| Александр_Люлюшин | Дата: Понедельник, 02.09.2024, 14:41 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3269
Статус: Offline
| В центральном фильме «трилогии о взрослении» Соловьёва прощающиеся с детством и пытающиеся обрести себя герои снова вынуждены распутывать целый клубок сложных этических проблем. В их одухотворённом материальном мире уже царят «лицемерный сословный долг, лживая вера и ханжеская мещанская мораль». Потому и оказываются слова их «инженеров человеческих душ» полной нереальностью. Потому и переполняет каждую новую Анну Каренину поистине щемящее чувство, заставляющее искать свой «поезд». Потому и нужен ей свой Спасатель, который несёт доброе и вечное и от которого «круги по воде»…
«СПАСАТЕЛЬ» 1980, СССР, 95 минут
— вторая часть трилогии Сергея Соловьёва, начатой фильмом «Сто дней после детства» и законченной «Наследницей по прямой»
В небольшом провинциальном городке снимается документальное кино о маленькой школе, где работает талантливый педагог, учитель литературы Лариков. Вчерашняя десятиклассница Ася Веденеева всегда с благоговением ловила слова любимого учителя и строила свои отношения с миром на основе его уроков. Дальнейшие взаимоотношения Аси и её бывшего учителя принесут молодой девушке череду жестоких разочарований.
Съёмочная группа
Автор сценария и режиссёр: Сергей Соловьёв
Оператор: Павел Лебешев
Художники: Александр Бойм, Александр Самулекин
Композитор: Исаак Шварц
Дирижёр: Эмин Хачатурян
В ролях
Татьяна Друбич — Ася Веденеева
Василий Мищенко — Виля Тишин
Сергей Шакуров — Лариков
Ольга Белявская — Оля
Вячеслав Кононенко — Ганин
Александр Кайдановский — Вараксин (озвучивание — Анатолий Ромашин)
Сергей Хлебников — Бадейкин
Валерий Левушкин — Паша
Галина Петрова — Лика
Екатерина Васильева — Клара
Наталия Орлова — мать Вили
Анатолий Малашкин — фокусник
Валентина Ушакова — мать Ганина
Александр Самулекин — сотрудник военкомата
Андрей Халявин — кинооператор
Награды
1980 — Венецианский кинофестиваль — Special Jury Citation (Сергей Соловьёв)
Оценки фильма
Кинокритик Р.Н. Юренев написал, что режиссёр С. Соловьёв «не оспаривает свою мысль о воспитании духовности, а вновь доказывает её, идя от обратного». Он оценил картину следующим образом: «У Соловьёва фильм получился не назидательный, не благополучный, а взывающий к чувствам, тревожащий».
Критик Лев Аннинский назвал фильм интересным и необычным. Он указал, что «фильм „Спасатель“ интересен тем, что его авторы всматриваются в душу молодого человека, порождённого принципиально новой ситуацией; эту ситуацию можно назвать оскудением традиционной интеллигентности».
Киновед А.И. Липков отметил, что в фильме «показан нравственный конфликт почти неразрешимой сложности, в сплетении жизненных правд многих героев, за каждым из которых читалась правда характера, правда жизни».
Цитаты
Ученик: А если я, допустим, восхищаться не хочу. Что мне делать?
Лариков: Вот Толстой отчего-то запомнил, как его грудного пеленали. И говорил он про это воспоминание страшное, нехорошее. Называлось это свивать. Руки, голову, ноги перепелёнывали — не шевельнёшься. Младенец рос, взрослел, мужал, старился. Но его всё свивали. И всё новыми свивальниками. Страшное время душило Анну. А свивальники её назывались так: лицемерный сословный долг, лживая вера, ханжеская мещанская мораль. Но ещё в каждом бьётся живая душа. Вот она-то спелёнута и бывает. Получается, что от пут надо обязательно освобождаться, хоть это и не просто совсем, и больно, и смеху вокруг полно. Смеются те, кто свои свивальники уже давно за благо держат. Вот от них-то — от этих пут — Анне Аркадьевне избавиться и хотелось. Вокруг, конечно, смеялись. И конечно же, я говорил — боль.
Лариков: Как живём, Веденеева?
Ася: Спасибо. Омерзительно.
Лариков: Ты где?
Ася: В медицинском. А ещё замужем.
Лариков: Нравится?
Ася: Где: в медицинском или замужем?
Ася: Тебя сны не мучают?
Думать, голубушка, не запретишь.
Виля: Я, знаешь… Это… Это… Люблю.
Виля: А я тебя защитю. Или защищу — не важно. Правильно только Лар знает, а больше это не нужно никому.
Оля: «С первого взгляда», — говорит. Неправда, конечно. А вдруг правда?
Виля: Это сколько стукнуло?
Лариков: Вот наговорю я им всякого: и про звёзды, и про свивальники, и про любовь. А потом всё кончается. Сочинения сочинены, отметки получены. И в дело идут совсем другие слова.
Клара: Какие?
Лариков: Бабки, раздельный санузел, герла.
Вараксин: Кстати, а что такое герла?
Лариков: Девушка, женщина, богиня или крокодил — это не важно. Всё, что женского рода, всё герла. От английского girl. Понимаете? Петраркова ли Лаура, Пушкинская ли Натали — это всё детали.
Вараксин: Печально. Но ничего страшного. Это реальность, Андрюша. Так сказать, жизнь. И бояться её не надо.
Лариков: Конечно, не надо. И не в том печаль.
Клара: А в чём?
Лариков: А в том, что все те слова нереальностью оказываются. Понимаете ли, ребята? Все те слова, оказывается — не жизнь.
Вараксин: Вот я слушал с утра про Каренину. Ничего не скажешь — убеждает. Снимаю шляпу.
Лариков: И что дальше?
Вараксин: Что дальше?
Лариков: В чьей-нибудь жизни это что-нибудь изменило? В твоей хотя бы. Или даже в моей.
Вараксин: Ты вот сам-то, допустим, знаешь, чего в действительности от них хочешь?
Лариков: Знаю — чтобы в жизни они себе что-нибудь сочинили. Так сказать, на вольную тему. И не из слов в тетрадке — в жизни, понимаешь ли, у себя.
Виля: Ну ты что, правда убогий совсем? Так и не смекнул, что я тебя морочу? Ну какой тебе, к чёрту, от меня перелом нужен? Тошно мне, понимаешь? Голова болит, ясно? И иди ты со своей философией знаешь куда? Знаешь, наверное. Вот туда и иди. Ну что вы с Ларём про эту липовую вашу духовность заладили, как попки? Но тот ещё ладно, вроде бы по специальности, деваться некуда. Ну а ты? Ты кто? Химик? Вот и химич себе на своём химическом производстве. «Онегины, Чацкие, Татьяны — не могли же они, мальчик, даром для тебя пройти». Ну какое твоё дело, даром или недаром? Тоже мне, инженер человеческих душ. Вот спроси ты у меня, что я вчера делал? Зачем по городу мотался, унижался, юлил, друзей себе этих липовых искал? Тоже мне, Крокодил Гена нашёлся. Ну это ладно, объяснимо, скажем, для матери — ей приятно. Ну а дальше? Водку пил, совершенно постороннего, можно сказать, человека в постель затянул — зачем? Вот спроси у меня — не отвечу, не знаю.
Вараксин: Враньё. Никакой тут правды нету. Злоба одна. А там, где злоба, там правды быть не может.
Ведь ты балбес у меня. Ни специальности у тебя, ни идеалов. Как же такое случилось, а?
Виля: А когда выходила за него, значит, не думала?
Ася: Нет. Он предложение сделал. Семья хорошая. Все выходят — и мне пора.
Ася: Я не любила его, что ли, понимаешь?
Виля: А он?
Ася: А он и не знает, что это такое. Я для него хорошая вещь. Хорошо скроена, ладно сшита. Ему нравится. И не про какую любовь он, наверное, и понятия не имеет.
Лариков: Я, понимаешь, хоть одного, а выучил. Это тоже, наверное, много.
Лариков: От любого хорошего человека, знаешь… как круги по воде.
Ася: Я, видишь ли, жила очень плохо. Думаю одно, а живу совсем по-другому. А потом вдруг невыносимо стало. И я решила: дай хоть день поживу так, как думаю.
|
| |
| |
