс-просмотра стояла гробовая тишина, не нарушаемая даже постоянным спутником фестивальных кинокритиков кашлем. Подавляемые всхлипы ближе к финалу стали саундтреком фильма в сочетании с Шубертом, Бахом и Бетховеном, чья музыка звучит в картине.
Как и в «Белой ленте», в «Любви» нашлось место птице — в квартиру супругов пару раз залетают голуби. Жорж ловит крылатых нарушителей спокойствия и выпускает в окно. «Голубь оказался плохим актером, — шутил Трентиньян на пресс-конференции. — Михаэль пытался работать с ним как режиссер, но ничего не вышло. Кажется, нам даже пришлось найти второго голубя!» Как ни странно, режиссер и актеры отвечали на вопросы журналистов в ироничном ключе, избегая ненужного пафоса.
«Страдали ли актеры на съемках? Нет, конечно. Страдать будет зритель», — улыбаясь, сказал режиссер, добавив, что совсем не обязательно, что грустное кино автоматически накладывает отпечаток печали на съемочный процесс. «Я знаю много комедий, съемки которых превращались в очень грустное мероприятие!» — сообщил Ханеке.
Ради Ханеке в кино после девятилетнего перерыва возвращается Жан-Луи Трентиньян. «Мне вообще больше не хотелось сниматься в кино, но я сделал исключение для одного из величайших режиссеров мира. Но это одноразовая акция! Кажется, я гораздо лучше на сцене, где я себя не вижу, в отличие от кино. Но в этом фильме впервые за долгое время я был рад видеть себя на экране».
Эмманюэль Рива, сыгравшая Анну, дебютировала в кино в мелодраме «Хиросима, моя любовь», премьера которой состоялась на Каннском кинофестивале. Новый фильм режиссера «Хиросимы» Алена Рене «Вы еще ничего не видели» принимает участие в этом году в конкурсной программе Канна. И еще одно совпадение: в 1962-м Рива получила Кубок Вольпи Венецианского кинофестиваля за роль в драме «Тереза Дескейру», а в этом году новая экранизация романа Франсуа Мориака «Тереза Д.» закрывает Каннский фестиваль. «Михаэль сказал мне: „Не будь сентиментальной“. И я поняла, как надо играть Анну», — говорит Эмманюэль. — Все страхи моментально ушли. Кроме одного. Я боялась врезаться в стену на своем кресле-каталке, думала, что не справлюсь с управлением!»
Михаэль Ханеке рассказал, что ему на съемочной площадке важнее всего не изображение, а звук: «Мы работали с эмоциями. Если эмоции отражены верно, то и голоса актеров будут правильными». Режиссера спросили, почему он решил снимать фильм о стариках. «Я не собирался специально поднимать эту тему. Я вообще никогда не пишу фильмы с целью что-то доказать, — ответил Ханеке. — Когда достигаешь определенного возраста, неизбежно сталкиваешься со страданиями. Мне не хотелось показывать ничего более. Именно поэтому я снял весь фильм в квартире, а не в больничной палате, которые уже примелькались на экране. В конце концов, я рад, что снял такой простой фильм».
«Любовь» куплена для российского проката. Релиз намечен на 25 октября.
21.05.2012
http://www.kinopoisk.ru/level/2/news/1890630/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:03 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Любовь и смерть в Каннах
Каннский конкурс до последнего момента вел себя как морские волны на Лазурном Берегу — с приливами и отливами. Небольшие достижения сменяли простительные неудачи, но ни один корабль не пострадал. А потом показали «Любовь» Михаэля Ханеке («Золотая пальмовая ветвь» за фильм «Белая лента» в 2009 году), и все прошлые фильмы смыло одной спокойной и большой волной.
«Любовь» — история парижской супружеской пары. Жорж (Жан-Луи Трентиньян) и Анна (Эммануэль Рива) прожили вместе всю жизнь. Обоим было за 80, когда с Анной случается несчастье. Утром за завтраком она переживает удар. С этого момента она постепенно начинает сдавать: пропадает память, отказывают ноги, исчезает мимика, разум, жизнь. Любовь превращается в боль, в ежедневную муку, которую Жорж переносит так же мужественно, как его супруга.
Ханеке называет свой фильм «очень простым». Эммануэль Рива добавляет: «И очень мощный». Правы, разумеется, оба, хотя, на первый взгляд, в нем нет ничего особенного: маститый режиссер неторопливо и почти дословно воспроизводит на экране процесс умирания. С ночными кошмарами, сиделками (одну из них, нарочито грубую и неприятную, как и все остальные весточки из обычного мира, играет Динара Друкарова), дочерью (Изабель Юппер), которая только призывает к серьезному разговору с отцом, но не способна на него. С еще целым рядом второстепенных персонажей, которые своим жизнерадостным видом, желанием помочь, да даже музыкой Шуберта только отвлекают этих двоих от последних минут, что им остались.
Фильм начинается с конца: сотрудники службы спасения вышибают закрытые накрепко двери, где на постели, украшенной цветами, лежит бездыханная Анна. Следующим же кадром Ханеке отправляет нас в концертный зал Театра Елисейских Полей. Камера обращена не на сцену, а в зал. Там на общем плане постепенно занимающих свои места зрителей едва различима и эта пара: Жорж и Анна. Начинается концерт, звучит музыка, камера не снимается с места: мы видим, как все та же публика, заняв свои места, продолжает покашливать, ерзать на стульях, оглядываться по сторонам. Точь-в-точь как люди, сидящие в зале и смотрящие это на экране: я, кинокритик из «Лос-Анджелес таймс» передо мной, полторы тысячи человек позади. В первые же пять минут режиссер добивается парадоксального ощущения: все уже случилось, но сам концерт еще впереди. Вымысел не просто врывается с экрана в зал. Он вырывает эту реальность с корнем.
…
Никита Карцев, Московский Комсомолец № 25943 от 21 мая 2012 г.
http://www.mk.ru/culture....ah.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:04 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| И умерли в один день
Михаэль Ханеке — первый претендент на «Золотую пальмовую ветвь»
В Канне прошла премьера «Любви» австрийца Михаэля Ханеке (он уже удостаивался главной награды фестиваля за «Белую ленту»), и все сразу встало на свои места. Два часа семь минут экранного времени — и этого в общем достаточно. И не столько для решения вопроса о призах (это как раз дело субъективное и плохо прогнозируемое), а просто для того, чтобы признать фестиваль состоявшимся. Да, авторское кино в кризисе, да, каннская номенклатура надоела, да, зрители не хотят и не будут смотреть фильмы про смерть и страдания, но есть «Любовь». И о будущем искусства кино можно не беспокоиться.
Ханеке разыгрывает свой фильм как по нотам. Музыкальное сравнение не случайно — автор «Пианистки» по-прежнему едва ли не больше внимания обращает на звук, чем на изображение. И не только на любимого Шуберта с Бетховеном и Бахом, которыми озвучена «Любовь», но и на фантастические голоса актеров-ветеранов Жан-Луи Трентиньяна («Мужчина и женщина», «Конформист») и Эммануэль Рива («Хиросима, любовь моя», «Три цвета: Синий»). «Иногда я просто слушаю актеров не глядя, чтобы понять, хорошо они сыграли или нет», — сказал режиссер на пресс-конференции.
Вообще с возрастом (а ему 70) Ханеке все больше напрашивается на сравнение с гениальным пианистом, которому посредством семи нот доступны все эмоции, все смыслы. Парочка деталей — и сцена, в которой парализованная героиня осваивает электрифицированную инвалидную коляску, становится комедией, над которой смеется благодарный зал. А через минуту раздается звонок, герой Трентиньяна выходит на лестничную площадку, где никого, и почему-то с экрана веет совершенно нечеловеческим ужасом. Может быть, потому, что в одной из первых сцен мы видели замок со следами неумелого взлома? Или потому, что в этом мире все по-честному и все понимают, к чему, собственно, идет дело.
Или вот еще проще: талантливый музыкант приходит к своим престарелым учителям, улыбается, садится в кресло. Муж идет в спальню, чтобы привезти обездвиженную жену (а гость еще ничего не знает, остается один в гостиной). 99 режиссеров из ста обрезали бы кадр и сделали бы монтажную склейку. А Ханеке просто задерживает камеру на десять секунд, и мы видим, как улыбка (не фальшивая, но все же немного дежурная) стекает с лица молодого и успешного человека в какую-то невидимую дырочку, потому что уже понятно, что в этом доме что-то не так. И вот когда видишь, что кто-то так хорошо знает людей и так просто и здорово умеет это описать, то, ей-богу, становится легче жить на свете.
Сюжет в общем понятен. Старость и смерть двух учителей музыки, живущих в просторной парижской квартире и изредка навещаемых концертирующей дочерью (Изабель Юппер, которая свою вторую «Золотую пальмовую ветвь» получила как раз за «Пианистку» Ханеке). Старость, надо сказать, завидная. И в плане материальной обеспеченности, и в плане востребованности — все-таки музыкальный педагог может работать и общаться с учениками до последних лет. Но наступают и они, последние годы: болезнь, паралич, беспомощность. Герой Трентиньяна заботится о жене, и почти до самого конца кажется, что это и есть любовь, о которой хотел рассказать режиссер: менять памперсы, делать гимнастику, мыть голову, прогонять со двора неумелую сиделку (небольшая, но отличная роль Динары Друкаровой). Но Ханеке, напоминаю, виртуозный пианист, и когда потребуется взять кульминационный аккорд, он будет ошеломляющим.
«Жили счастливо и умерли в один день». Теперь благодаря австрийскому режиссеру мы знаем, что это значит на самом деле.
Что же касается снятой одним планом сцены, в которой герой Трентиньяна гоняется по квартире за залетевшим с улицы голубем, то ее надо закольцевать и заставить смотреть на занятиях в киношколах, хоть пять лет подряд — точно будет больше толку, чем от вгиковских «этюдов». Сцена, как сообщает Трентиньян, снималась два дня. Голубь постоянно делал что-то не так, Ханеке не нравилось. Разменявший девятый десяток Трентиньян повредил руку и ловил голубя в гипсе. В конце концов все получилось. Трентиньян, много лет не снимавшийся в кино, сделал для Ханеке исключение. И готов сделать еще одно.
А еще у Ханеке спросили, почему он решил показывать на экране стариков и как бы он поступил на месте главного героя. Он долго вслушивался в не совсем ему доступные английский и французский, усмехался, а потом сказал: «Ну уж нет, вы не заставите меня интерпретировать самого себя».
…
Алексей Медведев, 21 мая, Газета № 281 (281)
http://mn.ru/culture_film/20120521/318512890.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:04 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Ханеке, Мунджиу, Винтерберг: разрушение табу
В конкурсе Каннского фестиваля исследуют религию, смерть и педофилию
…
Гораздо более сдержанно, немногословно и неумолимо разрушением табу занимается Михаэль Ханеке. Его новый фильм называется «Любовь», и это название — во многом провокация, потому что этим словом здесь называется нечто противоположное тому, что обычно вкладывается в него массовой культурой. Жан-Луи Трентиньян и Эммануэль Рива играют пожилую семейную пару; жена начинает сдавать быстрее мужа и скоро лишается возможности двигаться и говорить. Это история происходящего в замкнутом помещении медленного умирания двоих, и любые вторжения жизни (будь это взрослая дочь в исполнении Изабель Юппер или случайно залетевший в окно голубь) оказываются короткими, глупыми и ненужными. Во время просмотра иногда мелькают посторонние мысли о необходимости срочного разрешения эвтаназии, но Ханеке удается то, что удалось Льву Толстому в «Смерти Ивана Ильича», а больше мало кому — превратить опыт умирания вымышленного персонажа в личный опыт зрителя. В диапазоне реакций на этот фильм без труда можно обнаружить зависть: это ли не идеальная любовная история, которая заканчивается тогда — когда один из любящих избавляет другого от страдания?
Мария Кувшинова • 21/05/2012
http://www.openspace.ru/cinema/events/details/37201/?expand=yes#expand
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:05 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Любовь и другие кошмары
Продолжается Каннский фестиваль
Открывшийся в середине прошлой недели Каннский фестиваль дошел до своего первого уикенда с неплохими результатами. Несколько любопытных фильмов, два великолепных и один шедевр, причем все из Европы, насчитал АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
…
Зато в полной тишине прошел пресс-показ "Любви" Михаэля Ханеке, причем уже за полчаса до начала, в восемь утра, в зале не было ни одного свободного места. В том, что Ханеке, лучший режиссер Европы, не способен плохо снять фильм про старость и смерть, а Жан-Луи Трентиньян, Эммануэль Рива и Изабель Юппер — священные монстры французской актерской школы — плохо сыграть, никто не сомневался. И все равно это кино поражает, подавляет, пугает своим совершенством, притом что снято просто, без драматургических, визуальных и актерских ухищрений: именно поэтому оно представляет собой современную классику. Лицо 82-летнего Трентиньяна, потерявшего двух дочерей и после убийства второй девять лет не снимавшегося в кино,— это само по себе произведение природы и искусства, сравнимое со скалами Бретани и "Черным квадратом". После этого фильма фестиваль можно считать свершившимся, а жюри остается либо вручить Ханеке вторую "Золотую пальму", либо войти в историю, не дав ему ничего.
Газета "Коммерсантъ", №89/П (4874), 21.05.2012
http://www.kommersant.ru/doc/1939107
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:05 | Сообщение # 10 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Канн-2012: Любовь как случайная смерть
Борис Нелепо продолжает вести трансляцию с Каннского фестиваля. В основном конкурсе показали один из самых ожидаемых фильмов — новую работу обладателя «Золотой пальмовой ветви» Михаэля Ханеке с лаконичным названием «Любовь».
Мы впервые встречаем Жоржа (не появлявшийся много лет на экране Жан-Луи Трентиньян) и Анну (Эмманюэль Рива) в театре Елисейских полей, куда супруги выбрались с плановым визитом. Они пожилые преподаватели музыки на пенсии, живут в прекрасной квартире, полки которой заставлены книгами о Франце Шуберте, которого они, судя по всему, очень любят. Однажды во время завтрака Анна перестает реагировать на реплики мужа, а, придя в себя, проливает чай мимо чашки. В их доме поселился инсульт.
Если вы смотрели хотя бы пару фильмов без сомнения выдающегося режиссера Михаэля Ханеке, то «Любовь» вы можете заранее воспроизвести в своем воображении покадрово. Все тот же отстраненный, очень продуманный тип режиссуры: постановщик беспристрастно регистрирует малейшие изменения в психологическом и физиологическом ландшафте. Неожиданными выглядят только сновидческие вставки (в кошмаре Жоржа душит рука), а также галлюцинации сходящего с ума героя, разбавляющие привычный режиссерский реализм. Вынесенная в заголовок любовь подразумевает сокращение дистанции между людьми, физиологию. Умирание доводит этот процесс до предела. Ханеке документирует его во всех подробностях, наблюдая за угасанием тела. Анна постепенно теряет человеческий облик и превращается в обездвиженный кусок плоти (остаются только глаза). Она мочится в постель, нечленораздельно бормочет произвольные слова, исторгает из себя жуткие крики. Жорж по мере своих сил ухаживает за ней — растирает ноги, меняет памперсы, кормит кашей, которая растекается по лицу. А затем однажды ударяет.
Старческая агония — сама по себе табу. Ее редко увидишь в кино. Вместо слова «любовь» в заглавии могло бы оказаться любое другое отвлеченное понятие — жизнь, смерть, религия, искусство. Медленная смерть — по сути расчеловечивание — отрицает все эти концепции, которые еще недавно казались важными. Афоризм Адорно о невозможности поэзии после Освенцима получил впоследствии различные продолжения. Но возможна ли вообще вера в человека, культуру или тем более в Бога после Альцгеймера, инсульта, деменции — любой болезни, ведущей к развоплощению личности. Религия учит — нужно смиренно принимать удары судьбы, не роптать на трудности повседневной жизни, и тогда после смерти обещан покой. Но какого покоя может ждать телесная оболочка? Этому вопросу в частности был посвящен богоборческий спектакль Ромео Кастеллуччи «Проект J. О концепции Лика Сына Божьего». По уровню натурализма он превосходит Ханеке во много раз — под отчаянные всхлипы сына, не способного справиться с больным отцом, сцена заливалась настоящим дерьмом. В финале зал погружался в темноту, из нее выплывало изображение Христа. Возможен ли Христос после дерьма?
Может быть, это одна из самых страшных тем. У человеческой психики есть механизм, подавляющий осознание факта неумолимости смерти, но даже самый уравновешенный индивидуум едва ли способен смириться с тем, что в один момент можно перестать быть самим собой. К этой теме невозможно подступаться в белых перчатках, с холодным сердцем, как это делает Ханеке. Каждый его кадр напоминает о том, что здесь слишком много искусства. Все здесь служит напоминанием зрителю — перед вами шедевр. Выбор очень жесткий — либо ты признаешь это, либо оказываешься бесчувственным сухарем. Фильм начинается с показа подгнившего трупа главной героини — план короткий, но его можно успеть разглядеть в деталях, а затем резко, с рассчитанным эффектом, возникает надпись «любовь». Для интеллектуала, которым несомненно является режиссер, кино остается математическим уравнением. В последний мирный вечер перед ударом Жорж говорит жене, что она очень красивая, будто бы он не мог на нее просто посмотреть и подумать об этом, чтобы реплика не звучала так функционально, не акцентировала внимание на необратимости последующих событий. Второстепенные герои заходят в кадр, четко, словно по нотам, разыгрывая свое назначение. Развязка, которую мы не будем раскрывать — слишком литературная и при этом очень грубая, ожидаемая от Ханеке.
Профессия главных героев — обучение исполнительскому мастерству — позволяет режиссуру ввести в материю фильма музыкальный контекст. Перед вторым ударом парализованная еще только на одну половину тела Анна принимает у себя гостя — бывшего ученика, добившегося большой славы (пианист Александр Таро). Это один из последних моментов, когда Анна еще пребывает в сознании. Она просит сыграть ей багатель Бетховена (соч. 126), в переводе с французского — безделицу, легкую пьесу. Это последняя работа композитора для фортепьяно, через два года после ее сочинения он умрет. Она очень точно соответствует фильму — он писал ее уже глухим. Узнав, что это неизлечимо, он перестал выходить из дома. «Любовь» — одна из самых камерных картин Ханеке: актерский состав состоит из четырнадцати фамилий, но в кадре только два главных героя, не выбирающиеся на протяжении всего действия за пределы квартиры. Остальные, включая и Изабель Юппер, которая играет дочь Жоржа и Анны, заходят всего на несколько минут.
Но в самом главном фильм, увы, не созвучен духу музыки Бетховена. Несмотря на свое отчаянное положение, композитор писал музыку, в которой находилось место радости. Ханеке же мастерски режиссирует зарождение отстранения между героями, сначала они подчеркнуто вежливы друг с другом, затем между ними растет напряжение и взаимное раздражение, возникает обоюдное чувство вины. В понимании этих аспектов человеческой природы он не знает себе равных, что не мешает ему быть фатально глухим к проявлениям привязанности, нежности, заботы. Намеки на это даются лишь мельком. Движущим механизмом фильма становится обещание, данное Жоржем больной — что он никогда не отдаст ее в больницу или хоспис. Этому обещанию герой остается маниакально верен, но это просто несущее основание для конструкции картины.
На могиле ключевого для Ханеке композитора Шуберта (вспомним «Пианистку») выгравированы слова: «Смерть похоронила здесь богатое сокровище, но еще более прекрасные надежды». Перед нами не тот режиссер, который умеет обнаруживать в людях сокровища или давать им надежды. Поэтому ему остается лишь хоронить человеческие остовы.
21 мая 2012
http://seance.ru/blog/love-haneke/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:06 | Сообщение # 11 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Любовь и табу
В битву за взятие «Золотой пальмовой ветви» весом 118 граммов вступили мастера высшей пробы. И поставили перед зрителем вопрос ребром: актуальных художников влекут экзистенциальные истории, воля к жизни и воля к смерти, вопросы бытия, веры и неверия
…
Жан-Луи Трентиньян, когда-то воспевший любовь к Женщине (Анук Эме) и «Форду Мустангу» («Мужчина и женщина»), после большого перерыва вернулся в кино, как сам актер признается — исключительно ради Михаэля Ханеке.
Ханеке — обладатель всевозможных каннских наград: от золота и приза режиссуры до Гран-при. Восьмидесятидвухлетнему Трентиньяну он вновь доверил сыграть грандиозную любовь. Его партнерша по фильму «Любовь» не Анук Эме, но Эмманюэль Рива, сыгравшая эмблематичную роль французской актрисы в киноромане «Хиросима, любовь моя». Для Ханеке это важно: ему нужны актеры с бэкграундом, со значительными лицами, которые притягивают и не отпускают. Герои фильма — весьма пожилые пенсионеры, в прошлом преподаватели музыки. За исключением первого эпизода (Джордж и Анна в концертном зале слушают своего ученика, ставшего знаменитым пианистом), весь долгий фильм — история умирания Анны после инсульта и частичного паралича. Это физиологический очерк, пытающийся подняться над печальной и непривлекательной физикой, в том числе старческой немощностью, к высотам благородства и любовной поэзии. Миссия Джорджа — отпустить жену из юдоли печали достойно. Не каждому под силу. Болезнь и немощь унижают, и доказывать любовь в подобном возрасте много труднее, чем в юности. Актеры существуют на экране фантастически достоверно, минималистскими средствами проигрывая целую симфонию чувств. Ханеке и маэстро операторского искусства Дариус Хонджи («Эвита», «Девятые врата», «Забавные игры») долго держат камеру на крупных планах. Режиссеру необходимо максимально приблизить нас к героям, мы следим за переменчивым пейзажем лиц, видим, как близится неотвратимое, гаснет надежда, а с ней и все «земные компасы»: юмор, терпение, сила воли. И только любовь остается в одиночку доказывать право на жизнь. И право на смерть. Ханеке не открывает новых горизонтов, но он вторгается в область тем, табуированных современным обществом. И в этом следует исканиям современного искусства, пытающегося «прорваться к реальному сквозь путину видимостей и мнимостей».
Впрочем, обстоятельное повествование о любви, ставшей неразлучной подругой смерти, отпугнет зрителя, который так и не узнает, что в свой скорбный рассказ Ханеке впустил свет.
Новая Газета, Культура / Выпуск № 56 от 23 мая 2012
http://pda.novayagazeta.ru/arts/52727.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:06 | Сообщение # 12 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Любовь живет до самой смерти
Каннские оракулы прочат победу фильму Михаэля Ханеке
…
На данный момент по части предпочтений местная публика делится на два лагеря. Первый лагерь гуртом стоит за Михаэля Ханеке с его «Любовью», второй – за Кена Лоуча с «Долей ангелов». Для обоих, думается, самый подходящий эпитет – безупречный. История любви, которую почему-то многие расценили как историю смерти (один из престарелых супругов оказывается парализованным в результате инсульта, а другой превращается по сути в сиделку), в изложении Ханеке – рассказ о тех превратностях любви, что обрушиваются на тех, кто живет с этой любовью давно. Главный герой, старый преподаватель музыки Жорж с исполнении Жан-Луи Трентиньяна, оказывается перед мучительной необходимостью доказывать свою любовь тяжелобольной и угасающей жене Анне (Эмманюэль Рива). Пусть каждый думает сам – выдержал ли герой испытание. Трентиньян и Рива, два секс-символа Франции 60-х, являют собой пример столь великого актерского старения, что просто смотреть на них – само по себе равносильно постижению прекрасного.
…
2012-05-24 / Екатерина Барабаш
http://www.ng.ru/cinematograph/2012-05-24/8_cannes.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:06 | Сообщение # 13 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Эммануэль Рива: жизнь страшнее, чем фильм Ханеке
Полвека назад Эммануэль Рива приезжала в Канны с фильмом "Хиросима, любовь моя", где речь шла о любви и смерти. В этом году и Рива, и автор "Хиросимы" Ален Рене снова на фестивале, и снова с фильмами о любви и смерти. 85-летняя актриса сыграла в "Любви" у Михаэля Ханеке: картина о паре стариков - муж ухаживает за женой, перенесшей удар - и их жестокой дочери уже несколько дней удерживает первенство в рейтинге критиков. А 89-летний режиссер снял вариации на тему "Орфея и Эвридики" Жана Ануя. Больше того: Каннская программа закрывается экранизацией романа Франсуа Мориака под названием "Тереза Дескейру", чья первая киноверсия появилась ровно 50 лет назад, в 1962 году. Рива получила за нее венецианский "Кубок Вольпи". О том, как замыкался круг и как радовались жизни актеры фильма о смерти, Рива рассказала в интервью РИА Новости. Почтительно внимала Ольга Гринкруг.
- Удивительно все зарифмовалось на Каннском фестивале...
- Надо все-таки уточнить: в 1959 году "Хиросиму" в последний момент выкинули из каннского конкурса по политическим соображениям - Америка, бомбы и все такое прочее. Рене сюда даже не приезжал - на внеконкурсном показе фильм представляла я одна. И в этот раз мы с ним тоже не встретились. Изначально "Любовь" Ханеке и "Вы еще ничего не видели" Рене должны были показывать в один день, но потом все переигралось. В общем, мне удалось только оставить ему открытку в гостинице, потому что он будет здесь ровно в тот момент, когда я уеду в Париж.
- Но фильм Рене вы успели посмотреть?
- Какое там! Все время давала интервью. Но мне показалось важным то обстоятельство, что в той, давней картине Рене речь шла о невозможной, обреченной любви, а в нынешней картине Ханеке любовь не просто возможная - она предельная, в том смысле, что идет до последнего предела.
- Были ли вы до "Любви" знакомы с Ханеке и его фильмами?
- Фильмы видела, конечно, а с самим Михаэлем знакома не была.
- Не страшно было соглашаться на съемки в такой истории?
- Согласилась я, конечно, не сразу - такие сценарии требуют некоторого времени на размышление. Но бояться - не боялась. Вообще-то жизнь, если смотреть на нее беспристрастно, гораздо страшнее, чем фильм Ханеке. Хотя я могу понять тех, кому трудно воспринимать это кино: такова реакция на смерть.
Но я, как человек, чья жизнь уже подходит к концу, могу точно сказать, что мне фильм скорее помог. Укрепил. Хотя, конечно, никто не знает, как я поведу себя и что буду чувствовать, когда настанет мой черед умирать. Иммунитета от страха смерти "Любовь" мне не привила, но удовольствие доставила. Я уже посмотрела фильм дважды и собираюсь отправиться на третий сеанс, потому что получилась безжалостная, четкая, простая и мощная картина, документальная в наивысшем смысле слова, способная многое объяснить каждому из нас. Ведь мы все, вне зависимости от возраста, задумываемся о своей судьбе - даже дети порой произносят поразительные вещи о жизни и смерти.
- Сложно ли было сниматься?
- Ханеке - режиссер исключительно требовательный, у него никак нельзя ошибаться, но это и правильно - я сама очень требовательна к себе, да и нельзя без требовательности, если хочешь проникнуть в человеческое подсознание. Вдобавок интенсивность работы придавала моей жизни дополнительные краски. Фактически, у меня получалась двойная жизнь - обычная и съемочная. В этом фильме я не играла, а действительно жила. И жила замечательно - у нас на площадке между всеми было полное взаимопонимание, обо мне все очень заботились, особенно специалистка по макияжу, Дилуан Нгуен. Она просто гений, ведь ей чего только не приходилось делать с моим лицом. Но и остальные тоже серьезно помогали: ведь в кино ты никогда не работаешь один. А здесь я чувствовала себя всеобщей младшей сестрой. В общем, сниматься оказалось гораздо проще, чем смотреть фильм.
24/05/2012
http://www.ria.ru/interview/20120524/656477307.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:07 | Сообщение # 14 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| "Дети наказывают нас за то, чему мы их учили"
Кинорежиссер Михаэль Ханеке дал интервью Татьяне Розенштайн
Главное открытие 65-го Каннского фестиваля — "Любовь" Михаэля Ханеке. В беседе с обозревателем "Огонька" режиссер призвал критиков отказаться от изощренных интерпретаций его фильмов
Тема стариков до сих пор считалась одной из самых непопулярных и отчасти запретной, особенно в гламурном Голливуде. Фильмы, посвященные этой возрастной группе, можно пересчитать по пальцам: "Токийская повесть" Одзу, "Любовь по правилам и без" Мейерс. "Любовь" Ханеке — более чем достойное пополнение этого списка. Картина посвящена стареющей паре музыкантов, ожидающих своего конца.
— Почему вас заинтересовала тема умирающих стариков? Это связано с вашими собственными волнениями, грустью по поводу возраста? Или обществу пора обратить внимание на стариков?
— Я никогда не снимаю фильмы для того, чтобы вскрыть какие-то социальные проблемы. Они меня мало волнуют. Меня больше интересуют страдания близких, тех, кого люблю и кто меня окружает. Я также никогда не снимаю фильмы, находясь под каким-либо впечатлением. Режиссеру нужно оставаться спокойным, сдержанным, холодным, чтобы не допустить никаких ошибок, и наблюдать за своими характерами с определенной дистанции. Что значит "грусть"? Некоторые комедии с их шутками вызывают у меня больше грусти, чем моя драма. Хорошо еще, что мне не приходится их снимать.
— Ваши герои, Жорж и Анна, завтракают. На несколько мгновений Анна теряет сознание. Вскоре начнется ее первый приступ, а затем и следующие, как бы открывая тему физического и психического разложения человека. Жорж задается вопросом, нужно ли поддерживать остатки жизни в умирающей, и выражает готовность быть с супругой до конца. Анна занимает противоположную позицию, считая, что желания и реальность далеки друг от друга. Вы пытаетесь показать "границы любви" или "границы возможного"?
— Вы не сможете до конца понять мои фильмы, меня сложно интерпретировать. Зачем этим вообще заниматься? Если я начну разъяснять свои фильмы, то тогда отпадет необходимость их снимать. Что за абсурд — снимать картины, а потом пояснять, что я хотел в них показать! Кроме того, зритель сразу начнет воспринимать сюжет с моих слов и искать в нем мои интерпретации и мысли. Реальность слишком субъективна, и ответы должен искать каждый сам для себя. Чтобы дать хоть какой-то ответ, скажу, что общество организовано так, что если ты не миллионер и не можешь позволить себе уйти из жизни с комфортом, в привычной для тебя обстановке, например дома с сиделкой, то приходится смириться с тем, что последний этап жизни может стать сплошным мучением: придется лечь в больницу, отправиться в дом для престарелых, а значит, расставаться с той дорогой и привычной жизнью, которую строил себе на протяжении многих десятков лет. А это, поверьте, кошмар для любого человека, не только для пожилого.
— Но ведь Жорж не отправляет Анну в больницу, более того, он обещает этого не делать и ухаживает за ней в привычной обстановке, дома...
— Да, но чего это ему стоит? Он хотя и держится, но все чаще теряет терпение и опускается до насилия. Ведь это уже не любовь, а игра в благородство. Это понимает и Анна, поэтому она желает умереть. Благородство может быть частью любви, а может стать и слепым отстаиванием принципов. И чем запутаннее ситуация, тем интенсивнее происходит борьба с собой.
— В фильме показаны два поколения — Жоржа и Анны, с одной стороны, и их дочери, ее мужа — с другой. Между поколениями пропасть. Может быть, "Любовь" — это прощание со старым миром?
— Борьба между поколениями была важной темой во все времена. Каждое поколение вырабатывает свои собственные жизненные принципы, в этом естественный процесс развития общества. И напрасно тешить себя мыслью о том, что собственные дети будут другими, что не будет ссор и непонимания, дискуссий и взаимных обвинений. В смене поколений есть и грусть бренности, и радость новизны. Но когда грядут изменения, человеку больше свойственно грустить, чем радоваться. Почему? Потому что речь всегда идет о прощании. Мы предчувствуем, что отходит на второй план наша жизнь или наши принципы, в которые мы верили, но которые уже не играют никакой роли для других. И всегда старшее поколение будет должно уступить место новому. Так происходит с Жоржем и Анной, кроме друг друга и построенного ими маленького мирка в их парижской квартире их больше ничего не связывает с окружающим миром.
— В картине вы часто работаете со "смещенным временем". Например, Анна смотрит фотоальбом. В этот момент она живет в прошлом, а Жорж, который тут же завтракает, живет в настоящем. Или другой пример: когда Жорж хочет успокоить стонущую Анну, пытаясь занять ее историями из своего детства. Он живет прошлым, а Анна страдает в настоящем.
— И почему журналисты и критики пытаются все разложить по полочкам, всему дать точное определение?.. Создание фильма — искусство, его процесс более сложный, чем может показаться. Желание все привести к общему знаменателю может вызвать лишь непонимание. Как только искусству дают определение — оно погибает, а значит, уже не нужно смотреть и фильм. В этом заключается дилемма художественного выражения и его описания. Я уже давно работаю по принципу не создавать фильмы лишь на одну тему, иначе они будут безжизненны. Конечно, всегда есть одна важная тема, с которой и начинаешь свое "путешествие". В случае с "Любовью" это была тема: "Как реагировать на страдания человека, которого любишь". Этот вопрос интересовал меня лично, потому что мне однажды довелось им задаться на примере собственной семьи. Однако это не значит, что я пересказываю свою историю. Моя история — лишь начало, импульс к размышлению. Знаете, как во сне, там часто снится какая-то определенная ситуация, а поскольку во время сновидений наш мозг активно работает, он начинает интерпретировать, искать выходы из положения, сопротивляться, фантазировать. В этом сила человеческого воображения, позволяющая нам жить в вымышленном мире. Когда, например, я начал снимать "Белую ленту", то вовсе не собирался рассказывать о том, как зарождался фашизм. Мне тогда хотелось снять фильм про детский хор на севере Германии. Меня заинтересовали дети, потому что они находятся на низшей ступени общественной иерархии, то есть их можно учить, воспитывать и "угнетать" как вздумается. И проблема не только в том, что они, будучи детьми, "глупы", а в том, что дети все воспринимают слишком серьезно. Я начал размышлять над этой темой и понял, в чем заключается драма нашего общества: мы обучаем детей своим принципам, те начинают их идеализировать и в конце концов наказывают нас за то, чему мы их учили. Вот так возникла "Белая лента". А журналисты задавали мне потом вопрос, как давно мне пришла идея снять фильм про фашизм.
— Ваша новая картина похожа на театральную постановку, практически все сцены проигрываются в одном помещении — в квартире стариков.
— Первые две сцены я снимал в парижском театре Champs-Elysees. После них следует сцена в автобусе, а затем съемки в студии, недалеко от Парижа. Иногда возникают кадры, в которых можно наблюдать виды из окна квартиры, их мы снимали отдельно. Планировка квартиры, которую мы создали в студии, в точности отвечала плану квартиры моих родителей. Правда, внутреннюю обстановку я передал с незначительными изменениями, обставил квартиру в более французском стиле. Кроме того, я постарался создать такой колорит, который отвечал бы вкусам старшего поколения. Мы начали оформлять квартиру с библиотеки, то есть с приемной комнаты стариков. Тут я создал гостиную, которую можно было часто увидеть в Европе в 1950-1970-е годы: шкафы и полки, набитые книгами, старый проигрыватель, мягкие плюшевые кресла, которые сегодня уже редко увидишь, рояль и ковер под ним. Все это отсутствует в современных квартирах, обставленных в минималистическом стиле. Я пытался представить себе, как создавалась эта квартира на протяжении многих десятков лет. Эта задача казалась мне одной из самых сложных, поэтому я много времени потратил на ее создание.
— В главных ролях у вас играют легенды французского кино: 81-летний Жан-Луи Трентиньян и 85-летняя Эммануэль Рива. Трентиньян уже 14 лет не снимался в кино, предпочитая играть в театре. Как вам удалось их уговорить?
— Эммануэль Риву я знал по работе Алена Рене "Хиросима, любовь моя" и с тех пор ею восхищался. Когда предложил роль, она сразу согласилась, ей очень хотелось еще раз увидеть свою работу на большом экране. Правда, в силу возраста она очень волновалась, сможет ли физически одолеть все те ситуации, которые предписывал сценарий. Она особенно сомневалась, сможет ли управлять автоматическим креслом-коляской. Что касается Трентиньяна, то я, собственно, для него написал эту роль. Он стал причиной, почему мне захотелось посвятить свою историю пожилым людям. Он уже давно не снимался в кино, и я не был уверен, смогу ли его уговорить. Ему очень понравилась моя "Белая лента", поэтому он сделал для меня исключение. После съемок он сказал, что уже не хочет больше покидать театральные подмостки. Если это так, я счастлив, что смог еще раз показать этого великого актера на экране. Конечно, я тоже сомневался, смогут ли эти актеры, которые уже давно не снимались в кино, работать в напряженном графике. Но теперь считаю, что сделал правильный выбор. Оба воплотили замечательную, очень симпатичную пару. Что касается Изабель Юппер, мне нравится видеть ее в своих картинах, кроме того, она идеально подошла по возрасту на роль дочери и даже была чем-то похожа на своих "родителей".
Вы наверняка оценили, с какой тонкостью и глубиной Трентиньян и Рива играют супругов. Трентиньян и в жизни такой же тонкий и замечательный человек, на съемочной площадке его все обожали. Особенно трогательно мне было видеть, с какой самоотдачей и дисциплиной подходили к своей работе наши старики, здоровье и самочувствие которых, увы, уже не позволяют участвовать в подобных марафонах. Они обладают необыкновенным чувством ответственности, которое сегодня уже редко бывает у людей. По воле судьбы, первым фильмом Ривы, показанным в Канне, была "Хиросима, любовь моя". Ее следующий фильм, то есть мой, тоже имеет в названии слово "Любовь".
— Ваша история начинается с конца: полицейский взламывает двери квартиры и находит в спальне умершую героиню. Вам не кажется, что подобный прием сразу поясняет весь сюжет, а с ним и едва начавшийся фильм?
— Этот драматичный прием мне показался самым подходящим для моей истории. Игры и искусственное напряжение мне не нужны. Ведь если в начале картины ясно, что речь идет о стариках и о смерти, то и так понятно, каким будет ее исход, зачем мне играть с неопределенностью? Такие фильмы не имеют счастливого конца.
— Когда Жорж помещает мертвую Анну в спальню, а сам поселяется в кабинете, его навещает голубь. Тот влетает в квартиру и начинает там гулять. И Жорж его в конце концов ловит. Что это значит?
— Я не могу помешать вам фантазировать или заниматься интерпретациями. Но сделайте одолжение, давайте оставим в покое символы и будем, в виде исключения, воспринимать голубя как птицу. У меня вообще проблемы с символами, им всегда приписывают слишком много значений. Это как "пятна Роршаха", когда швейцарский психиатр впервые изобрел свои рисунки, то все начали их интерпретировать. Один увидел там летучих мышей и лягушек, другой — конец света, а кто-то — просто кляксы. Сегодня все понимают условность этих рисунков и подобных интерпретаций, а тогда по ним предсказывали судьбу человека, делали выводы о состоянии его здоровья и психики. Так вот насчет голубя. Просто в Париже много голубей.
— Три года назад Изабель Юппер вручала вам "Золотую пальмовую ветвь" за "Белую ленту", и вот вашу работу снова отобрали в фестивальный конкурс. Ваши чувства, ожидания?
— Что я могу вам сказать. Что я не люблю наград? Конечно, это было бы ложью. Но я их не ожидаю. Когда я получил "Золотую пальмовую ветвь", то сначала у меня ушел целый день только на то, чтобы ответить на все мобильные сообщения. Три последующих дня я отвечал на электронные поздравления. Конечно, я тогда волновался, ведь на тот момент у меня уже были все награды, кроме "Золотой пальмовой ветви". Но если подумать, что в конкурс отбирают 20 картин из 1500, то я уже вполне счастлив тем, что смог показать свой фильм на Каннском фестивале.
Беседовала Татьяна Розенштайн, Канн
Журнал "Огонёк", №21 (5230), 28.05.2012
http://www.kommersant.ru/doc/1939676
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:08 | Сообщение # 15 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «В моем возрасте играть смерть не страшно»
Эммануэль Рива — о личном взгляде Михаэля Ханеке, любви с первого взгляда и умении идти до конца
Для получения «Золотой пальмовой ветви» на сцену Каннского дворца фестивалей вместе с режиссером Михаэлем Ханеке поднялись исполнители главных ролей: Эммануэль Рива и Жан-Луи Трентиньян. Без них «Любви» бы попросту не случилось. После награждения 85-летняя французская актриса Эммануэль Рива дала интервью «Известиям».
— Расскажите, как вам работалось с Михаэлем Ханеке? Должно быть, для актера это сильное испытание — играть умирающего человека.
— В моем возрасте уже не страшно играть самое страшное. Я невероятно хотела получить эту роль. Именно сейчас мне было очень важно сделать что-то значительное. Потому что такая роль — настоящее сокровище, актеры меня поймут. Да и зрители тоже поймут, потому что этот фильм заставит задуматься о вечных вопросах — о жизни и смерти, о природе любви.
— Вы сразу согласились на эту роль?
— Вот сейчас, спустя год после съемок, я почему-то не могу вспомнить, читала ли я сценарий или согласилась сразу. Но это не важно. Сейчас я могу вам точно сказать, что если Михаэль Ханеке позовет меня снова, я скажу «да», ничего не читая. Он предлагает невыразимо трудные роли, но если он их предлагает, значит, знает и чувствует, что я справлюсь. А если он уверен, что я способна это сыграть, то и я чувствую в себе эту уверенность. Доверие — это важно.
— Вы когда-нибудь видели на площадке, что Михаэль Ханеке сомневается в чем-то? Не знает, как снять ту или иную сцену?
— Ну что вы, прежде чем начать съемки, у него уже было свое видение всего сюжета в целом. Поэтому — нет, никаких сомнений. Многие думают, что актерам с ним очень тяжело работать, но могу точно сказать: мне было легко.
— Любовь, которую вы сыграли с Жан-Луи Трентиньяном, нечасто встречается в жизни. Когда готовились к роли, на что вы ориентировались?
— Настоящая любовь — вещь очень редкая, возможно, еще более редкая, чем вера. И если это настоящая любовь, она от тебя никогда не уйдет, даже если твой любимый человек болен и скоро умрет. Случается, мужья и жены не чувствуют в себе сил быть с умирающим, беспомощным человеком до конца. За это невозможно осуждать людей, совершенно раздавленных психологически. Каждый реагирует в такой ситуации по-разному.
— Как можно пронести любовь через всю жизнь? Ведь ваши герои вместе уже очень много годы.
— Здесь идет речь о любви с самой первой встречи. Эти люди полюбили друг друга, когда были еще совсем молодыми. Они оба обожали музыку, пели. Были очень дружны, хорошо ладили. Конечно, иногда возникали ссоры — а у кого их не бывает? Но, я полагаю, они действительно сильно любили друг друга. Все зависит от личности человека. В этом случае, когда у жены случился инсульт, муж сказал, что он справится один. Ему помогают всего лишь более или менее компетентные в медицинских вопросах медсестры. А она хочет мгновенно умереть, выброситься из окна, говорит, что не желает, чтобы это длилось. Говорит со всей искренностью. Убеждена, что не может продолжать жить. А он настолько героичен, что убеждает ее в обратном и проходит с ней трудный путь до конца. Это стоит им, конечно, невероятных усилий. Но у них получается: они вместе поют, делают какую-то гимнастику. Этот фильм прозрачен и абсолютно читаем: любой может понять его и задуматься. И — что важно — в нем нет никакой сентиментальности. Осознав это, сразу понимаешь принцип своего существования в фильме: ни в коем случае не впадать в сентиментальность. Строгая сдержанность — в этом и заключается сила «Любви». Это один из многих талантов режиссера Михаэля Ханеке, у него есть свой, особый взгляд.
28 мая 2012, Ольга Кузнецова
http://www.izvestia.ru/news/525701
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 20:08 | Сообщение # 16 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Канны 2012: Размышляя об итогах
…
Зря удивились те, кто решил, что «Любовь» - это фильм о смерти. Действительно — на экране почти два часа умирает старая женщина. Гаснет быстро и мучительно, полупарализованная и страдающая от того, что ее такой же старенький муж вынужден за ней ухаживать, исполняя все непривлекательные функции сиделки. А когда-то эта пара, Жорж и Анна, были блестящими интеллигентами, преподавателями музыки, вырастившими немало музыкальных звезд. Очень немногословный, неторопливый, даже будто бы приторможенный фильм — он о том, что любовь, в отличие от жизни, от болезней и даже от смерти — вечна. Трагический исход ленты предрешен, для зрителя загадки нет — фильм начинается с конца, с пустой квартиры и трупа женщины на кровати, одетого и обложенного цветами. Режиссер лишь сухо констатирует последовательность событий. Но в этой на первый взгляд бесстрастной констатации – бездна экспрессии и мысли.
Как известно, самая отчаянная эмоция кроется не в крике — в молчании, самая цветистая экспрессия спрятана не в слезах — в сухом взгляде. Взгляды, которыми обмениваются Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива, французские секс-символы 60-х — это само по себе произведение искусства. А когда жена уже не может даже осмысленно смотреть, вся глубина и все страдание оседает в глазах Трентиньяна.
…
Автор: Екатерина Барабаш, 28.05.2012
http://www.proficinema.ru/mainnews/festival/detail.php?ID=125038
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 29.05.2012, 21:38 | Сообщение # 17 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Антон Долин. Смерть холоднее любви
Новый фильм Михаэля Ханеке — главная сенсация Канн-2012
Назвать фильм попросту «Любовь» — уже вызов, и вызов вдвойне, если бросает его Михаэль Ханеке, семидесятилетний австрийский ригорист, которого не только критики, но и поклонники нередко упрекают в чрезмерно холодном и аналитическом подходе к отображению реальности. Хм, «Любовь»… Неужели он всерьез?
Да, всерьез. И это главная новость. Против ожиданий, перед нами кино не о старости и страдании, не об одиночестве и боли, не об отчуждении и отчаянии (хотя все эти компоненты присутствуют, как без них), а именно о любви.
Их зовут так же, как любых супругов из фильмов Ханеке («Забавные игры», «Скрытое»): Анна и Жорж. Двое стариков, преподавателей музыки на пенсии, коротают дни в просторной парижской квартире. По вечерам ходят на фортепианные концерты, иногда принимают в гостях дочь с зятем, живущих за границей, по утрам едят яйца всмятку и читают свежий Le Monde. Однажды случается страшное, но вовсе не неожиданное, даже обыкновенное, и от этого еще более пугающее: инсульт. У Анны парализована правая половина тела, она прикована к инвалидной коляске. Этот удар — не последний. Анна уходит из жизни медленно, мучительно, сознание оставляет ее на наших глазах, а боль не желает уходить, нарастая с каждым мигом, с каждым кадром.
Жоржа и Анну сыграли Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива — не просто двое прекрасных пожилых актеров (ему 82, ей 84, оба давно не снимались ни в чем значительном, а Трентиньян и вовсе объявлял, что покидает кино навеки), но герои культовых фильмов о любви «Мужчина и женщина» и «Хиросима, моя любовь». Уже поговаривают, что «Любовь» получилась столь мощной благодаря удачно подобранным исполнителям. Это и так, и нет. В самом деле, в наше прагматичное время драму такой простоты и такого масштаба абы кто не сыграл бы. Однако то тихое пламя, которое все ярче и ярче разгорается в этих хрупких обитателях прошлого века, зажег именно Ханеке. Естественность и отчетливость его языка, уже окончательно избавленного от претенциозности и эпатажа, от плакатной декларативности и шокирующих провокаций, поражают. А результат — неожиданно пронзительное кино о противостоянии человека неминуемому расчеловечиванию, настигающему со временем каждого. Ничего не было — и не будет — банальнее, но Ханеке действительно снял фильм о том, что любовь сильнее смерти. Впрочем, заставить поверить в эту банальность, доказать ее — задача для очень большого художника.
Любовь обычно понимают как комбинацию физиологии и чего-то невидимого, неописуемого; самое сложное — найти баланс этих компонентов. О физической любви, о сексе, в целомудренном фильме Ханеке речи нет, но вместе с тем это поистине картина о двух телах, одно из которых все еще управляемо разумом и волей, а второе потеряло контроль над собой. Вот Жорж поднимает Анну с кресла-каталки, чтобы пересадить на кресло, или ведет ее по коридору в туалет — и их движения напоминают странный и нежный танец. Когда слова теряют смысл, превращаются в бормотание, остается только телесный контакт. Но и невидимому нашлось место в фильме, при всей его хроникально-документальной точности. Сознание Жоржа компенсирует потерю спутницы жизни, предлагая один странный сон за другим, чередуя галлюцинации с реальностью до тех пор, пока они полностью не сплавляются в единой восхитительной сцене с поимкой Трентиньяном живого (не компьютерного!) голубя, залетевшего в квартиру.
По одной версии, голубь в хате — к скорому несчастью, по другой — примета грядущей свадьбы. В фильме Ханеке они, по сути, сливаются в одно событие, приводя к самому тихому и непафосному катарсису в новейшей истории кино. В пустую квартиру приходит безучастная дочь — как и мы, она вглядывается в безжизненные интерьеры, пытаясь прочесть в них историю любви. Играет ее, кстати, Изабель Юппер, ближайшая подруга и соратница Михаэля Ханеке, давшая ему три года назад «Золотую пальмовую ветвь» за «Белую ленту». Теперь они объединились, чтобы подарить нам, похоже, лучший фильм 2012 года.
«Эксперт» №21 (804) 28 май 2012
http://expert.ru/expert/2012/21/smert-holodnee-lyubvi/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 29.05.2012, 21:39 | Сообщение # 18 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| "Любовь" превыше всего
Михаэль Ханеке стал обладателем Золотой пальмовой ветви во второй раз
65-й Каннский фестиваль завершился победой фильма "Любовь" Михаэля Ханеке, который, таким образом, стал обладателем второй Золотой пальмовой ветви (первую он получил три года назад за "Белую ленту"). Гран-при, второй по значимости, присужден картине "Reality" Маттео Гарроне, приз за режиссуру — Карлосу Рейгадасу ("После мрака свет"). Комментирует АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Если в победе "Любви" и возникали сомнения, они касались психологической сферы — крупные художественные личности часто испытывают друг к другу антагонизм. Некоторым казалось, что эгоцентрик и нарцисс Нанни Моретти, возглавлявший жюри, ни за что не наградит Михаэля Ханеке, видя в нем естественного соперника: оба уже имеют по "пальмовой ветке" — и зачем давать вторую? Эта несколько советская психология иногда срабатывает и на Западе, но не в этот раз. 70-летний австриец Ханеке, которого сегодня неофициально считают режиссером номер один в Европе, упрочил свой статус и пополнил элитный клуб дважды лауреатов главного каннского приза. До сих пор в этом клубе состояли только Фрэнсис Коппола, Эмир Кустурица, Билле Аугуст и братья Жан-Пьер и Люк Дарденны.
О "Любви" (см. "Ъ" от 21 мая) уже сказано достаточно: это не только выдающееся художественное свершение, но и выяснение отношений со смертью лицом к лицу. В фильме ни разу не говорится о Боге, и переход престарелых мужа и жены в другую жизнь происходит вне всяких религиозных ритуалов, бунтарски противостоит им. Так живут и так умирают интеллектуалы того круга, к которому принадлежит сам Ханеке,— недаром в фильме с легкой насмешкой, но и с пониманием рассказывается о похоронах кого-то из знакомых, где запустили песню The Beatles.
Ханеке вышел на сцену получать награду со своими великолепными артистами — Жан-Луи Трентиньяном и Эмманюэль Рива. Он с огромным трудом уговорил сняться в главной роли Трентиньяна, пережившего в 2003 году трагедию (варварское убийство дочери) и ушедшего из кино. Вернувшись, он принес свою мудрость и свою боль, отпечатавшиеся на лице бывшего красавца. История повторяется: 40 лет назад во время съемок "Конформиста" в Риме другая дочь актера умерла, лежа в колыбели, от внезапного приступа удушья. Незабываемый образ, созданный в том фильме Трентиньяном, несет в себе отблеск пережитого.
Конкурентом Трентиньяну, если бы он нуждался в личном призе, мог стать только датчанин Мадс Миккельсен, сыгравший затравленного, но не сломленного героя в "Охоте" Томаса Винтерберга. Он и получил приз за лучшую мужскую роль. Жюри, и это правильно, решило поощрить ветерана Кена Лоуча за социально-авантюрную комедию "Доля ангелов" (приз жюри): это был один из редких фильмов конкурсной программы, который, как и "Охота", несколько ослабил интеллектуальное напряжение у публики, зато подарил ей непосредственные эмоции.
…
Андрей Плахов
Газета "Коммерсантъ", №95 (4880), 29.05.2012
http://www.kommersant.ru/doc/1945150
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 29.05.2012, 21:40 | Сообщение # 19 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Катерина Слипченко, Диляра Тасбулатова
Каннский финал: Любовь в тумане
Россия на сей раз не уехала без призов
Каннский кинофестиваль завершился полным триумфом Михаэля Ханеке — впрочем, вполне ожидаемым: задолго до объявления результатов рейтинги его фильма буквально зашкаливали.
Итак, г-на Ханеке, сумрачный австрийский гений, не далее как позавчера вошел в элитный клуб дважды осененных «Золотой пальмовой ветвью»: кроме него, в этот клан «священных чудовищ» попали такие непререкаемые авторитеты, как братья Дарденны, Эмир Кустурица, Сохёй Имамура, Коппола и — по чистому недоразумению – Билли Аугуст (ныне подзабытый и честно говоря, средней руки мастер).
Любопытно, что своих триумфов (три года назад Ханеке отхватил здесь главное золото за «Белую ленту») этот автор ждал долгие и долгие годы: в свое время чуть было не наградили «Пианистку», по чистой случайности не добралась до каннского Олимпа картина «Скрытое» и так далее и тому подобное… Причем Ханеке всегда входил в каннскую «номенклатуру» — был приглашен, обласкан, имел серьезную прессу… Но взять главный приз таки не мог. Казалось, что Ханеке, как и многострадальной Скорсезе (тот штурмовал оскаровские бастионы бессчетное количество раз – пока наконец ему не обломилось) и, страшно даже произнести, сам Бергман, никогда не доберется до желанной цели. Но, как видите, судьба милостива: триумф «Белой ленты», которую многие считают шедевром, и нынешняя победа закрепили за Ханеке статус непререкаемого классика. Мы уже писали о фильме «Любовь», в самом названии которой сквозит вечная двойственность этого режиссера. Ведь эта, конкретная «любовь», как известно, заканчивается в его фильме убийством — любящий муж душит подушкой престарелую больную жену: якобы чтобы избавить от лишних мучений. Однако сам Ханеке слегка пролил свет на эту «антиномию»: порой решившийся на самоотречение человек, ухаживающий за смертельно больным и наблюдающий изо дня в день физический и умственный распад некогда дорогого ему существа, может и озвереть, сорваться, сойти с ума… Как правило, этот режиссер не занимается толкованиями и интерпретациями своих фильмов – мол, думайте, что хотите; однако тут он проговорился, перевернув критическое мнение с ног на голову: ибо многие критики наивно полагают, что герой Трентиньяна совершил едва ли не подвиг.
Вообще творчеству Ханеке свойственна эта ускользающая двойственность, неопределенность, часто размыкающая финалы его фильмов, чей мессадж порой превосходит наши тривиальные домыслы: в старом интервью, времен «Скрытого» (которое он дал одному из соавторов этой статьи) он так и говорит, что, мол, кошмар американских фильмов состоит в причинно-следственном детерминизме. Другой человек, философ, утверждал нечто подобное, заявляя, что если бы каждый наш шаг отзывался бы в последующем, мир превратился в кромешный ад.
Кромешный ад для Ханеке, судя по всему, состоит в другом: не в детерминизме по крайней мере. А в трагичности бытия, в невозможности преодолеть судьбу, в скрытом насилии, что таится в каждом из нас, в тех самых «бесах», которыми пугал еще Достоевский.
Возможно, поэтому жюри предпочло именно его картину всем остальным, хотя, как мы уже писали, нынешний Канн был богат и на эстетические открытия, и на эксперименты, и на жанровое разнообразие; программа была, как никогда, насыщенной – прежде всего интеллектуально. Не говоря уже о языке кино: Канн вообще славится тем, что все время старается открывать новые территории осваивать иные пространства, заодно и задавая новую моду, векторы и направления.
Несмотря на вечное недовольство критики, что опять, мол, не тем дали (угодить всем, как известно, невозможно), нынешний каннский расклад выглядит как никогда взвешенным, мудрым, словно Соломонов суд: никто не забыт, ничто не забыто.
То, что «Любовь», с ее аскетизмом, скрытым трагизмом, с каким-то даже отчаянием и небывалой глубиной – лучшая картина фестиваля, в этом не приходится сомневаться. Тут даже скептики, которым вечно ничего не нравится, разводят руками: кое-кто из таких нигилистов новой волны в зале сидел, затаив дыхание. Даже если сейчас, когда призы розданы, кроет этот самый Канн почем зря.
…
29 мая 2012 года
http://www.chaskor.ru/article/kannskij_final_lyubov_v_tumane_28282
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 29.05.2012, 21:40 | Сообщение # 20 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| "Любовь" секс-символов 60-х
Закончившийся Каннский фестиваль доказал, что европейское авторское кино снова в бою
Можно было сколько угодно гадать, кто увезет с Лазурного Берега «Золотую пальмовую ветвь», но все знали, что это будет Михаэль Ханеке с его «Любовью». Фильм показали в самом начале фестиваля, и потом даже те, кто был очарован «Божественными моторами» Леоса Каракса, «Ржавчиной и костью» Жака Одиара, «В тумане» Сергея Лозницы или «Долей ангела» Кена Лоуча, в глубине души понимали: с Ханеке в этом году бороться бессмысленно.
История последних дней престарелой любящей пары Жоржа (82-летний Жан-Луи Трентиньян) и Анны (85-летняя Эмманюэль Рива), история мучительного ухода одного из них вырастает в высокую драму о том, в какой момент благородство превращается в игру в благородство и сколько нужно сил и мудрости, чтобы эту игру прекратить.
Лицо Трентиньяна поразительно. Секс-символ Франции 60-х, он превратился в плохо ходящего старичка с изрезанным морщинами лицом, на котором – глаза необычайной живости и глубины. Без всякого выражения лица он мелко передвигается по квартире – то принести судно, то покатать на коляске, то отнести в туалет, то поднять. Наверное, так она и выглядит в старости, любовь – без слов, без восклицательных знаков, без сантиментов. Но с ежесекундно обостренным слухом, даже если твоя вторая половина уже не может говорить, – не нужно ли чего, не страдает ли? И, чутким любящим ухом уловив страдание уже не физическое – душевное, принять единственно верное решение.
Ханеке стал шестым в компании двукратных обладателей «Золотой пальмовой ветви» – до него эта компания состояла из Френсиса Форда Копполы, Эмира Кустурицы, Сехея Имамуры, Билле Аугуста и братьев Дарденнов. И как оказалось, все разговоры о том, что Ханеке не дадут «пальму», потому что он побеждал уже три года назад, оказались досужими.
…
2012-05-29 / Екатерина Барабаш
http://www.ng.ru/cinematograph/2012-05-29/2_cannes.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 18.06.2012, 16:15 | Сообщение # 21 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Что смотреть на фестивале «Другое кино» «Любовь» Михаэля Ханеке
Сегодня в кинотеатре «35ММ» открывается фестиваль «Другое кино», где будут показывать главные фестивальные премьеры этого года, а «Афиша» будет объяснять, почему каждый из этих фильмов — совершенно выдающийся. В первом выпуске Антон Долин рассказывает про «Любовь» Михаэля Ханеке, получившую «Золотую пальмовую ветвь» на минувшем Каннском кинофестивале.
Старик ловит голубя. Глупая птица залетела через окно в прихожую, и теперь человек неуклюже, на негнущихся ногах гоняет ее из угла в угол. Потом, догадавшись, берет с вешалки плащ и накидывает на голубя. Птица в ужасе замирает. Старик садится и берет ткань, в которую завернут незваный гость, на колени. В соседней комнате уже не первый месяц умирает его жена, умирает мучительно: весь ее лексикон ныне ограничен словом «плохо». Смерть — давно не событие, а процесс. Визит голубя — вот событие.
Какая нелегкая занесла его в аскетичное пространство парижской квартиры, в стенах которой заперто практически все действие фильма Михаэля Ханеке «Любовь»? Кто он, что он? Вестник мира, как учили нас в советском детстве? Сигнал о скором конце путешествия, как во время Потопа? (Потоп в картине тоже есть, в жутком сне героя.) Птица в доме — к скорой смерти, как учит нас примета? Или к скорой свадьбе, как утверждает другая? А может, это демонстрация актерской удали? Ведь 81-летний Жан-Луи Трентиньян и правда сам поймал этого голубя, ничуть не проиграв ему в органике. Или режиссерская похвальба? Бергман говорил, что высшее доказательство таланта — способность автора переходить из реальности в сновидение и обратно, а в «Любви» эта тонкая грань окончательно стерта. Вероятно, все еще проще. Герой Трентиньяна делает точно то же, что и Ханеке: пытается схватить в руки что-то очень трудноуловимое. Ему это удается.
Ответ на вопрос «что он ловит?» — в названии, равно тривиальном и гениальном. Придумал его, кстати, именно Трентиньян, прочитав присланный ему сценарий. Тогда Ханеке без колебаний выбросил в корзину десять рабочих заголовков: «Один хуже другого, вспоминать не хочется». Престарелый суперстар публично заявлял, что уходит из кино, после страшной утраты — гибели дочери, с которой он вместе выступал на сцене. В любви и потерях Трентиньян знает толк, но автобиографического в картине, которая писалась специально для него (и он оценил, вернулся на экран), нет. Наоборот, взрослая дочь (верная режиссеру Изабель Юппер) — замужняя и несчастливая в браке, живущая где-то далеко, — в фильме жива-здорова, а умирает от инсульта жена (85-летняя Эмманюэль Рива).
Что может быть банальней. Живут вместе благостные старики, ссорятся по пустякам и мирятся, сами того не замечая. По утрам пьют кофе и едят яйца всмятку, вечерами ходят на концерты классической музыки — оба в прошлом консерваторские преподаватели. А потом случается то, что случается с каждым, и не как в сказке. Жили, может, счастливо, но умереть в один день не получилось. Что ж, люди как люди, даже зовут их точно так, как всех супругов у Ханеке, — Жорж и Анна. Если чем и отличаются от остальных, то, опять же, тем словечком, что в заголовке.
Герой Трентиньяна делает точно то же, что и Ханеке: пытается схватить в руки что-то очень трудноуловимое. Ему это удается.
Фильмов о любви катастрофически мало. Старых предостаточно, но у этого деликатного продукта, увы, есть срок годности. А сегодня — настоящий дефицит. Даже большинство нынешних голливудских ромкомов не про любовь, а про флирт и влечение, постепенно приводящие героев в благочинную семейную ячейку. Про влюбленность, «любовное настроение» — сколько угодно. Про секс, благо последние табу уничтожены, — полным-полно. Про то, как люди теряют голову: пока они не успеют ее найти, по-быстрому включаются финальные титры. И, разумеется, про то, как хочется любви и как она недостижима, как невозможна: главный манифест на эту тему, беспощадную «Пианистку», снял именно Ханеке. Но фильмов о том, что Лев Толстой называл «единственной разумной деятельностью человека», давно уже нет. Теперь такой фильм появился.
Австрийский ригорист, который, кажется, пришел в этот мир именно таким — строгий взгляд за круглыми очками, седая борода, — всегда снимал кино о бездне, которая совсем рядом, в шаге, за спиной. Хаос настигал героев внезапно и где угодно: на репортажно снятой улице, в метро, в подъезде собственного дома, в уютном офисе или телестудии. Он бурлил в душах и мозгах аккуратных буржуа, жителей Вены или Парижа, прорываясь в резком слове, ударе, выстреле, неожиданном даже для того, кто нажимал на курок. «Любовь» — первый фильм Ханеке о «единственной разумной деятельности», которая способна сопротивляться этой вселенской энтропии. А также о силе духа, который отказывается капитулировать перед телом — предателем, сдавшим все позиции: сперва отнявшуюся правую половину тела, потом левую, затем гордость, память, волю и все остальное, за пределами чего остается только вопль: «Плохо!»
Раньше Ханеке исследовал медийные фильтры между автором и потребителем, критиковал телевидение и кинематограф, изобличал неискреннее искусство, производя его негатив. Теперь он отказывается от этих фильтров и посылает к черту фирменные эффектные приемы, чтобы вглядеться в человеческое лицо. Еще в начале фильма камера отворачивается от сцены, с которой звучит Шуберт (выбор музыки — напоминание о том, что Ханеке все-таки не парижанин, а венец), и смотрит в переполненный зал. А там лица, среди которых Жорж и Анна, много Жоржей и много Анн. Уже в этот момент все те, кто презирал режиссера за его мнимое высокомерие, за морализм и холодность, возьмут свои обвинения обратно. Простое право сидеть рядом и слушать Шуберта — и есть то самое, что в заголовке. Хотя, конечно, не только это. Еще и разделенная боль, кровь, грязь, неверие, ужас, еще раз боль, боль, боль.
Пожалуй, главная примета великого фильма о любви — острое чувство, возникающее у зрителя: «Я тоже хочу пережить такое». Картина Ханеке — редкий случай фильма не о первой, а о последней любви — оставляет это чувство. Оно держится непривычно долго, будто живая птица в руках.
Текст: Антон Долин, 18.06.2012
http://www.afisha.ru/article/amour-amour/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 19.06.2012, 15:57 | Сообщение # 22 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| 19.06.12 "Любовь" Михаэля Ханеке вызвала шок у зрителей
С показа одного из самых обсуждаемых фильмов года в Москве начался фестиваль "Другое кино". Уже в первый день работы киносмотра, который пришелся на минувший понедельник, в столичном кинотеатре "35 мм" зрители увидели ленту "Любовь" Михаэля Ханеке, завоевавшую "Золотую пальмовую ветвь" в Канне.
Сам киноклассик не смог лично представить картину. "Ханеке за пределы Австрии практически не выезжает, исключение он сделал лишь для Каннского фестиваля, - рассказал на открытии смотра куратор программы Борис Нелепо. - Однако специально для нас режиссер записал видеобращение".
И тут же в кадре возник Михаэль Ханеке. "В своем фильме я хотел показать, что происходит с человеком, который видит страдания любимого", - пояснил режиссер. При этом он признался, что картины не было бы, если бы главную роль не согласился сыграть французский актер Жан-Луи Трентиньян, который уже долгие годы не появлялся на экране. "Сценарий писался специально под него, это великолепный актер и великий человек", - считает Ханеке. Его партнершей стала прекрасная актриса Эммануэль Рива.
На вопрос, какое значение для него имеют призы и награды на фестивалях, режиссер ответил, что довольно большое. "Это очень важно для нового фильма", - заявил он. Однако Михаэль Ханеке не захотел рассказать, над чем сейчас работает. "О, пусть это будет сюрпризом", - воскликнул он.
Что же касается его фильма "Любовь", то первый российский показ картины вызвал неоднозначную реакцию публики. В ленте прослеживается история пожилой пары, неспешную жизнь которой разрушает неожиданная болезнь супруги главного героя - Анны. Она начинает медленно угасать, и муж делает все, чтобы облегчить ее страдания.
Ханеке, с присущей ему натуралистичностью, показывает, как развивается болезнь, превращая Анну из красивой интеллектуалки в беспомощное, практически немое существо. Наблюдать за ее страданиями и безысходностью мужа смогли далеко не все - некоторые зрители в шоке покидали зал, остальные же не могли сдержать слез и после завершения показа поблагодарили создателей фильма аплодисментами.
"Мнения разделились, - подтвердил куратор программы. - Кто-то углядел развитие пессимистической линии в творчестве режиссера, других же покорила неожиданная прямота, с которой австриец исследует природу этого самого чувства - любви". По его мнению, абсолютно все фильмы, которые будут показаны на фестивале, прежде всего должны вызывать какие-то эмоции, причем, реакция может быть самой разной - "от восторга до полного неприятия".
Что же касается картины Ханеке, то сам Борис Нелепо, по его выражению, "переживает внутреннюю полемику с фильмом". Похоже, подобные ощущения испытали и многие другие зрители, которые пока не сумели четко сформулировать свое отношение к увиденному. Но были и исключения.
"Мне кажется, что Каннский фестиваль переживает глубокий кризис", - отметил член Гильдии киноведов и кинокритиков Союза кинематографистов РФ Леонид Павлючик. По его словам, "престижный киносмотр стал "заложником" собственной тенденции - брать в конкурс только картины мастеров так называемого "каннского пула", причем, вне зависимости от их качества". "К примеру, таких фильмов, как "Любовь", в мире снимается как минимум пару сотен, - продолжил кинокритик. - Но тут работает имя Ханеке, который, на мой взгляд, уже исчерпал свой ресурс и, по-моему, в данном случае мы имеем дело с мистификацией под названием "Ханеке". Считаю, что его "Любовь" - картина хорошая, добротная, заурядная. Но не более".
...
http://www.tvkultura.ru/news.html?id=1031692&cid=178
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 19.06.2012, 16:15 | Сообщение # 23 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Борис Нелепо. Канн-2012: Любовь как случайная смерть
Борис Нелепо продолжает вести трансляцию с Каннского фестиваля. В основном конкурсе показали один из самых ожидаемых фильмов — новую работу обладателя «Золотой пальмовой ветви» Михаэля Ханеке с лаконичным названием «Любовь».
Мы впервые встречаем Жоржа (не появлявшийся много лет на экране Жан-Луи Трентиньян) и Анну (Эмманюэль Рива) в театре Елисейских полей, куда супруги выбрались с плановым визитом. Они пожилые преподаватели музыки на пенсии, живут в прекрасной квартире, полки которой заставлены книгами о Франце Шуберте, которого они, судя по всему, очень любят. Однажды во время завтрака Анна перестает реагировать на реплики мужа, а, придя в себя, проливает чай мимо чашки. В их доме поселился инсульт.
Если вы смотрели хотя бы пару фильмов без сомнения выдающегося режиссера Михаэля Ханеке, то «Любовь» вы можете заранее воспроизвести в своем воображении покадрово. Все тот же отстраненный, очень продуманный тип режиссуры: постановщик беспристрастно регистрирует малейшие изменения в психологическом и физиологическом ландшафте. Неожиданными выглядят только сновидческие вставки (в кошмаре Жоржа душит рука), а также галлюцинации сходящего с ума героя, разбавляющие привычный режиссерский реализм. Вынесенная в заголовок любовь подразумевает сокращение дистанции между людьми, физиологию. Умирание доводит этот процесс до предела. Ханеке документирует его во всех подробностях, наблюдая за угасанием тела. Анна постепенно теряет человеческий облик и превращается в обездвиженный кусок плоти (остаются только глаза). Она мочится в постель, нечленораздельно бормочет произвольные слова, исторгает из себя жуткие крики. Жорж по мере своих сил ухаживает за ней — растирает ноги, меняет памперсы, кормит кашей, которая растекается по лицу. А затем однажды ударяет.
Старческая агония — сама по себе табу. Ее редко увидишь в кино. Вместо слова «любовь» в заглавии могло бы оказаться любое другое отвлеченное понятие — жизнь, смерть, религия, искусство. Медленная смерть — по сути расчеловечивание — отрицает все эти концепции, которые еще недавно казались важными. Афоризм Адорно о невозможности поэзии после Освенцима получил впоследствии различные продолжения. Но возможна ли вообще вера в человека, культуру или тем более в Бога после Альцгеймера, инсульта, деменции — любой болезни, ведущей к развоплощению личности. Религия учит — нужно смиренно принимать удары судьбы, не роптать на трудности повседневной жизни, и тогда после смерти обещан покой. Но какого покоя может ждать телесная оболочка? Этому вопросу в частности был посвящен богоборческий спектакль Ромео Кастеллуччи «Проект J. О концепции Лика Сына Божьего». По уровню натурализма он превосходит Ханеке во много раз — под отчаянные всхлипы сына, не способного справиться с больным отцом, сцена заливалась настоящим дерьмом. В финале зал погружался в темноту, из нее выплывало изображение Христа. Возможен ли Христос после дерьма?
Может быть, это одна из самых страшных тем. У человеческой психики есть механизм, подавляющий осознание факта неумолимости смерти, но даже самый уравновешенный индивидуум едва ли способен смириться с тем, что в один момент можно перестать быть самим собой. К этой теме невозможно подступаться в белых перчатках, с холодным сердцем, как это делает Ханеке. Каждый его кадр напоминает о том, что здесь слишком много искусства. Все здесь служит напоминанием зрителю — перед вами шедевр. Выбор очень жесткий — либо ты признаешь это, либо оказываешься бесчувственным сухарем. Фильм начинается с показа подгнившего трупа главной героини — план короткий, но его можно успеть разглядеть в деталях, а затем резко, с рассчитанным эффектом, возникает надпись «любовь». Для интеллектуала, которым несомненно является режиссер, кино остается математическим уравнением. В последний мирный вечер перед ударом Жорж говорит жене, что она очень красивая, будто бы он не мог на нее просто посмотреть и подумать об этом, чтобы реплика не звучала так функционально, не акцентировала внимание на необратимости последующих событий. Второстепенные герои заходят в кадр, четко, словно по нотам, разыгрывая свое назначение. Развязка, которую мы не будем раскрывать — слишком литературная и при этом очень грубая, ожидаемая от Ханеке.
Профессия главных героев — обучение исполнительскому мастерству — позволяет режиссуру ввести в материю фильма музыкальный контекст. Перед вторым ударом парализованная еще только на одну половину тела Анна принимает у себя гостя — бывшего ученика, добившегося большой славы (пианист Александр Таро). Это один из последних моментов, когда Анна еще пребывает в сознании. Она просит сыграть ей багатель Бетховена (соч. 126), в переводе с французского — безделицу, легкую пьесу. Это последняя работа композитора для фортепьяно, через два года после ее сочинения он умрет. Она очень точно соответствует фильму — он писал ее уже глухим. Узнав, что это неизлечимо, он перестал выходить из дома. «Любовь» — одна из самых камерных картин Ханеке: актерский состав состоит из четырнадцати фамилий, но в кадре только два главных героя, не выбирающиеся на протяжении всего действия за пределы квартиры. Остальные, включая и Изабель Юппер, которая играет дочь Жоржа и Анны, заходят всего на несколько минут.
Но в самом главном фильм, увы, не созвучен духу музыки Бетховена. Несмотря на свое отчаянное положение, композитор писал музыку, в которой находилось место радости. Ханеке же мастерски режиссирует зарождение отстранения между героями, сначала они подчеркнуто вежливы друг с другом, затем между ними растет напряжение и взаимное раздражение, возникает обоюдное чувство вины. В понимании этих аспектов человеческой природы он не знает себе равных, что не мешает ему быть фатально глухим к проявлениям привязанности, нежности, заботы. Намеки на это даются лишь мельком. Движущим механизмом фильма становится обещание, данное Жоржем больной — что он никогда не отдаст ее в больницу или хоспис. Этому обещанию герой остается маниакально верен, но это просто несущее основание для конструкции картины.
На могиле ключевого для Ханеке композитора Шуберта (вспомним «Пианистку») выгравированы слова: «Смерть похоронила здесь богатое сокровище, но еще более прекрасные надежды». Перед нами не тот режиссер, который умеет обнаруживать в людях сокровища или давать им надежды. Поэтому ему остается лишь хоронить человеческие остовы.
21 мая 2012
http://seance.ru/blog/love-haneke/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Среда, 11.07.2012, 21:35 | Сообщение # 24 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Анна Меликова. Прости меня, моя любовь
19 июля фестиваль «Другое кино» отправится в тур по России. Маршрут: Воронеж — Белгород — Челябинск — Новосибирск — Уфа — Нижний Новгород — Екатеринбург. Куратор фестиваля Борис Нелепо среди прочего представит публике один из главных фильмов смотра — «Любовь» Михаэля Ханеке. По мнению Анны Меликовой австрийский режиссер впервые снял кинокартину не о ненависти, а о любви.
Полвека назад Ален Рене сделал свой первый игровой фильм «Хиросима, моя любовь» с актрисой Эммануэль Рива о невозможностях: невозможности любви, невозможности памяти, невозможности забвения. На заре «новой французской волны» Рене, рассказывая послевоенную историю мужчины и женщины, расширял языковой потенциал кинематографа: изучал пространство-воспоминание, сталкивал игровое и документальное, кадры интимной любви и общечеловеческой трагедии. Спустя 50 с лишним лет Михаэль Ханеке позвал Эммануэль Риву, чтобы еще раз сказать о любви. «Еще раз» — в истории кинематографа и впервые — для самого себя. В отличие от новаторств Алена Рене стиль Ханеке в этом фильме максимально нейтрален.
В век дефицита прямого высказывания, когда любовь, как и другие простые понятия, давно берется в кавычки, Ханеке позволил себе перенести на экран незакавыченное явление. Его фильм о том самом чувстве, которое «бесчестит любой психоанализ». О той любви, о которой редко думают два романтически настроенных человека, стоящих на пороге совместных отношений. Вопрос: «Ты будешь любить меня всегда?» Ханеке переделывает в «Хватит ли в тебе любви помочь мне уйти, когда для того наступит время?».
Пожилые супруги Анна и Жорж, бывшие преподаватели музыки, доживают спокойно свой совместный век, обсуждая за завтраком будничные мелочи, посещая концерты, подшучивая друг над другом. Но когда обоим за 80, можно быть уверенным, что вариантов у будущего не так много: кому-то одному в скором времени придется пережить потерю другого. В фильме Ханеке участь первого уготовлена мужу, второго — жене, у которой в результате инсульта парализуется правая часть тела, затем отнимается речь и после — сознание.
Поначалу растерянные супруги пытаются делать вид, будто ничего не произошло. Анна раздражается из-за чрезмерной заботы мужа («Я же не инвалид!»), спрашивает о недавно опубликованной книге, читает, как ни в чем не бывало, перед сном... Но чем дальше, тем яснее осознание того, что никаких улучшений ждать не стоит. Зрители это понимают еще раньше, чем Жорж. В первом же эпизоде Ханеке показывает труп женщины, ставя таким образом точку еще в самом начале. Режиссер использует этот прием не только для того, чтобы зря не обнадеживать зрителя. Он сразу дает понять, что название картины неслучайно «Любовь», а не «Смерть», и повествует она в первую очередь не об универсальном конце жизни (из которого режиссер не делает секрета), а об уникальности бесконечного чувства.
С очень похожим сюжетом (и даже концовкой) в прошлом году снял фильм исландский режиссер Рунар Рунаррсон, однако его «Вулкан» не был столь герметичен, как «Любовь».
Вне дома, где медленно умирала женщина, продолжал существовать мир, продолжали жить своей жизнью люди, был воздух. У Ханеке его нет. Любые попытки выйти за пределы очерченных границ пресекаются. Этот экран только для двух людей и их общей трагедии. Когда-то эти двое встретились, теперь же им нужно достойно дожить общие дни. Все остальные не имеют никакого отношения к концу их совместной истории. Даже дочь (Изабель Юппер), которая как инородное тело появляется несколько раз в доме родителей, лишняя в этих стенах.
Замкнутость пространства квартиры и бессобытийность фильма отражают само пространство болезни, из которого нет выхода и где, кроме ежедневных ухудшений и ожиданий конца, уже ничего не происходит. В этом закупоренном мире больше нет будущего времени. Ханеке демонстрирует постепенное отмирание этого временного вектора, направленного вперед. Сначала Жорж, рассказывая Анне историю о своем детстве, как будто случайно роняет фразу: «Ты еще много чего обо мне не знаешь» (а раз есть «еще», то есть будущее). Но когда чуть позже Анна читает вслух свой гороскоп, уже нельзя закрыть глаза на чудовищную абсурдность ситуации: гороскопы понадобятся лишь тем, кто продолжит жить дальше. Не Анне. Очевидную неэтичность чужой грамматики, в которой существует будущее время, демонстрирует эпизод, когда дочь, не выдержав несвязного лепета матери, врывается в кабинет к отцу с вопросом: «А что будет дальше?». «Дальше будут приходить сиделки несколько раз в неделю», — констатирует отец и добавляет как будто с тайным вызовом: «Дальше будет хуже и хуже, а потом конец». Вот и все перспективы.
В «Белой ленте» старшая сестра очень доходчиво объясняла маленькому брату, что такое смерть:
— Мы все должны умереть?
— Да.
— И ничего нельзя с этим поделать?
— Ничего. Но это еще не скоро.
— А мама, она тоже умерла?
— Да, но это уже давно.
То есть в настоящем смерти не существует. Чтобы ее разглядеть, нужно либо посмотреть вперед, либо обернуться. Но кино, как известно, — искусство, умеющее показывать смерть за работой. И «Любовь» погружает нас как раз в это настоящее, не в «давно» и не в «скоро», а в «сейчас».
Задумывая эту картину, Ханеке как будто бы действовал по закону Трюффо, сказавшего однажды, что каждый последующий фильм должен кардинально отличаться от предыдущего. «Любовь» — полная противоположность «Белой ленте». Большому многособытийному нарративу противостоит классицистическое триединство места, времени и действия. Эстетической реконструкции исторических событий — маленькая камерная драма двух людей. Выдержанному стилю — почти отсутствие такового. Вряд ли стоит сомневаться в том, что Михаэль Ханеке мог бы разыграть эту историю типично по-ханековски: вплести в имеющийся сюжет саспенс и пощекотать нервы зрителям (сама тематика предоставляет обширный материал для этого). Но ничего подобного в фильме нет. Нет фирменного ханековского обрывания фраз на полуслове, черных пауз на экране, нагнетания обстановки. Даже излюбленный протокольный стиль режиссера на этот раз отставлен за ненадобностью. Не делавший никогда из жестокости зрелища Ханеке продолжает проповедовать нонспектакулярность и в «Любви», оставляя многое за кадром. Недосказанности и «нулевой степени письма» Ханеке хватает ровно настолько, чтобы зритель дополнил происходящее на экране собственной болезненной памятью или собственным воображением. И потому «Любовь» можно назвать самым диалогичным фильмом австрийского режиссера: он оставляет пустое пространство для чужих реплик. В первой после пролога сцене камера единственный раз за весь фильм покидает стены квартиры. Герои приходят в консерваторию на концерт, чтобы послушать, как играет их ученик. В этом эпизоде (который по-настоящему работает только при просмотре в кинотеатре) Ханеке как будто дает зеркальное отражение зрительного зала, собравшегося для просмотра его картины: покашливания публики в фильме сливаются с шорохами в зрительном зале по эту сторону экрана. Взаимопроникновение фильмического и реального пространств с фронтальными, направленными друг на друга взглядами двух залов как раз и создает некое третье измерение для диалога.
Однако «Любовь» можно рассматривать не только как оппозицию к «Белой ленте». Она выбивается из всей фильмографии Ханеке. Режиссер, который так подробно исследовал пороки современного общества, вдруг переводит взгляд с социального на личное, ставя в центр своего внимания удел человека, который не может быть ни современным, ни анахроничным. Это один из немногих фильмов Ханеке, который обходится без актуальной темы медийной презентации насилия. То место, которое раньше отводилось медийным образам, теперь заняли столь не характерные для киноязыка Ханеке онейрические образы (образы снов и воображения). Но личный кошмар оказывается ничем не лучше навязанного извне, а человеческое подсознание — еще более умелым манипулятором.
Насилие, которому Ханеке посвятил столько фильмов, полностью не исчезает в его последней работе. Просто на этот раз он исследует не то насилие, что рано или поздно может проснуться в человеке, а более вездесущее и неизбежное: это имперсональное насилие законов природы над человеком, насилие возраста, болезни, жизни, чувство унижения от собственного старого и больного тела. Драматургически режиссера всегда интересовали жертвы, и этот фильм — не исключение. Но Анна жертва не чьего-то произвола или социальной несправедливости. Она жертва лишь в той же степени, в какой ей является каждый без исключения человек. Ханеке намеренно избегает в своем фильме социального подтекста, который непременно возник бы, покажи он медленное угасание старика из бедной семьи или страны третьего мира. Герои фильма — обеспеченные, образованные люди. И это не меняет ровным счетом ничего. Законы природы демократичны: смерть приходит к каждому, независимо от его достатка и степени учености.
Чтобы не отступать от реализма, Ханеке по-прежнему отказывается от закадровой музыки. Она появляется только тогда, когда звучит в самой реальности фильма. В отличие от «Пианистки», в которой под утонченным восприятием искусства скрывалось перверсивное либидо, в «Любви» увлечение музыкой не маскирует никаких патологий. У музыки здесь другая функция. Функция бесполезности (Анна просит выключить любимого Шуберта). Музыка может помочь жить, но не умереть. Искусство (музыка, живопись, литература) оказывается бессильным, как и тот гороскоп, апеллирующий к будущему, которого нет. На последней стадии жизни искусство не спасает. Спасает человек.
Именно эта мысль оказывается самой удивительной и такой не похожей на предыдущие ханековские интенции. Режиссер, который, как это было понятно уже давно, не лучшего мнения о человеке, в этом фильме неожиданно смягчил свой взгляд. Это ощутимо даже в эпизоде с голубем, которого, накрыв простыней, ловит Жорж, но не для того, чтобы убить (хотя от Ханеке по привычке ждешь именно этого), а чтобы, подержав в руках, отпустить на свободу. Ту самую свободу, которую Жорж дарит в конце своей жене, убаюкав ее перед этим последней колыбельной — трогательным и забавным рассказом о своем детстве.
Ханеке дебютировал с полнометражным фильмом «Седьмой континент», в котором целая семья, возненавидев собственное бессмысленное существование, добровольно отказывалась от жизни: «Открытый взгляд на жизнь, которой мы жили, позволяет легко принять любую смерть». Эту же фразу можно вложить в уста Анны, только парадоксальным образом она приобретает совсем другое значение. Ту долгую и счастливую жизнь, которая выпала Анне (мы узнаем об этом из ее реплик при просмотре фотоальбома), не омрачает даже смерть.
Ханеке всегда был мастером неудобных концовок, после которых зритель не мог найти себе покоя, проклиная то самого режиссера, то героев, то еще кого-нибудь. В «Любви» он впервые позволил себе сделать такой финал, за который чувствуешь себя ему благодарным: полуторачасовые мучения зрителя окупаются одним простым эпизодом, в котором два старых человека надевают пальто и выходят в дверь, с легкостью покидая осточертевшую «тюрьму».
11 июля 2012
http://seance.ru/blog/prosti-menya-moya-lyubov
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Среда, 24.10.2012, 11:17 | Сообщение # 25 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Лицом к смерти
В российский прокат выходит фильм "Любовь" — исследование человеческой природы и выяснение отношений со смертью 70-летнего австрийца Михаэля Ханеке, которого сегодня неофициально называют режиссером номер один в Европе.
Фильмом "Любовь" Михаэль Ханеке пополнил элитарный клуб дважды обладателей Золотой пальмовой ветви (первый раз он победил в Канне с картиной "Белая лента" всего три года назад). До сих пор в этом клубе состояли только Фрэнсис Форд Коппола, Эмир Кустурица, Билле Аугуст и братья Жан-Пьер и Люк Дарденны.
"Любовь" не только выдающееся художественное свершение, но и полное мужественного стоицизма выяснение отношений со смертью лицом к лицу. С самой своей премьеры фильм произведен в шедевры, но это не значит, что он относится к числу бесспорных. Споры вызывают и идеологическое наполнение этого глубоко интимного сюжета об уходе из жизни престарелой супружеской пары, и сама его трактовка. Столкнувшись с невыносимыми страданиями жены, пережившей инсульт, любящий муж помогает ей уйти из этого мира и сам уходит вслед за ней, хотя последнего мы и не видим в кадре. Что это — убийство, самоубийство, вызов, преступление? После показа фильма выяснилось, что даже мотивы героев, не говоря про символический ряд картины (дважды в парижской квартире умирающих появляется голубь), воспринимаются всеми по-разному. Хотя режиссер, несомненно, имел в виду нечто определенное, а вовсе не призывал к амбивалентным размышлениям: это совсем не в духе сурового ригориста Ханеке.
В фильме ни разу не говорится о Боге, и переход в другую жизнь происходит вне всяких религиозных ритуалов. Так живут и так умирают интеллектуалы того круга, к которому принадлежат герои фильма, бывшие учителя музыки. К нему принадлежит и сам Ханеке, недаром в картине с легкой насмешкой и одновременно с пониманием рассказывается о похоронах кого-то из знакомых, где запустили песню "Битлз". Недаром сам режиссер рассказывал, что обсуждал с женой проблему ухода. Но даже если это самый личный фильм Ханеке, как и в других своих картинах, он рационален, ироничен, холоден и непреклонен в исследовании человеческой природы.
Именно холодная ирония по отношению к сакральным темам и божественным мотивам была воспринята оппонентами Ханеке как расчетливость. Мол, он ориентирован на западное секулярное сознание, на публику, проникнутую либеральными ценностями, живущую в хорошо устроенном цивилизованном буржуазном обществе, где есть только одна серьезная проблема — смерть. И ее надо как-то решать.
Из этого замысла могло бы получиться что-то совершенно ужасное, если бы Ханеке не снял драму ухода с великими артистами. Героиню, Анну, играет Эмманюэль Рива, вписанная в историю мирового кинематографа ролью в фильме Алена Рене "Хиросима, любовь моя" (1959). Но особенно поразительно то, что делает Жан-Луи Трентиньян в образе Жоржа. Это уже не актерская игра, а личный опыт соприкосновения со смертью. Актер потерял двух дочерей (одна задохнулась в колыбели, другая была зверски убита на почве ревности), резко прервал свою блистательную карьеру, много лет отказывался сниматься. Ханеке уговорил его с большим трудом. И возник отдельный, параллельный сюжет: лицо Трентиньяна. На нем отпечаталась пережитая боль. Вместе Ханеке и Трентиньян, подойдя к последнему рубежу, отделяющему жизнь от смерти, достигают высот и глубин, находящихся за пределами физиологии, метода, мировоззрения и искусства как такового.
Андрей Плахов
Журнал "Коммерсантъ Власть", №42 (996), 22.10.2012
http://www.kommersant.ru/doc/2035450/print
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Среда, 24.10.2012, 11:18 | Сообщение # 26 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| В прокат выходит выигравшая Канны «Любовь» Михаэля Ханеке
В прокат выходит «Любовь» Михаэля Ханеке. Фильм, участвовавший в конкурсе Каннского фестиваля, после первого же показа на Лазурном берегу стал фаворитом критики и в итоге Канны и выиграл. Едва ли не впервые кто-то получил «Золотую пальмовую ветвь» дважды за снятые подряд фильмы (в 2009 году Ханеке получал в Каннах главный приз за «Белую ленту»), если такое было и раньше, то все равно это явление крайне редкое. Именно в «Любви» впервые за много лет снялся Жан-Луи Трентиньян. По своим кинематографическим качествам «Любовь» — это то, что можно назвать классикой. Не современной, а просто классикой.
Пожилая пара музыкантов Жорж (Трентиньян) и Анна (Эммануэль Рива) живет в Париже в большой квартире. Есть дочь (Изабель Юппер), ученики не забывают, приглашают на концерты, иногда навещают, как, например, уже после всего случившегося навестит их Александр (его сыграл известный пианист Александр Таро). Супруги вместе завтракают, понимают друг друга с полуслова, очевидно, позади у них долгая и счастливая жизнь. Вероятно, именно в таких парах должно происходить то, что обычно описывается сказочной формулой «они жили счастливо и умерли в один день». В реальности чаще всего кто-то должен начинать умирать первым. В этой конкретной истории начинает Анна.
В эпизодической роли сиделки в «Любви» снималась российская актриса Динара Друкарова — видимо, можно сказать, что ей повезло заполучить «Любовь» в свою фильмографию. Верная Ханеке Изабель Юппер отлично вписалась в роль дочери и благородно пребывает на втором плане. На первом — 85-летняя Рива (вошедшая в историю с фильмом Алена Рене «Хиросима, моя любовь») и 81-летний Трентиньян, не снимавшийся очень долго и, прочитав сценарий Ханеке, сделавший для режиссера исключение. Трентиньян — не только очень старый великий актер, но и человек, достаточно знающий про смерть, похоронивший двух дочерей. Разумеется, этот фильм не только его, но и ее работа. Взять хотя бы те эпизоды, в которых она не осознает, но чувствует приближающуюся болезнь, просыпается среди ночи и думает о том, что вдруг стало не так.
Все происходит в интерьерах одной квартиры, почти без затей. Есть пара моментов, так сказать, не очень реалистичных — отточенное умение Ханеке нагнать адского проявляется даже в простой истории. Кто-то звонит в дверь, старик открывает, а за дверью никого. Или сцена с залетевшим в окно голубем, которого Трентиньян пытался изловить. Ханеке спрашивали про эти сцены, и он просил ничего не трактовать. Все так, как оно есть. Вот кто-то в дверь позвонил, а вот птица в коридорах квартиры заблудилась. Этот фильм прост в том смысле, что все тут достигается усилиями двух старых и по-прежнему изумительных актеров и автора, придумавшего им эту историю.
Ханеке известен фильмами с социальным оттенком, о зле внутри людей. На этот раз он заглянул за грань зла, творимого человеком. Для большинства людей смерть — неисправимое зло, перед которым испытываешь естественный страх. Про нее не думаешь или стараешься не думать. Ханеке заставляет думать про смерть и про любовь, а думая про любовь, не строить иллюзий о вечности. Советовать смотреть его — желать боли ближнему своему. Не советовать — лишать смысла кино как искусство, его, киноискусство, делают именно такие фильмы, как «Любовь».
22.10.2012 Марина Латышева
http://www.rbcdaily.ru/2012/10/22/lifestyle/562949984975762
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Среда, 24.10.2012, 11:18 | Сообщение # 27 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Михаэль Ханеке: «Будь я пессимистом, снимал бы развлекательное кино!»
Выдающийся австрийский кинорежиссер, дважды лауреат «Золотой пальмовой ветви» Каннского фестиваля, дал интервью нашему кинообозревателю перед российской премьерой его шедевра «Любовь»
Новый фильм Ханеке (в российском прокате с 25 октября) - это хроника объявленной смерти (в мучениях умирает старушка, за ней ухаживает ее еле живой супруг), окрашенная, впрочем, в сочувственные тона, весьма редкие для автора «Пианистки» и других не менее жестких картин. За такой «неожиданный» гуманизм в мае этого года Ханеке был вознагражден своей второй каннской «Золотой ветвью». Озвучивая свое решение, жюри подчеркивало, насколько сильно режиссер обязан двум своим гениальным актерам - 85-летней Эмманюэль Рива («Хиросима, любовь моя») и 81-летнему Жан-Луи Трентиньяну («Мужчина и женщина»).
- Как вам удалось вернуть на экран Трентиньяна, после смерти дочери не снимавшегося около 10 лет?
- Я всегда им восхищался, но до сих пор мне нечего было ему предложить. Мало ли кем из актеров я восхищаюсь? Предложить я им могу только ту роль, которая им подходит! В данном случае кандидатура Жан-Луи сразу пришла мне на ум, ведь речь шла о пожилых людях. Могу сказать, что он был единственным актером, которого я хотел снимать. Если бы он отказался - фильма бы не было. Так же было и с Даниэлем Отоем, для которого я специально написал роль в картине «Скрытое».
- А почему крошечную роль дочери в «Любви» вы предложили Изабель Юппер?
- Потому что она мой друг! Я писал эту роль специально для нее. Показал ей сценарий со словами: «Знаю, что роль маленькая, но, пожалуйста, сыграйте ее!» И она согласилась.
- Все герои «Любви» - музыканты. Музыка в этом фильме имеет для вас особое значение?
- Безусловно. Три композитора постоянно возвращаются в мои фильмы - Бах, Моцарт и Шуберт. Когда Трентиньян сам садится к роялю, он исполняет «Хорал» Баха, основанный на библейской молитве «Я взываю к тебе, Господи». И, разумеется, совсем неслучайно то, что он прерывает свою игру.
- Вы говорили, что ухо для вас важнее, чем глаз.
- Могу говорить только за себя, но я действительно точнее воспринимаю реальность «на слух». Я «слышу», когда что-то не так. А воспринимая мир глазами, ты отвлечен тысячью ненужных мелочей. Это легко пояснить на примере: когда актер переозвучивает реплику, все полагают, что самое сложное - это «попасть» в артикуляцию, в шевелящиеся на экране губы. На самом деле это самое легкое. Куда сложнее попасть в правильную тональность. Ухо - куда более чувствительный орган, чем глаз. Когда я ставлю спектакли, во время репетиций предпочитаю смотреть в пол. Так я могу лучше оценить работу артистов.
- Путь в режиссуру был для вас очень долгим...
- Да, в 15 лет я хотел быть актером, как моя мать. В 14 - пианистом, в 13 - священником. Учиться на актера меня не взяли, поэтому я начал изучать философию. Попутно писал рассказы, часто выступал в качестве кинокритика. Я был ужасным студентом - смотрел по три фильма в день! Потом меня ждала работа на телевидении - я был драматургом, литературным редактором. В течение 20 лет ставил спектакли и снимал фильмы для телевидения. И лишь в 46 лет снял свой первый фильм. Сейчас мне кажется, что все у меня случалось благодаря удаче и везению. Цели, которые я себе ставил, развивались вместе со мной.
- А мотивация со временем менялась?
- Нет. Мне вообще трудно отвечать на вопрос, почему я снимаю кино. Наверное, потому что я просто ничего не умею больше делать.
- Едва ли не все ваши фильмы показывались на Каннском фестивале.
- Потому что лучше места для премьеры нет! Только на «Оскарах» и в Каннах фильм оказывается под таким пристальным вниманием. Поэтому мечта любого независимого режиссера - попасть туда или туда.
- Вы никогда не интерпретируете свои фильмы...
- …потому что это контр-продуктивно! Это ограничивает возможность зрителей самим искать ответы на поставленные мною вопросы. Если я все разжую, то кто будет думать о фильме? Я предлагаю зрителям самим пораскинуть мозгами. И потом, автор и сам часто не знает, каковы были его намерения, не может даже предположить всех тех смыслов, которые вычитывает из фильма публика. Я прочитал полсотни книг и диссертаций о своих фильмах и всегда был весьма удивлен, узнавая о том, что я, оказывается, хотел сказать, какие мысли в них выразить.
- Что значат для вас призы?
- То, что над следующим фильмом я буду работать в лучших условиях.
- Ваши фильмы весьма пессимистически описывают человеческую натуру. Но со временем вы, кажется, чуть оттаяли.
- Я вовсе не пессимист! Будь я пессимистом, снимал бы развлекательное кино и считал бы зрителей дураками, и близко не желающими думать на серьезные темы. Я считаю, что любой «Художник» (на кавычках настоял сам Ханеке. - С. Т.) является оптимистом. Иначе откуда его желание поднимать важные вопросы, входить в контакт с публикой? В пессимизме нет смысла, он ни к чему не ведет...
Стас ТЫРКИН, 24.10.2012
http://www.kp.ru/daily/25972.2/2908355/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 25.10.2012, 00:42 | Сообщение # 28 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Любовь» Михаэля Ханеке: Фильм дает ответ на вопрос, как смириться со смертью
Любите до конца и ни о чем не спрашивайте
В поле напряженного зрительского внимания Михаэль Ханеке существует третий десяток лет. Девяностые ушли на то, чтобы зрители поняли, что автор фильмов о мальчиках, убивающих друзей и соседей («Видео Бенни», «Забавные игры»), и семье, спускающей деньги в унитаз («Седьмой континент»), не трюкач, берущий на понт с помощью хлыста и электрошокера, а большой и беспощадный мыслитель. Нулевые утвердили режиссера «Пианистки» и «Скрытого» в статусе одного из главных трендсеттеров европейского кино (половина сегодняшних дебютантов снимает холодноватые социоантропологические триллеры «под Ханеке»). В новом десятилетии он наконец легитимизирован как гений. Причина — «Любовь».
Ханеке семьдесят — в момент, когда другие начинают заниматься самоцитированием, порой недурным, в творчестве «бога с видеокамерой» (так окрестила его критика после фильма «Скрытое», двигателем сюжета которого были видеозаписи, сделанные определенно не человеческой рукой) настал качественно новый этап.
Во-первых, истинный ариец с нордическим характером, чей творческий метод принято описывать как разглядывание человечества в микроскоп, впервые позволил себе немного эмоций. Еще бы — речь идет о немолодой паре, которую скоро разлучит смерть. Ханеке и сам часть такой пары, бесстрашно смотрящий в лицо недалекому будущему, и это первый случай в его практике, когда он просто не может не идентифицироваться с героем.
Во-вторых, на склоне лет режиссер сдал важный творческий экзамен по дисциплине «способность отвечать на неразрешимые вопросы». Не будучи гением, за темы вроде «что делать с тем, что мы все умрем» браться не имеет смысла. Ханеке не просто берется, но и отвечает: не делать ничего — и ни о чем не спрашивать. Жизнь — не вопрос, смерть — не ответ, но любовь определенно единственное средство для того, чтобы превозмочь естественную тоску по абсолюту и ужас перед конечностью бытия, наваливающийся на всякого.
Фильм начинается с абсолютного, универсального финала — мертвого тела на кровати, убранной цветами. Мы знаем, чем закончится кино — но есть ли смысл скрывать: конец известен каждому с рождения. Дальше Жорж и Анна — последняя гастроль Жан-Луи Трентиньяна и Эммануэль Рива — идут в оперу, завтракают, листают семейный альбом, борются с разбивающим Анну инсультом, борются с наступающим на Анну маразмом. Борются со смертью. Проигрывают. Побеждают.
Убежденный реалист, Ханеке впервые позволяет себе немного мистицизма — в фильме есть эпизод, где герой спит и видит сон, есть несколько сцен, посмотрев которые упертому материалисту захочется задать ряд нудных вопросов вроде: «Как же так — тетка умерла, а потом посуду моет?» Есть поэтический символизм, есть влетевший в комнату голубь — вестник смерти, есть цветы и слезы. Ханеке, однако, чуть ли не единственный режиссер, способный взять ноту такой высоты без фальши, срифмовать любовь с кровью так, как будто их никто до него не рифмовал. И назвать фильм, как их называть никому не позволено. «Жизнь прекрасна», — замечает героиня, просматривая фотографии, где они с мужем молоды и счастливы. Это все, что о жизни следует знать. И больше никогда не задавать вопросов.
Ольга Шакина Vedomosti.ru 25.10.2012
http://www.vedomosti.ru/lifesty....ashivaj
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 25.10.2012, 06:24 | Сообщение # 29 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Рецензия на фильм «Любовь»
Превратившись из хладнокровного рационалиста в средневекового мистика, Михаэль Ханеке снял фильм о настоящей любви.
У Михаэля Ханеке амплуа режиссера хладнокровного и расчетливого. Творческий метод австрийца, пожалуй, лучше всего демонстрирует финал «Пианистки». Эрика Кохут, главная героиня, рассекает кухонным ножом свое плечо. Течет кровь, но ни один мускул ее лица не дергается — она не чувствует боли. Она стоит и сверлит зрителя стальным взглядом — от всего ее облика веет арктическим холодом. Так и Ханеке: берет в руки ланцет и с хладнокровием натуралиста совершает вивисекцию.
Для Ханеке весь человек — набор инстинктов, заколоченный наспех механизмами социальной адаптации, которые еще иногда именуют «культурой». Причем между рядовым подростком и тонким ценителем Шуберта и Шумана принципиальной разницы нет. В конечном счете, человеческая индивидуальность — это всего лишь «фрагмент хронологической случайности» (название другого его фильма).
«Любовь», как казалось на первый взгляд, будет очередным упражнением в подобного рода психоанализе. Слишком много деталей, которые на это намекали. Жан-Луи Трентиньян и Эммануэль Рива (знаковые актеры для французской Новой волны) играют почтенную пожилую пару преподавателей классической музыки на пенсии. Они мирно доживают последние дни в своей просторной парижской квартире, где все пропитано благородной старостью: книжные шкафы забиты книгами, на стенах — картины XIX века, а половицы приятно поскрипывают, когда по ним идешь.
У них есть дочь, которая в разъездах из-за постоянных гастролей — ее играет Изабель Юппер, для которой роль Эрики Кохут в «Пианистке» стала знаковой. Есть и благодарный ученик в исполнении пианиста Александра Таро. На заднем плане играет фортепианная пьеса Шуберта. А белые титры на черном фоне высвечивают название фильма — «Любовь».
С такой изначальной комбинацией меньше всего ожидаешь, что Ханеке, этот холодный рационалист, и впрямь снимет фильм о любви. И до последнего отказываешься в это верить. Вот нам показывают благообразную жизнь этих милых стариков — по вечерам Жорж и Анна ходят на концерты классической музыки, по утрам готовят друг другу завтрак, днем читают вслух книги и обсуждают дни давно ушедшей молодости. Погодите, разве это Ханеке? В любую минут ждешь подвоха.
И вроде бы после инсульта Анны наши ожидания оправдываются. Ее тело постепенно парализует, и Жоржу приходится за ней ухаживать: терпеть ее нрав, который с каждым днем становится все хуже, учить бесчувственных сиделок правильному обращению с больной и отгонять, как назойливых мух, случайных посетителей — ту же дочь и бывшего ученика.
Казалось бы, привычная для Ханеке картина: мы видим постепенное разложение и распад, во время которого «культура» слезает, как шелуха, а человек превращается в конвульсивное тело. Что Шуберт? Что искусство? И вот уже Жорж не выдерживает и дает пощечину Анне, которая отказывается есть. Перед лицом смерти и страданий даже культурный человек превращается в монстра — вывод, который лежит на поверхности. И вроде бы финальный поступок Жоржа не оставляет права на другие трактовки.
Впрочем, не все так однозначно. Этот фильм, конечно, всегда можно рассмотреть в свете моральных проблем эвтаназии, но, кажется, не это интересовало Ханеке. Иначе почему бы ему давать фильму такое название? Его, конечно, всегда можно обвинить в холодном расчете и манипуляцией чувствами. Даже если так, то в такой манипуляции присутствует такт и уважение к персонажам — в чем раньше Ханеке замечен не был.
«Любовь, что движет солнца и светила», — сравнивать этот фильм с «Божественной комедией» Данте было бы безумием — не те масштабы. Но не покидает ощущение, что Ханеке — может, и против своей воли — из сухого рационалиста впервые превратился чуть ли не в средневекового мистика и заговорил символами. Иначе зачем Жоржу в конце фильма выпускать на свободу голубя?
24.10.2012: Владимир Лукин
http://www.thr.ru/articles/1339/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 25.10.2012, 16:37 | Сообщение # 30 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ''Любовь'' добралась до российского проката
В российский прокат выходит фильм Михаэля Ханеке "Любовь" - лауреат главного приза Каннского кинофестиваля - "Золотой пальмовой ветви" - за 2012 год. Об этой удивительной картине размышляет обозреватель "Вестей ФМ" Антон Долин.
Начать разговор о "Любви" придется с фактов протокольных, но от этого не менее важных. Михаэль Ханеке, известнейший австрийский режиссер, ригорист и моралист, экспериментатор и живой классик современного кино, в минувшем мае стал первым в истории Каннского фестиваля автором, которому удалось не только получить две "Золотые пальмовые ветви" - таких счастливцев тоже меньше, чем пальцев на руках, но и получить их за 2 фильма подряд. Выходит, никого актуальней в сегодняшнем кинематографе попросту не существует - и особо это ошарашивает, если внимательно в оба эти фильма всмотреться. Ведь "Белая лента" - история о зарождении фашизма в баварской провинции в канун Первой мировой войны, а "Любовь" хоть история и более современная, но зато камерная, приватная, очень личная, минималистская: двое стариков в одной парижской квартире - казалось бы, причем тут актуальность!
И все-таки Ханеке удалось почти невероятное - совместить абсолютную традиционность с резким вызовом этим формальным традициям и снять о любви фильм, главный материал которого - смерть, а как раз классических атрибутов любовных кинороманов он лишен. Тут нет эротики, нет томления, нет ревности, нет измены, нет чувственного экстаза. Вместо всего этого - трезвость зрелости, ошибочно принимаемой за старость.
Любой из известных фильмов о любви повествует о зарождении, о начале этого чувства - то есть, строго говоря, о влюбленности. А Ханеке, наоборот, - о том, что же скрывается за формальной фразой "они жили долго и счастливо и умерли в один день". Для того чтобы диалог с бесконечно долгой традицией любовного кино был еще очевиднее, на главные роли режиссер взял двух выдающихся французских актеров, каждому из которых уже за 80: Жан-Луи Трентиньян играл полвека назад в "Мужчине и женщине", а Эммануэль Рива была звездой не менее хрестоматийной картины "Хиросима, любовь моя". У Ханеке они, не снимавшиеся в главных ролях уже лет 20, играют двух преподавателей музыки на пенсии. Однажды, наутро после концерта, на котором их ученик с большим успехом исполнял Шуберта, жене станет плохо - и после врачебного обследования выяснится, что надо делать операцию. Пройдет операция неудачно. Инсульт, потом второй, частичная парализация, инвалидная коляска, потом - лежачее состояние, из которого все труднее выходить, и такое простое, бытовое, негероическое вроде бы решение ее мужа не сдавать больную в госпиталь, а ухаживать за ней самому.
Ханеке не жалеет своих героев - его фильм не сентиментален, но лишен он и обычной для этого строгого режиссера беспощадности. Это первое в его карьере нежное, теплое кино о неизбежном и попытке противостоять неизбежному. Стоицизм повседневного сопротивления смерти, разрушению, забвению, борьба духа и тела - эта атеистическая притча полна метафизической глубины, и хоть Ханеке не балует густым символическим рядом, одна лишь сцена, в которой герой Трентиньяна ловит залетевшего в квартиру голубя, остается в памяти навсегда. Отсюда главный парадокс: фильм о конце жизни, об угасании на глазах преображается, становясь одной из самых красивых и убедительных историй любви, снятых в ХХI веке.
Долин Антон, 24 октября, 2012 г.
http://radiovesti.ru/articles/2012-10-24/fm/70915
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 25.10.2012, 16:38 | Сообщение # 31 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| На экраны выходят фильмы Канна
Осень выдалась насыщенной кинопремьерами - одна другой актуальнее. Словно кино, опомнившись, спешит взяться за лечение запущенных язв человечества. Сегодня на экран выходят самые актуальные фильмы Канна этого года - "Любовь" и "За холмами".
В этих фильмах уже нет былой страсти к мессианству - но есть пресловутое "не могу молчать!". Высказывания яркие, сильные, но с отчетливым сознанием, что это, скорее всего, глас вопиющего в пустыне: люди попереживают, посочувствуют и примутся за старое.
…
Австриец Михаэль Ханеке снова на наших экранах с драмой "Любовь", получившей Золотую пальмовую ветвь. Это серьезное испытание для зрительских нервов: перед нами тягостная картина постепенного превращения человека живого, умного, обаятельного, - в растение. Картина паралича и неотвратимого умирания, когда помочь нельзя, можно только оберегать последние искры человеческого счастья - любовь. Жан-Луи Трентиньян, когда-то изумивший нас самой красивой любовной историей в фильме Лелуша "Мужчина и женщина", теперь поражает историей любви самой безнадежной, самоотреченной и верной, какую видел кинематограф. Его умирающую жену Анну поразительно играет Эмманюэль Рива, получившая премию БАФТА за свою первую большую роль в фильме Алена Рене "Хиросима, моя любовь". Оба актера впервые прославились в знаковых лентах "золотой поры" кинематографа, их участие сообщает картине Ханеке еще один, возможно, даже не предусмотренный автором, но неизбежный смысл: умирание самого этого кинематографа, на смену которому идет то ли компьютер, то ли мобильный телефон. Фильм стал таким же признанием режиссера в любви к уходящему, каким когда-то был спектакль Олега Ефремова "Соло для часов с боем". Он исполнен той же ностальгии и щемящей тоски от сознания близкого неизбежного.
Это фильм о том, что когда любящие друг друга люди долго живут рядом, любовь переплавляется в чувство более сложное и всеобъемлющее: двое срастаются, как сиамские близнецы, они уже не могут вообразить жизнь вдали друг от друга. Слова: моя половина - обретают почти буквальный смысл. Были общими радости - становятся общими даже недуги: герой Трентиньяна, ухаживая за своей второй половиной, на наших глазах тоже увядает, его перестают слушаться ноги, его в жизни поддерживает только необходимость помогать умирающей Анне. И в этом нет самопожертвования - иначе ему жить невозможно. А когда Анна умрет, он из фильма исчезнет, и ни у кого из зрителей не возникнет вопрос: куда? Просто дочь придет в опустевший дом.
Лаконично намечены и контуры поколений, идущих на смену. Они деловиты, прагматичны, их убежденный цинизм скован только нормами приличия, которые тоже доживают последние дни. Дано ли им любить столь же преданно и самоотреченно? Дано ли им такое счастье? Нет ответа...
25.10.2012, 10:53 "Российская газета" - www.rg.ru
Текст: Валерий Кичин (блог автора)
http://www.rg.ru/2012/10/25/kanny-site.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 26.10.2012, 22:20 | Сообщение # 32 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Любовь /Amour/
Жорж (Жан-Луи Трентиньян) и Анна (Эммануэль Рива) — пожилая супружеская пара, всю жизнь прожившая в гармонии и любви. Несмотря на возраст, они стараются идти в ногу со временем: читают газеты, посещают концерты. Всё меняется, когда Анна переносит неудачную операцию на сонной артерии, в результате чего её разбивает паралич. Заботу о жене Жорж взваливает на свои плечи, прибегая к услугам сиделок лишь в самых экстренных случаях. Жизненные функции женщины стремительно угасают, но 80-летний старик изо всех сил старается облегчить скорый уход...
После «Белой ленты», где герр Ханеке подвёл своеобразный итог растянувшимся на двадцать лет размышлениям о судьбе Западной Европы (итог этот неутешителен, но чего-то иного от мрачного австрийца ожидать было наивно), режиссёр сделал ход конём, представив на суд зрителей предельно линейную и локальную историю о смерти. Конечно, в этом мгновенно улавливалась своеобразная авторская ирония (с тем же успехом фильм мог бы называться «Счастье» или «Радость»), а на ум приходила незамысловатая метафора — Анна здесь есть олицетворение той самой Европы, трещащего по швам Евросоюза — что недвусмысленно свидетельствовало бы о том, что Ханеке продолжает гнуть свою линию, невзирая на элегантную черту, подведённую три года назад. На деле, однако, всё оказалось куда проще и сложнее одновременно.
Пожалуй впервые за свою режиссёрскую карьеру австриец решает присмотреться к человеку не как к функции или необходимой детали куда более замысловатого повествовательного механизма, а как к Личности, Индивиду, важнейшему элементу эволюции. Неожиданно выясняется (и это чертовски приятное открытие!), что Ханеке-режиссёр способен к состраданию, а фирменная холодность и отстранённость — не более чем маска. Формально перед нами всё тот же седобородый классик, но от его «Любви» веет настоящим человеческим теплом, чего не было и в помине в его предыдущих работах (там был анализ, констатация, подчёркнутая беспристрастность).
Кто знает, возможно дело в возрасте. Сам Ханеке в этом году отпраздновал 70-летний юбилей. Крылатое memento mori («помни о смерти») становится всё более актуальным, хотя бы на уровне художественной рефлексии. Но вместо ожидаемой и прогнозируемой заупокойной песни австрийский режиссёр по факту экранизировал менее известный латинизм hominem te memento («помни, что ты — человек!»). И сделал это так, что после фильма о смерти очень хочется жить.
(с) Станислав Никулин
http://www.kinomania.ru/movies/a/Amour/index.shtml
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Воскресенье, 28.10.2012, 13:59 | Сообщение # 33 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Любовь до и после гроба
В прокат выходит «Любовь» Михаэля Ханеке, за которую режиссер получил вторую «Золотую пальмовую ветвь» Каннского кинофестиваля.
Восьмидесятилетние супруги Жорж (Жан-Луи Трентиньян) и Анна (Эммануэль Рива) не доживают своей век, а проживают его в покое и с достоинством. Оба музыканты, укорененные в классических гармониях, чуткие друг к другу. Да, случаются проявления раздражительности, но после стольких прожитых вместе лет умение их сдерживать и заглаживать, улавливать собственные ошибки дорогого стоит. В повседневные ритуалы стариков органически вплетаются посещение концерта зятя, совместное прослушивание новой записи ученика. Но стоит Анне на минуту выключиться из годами устоявшегося порядка, замерев в беспамятстве над чашкой, как патина покоя осыпается. Врачи диагностируют инсульт, и начинается борьба за сохранение того самого достоинства.
Анна мучительно переживает постепенную утрату самостоятельности и очевидно страшится грядущей бессознательности.
Она ненавидит больницы и берет с мужа обещание не отдавать ее врачам при любом развитии ситуации.
Жорж готов выполнять это обещание до самого конца, хоть и сам уже ходит не без труда. Периодически появляется дочь (Изабель Юппер), чтобы выступить с позиций рацио, осуждающего обреченную ношу.
Австриец Михаэль Ханеке долгие годы снимал фильмы про механику и метафизику жестокости в жизни и в кино. Про рождение насилия из духа буржуазного благополучия. Про то, как отчужденный подросток из свидетеля и зрителя превращается в действующее лицо и постановщика смерти («Видео Бенни»). Про то, как на пороге дома образцово-высокой культуры быта появляются двое, чтобы установить новые правила («Забавные игры», снятые им дома и затем переснятые кадр в кадр для Голливуда). Про то, как поклонница Шуберта погружается в ад самоистязания и подавления («Пианистка»). Про то, как в германской деревне в тени борьбы за чистоту и невинность вызревает страшное будущее Европы («Белая лента»).
И вдруг любовь, да еще вынесенная в название.
Это не ловушка, Ханеке не даст ни одного формального повода усомниться в том, что Жорж любит Анну и наоборот. Не дадут и артисты, проживающие на экране не роли даже, а выпавшее им испытание без малейшего намека на сентиментальность. Разумеется, это не юбилейная открытка с благостной картинкой, которая должна вызывать умиление, но и на исповедь автора не похоже.
Провожая неожиданно идеальных героев старого мира, который он бичевал не хуже нового, режиссер никак не выдает собственных чувств, если о них вообще имеет смысл говорить. Бесстрастность, с которой Ханеке аранжирует формально безупречную картину Бетховеном и все тем же Шубертом, способна вызывать оторопь.
Но если он и уподобляется патологоанатому, то это безупречный патологоанатом, внимательный и точный в деталях.
От сна, в котором умирает сам старый дом, до наполненного физически ощутимым чувством неловкости визита благодарного ученика к выдающемуся педагогу. Близость конца резко сужает мир до двоих. В этой гробовой уже любви нет места третьим, даже если речь идет о собственном ребенке.
Да и на двоих одну смерть не разделить. Что она может больше страшить того, кто остается, чем того, кто уходит, не новость. Как и то, что удерживающая уходящего в агонии любовь эгоистична. Когда угасает один из двоих, каждый из них парадоксальным образом оказывается один на один с этим фактом. Но можно ли извлечь из увиденного какой-то урок? Если кто-то сумеет, возможно, ему повезло. Поскольку смерть – дело одинокое, то и возможный резонанс зависит от личных с ней отношений.
ТЕКСТ: ВЛАДИМИР ЛЯЩЕНКО — 25.10.12 10:17 —
http://www.gazeta.ru/culture/2012/10/24/a_4823065.shtml
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Среда, 31.10.2012, 07:43 | Сообщение # 34 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Героическая старость
В прокат вышла "Любовь" Михаэля Ханеке
"Любовь" Михаэля Ханеке — фильм—обладатель каннской Золотой пальмовой ветви и один из главных претендентов на "Оскара" в иностранной номинации — выходит в прокат в России. Как и к другим шедеврам современного европейского искусства, здесь к нему не очень-то готовы, считает АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
В Канне сомнений в том, что победит "Любовь", не было: ведь это исключительный образец неоклассики (не путать с мертворожденным неоклассицизмом). Фильм начинается с пролога: полиция и пожарные вскрывают квартиру, где жила престарелая чета и где царит трупный запах. Пролог рифмуется с эпилогом и раскрывает все карты, кроме разве одной, так что риск что-то раньше времени сообщить будущему зрителю столь же минимален, как в случае с "Ромео и Джульеттой". В картине нет ни одного случайного кадра — исполнители даже крошечных ролей, хотя бы Динара Друкарова в роли сиделки, подобраны снайперски. Что уж говорить, сама Изабель Юппер, любимица Ханеке, получила тут совсем небольшую рольку взрослой дочери: она, конечно, сочувствует старикам родителям, но глубоко погружаться в их предсмертные конвульсии не намерена и где-то уже задумывается о судьбе освобождающейся парижской квартиры. Эта квартира, в каждом своем кубометре тщательно исследованная камерой, тоже становится полноправной героиней фильма: она дышит, она задыхается от запаха болезни, она впускает в себя незваных гостей (голубей в том числе) и страдает от одиночества в финале. Плюс два легендарных исполнителя главных ролей — Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива, на которых работает не только актерское мастерство, но в первую очередь их запечатленная на лицах биография. Плюс, наконец, Ханеке, чье имя принято произносить с придыханием: он сделал самую личную свою картину, в которой отразились связанные с любовью и смертью рефлексии его родителей, его самого и его жены.
В России все эти пиететы не действуют, а классическое почитается старомодным и скучным. Что нам любовь двух стариков сильно за 80: у нас так долго не живут, а кто заживется, сам за это расплатится, и кино про таких не снимут. К тому же эти ни в чем не нуждаются — еще недавно ходили вместе, ублажая себя, на концерты, у них идеальная семья, связанная общими профессиональными интересами (оба в прошлом преподавали музыку), отличная недвижимость, надежная медицинская страховка, правильные либеральные взгляды на жизнь. И единственная неприятная проблема: что делать со смертью, как бы ее пережить? Эдакий буржуазный вопросец, черт его подери!
Вы напрасно решили, что вас будут кошмарить спорами о правомерности эвтаназии. Не будет и никаких отсылок к божественной воле: герои хотя и не воинствующие, но атеисты, так что полагаются исключительно сами на себя. Нет в картине ни возвышенной духовности, ни экзистенциальной зауми — все просто, можно сказать, прагматично, даже элементы мистики в финале преподнесены без расфокусов или какой-то другой смены оптики — как бытовое явление. Ханеке с его протокольным стилем намеренно очищает ситуацию от ненужных подробностей и посторонних мотивов, чтобы сосредоточиться на главном. После того как Анну хватает инсульт и ее тело и ее сознание начинают разрушаться, мы погружаемся в атмосферу каждодневного кошмара, воспринимая происходящее и объективно, и с глубоко личной точки зрения Жоржа. Ухаживая за парализованной женой, он проходит все стадии надежды, отчаяния, самообмана — и в конце концов совершает единственно возможный акт, который кто-то характеризует как милосердие, кто-то — как преступление, кто-то — как затмение. А ведь это просто настоящий героизм — прорваться за линию смерти сквозь плотную линию обороны противника с наименьшими потерями. Прорваться вдвоем туда, куда попадают только поодиночке.
Они ушли из этого мира очень прозаически — просто открыли дверь и вышли из квартиры. Она спросила, надел ли он пальто — знак последней заботы. Мы не знаем, куда они двинулись: это ни ад, ни рай, ни то, что где-то написано или предсказано,— это их внутренняя совместная вера в то, что их связывает здесь и будет связывать всегда и везде. Впрочем, сказка про героическую старость — лишь один из возможных вариантов прочтения фильма. Ханеке тем и велик, что при всей его кажущейся конкретике он оставляет огромное пространство для интерпретации, для игры воображения. В это пространство вписываются и романтизм, и картезианство, и стоицизм, свойственные немецкой, французской, австрийской — вообще европейским культурам. Русская — в ее отношениях с любовью и смертью — сюда не помещается.
Андрей Плахов, Газета "Коммерсантъ", №202 (4987), 26.10.2012
http://www.kommersant.ru/doc/2052559
|
| |
| |
| Татьяна_Таянова | Дата: Понедельник, 05.11.2012, 16:41 | Сообщение # 35 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 41
Статус: Offline
| Я здесь, ее здесь нет, дышит ужасом тишина.
Мы пропали: нас, как зерна, трясет в своем решете Сатана.
Я страдаю, страдает она, - и она от меня далека,
От неё не дотянется ко мне ни слово, ни рука.
Все, чем связаны мы, - это мрак, прерывающий всякую связь,
Цепенящий мрак и чудовищная, безнадежная страсть.
Вслушиваюсь: рядом нет никого, и страх овладевает мной,
Мне чудится её голос в темноте ночной.
Веет слабый ветер, и я, похолодев, молю, уже не веря:
Боже, спаси её от гибели, вырви из пасти Зверя.
Вновь я чувствую этот вкус, эту горечь смерти во рту,
Вновь осилить не могу эту резь, эту лютую тошноту.
Всю ночь я был один: я топтал виноград в давильне, шагая
От стены к стене, взрываясь безумным смехом, изнемогая.
Тому, кто создал глаза, нужны ли глаза, чтобы видеть меня?
Тому, кто создал слух, нужны ли уши, чтобы слышать меня?
Как грех ни велик, милость Твоя все же больше, ибо Ты благ.
Нужно молиться: в этот час торжествует всесильный Враг.
Поль Клодель – крупнейший религиозный писатель XX века написал это. И это молитва. О любви и о любимой. Заступительная и в то же время обжигающе безнадежная. Такая, когда молишься, но кажется, что в пустое небо, будто между тобой и Богом - тьма. Но молишься, потому что любишь, несмотря на грех, слабость, отчаяние, безысходность.
И кино Ханеке во многом – тоже молитва.
Страстная стихия текста Клоделя, на первый взгляд, уж слишком далека от стариковского шепота, шарканья, крика, всхлипа, боромтанья и вообще житья-бытья, которое режиссер столь достоверно (вплоть до однообразной еды и однообразного цвета жилища и одежды) воссоздает в фильме. Но все же видится сходство. Кино-то не про старость, а про души, а для них, как известно, старости нет.
По большому счету, люди в фильме «Любовь» – мужчина и женщина – полностью очищены и распакованы, с них совлечены все покровы. Ни социальных функций и ролей, ни бытовых, ни, наверное, возрастных, ни идейно-мировоззренческих, ни каких-либо ярко выписанных психологических характеристик. Только души, чья оболочка-плоть так слаба, что почти исчезла, перестала иметь значение, растворилась в тишине молчания, расплавилась в правде подлинности. Митрополиту Антонию Сурожскому принадлежит мысль о том, что в минуты горя мы не наблюдаем за тем, как живем, забываем о тех, кто смотрит на нас, судит нас. И вот оно перед нами - это самое что ни на есть горе, и вот он - в полный рост, как на ладони – сокровенный, подлинный человек, углубленный до внутренних света/тьмы, без маски, без надобности быть кем-то, кроме себя, быть лучше, чем есть.
Убеждена, многих именно эти подлинность и глубина в фильме могут устрашить и оттолкнуть не меньше, а то и больше физиологической достоверности предсмертного угасания, тлена, стариковской немощи, бреда и мычания боли.
Старик Трентиньяна НЕВЫНОСИМО подлинный, он не лжет, когда говорит Богу «НЕТ», а ей – «ДА», спасая любимую от всего и всех – от боли, Бога, дочери, судьбы, случая, тела, отказавшегося служить и жить… Вот что страшно - это спасение, эта его свобода (освобождение), эта его любовь, познавшая, что в любви мы любим не продолжение себя, не некое единое МЫ (пусть даже этому МЫ пятьдесят лет, прожитых вместе), а другого, НЕУМОЛИМО ДРУГОГО – с другой судьбой, с другим желанием (или нежеланием) жить, с неумолимо другой смертью.
Прикосновения рук, касания душ, их почти сакральный шепот о всякой ерунде, о том, что было много того и сего, того и сего… Все это в фильме - не режиссерские искания любви (как часто ее именно ищут в кино и как редко находят). Это ВСТРЕЧА с ней! Столь же сильная и страшащая (в значении – удивляющая, сражающая), как и встреча со смертью. Сильна, как смерть, любовь (Песнь Песней). Да, так. Режиссер показывает нам встречу с истинной Любовью, не думаю, что для Ханеке в фильме она под вопросом. А вот ищет он через нее, посредством нее Бога, ищет так, как взыскуют последний и окончательный ответ. Находит ли? Или после долгой, бесплодной молитвы фильма, идущего наполовину наяву, наполовину в полусне, возвращает Ему билет, как когда-то герой Достоевского? Вот о Ком – иступленное, лунатическое, напряженное молчание фильма «Любовь». По атмосфере он сродни состоянию «тупик надежды». Оксюморон. Как и то, что, с одной стороны, Ханеке раскрывает сердце до слез, с другой - закрывает, забивая досками сдержанности, даже чисто формальной сдержанности (словесной, стилистической, композиционной).
И когда Михаэль Ханеке только пришел в кино, и когда своими триумфами штурмовал Канны, многие обвиняли его в жестокости к зрителю. Упреки были приблизительно такими: зачем мучить людей (речь не только о героях), зачем предъявлять им непосильные требования, жать на запретные педали, зачем рассказывать ужасные истории… Его взгляд на мир и человечество твердый, беспощадный (ни уныния, ни слезливости, ни страха), он сродни тому, что нашел когда-то критик Михайловский в писаниях Достоевского – «жестокий талант». Тургенев высказался пренебрежительнее, но по смыслу очень похоже – «наш маркиз де Сад». Вот и у Ханеке нередко сквозит «десадовость».
Но это кино... Оно словно из другого теста. Его снял не «жестокий талант», а милосердный талант, запутавшийся, хоть и все почти знающий, талант, снисходительно оставляющий себе и своему зрителю право на ошибку, на неверный выбор, на какую есть жизнь и любовь, тоже какую есть. Нравственный максимализм уступил место снисхождению. Перед нами уже не учитель и яростно сдержанный пророк, а собеседник, который (это особенно очевидно в сцене письма про птицу) сам не знает, как жить, думает вслух, предлагает вопросы, на которые только ищет ответ, но ищет бесстрашно, проявляя чудеса внутренней свободы, чудеса веры в то, что и мы будем искать…
P.S. Мысли о «неумолимо другом» и о том, что подлинное иногда страшит и отталкивает, можно найти в «Школе молитвы» митрополита Антония Сурожского.
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 09.11.2012, 22:20 | Сообщение # 36 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Михаэль Ханеке. Любовь. Предел художественности.
Начнем разговор с мысли о том, что художественное произведение может быть судимо только с точки зрения тех законов, действие которых его создатель сам над собою признал.
Ханеке – гений и заложник формы. Поймите правильно, я говорю не о жанре, он бесконечно далек от жанрового кинематографа, в котором жанр есть диктат условной формы, выродившейся из отдельных отростков содержания, как розовый куст без надлежащего ухода вырождается в простой шиповник. Ханеке последовательно противопоставляет свое творчество массовой, развлекательной продукции, использующей коммерческие преимущества жанра и несущей следы пороков, связанных с ориентацией кинопроизводства на рыночный успех. К этим порокам можно отнести спекуляцию на темах агрессии и отношения полов, когда они редуцируются до чистой формальной величины, атомов киноткани, призванных возбуждать в зрителе соответствующие состояния, то есть гнев и половое желание.
Ханеке в пику всему признал над собой другой диктат – диктат действительности. Он всякую художественную ноту проверяет по камертону действительности, который звучит в его творческом сознании, отсюда правда ситуаций и характеров в его фильмах. Действительность же он понимает (судя по его творческим высказываниям) как нерасторжимую цепь причин и следствий, связь которых, покрытую мистической пеленой в сознании обывателя, и пытается обнаружить, вскрывая реальность, как хирург живое тело. Вот основные детерминанты его предыдущих работ. В «Белой ленте» авторитаризм отцов становился причиной террористической деятельности детей. В «Скрытом» зло, совершенное героем в детстве из мелкого эгоизма, спустя много лет возвращалось, ломая его семейную жизнь и карьеру. Даже в «Забавных играх», где жестокость кажется немотивированной и от этого еще более устрашающей, есть обуславливающий ее мотив – идея свободной воли человека, который сам определяет свое бытие в системе нравственных координат.
Но в этой позиции или лучше сказать методе есть слабое место, полагающее на определенном этапе предел всем художественным исканиям. Предел, связанный с тем, что любой феномен действительности ограничен с двух сторон: с одной – рождением (появлением), с другой – смертью (уничтожением). Именно в силу стремления как можно меньше уступать места условности в своем кино Ханеке и становится заложником форм, которые появляются и исчезают, не допуская в свой круг метафизики, «метафизических скачков», как сказал бы Альбер Камю. В связи с этим вспоминается диалог двух незабвенных героев Достоевского, когда один говорил, пародируя размышления другого, что тот раньше не веровал, потому что не знал, что веровал, а как только узнал об этом, сразу уверовал. Только в случае с Ханеке все с точностью до наоборот: вера может быть допущена только как незнание о неверии (как небольшое затмение разума), а положительное знание, которое как бы есть субстанция каждого кадра его фильмов, отменяет веру. Там, где Триер не стесняется звонить в колокола, подвешенные прямо на небесах, Ханеке с фанатизмом подвижника, который отрезает себе руку и вырывает глаз, буквально следуя словам Евангелия, зашторивает окно, начинает затемнение и пускает титры. За определенной чертой Ханеке сам обрекает себя на молчание.
Все содержание нового его фильма естественно, как река из истока, вытекает из одного действительного обстоятельства, взятого целиком из жизни, как рыба вытащенного из потока явлений. Это центральное обстоятельство – болезнь престарелой героини. Сюжет фильма составляет последовательное, показанное в несколько этапов разрушительное действие болезни на ее природу, с одной стороны. И такая же последовательная череда реакций на это разрушение ее мужа-старика, с другой. Единственный элемент явленной нам художественной реальности, который может сойти за условность (даже за привнесенную идеальность, но все-таки не за «метафизический скачок») – это любовь двух стариков, взаимопроникнутость их существования. Именно это является той художественной закваской, которая придает медицинскому факту способность приводить зрителя к катарсису.
Центральный вопрос фильма: что же такое человек? Что вызывает нашу любовь к нему? Видимое ли тело, воплощенные ли в поступках (или их отсутствии) качества? Или нечто невидимое, что дает свое согласие на те или иные поступки, что стремится приобрести одни и избавиться от других качеств, что мучается и радуется, – я говорю о душе. Для Ханеке болезнь героини – это возможность показать, что человек – это набор свойств и качеств, стог сена, который разметал вихрь смертельной болезни. От талантливого, умного, по-старчески красивого человека к концу фильма остается безумная, обезображенная параличом, ни к чему больше не способная старуха. Герой, в самом начале этого двухчасового пути расподобления запрещающий ей заговаривать об эвтаназии, наконец, сам в припадке отчаяния душит ее тело, в котором не осталось ничего того, что он любил, во всяком случае, которое унижало, как он должен был думать, ту, кого он любил. И далее в галлюцинации жена является ему в неком идеальном возрасте, замершем на безопасном расстоянии от конечного увядания, и уводит его собой из жизни.
Но вся чудовищная и сентиментальная концовка фильма, в которой муж умерщвляет подушкой жену и без возврата уходит вслед за ее призраком из квартиры – пример отступления художника от своих принципов, пример самой случайной случайности.
Подумаем. Ведь жена могла умереть и намного раньше. Она могла умереть во время длинного монолога героя, в котором Ханеке сосредотачивает экзистенциальную мысль о враждебности мира человеку, о неизбывности человеческой тоски, символом которой становятся звезды – их рисует на открытке мальчик, чтобы по этому, заранее условленному знаку его мать поняла, как плохо ему в лагере, куда его отправили. Наконец, жена героя могла умереть и позже, через неделю, через две – герой знал об этом, ждал этого, был к этому готов. Поэтому совершенная им бытовая эвтаназия оказывается случайностью, психологическим вывихом, срывом, жестом отчаяния маленького мальчика перед враждебным миром, который забрал у него самое ценное – другого, любимого им человека. Только герой давно уже не мальчик, и даже если допустить, что он внутренне надломился за время долгой болезни жены, на протяжении которого неотступно находился при ней, его внезапное осознание бесполезности дальнейшего существования ее в таком виде, который унижал ее в ее собственных глазах, пока она еще была в состоянии понимать, выглядит случайностью, вспышкой. Одним словом, весь финал приобретает характер вариативности. Отчасти режиссер подготавливает нас к этому, попутно формулируя в пространстве фильма некоторую философию случайности, появляющейся иногда среди строгого детерминизма всеобщего хода событий. Кажущаяся случайность эта – просто следствие ограниченности опыта воспринимающего субъекта. В самом начале фильма Ханеке вводит мотив ограбления. Оно произошло в отсутствие героев, которые были на концерте. И вот, увидев взломанную дверь, героиня испытывает страх и недоумевает – с какой целью грабили их квартиру, у них же нечего взять? Герой успокаивает ее, говоря, что так бывает, что грабители грабят разные квартиры, что с этим надо смириться и жить как будто ничего не бывало. Этим вступительным эпизодом Ханеке оправдывает и появление болезни. Ее вторжение в жизнь героев он сравнивает с этим грубым «случайным» насилием над их бытом, от которого никто не застрахован. Но в случае с эпизодом убийства он явно подменяет выявленную им вовне действительность некоторого неучтенного человеком хода событий (как он понимает случайность) своим режиссерским произволом относительно внутреннего самоопределения героя. Получается, что в рамках своего метода Ханеке высказал все еще до убийства героини. Фильм можно было окончить раньше, можно было продлить без ущерба для этого основного высказывания, суть которого в том, что от жившего, мыслившего и некогда любимого человека не осталось ровным счетом ничего, что бы стоило дальнейшего существования. Убийство оказывается случайностью, а сентиментальный финал, в котором герой пишет письмо мертвой жене – попыткой найти альтернативу невозможному в мире Ханеке посмертию.
«Любовь» – это фильм-поражение с точки зрения прошлых фильмов Ханеке и отраженного в них творческого метода, но возможно это и признак нарождения нового метода, перехода к некоторому качественно новому способу миропостижения в его будущих картинах.
Автор: Шамиль Ягафаров, 05.11.2012
http://rassssvet.ru/kino....ennosti
|
| |
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Суббота, 24.11.2012, 23:57 | Сообщение # 37 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 3284
Статус: Offline
| Писать о таком кино сразу после просмотра является делом неблагодарным. В первую голову лезут наружу эмоциональные словесные порывы, что это новый «великий фильм о любви», а игра переваливших 80-летие Жан-Луи Трентиньяна и Эммануэль Рива есть ничто иное как человеческий подвиг. Действительно, Михаэль Ханеке говорит достоверно, реалистично и сухо, подсаживая зрителя в клетку к своим героям, переживающим угасание тела, но никак не умирание чувства. Медленно он подкатывает комок к горлу, чтобы в итоге выпустить голубку на свободу. Чтобы не доводить её до самых тягостных мучений, которые, если и суждено им быть пережитыми, должны выпасть на долю «свидетелей (не)счастья», коими мы с вами и являемся.
Рад, что наконец-то посмотрел этот фильм! Сдаётся мне, что увижу его снова совсем скоро! С вами, друзья! В наступающем семестре!
|
| |
| |
| Валентина_Нежумира | Дата: Понедельник, 26.11.2012, 20:23 | Сообщение # 38 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 483
Статус: Offline
| Тяжелый и одновременно гениальный фильм! Тяжело осознавать, что тоже самое может случиться, как с твоими близкими, так и с тобой.
В течение нескольких дней мы проводим время только с пожилой парой. Что, как мне кажется, помогает сконцентрировать свое внимание именно на проблеме главных героев, не отвлекаясь при этом на других. Можно сказать, что мы буквально живем вместе с ними в одной квартире. Лично у меня сложилось именно такое впечатление, так как все выглядело очень даже реалистично.
Проблема, которую затрагивает режиссер в данном фильме, на мой взгляд, настолько жизненная и личная, что к происходящему просто невозможно относиться равнодушно. Эта история поразила меня своей простотой, искренностью чувств и реальностью. Любовь, которую испытывал главный герой к своей больной супруге, является не просто примером, но и образцом для каждого из нас! А его поступок - прекрасное доказательство неугасающих чувств. Не каждый решился бы на такое ради блага своего очень близкого человека.
Одним словом, огромное спасибо режиссеру за этот замечательный фильм!
|
| |
| |
| Елена_Дмитриева | Дата: Понедельник, 03.12.2012, 16:12 | Сообщение # 39 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 66
Статус: Offline
| УФФФ....это сложно описать.я увидела совсем иного Ханеке, такого камерного и спокойного что ли, пока еще не могу переварить полностью. Но это не тот Ханеке, который провоцировал меня в "Пианистке", интриговал и заставлял думать в "Белой ленте", наводил на меня ужас в "Странных играх", кстати именно "Странные игры" фильм, которого я боюсь, он наводит такой странную тревогу и страх....но речь не об этом. "Любовь". Это невероятно трогательно, спокойно и философски. Маленький участок жизни, самый ее конец. Ханеке заглянул в ту грань, когда человек на пороге конца. Он показал лично мне, что любовь не умирает, она переходит на другой уровень - преданности, заботы и терпения. Великолепная сцена, когда Жорж видит Анну, играющую на рояле. И, черт возьми, посуда вымыта....такая важная мелочь...
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 12.02.2013, 19:08 | Сообщение # 40 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Михаэль Ханеке «ЛЮБОВЬ» 2012
Сам Михаэль Ханеке всячески устраняется от каких-либо интерпретаций своих фильмов и практически не делает подсказок для зрителей - разбирайтесь без посторонней помощи, смотрите внимательнее на экран, замечайте малейшие детали и вроде как несущественные обмолвки. Как своего рода кинематографический врач, он сообщает, разумеется, анамнез в поведанной истории болезни экранных героев, но вот его почерк и отдельные термины подчас трудно разобрать - и надо приложить дополнительные усилия, чтобы догадаться по возможности верно, что же на самом деле имелось в виду.
Название "Любовь" не столько обманчиво, сколько уводит несколько в сторону от генеральной темы творчества немецко-австрийского режиссёра, всё чаще работающего во Франции, где как бы принято считать, что любовь - это главное в жизни людей, а переживаемые ими чувства и подчас самосжигающие страсти являются чуть ли не единственным оправданием человеческого существования. Кстати, случайная и даже глупая аналогия, вдруг мелькнувшая в моём мозгу во время лицезрения на экране парижской квартиры, где проживает пожилая супружеская пара, только что обрела для меня весьма косвенное подтверждение, когда я вспомнил, что Жан-Луи Трентиньян был первоначальным кандидатом на участие в "Последнем танго в Париже". Если учесть, что прошло 40 лет с тех пор... Почему бы не представить себе постаревших героев той всепоглощающей драмы любви?!
Однако лента Ханеке - совсем о другом. Проще всего видеть в ней проявление неизбывной, по-прежнему теплящейся, никуда не исчезнувшей с годами нежной привязанности мужчины и женщины, которые состарились вместе и готовы умереть в один день. Но целый ряд словесных намёков и зримых подсказок дают понять, что режиссёр вновь сделал кино о "потере дома", об утрате семьи, о вторжении в личное, частное пространство неких чужеродных сил, даже если в качестве таковых могут выступить самые близкие люди, как давно отдалившаяся от родителей взрослая дочь, которую фактически интересует лишь возможность наследования и квартиры, и какого-то дома бабушки, о чём едва мычит уже теряющая дар речи больная мать.
И страшный сон, который снится главе семейства, и двойное проникновение голубей в квартиру, и её вскрытие пожарными в прологе фильма, и попытка взлома каким-то вором, и скандальное изгнание одной из сиделок, чем-то не понравившейся главному герою - всё это так или иначе работает на идею, сквозную для Михаэля Ханеке: не удастся сохранить свой дом и семью в неприкосновенности от постороннего вмешательства. И отнюдь не случайно, что смерть супружеской пары подана метафорически - как уход из дома, оставление своей квартиры, которая отныне является всего лишь пустым пространством. А дочь, пришедшая после кончины родителей, кажется одинокой захватчицей на руинах разрушенной семьи.
Сергей Кудрявцев
http://vk.com/feed?w=wall36006768_14800
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 12.02.2013, 19:10 | Сообщение # 41 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Аутентист. «Любовь», режиссер Михаэль Ханеке
Воображение и реальность имеют мало общего.
(Из фильма «Любовь»)
Эта очевидность — мысль, вынесенная в эпиграф — по существу, а не в художественных контекстах — составляет подспудную коллизию последнего фильма Ханеке. Кристально ясного и непростого. С прологом, раскрывающим финал сюжета. С эпилогом, освобождающим место действия для другой совсем драмы.
В прологе группа пожарных и полицейские проникают в квартиру с жутким запахом. Пожарные в масках. В одной из комнат с открытыми окнами — мертвая старуха. Разлагающийся труп, убранный цветами. Дальше — титр с названием фильма. Перед нами — концертный зал. Среди публики Жорж и Анна, герои Жан-Луи Трентиньяна и Эмманюэль Рива. Звучит шубертовский Экспромт. Эстраду, рояль, пианиста режиссер не показывает. Старики приходят домой. Замок в двери покорежен. Кто-то пытался взломать. Пролог и первые кадры предвещают жанр «мещанской драмы», kammerspiele с элементами преступления. Ханеке расставляет ловушки. Но действует при этом без обиняков или эстетического эпатажа.
Все действие фильма происходит в квартире стариков и на лестничной площадке. Туда режиссер как-то выгоняет Жоржа из сна, где его, заснувшего рядом с парализованной женой, душат кошмары.
В эпилоге дочь этих персонажей, сыгранная поджарой Изабель Юппер, стоит в просторной — опустевшей квартире. Сделка с недвижимостью, о которой она пыталась «серьезно поговорить», навещая больную мать и натыкаясь на молчание отца, состоялась.
В рамку пролога/эпилога заключена другая картина, точнее, иная (кино)реальность. Но по ходу фильма, в момент накалившегося напряжения, режиссер выставляет во весь экран картины, что висят на стенах квартиры, где живут и умирают Жорж с Анной. Воображение зрителей уносится за крохотными персонажами, удаляющимися по дорожке в пейзаже. Бытовая реальность фильма, семейный портрет в интерьере расступается, защемляя восприятие зрителей на пороге как бы двойного бытия. В складке видимого и невидимого.
Анну, у которой парализована правая сторона после неудачной операции, укладывает в постель Жорж. «Ты уже прочел новую книгу об Арнонкуре?» — задает она вопрос мужу. Он книжку приносит. Анна левой рукой надевает очки, открывает ее. Ритуал повседневных привычек восстанавливается.
Обыденные, очень точные диалоги, реакции персонажей ничего в «Любви» не педалируют. Однако значимы. Этот странный баланс незаметного, органичного вживания в роли и «штрихи», принадлежащие миру, достоянию Рива с Трентиньяном, тембр их голосов, настройка партнерства, звучащего нисколько не архаично, обеспечивают аутентичность «Любви». Иначе говоря, верность себе — персональную, артистическую при артикулированной мотивации в создании этого фильма немолодых людей: Ханеке, Рива, Трентиньяна.
Имя Арнонкура, австрийского дирижера, известного аутентичным исполнением музыкальных сочинений, мелькнуло в «Любви» не случайно.
Ханеке здесь — строгий режиссер или дирижер-аутентист. Он говорит со смертью, а не о смерти с глазу на глаз и на языке чувств, минуя всякую сентиментальность. Эта смелая задача, без излишних трактовок самой «темы с вариациями», скрыта, казалось бы, за мастерством Ханеке, а также его исполнителей-музыкантов, причем в прямом смысле: персонажи Рива и Трентиньяна — преподаватели музыки. И — в переносном. Они — «старинные инструменты».
При всем том рассуждать об их мастерстве мелко и неправильно. Тем зрителям, которые смутились, как я слышала, «товстоноговщиной» (кто еще помнит, что это такое) австрийского режиссера, то есть его «академизмом», «сделанностью», не хватило «радикальности». (Товстоногов был успешным режиссером, но, как писал П.А.Марков, «не бежал впереди прогресса».) Радикальность Ханеке — в человеческой проницательности, а не только в том, что он идеально режет, продлевает, склеивает планы или, смело плюнув на «хороший вкус», не боится банальных ассоциаций. Например, когда герой Трентиньяна выгоняет в окно голубя — вестника, так сказать, отлетающей души, а потом, во второй раз, ловит его, прилетевшего в то же пространство, где, точно по такой же траектории, как кружится загнанный голубь, двигалась в инвалидной коляске героиня Рива.
Кроме того, неоакадемизм — стиль мертвечины. Тут, скорее, можно говорить о неоклассике, припомнив опусы Стравинского, например. Ну, это к слову.
Новаторство Ханеке — содержательного, а не стилистического толка.
А его историзм, основанный на выборе именно таких актеров с их колоссальным личным и художественным прошлым, актуализирует мировоззренческую и этическую проблематику. Укорененность в традиции напрямую связана с их актерской точностью, обеспеченной их же воображением.
Поразительно, как при этом деликатно и снайперски — в одно касание — Ханеке внедряет вестников другого мира, времени, возраста в завидную квартиру-крепость стариков и музыкантов, уже осажденную смертью. Присылает, в сущности, вестников другого человеческого состава, замеса, поля. Это и несчастливая в семейной жизни, с упругой походкой дочь-трудяга, тоже музыкантша. Это консьерж с женой, пораженные тем, что буржуй Жорж не сдал парализованную жену в соответствующее заведение. Это бодрая услужливая сиделка, и сиделка жестокосердная, которую Жорж выставляет за дверь, заплатив неустойку и сверхурочные, — у нее не нашлось сдачи, двадцати евро. О, эти мельчайшие штрихи, которыми Ханеке уточняет, не вдаваясь в пластические фиоритуры или в психоложество, всякого исполнителя в ансамбле «Любви».
Теперь о загадке. Почти в каждом сюжетно прозрачном фильме Ханеке есть сопротивляющийся разумению сухой остаток. Загадка «Любви», такой прямой и формально незатейливой, — в недосказанности. В той трепещущей сдержанности, что таит в себе понятие understatement. И на что никогда не сподобится обдуманное вдохновение или режиссерская, а также исполнительская отделка материала (фильма, роли).
Радикальность «Пианистки» — в обход феминистской озабоченности Елинек, автора одноименного романа, — состояла не в растлевающем прессинге высокой культуры или в удушливой бидермайеровской ритуальности венского общества, но в том, что Юппер играла свою роль как нетривиальная романтическая актриса. Такое же понимание в исполнении сочинений романтика Шуберта требовала ее героиня от своих учеников. Радикальность неоклассической «Белой ленты», снятой под документ, интриговала непрозрачностью этого и всякого документа, преисполненного тайн, лишенных разгадки. Радикальность камерной «Любви» — не в шедевральности режиссуры, но в воссоздании — воскрешении — непосильной реальности старосветских отношений людей, связанных длинной жизнью, общим занятием, разным детством, о котором достает времени (или пристало) вспоминать перед смертью.
Ухаживая за парализованной женой, Жорж поддерживает налаженный уклад их долгоиграющей жизни. Он моет Анне голову, занимается с ней гимнастикой, кормит с ложечки, истязает поильником, переодевает, продолжая естественную жизнь людей, а не капитулянтов непривычных обстоятельств. И продолжая распорядок прежних дней, вроде завтрака стариков в начале фильма до выключения сознания Анны, спровоцировавшего неудачную операцию. Перед нами повседневная жизнь с затаенным раздражением и комплиментами («ты сегодня такая красивая»), с бытовыми разговорами про столяра, который должен починить замок, про контору, откуда мастера надо дожидаться два месяца, про засоренный туалет каких-то их знакомцев, про чудесные восьмые (ноты), которые звучали на концерте ученика Анны.
Потом, уже в новой, еще в одной жизни, на инвалидном кресле, Анна вдруг за обедом — вообще-то, нюансы их аутентичных застолий словами передать почти нереально — захочет полистать семейные альбомы, ненужные и хранящиеся в кладовке, чтобы припомнить забытое перед своим уходом и сохранить впрок. Ханеке — тоже в совершенно будничном режиме — вкрапляет и другие знаки-предвестия развязки. Жорж отправляется на похороны некоего Пьера, их друга; Анна нетерпеливо ждет подробного рассказа, «как там было». Появляется самоуверенный ученик Анны, пианист, несколько растерявший уверенность при виде ее в коляске и сыгравший по ее просьбе фрагмент бетховенской «Багатели», которой она «мучила» его в детстве. Ханеке оставляет Жоржа в одиночестве под аккомпанемент радионовостей о забастовке профсоюзов, которые звучат теперь как эхо несуществующего, далекого-далекого мира. И постепенно, на медленном крещендо, и щепетильно ведет партитуру не к финалу фильма, но к финалу реальности своих персонажей, пребывших здесь и сейчас в таком конкретном и подробном бытии. Приближает к финалу той реальности, что имеет с воображением мало общего. Но без него она не то чтобы не существует — неполноценна.
Однако прежде Ханеке дает почувствовать кульминацию, которую традиционной не назовешь. Хотя она и есть перелом его камерного фильма. Анна просит мужа выключить диск, присланный ее учеником, с фрагментом Экспромта, что звучал на концерте в начальных кадрах.
Анна прерывает не только исполнение, но время, которое для себя остановила.
В замкнутом пространстве большой парижской квартиры время перестало быть реальностью. Прекратилась музыка — закончилась жизнь. Это так, и всё. Невыносимо и однозначно.
«Какой сегодня день?» — спрашивает жену Жорж. Анна пожимает плечом. Времени больше нет. Совсем незначащий диалог обозначает еще один перелом в структуре «Любви».
Усевшись рядом с Анной, Жорж рассказывает о фильме, который смотрел в детстве. Сам фильм он не помнит, а чувства, что тот вызвал, остались. Жорж вспоминает, что, пересказывая его мальчишке-другу, плакал. Сюжет испарился, чувства не выветрились. Вот, если угодно, трактовка режиссером своего последнего фильма, который он избегает интерпретировать в интервью.
Понятие «радикализм» так изношено, что пора его чистить под содержанием, а не формой или языком. И потому Ханеке вносит такой штрих: Анна измучена донельзя, потеряла речь, отказывается пить, то есть жить. Жорж, понимая все про нее, про себя, душит Анну подушкой. И вот он уже на кухне, в пальто. С только что купленными букетами. Снимает целлофан, отрезает цветочки ножницами, которые по-хозяйски покоились вместе с ножами и вилками рядом с мойкой. Эти цветочки, но увядшие, мы уже видели в прологе у лица высохшей Анны.
А после убийства живая Анна позовет Жоржа, и они, одевшись, выйдут из квартиры. Удалятся с экрана. Из (кино)реальности.
«Воображение и реальность имеют мало общего». Но воображение — подкладка реальности, ее глубина. Это понимает аутентист Ханеке, транслирующий вместе с такими актерами и чувственный, и рефлексивный опыт.
Когда-то он снял «Скрытое», тоже во Франции, антибуржуазный по идеологии фильм в буржуазной стилистике. Теперь — исторический фильм с острым чувством окончательного конца прекрасной эпохи.
Последний Каннский фестиваль обозначил в незапланированном монтаже актерские парадоксы. Засвидетельствовал их временные пределы в двух главных конкурсных лентах — фильме «отражений» Ханеке и фильме «ликований» Каракса.
Противоположные исполнительские школы — психологическая и эксцентрическая, «переживания» и «представления», — в таком содержательном и конструктивном изводе давно на экране не являлись. И, казалось, принадлежат прошлому. Так, собственно, и есть. Семидесятилетний Ханеке и очень немолодые Рива с Трентиньяном — уходящая натура, в исполнительском смысле тоже. Не снимавший больше десяти лет Каракс, один из создателей эстетики 80-х, устраивает бенефис своему любимому актеру Дени Лавану, предлагая сыграть, нет, разыграть/показать одиннадцать ролей, в которых этот рыжий, белый, лысый клоун будет менять маски, сбрасывать кожу, умирать и оживать. Каталог масок Лавана, его жанровых, стилистических эскапад, как и подробная нюансировка характеров, сыгранных Рива с Трентиньяном, — не то чтобы маргиналии. Но, в сущности, тени забытых предков — постмодернистов и аутентистов. Поэтому, а не только по сюжету, «Любовь», но и Holy Motors, посвященные памяти погибшей жены режиссера, — это фильмы-прощания.
Поэтому эти «устаревшие» или не вполне «фильмы» оживили на экране не язык или форму, принадлежащие ушедшей эпохе, но вспышку чистой феноменальности — личной и артистической.
ИСКУССТВО КИНО №6, июнь 2012 Зара Абдуллаева
http://kinoart.ru/archive....khaneke
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 12.02.2013, 19:25 | Сообщение # 42 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Михаэль Ханеке: «Я рад, что снял простой фильм»
Деннис Лим. Почему вы решили взяться за такую тему, как страдание пожилых людей?
Михаэль Ханеке. Я никогда не делаю фильм с целью показать, указать на что-то. Достигая определенного возраста, вы естественным образом сталкиваетесь со страданием близких — родителей, дедушек и бабушек. Размышления об этом и породили фильм. Я не стремился сказать что-то об обществе в целом.
Деннис Лим. Вы говорили, что, работая над «Любовью», во многом опирались на собственный жизненный опыт. Чувствовали ли вы необходимость обратиться к теме старения, поскольку сегодня она редко отражается в кино со всей прямотой и откровенностью?
Михаэль Ханеке. Мне кажется, к этой теме обращаются многие. Было несколько телевизионных и кинофильмов, в которых рассказывалось о нелегкой участи стариков. Хотя все они, скорее, с политическим контекстом. Я не хотел снимать что-либо подобное. Эта тема действительно важна. Но я снимаю фильмы под впечатлением от какой-то ситуации, от чего-то, что побуждает меня к размышлению и что можно выразить средствами искусства. Я всегда стремлюсь прямо смотреть на то, с чем работаю. Думаю, задача драматического искусства в том и состоит, чтобы сталкивать нас с темами и сюжетами, о которых индустрия развлечений обычно предпочитает умалчивать.
Деннис Лим. Что вы можете сказать о проблеме насилия, что так или иначе связана с темой картины, и о том, как все это в целом может негативно повлиять на аудиторию?
Михаэль Ханеке. Меня часто спрашивают о насилии. Но я не выискиваю его повсюду, где бы то ни было. В жизни бывают приятные и не очень приятные моменты. Это относится ко всем сферам жизни, в том числе к насилию и любви.
Деннис Лим. Когда вы писали сценарий, вы уже предполагали, что пригласите на главные роли титанов французского кино?
Михаэль Ханеке. Я писал сценарий для Жан-Луи Трентиньяна. Всегда восхищался им и хотел когда-нибудь с ним поработать. Нужно было лишь найти подходящую роль. Его участие в картине было для меня абсолютно необходимым условием, без него я бы и не стал снимать это кино. Он излучал тепло, необходимое мне для работы над фильмом.
В юности я был очарован игрой Эмманюэль Рива в фильме «Хиросима, любовь моя», но потом потерял ее из виду. Когда пришло время кастинга на главную женскую роль, мы стали проводить прослушивания, пригласили всех французских актрис нужной возрастной категории. С самого начала Эмманюэль Рива была моей фавориткой — не только потому что она великолепная актриса, но и потому что в дуэте с Трентиньяном они образуют невероятно притягательную и убедительную пару.
Деннис Лим. На пресс-конференции Жан-Луи Трентиньян назвал вас очень требовательным режиссером, даже пошутил насчет того, что в одной сцене вы и голубя заставили сыграть роль. А Изабель Юппер, с которой вы часто сотрудничаете, сказала, что ей с вами работать совсем не трудно. Можете ли вы сказать, что действительно требовательны к актерам? Приходится ли им страдать на съемках ваших картин?
Михаэль Ханеке. Мой подход к работе максимально рационален, я всегда спокоен, нацелен на результат. Это романтическое заблуждение — думать, что для того чтобы снять трагический фильм, на площадке нужно создать столь же трагическую атмосферу. Для актеров важно не страдание, а сосредоточенность.
Поскольку я сам пишу сценарии своих фильмов, я знаю, что ищу. Да, я настойчиво требую выполнить то, чего я хочу, но в работе для меня не менее важны терпение и любовь. Мои родители были актерами. Я люблю актеров. И для меня работа с ними — самая приятная часть кинопроцесса. Важно, чтобы они чувствовали себя защищенными и были уверены в том, что их не обманут и не предадут. Создав эту атмосферу взаимного доверия, можно уже ни о чем не волноваться — актеры сделают все, что необходимо режиссеру.
В отношениях с актерами можно быть настоящим диктатором, но они это почувствуют и все отразится на их игре. А можно постараться сделать так, чтобы они начали понимать и разделять мнение режиссера, чтобы их действия стали выражением их собственных убеждений и представлений. Все дело тут в решительности, твердости и умении быть убедительным. Я не из тех режиссеров, кто любит долго беседовать с артистами, репетировать много часов.
Я очень техничен: говорю актерам, куда им идти, когда садиться, как взять чашку кофе, куда смотреть и когда произносить реплику. Мы пробуем сразу снять сцену, а если не удается, работаем до тех пор, пока все не получится как надо. Все очень просто.
Деннис Лим. Почему практически все действие фильма происходит в квартире супружеской пары?
Михаэль Ханеке. Когда решаешься взяться за столь серьезную тему, необходимо найти максимально адекватный формальный подход. Жизненное пространство пожилых и больных людей съеживается до размеров их квартир, они существуют в этих четырех стенах. Мне показалось драматургически оправданным вернуться к классической формуле единства времени, места и действия. Трудно удержать внимание зрителя, когда снимаешь игровой фильм, где всего два персонажа и одно место действия. Но я с удовольствием принял вызов, и если мне в итоге удалось справиться с этой непростой задачей, тем лучше.
Я не хотел снимать социальное кино, где действие часто происходит в больничных палатах, — все то, что мы уже видели тысячи раз. Тема фильма — поведение людей. С формальной точки зрения это более приятный подход. Если сюжет позволяет сохранять единство места, это лучше. Я рад, что снял простой фильм.
Деннис Лим. Квартира, которую вы построили в павильоне студии, сама по себе стала персонажем фильма: она может многое поведать о совместной жизни супругов. Как вы представляли себе это место и как работали над его обустройством?
Михаэль Ханеке. Это была квартира моих родителей. Но поскольку действие происходит не в Вене, а в Париже, пришлось кое-что изменить: у моих родителей была мебель в стиле бидермейер, а наши комнаты в фильме мы обставили во французском стиле. Чтобы избежать недоразумений и недопонимания, хочу сказать: то, что побудило меня снять эту картину, не имеет никакого отношения к моим родителям. Это связано с другим близким мне человеком. Родительскую квартиру я использовал, поскольку уже в процессе написания сценария всегда полезно иметь представление о некоем конкретном пространстве, оно может подсказать хорошие идеи. Например, в данном случае расстояние от кухни до спальни отчасти подсказало мне, что и как должны делать герои, что может произойти на этой территории.
Деннис Лим. Звуки и голоса играют в фильме важную роль. В чем особенности вашего метода работы с этими компонентами?
Михаэль Ханеке. Я работаю с эмоциями, и здесь для меня важны точность, тщательность. Естественно, во всех диалогах в картине есть некая внутренняя музыкальность, особая мелодика. В работе я больше использую слух, чем зрение, поскольку если эмоция правдива, это слышно сразу. Со взглядом сложнее: слишком много отвлекающих элементов.
Деннис Лим. Не удивило ли вас, что «Любовь» приняли так благосклонно? Ваши предыдущие картины, также исследовавшие непростые темы, публика зачастую принимала более…
Михаэль Ханеке. Агрессивно? Я надеюсь, что каждый новый фильм раскрывает меня с новой стороны. Люди иначе реагируют на эту картину, поскольку все или уже сталкивались в жизни с подобными проблемами, или знают, что рано или поздно им это предстоит. Так что все дело в теме. Не думаю, что с возрастом я становлюсь мудрее, мягче или спокойнее.
http://www.nytimes.com
http://cineuropa.org
Перевод с английского Елены Паисовой
ИСКУССТВО КИНО №6, июнь 2012
http://kinoart.ru/archive....oj-film
|
| |
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Понедельник, 13.05.2013, 19:35 | Сообщение # 43 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 3284
Статус: Offline
| 17 мая 2013 года
Киноклуб «Ностальгия» представляет
фильм №12 (28; 320) сезона 2012-2013
«ЛЮБОВЬ»
режиссёр Михаэль Ханеке, Германия-Франция-Австрия
***
После месячного перерыва мы встречаемся с вами в предпоследний раз в этом сезоне, чтобы увидеть фильм – победитель прошлогоднего Каннского международного кинофестиваля, обладатель Главного приза и призов за лучшую режиссуру, лучшую мужскую и лучшую женскую роль Европейской киноакадемии, лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус» в номинации «лучший фильм на иностранном языке»!
|
| |
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Суббота, 18.05.2013, 09:14 | Сообщение # 44 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 3284
Статус: Offline
| ОБСУЖДЕНИЕ ФИЛЬМА НА ОФИЦИАЛЬНОЙ СТРАНИЦЕ КЛУБА В КОНТАКТЕ:
Зоя Колосницына
Этот фильм тяжеловат для тех, кто пережил нечто подобное. Но, безусловно, в нем покоряет высота отношений, истинная преданность, самоотверженность. Фильм помогает морально подготовиться к похожей ситуации. Любовь двух молодых, сильных, здоровых людей - всегда красива и поэтична. А вот как сохранить ее при немощном теле и унизительных болезнях? Принято считать, что настоящая любовь преодолеет все (и фильм - тому подтверждение). Что ж, будем верить в ее великую силу...
Константин Покровский
Всем настоятельно рекомендую, фильм чудный!
Марина Перчанок-Никифорова
Мне трудно назвать этот фильм чудным. На мой взгляд он чудовищен. В одной из статей режиссера называют "исследователем насилия во всех его проявлениях". Кто-то говорит о "другом менталитете". Кто-то пишет о "высшей форме появления чувств". Посмотрите этот фильм. Каждый увидит в нем - своё. Любви в нем я не увидела. В нем никто никого не любит....
Зоя Колосницына
Марина, фильм - ни то, ни другое (ни чудный, ни чудовищный). Согласна, что чудным его назвать сложно из-за излишней натуралистичности. Обличать же фильм, называя его чудовищным, наверное, мы не вправе. Герой производит впечатление достойного, любящего человека. И его поступок в финале - это отнюдь не проявление малодушия. Хотя, признаюсь, и меня он шокировал...
Марина Перчанок-Никифорова
Зоя, каждый вправе думать так, как он думает. Я рассматриваю этот фильм, в том числе, с профессиональной точки зрения. В финале Герой рассказывает, уже скорее себе, историю об открытке, которую в детстве он отправил матери... И именно этот факт, для меня, говорит о том, что Герою жаль себя. Я думаю, что Любить - это - Отдавать. До конца. Своего. Про Заповеди вообще уже не говорю...
Зоя Колосницына
Марина, я поняла, что все-таки вы считаете поступок героя проявлением малодушия и желанием уберечь себя от вида чужих страданий (тем более, когда страдает близкий человек и помочь ему невозможно). В этом случае Вы, безусловно, правы. Я тоже его не оправдываю, но... понимаю. Это жестокое испытание
Марина Перчанок-Никифорова
Зоя, я тоже его понимаю. Просто, оказавшись на его месте, я буду молиться, что бы мне дали сил сделать правильный выбор...
Зоя Колосницына
Марина, согласна с Вами. И именно Любовь должна дать эти силы. Герой после случившегося не видит смысла в жизни без любимой и уходит вслед за ней. Мне его жаль. А, может, дойди он свой крестный путь до конца, и Бог даровал бы ему силы на дальнейшую жизнь, помог преодолеть горе? Этот фильм заслуживает внимания уже тем, что заставляет задуматься над подобными вопросами...
Марина Перчанок-Никифорова
Зоя, я с вами согласна. Это первая мысль, которая пришла мне в голову после просмотра. Мы все забыли о Боге. И многие из нас смотрят на старушку Европу, которая, к сожалению, плавно идет под откос, и пытаемся впрыгнуть в последний вагон... Я имею в виду и то, что происходит с системой образования, и то что происходит в культуре, и т.д. И кажется, что европейский режиссер с мировым именем, не может же сделать фильм Любовь не про любовь... Вот и пытаемся подсознательно найти объяснения происходящему на экране...
Марина Перчанок-Никифорова
В любом случае клубу "Ностальгия" большое спасибо, есть возможность порассуждать "в прямом эфире". Будьте Все здоровы и счастливы!
Александр Люлюшин
Считаю, что вчерашний показ фильма в нашем клубе прошёл на ура, несмотря на то, что и нашлись те, кто его не принял. Впрочем, это обычное явление именно для больших фильмов, вызывающих серьёзные разночтения ввиду поэтической подачи и, как следствие, невозможности однозначного восприятия.
История семейной пары, прожившей долгую счастливую жизнь и «ушедшей в один день», несмотря на всю трагичность темы – доживание жизни в замкнутом мире – является очень светлой историей именно любви именно любящих людей, пронесших свой крест до конца и сумевших дать друг другу желаемое. Совместный уход из мира, в к-ом даже для их близких людей не о чем с ними поговорить, а понимание является пределом мечтаний, есть единственно правильное решение, если таковое вообще существует. Любовь даёт им силы пройти возложенные на них испытания и преодолеть упомянутое здесь выше малодушие – всё-таки остался не дорисованным новый рисунок с множеством звёзд, утихли стоны с повторяющимся «Спаси!», вымыта посуда и голуби, «обувшись» и «надев пальто», получили свободу, избавившись от ночных и дневных кошмаров…
Лиза Первая
у меня странное отношение к этому фильму в силу того, что слишком уж он точен, безупречен. И на такую тему, что ясно-он соберет все возможные награды, даже дурацкий оскар:)в общем, мне просто обидно за другие фильмы, которым "посчастливилось" попасть с ним в одну конкурсную программу. И по теме-фильм полностью оправдывает свое название, он о любви, о чем же еще:)
Елена Дмитриева
я не полюбила, но, безусловно, оценила...сильное кино нужно уважать:)
Мария Матвеева
тяжелый, но удивительный. Я только два дня назад посмотрела - в восторге!
Владимир Тактоевский
не то чтобы тяжёлый, а тягомотный — Море внутри мне показалось значительно лучше
Евгения Балаева
Затягивающий.
Зоя Колосницына
Владимир, фильм правдиво (и весьма подробно) отражает очень непростую ситуацию. Жизнь, осложненная такого рода болезнью, действительно становится "тягомотной". Фильм показывает нам, КАК это случается, каким образом герои с этим справляются. Безусловно, эстетического наслаждения подобные эпизоды не доставляют. Но жизненная ситуация, от которой, к сожалению, никто не застрахован, передана беспощадно верно
Зухра Владимирова
ну не знаю. я не согласна, что фильм тягомотный и не эстетичный. Мне наоборот очень понравилась его именно эстетичность...я не закрывала глаза это точно.
Зоя Колосницына
Да, эпизоды с голубями очень трогательны и поэтичны, да и отношения героев по-настоящему высокие и красивые, несмотря ни на что
http://vk.com/kinoklubnostalgia?w=wall-36362131_15456
|
| |
| |
| Света_Чистякова | Дата: Воскресенье, 26.05.2013, 02:11 | Сообщение # 45 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 13
Статус: Offline
| Я смотрела фильм и поражалась увиденному. Поражалась сходству с жизнью. У меня была знакомая старая пианистка, великая женщина (!), которая также была парализована на одну сторону. Я училась у нее игре на фортепиано. И во время этих занятий невольно становилась одновременно и сиделкой. Теперь жалею только о том, что так мало брала у нее уроков и так мало отдавала своего внимания ей. Страшно оказаться вдруг немощной, одной в пустой квартире и жить одним днем, т.к. боишься думать о следующем. Не могу сказать, что фильм пронзительный - ведь жизнь, действительно, страшнее, как сказала сама Рива.
Если говорить о сюжете, мне показалось, что тут одновременно с главными темами затронута тема отцов и детей. Сначала может показаться, что Жорж немного скептически относится к собственной дочери, мне даже скачала показалось, что она ему чужой человек. Но с развитием событий становиться ясна причина - ее ценности, которые заключаются в деньгах и недвижимости (особенно, когда она с улыбкой на лице приходит в пустую квартиру).
Можно сделать вывод, что фильм - это классика, т.к. затронуты всегда живые темы: жизнь и смерть, отцы и дети, любовь и ненависть (ведь в момент, когда он Жорж ударил Анну по щеке, была ненависть(?)). Надеюсь, что фильм войдет в число бессмертных.
|
| |
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 26.05.2013, 08:56 | Сообщение # 46 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 3284
Статус: Offline
| Уверен, Света, что этот фильм не только уже вошёл в когорту бессмертных, но и стал одним из лучших в новом тысячелетии.
Удивительно сочетая в себе спокойность повествования и нежелание идти на поводу у вечно развлекающегося историями любви зрителя, Ханеке говорит о вечном, для раскрытия сути которого нужно время. Так вот и Вы подумали, что в сцене с пощёчиной затрагивается проблема ненависти, что, конечно же, не так. Герой Трентиньяна здесь преследует исключительно благие намерения, пытаясь накормить уже абсолютно немощную любимую и, сам того не желая, не сдерживается и бьёт её по щеке, моментально раскаиваясь и принося извинения.
Наряду с упомянутой Вами проблемой отцов и детей, я бы добавил немаловажный контраст любви и неумения любить, к-ый как раз и проявляется в образе героини Изабель Юппер, приходящей в квартиру родителей исключительно из-за необходимости выполнения собственных дочерних обязанностей. Любовь для неё ассоциируется только с плотскими утехами, о к-ых она как раз и рассказывает отцу, вспоминая своё детство, но никак не с умением понять нынешнее положение вещей и желания старых родителей. Она пытается навязать им собственное видение того, как можно действовать в подобной ситуации, скрывая при этом истинную причину такого поведения – неспособность принять сложность ситуации и адаптироваться к её новым реалиям (вспомните кадр, как она в слезах возвращается из комнаты матери и признаётся, как тяжело ей лицезреть её в таком состоянии).
|
| |
| |
| Елена_Бондарчук | Дата: Понедельник, 08.12.2014, 14:45 | Сообщение # 47 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 36
Статус: Offline
| Почти каждый из нас в определенный момент жизни задумывается, хочет приоткрыть эту дверцу …как оно будет, если…? Ханеке не просто приоткрыл, он распахнул, снес ее для всего мира – смотрите, это бывает вот так! Никакой выдумки. История окончания жизни (а с конца и начато, чтобы никто не ждал, что будет…а что еще может быть?)
Показать полностью..
Есть только один нюанс. Этим двоим (Жоржу и Анн), очень старым людям, удалось прожить долгую, счастливую жизнь вместе. Они любят друг друга, они уже неотделимы. Это высшая ступень любви, когда прочувствовано, пережито так много всего, что выкристаллизовалась прочнейшая связь, которую уже не порвать никогда. Но судьба хитра и коварна. В старости она преподносит им испытания не менее страшные и жестокие, чем бывают в молодости, когда любящие полны сил, когда есть будущее и крылья за спиной. Старики беззащитны. Их хрупкий мир так легко рушится, и они становятся уязвимы и беспомощны.
Я никогда ничего подобного не видела! Ханеке… Он тоже превзошел себя, как мастер! Перешел некую грань вместе с актерами, которые будто и не играют вовсе, а просто живут на экране. Жан-Луи Трентиньян и Эммануэль Рива сделали что-то уникальное, совершенно гениальное и очень простое одновременно.
Внезапная болезнь Анн. Жорж ухаживает за любимой сначала суетливо, по-стариковски неловко, потом он учится, он верит всерьез, что все можно преодолеть. Как же иначе?! Они же всегда справлялись! Анн так хочет жить, пытается встать с кресла, когда Жорж выходит за продуктами, падает и снова пытается. Она верит. Но… вот та точка, когда душа рвется от боли, от осознания, что - нет! Не выйдет. Это так трудно принять…
Медленное угасание Анн, которая уже спокойно говорит, что дальше будет только хуже, приводит Жоржа в замешательство. А потом он закрывается вместе с ней в их маленьком мире, пытаясь победить болезнь. Анн просит фотоальбом, пока еще может сидеть, смотреть, перелистывать страницы. Она бережно гладит каждую фотографию, будто набираясь сил, перед …концом. Страшно мучительным для нее, и совершенно невыносимым для Жоржа. Она не хочет так жить! Но Жорж, он продолжает ухаживать, заставляя есть, пить, несмотря на ее отчаянно сомкнутые губы. Иногда он срывается, кричит. Потом продолжает снова.
Жорж рассказывает ей, уже безумной и беспомощной, постоянно стонущей от боли, историю из детства, как ему было плохо в лагере, как ему нужно было есть невкусную кашу, и он послал маме тайный знак – открытку со звездами… Все происходит внезапно, он понимает вдруг, что его любимая послала ему уже тысячу таких открыток! Он смотрит на нее притихшую, и осознает, что его любовь, самая искренняя, самая сильная в мире, прошедшая все, что только было послано в жизни, превратилась в насилие, когда не можешь, отрицаешь, стиснув зубы, расставание, уход… Потому что, как же жить без нее??!!! И тогда ему, старому, измученному, но такому любящему, пришлось подняться еще на одну, неведомую доселе, ступеньку любви – освободить, отпустить Анн туда, где они снова встретятся, потому что, стоя на этой наивысшей точке любви, как на нерве, на пределе всех своих сил, можно сделать только один шаг - вслед за любимой…
|
| |
| |
| Тамара_Демидович | Дата: Пятница, 24.02.2017, 07:10 | Сообщение # 48 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 32
Статус: Offline
| Немало экранных жизней даровал Ханеке жоржам и аннам, безжалостно подвергая их испытаниям, замеряя градус человечности в каждом фильме. Они интересовали его не сами по себе, а лишь как типичные представители социума. Выводя подопытных на жизненную полосу препятствий, заставляя бороться с внутренним злом, он заранее понимал, что далеко не все подберутся к финишной черте и доживут до благополучной и гармоничной старости. Жорж и Анна из последнего фильма мэтра — мужчина и женщина, чьи души оказались достаточно красивы, для того чтобы преодолевать вместе все невзгоды больше восьмидесяти лет и после всего пережитого находить силы искренне любоваться друг другом. Их бы вознаградить и позволить спокойно умереть в один день. Но австриец отродясь не снимал сказок. Последний экзамен уготовил он старикам. Жизнь не сумела разбить их пару, так может у смерти получиться?
Вчера почтенная чета наслаждалась концертом знаменитого ученика Анны, оживленно обсуждая услышанное, сидя в своей уютной квартире за рюмочкой чего-то согревающего, получая удовольствие от каждой минуты своего существования. А сегодня внезапно разбитая параличом женщина в муках по крупицам теряет себя на глазах страдающего супруга. Она умрет, еще никто не обошел старуху с косой на гандикапе. И не думая заигрывать со зрителем, режиссер начинает свой рассказ с неизбежного конца. Но как это произойдет? Вот что интересует создателя, так же приближающегося к преклонному возрасту. Правда ли что одиночество не преодолимо, и каждый остается со смертью один на один?
Думается — правда, когда наблюдаешь за погружающимся в вакуум жилищем этой семьи. Чем хуже становится Анне, тем меньше остается у мужа с женой связей с миром. Контакты ограничиваются лишь доставкой продуктов, визитами механически исполняющей ритуал по уходу сиделки, да периодически залетающим невесть откуда голубем. И даже дочь в исполнении любимицы режиссера Изабель Юппер появляется в родительской квартире набегами, во время которых скорее ощущает дискомфорт от того, что должна смотреть на угасающую мать, нежели эмпатию. Сейчас ее время жить, и смотреть на смерть она решительно не готова. Ведь общество давно нашло решение, как тактично закрывать глаза на неизбежное и продолжать радоваться. Агония и немощь ушли подальше с глаз состоятельных европейцев под крыши безликих дорогих домов престарелых. Памперсы и намоченные простыни теряющих достоинство стариков, страдающих от бессилия и унижения сильнее, чем от болезней, меняют специально обученные люди. А, как известно, — с глаз долой из сердца вон. Show must go on. Дочери решительно не понятно, почему отец отказывается принять понятные правила игры.
Думается — неправда, когда наблюдаешь, за стариком, забывшем о делах и отдыхе, и посвятившим всего себя тому, чтобы замедлить неизбежный уход любимой. Его не посещают мысли об иной жизни, в которую ведет дверца гроба, он не обращается к Богу, он думает только о ней. Можно было бы сказать, что муж исполняет свой долг и данные у алтаря обещания, пребывая с женой в горе. Но что такое обещания? Лишь слова. Не счесть клятв, данных влюбленными под влиянием эмоций, но большинство позже не выполнит даже малой их части. Для Жоржа быть с Анной естественно и необходимо как дышать, пока она хоть частично еще здесь, и отпустить на свободу, словно пойманного голубя, убаюкивая чудной историей из детства, когда придет время. И небольшой мистический мазок на реалистичном полотне, созданном руками Ханеке, не кажется не уместным. Ведь такая Любовь сродни чуду. Не страсть, не ревность, не жажда обладания, но способность быть вместе до конца, протиснуться вдвоем в ту дверь, что пропускает лишь одного.
На два часа жизни зрителя Жоржем и Анной стали Жан-Луи Трентиньян и Эмманюэль Рива. Почему были выбраны именно они? Быть может потому, что реальный возраст актеров близок к возрасту их персонажей, и, преодолев восьмой десяток, они по-прежнему прекрасны. Или оттого, что у обоих в прошлом есть вдохновенные роли в историях любви, и каждый из них сыграл так прочувствованно, что спустя не один десяток лет «Мужчина и женщина» и «Хиросима» не потеряли привлекательности и шарма. Но скорее всего, от того, что Трентиньян и Рива уже столкнулись с невосполнимыми потерями, они просто знают, как это бывает, и их глаза не могут лгать о главном. На одном дыхании мужчина и женщина исполняют свой багатель, понимая, как и Бетховен когда-то, что начался обратный отсчет времени. Здесь и сейчас два талантливейших человека, не игравших в кино уже много лет, получили возможность исполнить свою лебединую песню, рассказать о любви к зрителю, к профессии, к жизни. Сделать это искренне, реалистично, не забрызгав экран слезами умиления и не озадачив умы моральными дилеммами, а просто сказав: мы живы, пока мы любим.
А хитрый австриец снова всех удивил. Михаель Ханеке столько лет ненавидел человечество, что уверений в любви от него ждали меньше всего. А он, пряча хитрую усмешку за бородой, возьми и распишись в том, что крест на нас рано пока ставить, и не все жоржи и анны — пропащие люди. Да и личными режиссерскими признаниями фильм переполнен. Тут и дань уважения неизменному Шуберту, и реверанс любимой Юппер, которая в этом фильме лишь потому, что любимая, с той маленькой ролью справилась бы и любая другая неплохая актриса. Да и что вообще этот фильм такое, как не допуск зрителя в свой мир, в ту часть сознания, куда редко пускают, ведь о своих отношениях со смертью не принято распространяться. И это приглашение в святая святых дорого стоит.
|
| |
| |
|
