"Человечество производит 10 млн тонн экскрементов ежедневно" - говорит дама гостям за обеденным столом. Причем, каждый из присутствующих сидит на унитазе, а речь идет о проблемах экологии. В начале написано, что в основу фильма положен рассказ испанского поэта-романтика Густаво А. Бекауэра, но романтикой в картине и не пахнет. Сюрреалист и друг Сальвадора Дали выстраивает цепочку из персонажей, передающих друг другу "сюжет" нападобие эстафетной палочки. Извращенец в парке дарит девочкам порнографические открытки, их папа идет к врачу, ассистентка врача едет к больному отцу и останавливается в гостиннице, где садомазохисты заманивают в комнату посмотреть на свои игрища постояльцев, среди которых монахи и юнец, снявший номер, чтобы трахнуть собственную няню, державшую его на коленях еще младенцем. Далее абсурд крепчает, и местами становится даже забавно. Представьте себе перлы группы "Монти Питон", но без игрушечных лошадок и с изрядной долей мизантропии. Мы - не ангелы, как и сам режиссер, расстреливающий нас из снайперской винтовки. Но мы и не страусы, что доказывает наличие таких фильмов. Моим читателям хочу дать один совет - не выключайте "видак" минут через двадцать. Посмотрите эту противоречивую картину, ибо у мастеров такого класса даже нарочно снятая абракадабра, вырывается из рук и обретает собственный смысл, который сами они могли и не вкладывать.

Иванов М.
http://www.videoguide.ru/card_film.asp?idFilm=18855

Незнакомый мужчина дает на улице маленькой девочке несколько фотографий, родители узнают об этом и нещадно ругают ребенка и ее няню. Но на фотографиях совсем не эротические сцены. Девушка едет к умирающему отцу и останавливается на ночлег в провинциальном отеле, в котором уже живут безнравственные монахи, семейная пара, практикующая садистские игрища на глазах у незнакомцев и другие странные персонажи. Школьница пропадает прямо с урока и на её поиски полиция бросает все свои силы. В качестве главной приметы и помощницы поискам пропавшей оказывается… сама девочка. Неудачный писатель находит способ прославиться — всего лишь расстрелять из небоскреба десяток случайных прохожих в толпе. Оправдание суда, всемирная слава, автографы и любовь женщин обеспечена новому герою!

А также голая пианистка, звонящая из склепа мертвая сестра, полицейские, хулиганящие на лекциях, светский вечер за унитазами и расстрел людей с криками «Долой свободу» — все это фильм «Призрак свободы», вторая часть трилогии Луиса Бунюэля, куда также вошли «Скромное обаяние буржуазии» и «Этот смутный объект желания».

Фильм Призрак свободы — наименее известен из этой негласной трилогии о невозможности удовлетворения желаний сильными мира сего. Но градус абсурдности и фирменного бунюэлевского юмора здесь зашкаливает.

Стоит отметить, что в фильме «Призрак свободы» сыграли одни из лучших европейских актеров 60−70 годов прошлого века. Практически каждое знаковое имя того времени можно найти в титрах «Призрака свободы» — Мишель Пикколи (важный министр), Жюльен Берто (комиссар, получающий звонки из склепа), суровый Пьер Магеллон, добрейший Поль Франкер, шляпный предприниматель Микаэль Лонсдаль, доктор Адольфо Чели, и, конечно же, знаменитый Жан Рошфор. Список женских ролей чуть менее внушителен — в него входят Моника Витти, Милена Вукотич, Мюни, Анн-Мари Дешотт, которые засветились и в других фильмах Луиса Бунюэля. В небольших эпизодах можно обнаружить и самого режиссера, сценариста, и даже продюсера фильма.

http://www.kinotekst.ru/revew/prizrak_svobody.html

За кадром — гул разгневанной толпы, выстрелы, множество выстрелов в унисон со звоном церковных колоколов. Звуковая дорожка восстания, нам не показанного; пустота массового бесчинства. Винтовки и церкви уничтожают тела и души. Свобода наконец вышла на улицы. Ее оказалось так много, что она исчезла, визуально развоплотилась, предъявив себя через звуки анархии.

Вместо зримой свободы явился страус. Маленькая голова с желтыми глазами. Длинная гибкая шея. Короткий клюв. Порывистые, резкие движения. Ни секунды покоя. Страус смешон. Хотя нет, не смешон — несерьезен. Возможно, его появление снижает пафос финала. Хотя финальная стрельба — не следствие, скорее, звуковой протуберанец того хаоса, что составляет событийное пространство «Призрака свободы».

Следует сделать шаг назад. Власть только что сошла с ума: господин из склепа, выдававший себя за префекта полиции, действительно является таковым, и его признает другой, тоже настоящий префект, занимающий его кресло. Конечно же, этот удвоенный полицейский отправляется — куда еще может идти страж закона? — наводить порядок подле зоопарка, скомандовав: «Заряжайте! И стреляйте без пощады!»

Порядок в этом фильме — особое, даже сакральное понятие. Его все время восстанавливают, воссоздают. Просто это не иерархия вещей, которую обозначает конкретное слово в обыденном языке, а нечто иное. Иной порядок, исполненный неприятных неожиданностей; однако персонажи ему подчиняются.

Каждый эпизод выстроен подобно диалектической триаде: тезис — антитезис — синтез. Тем не менее причинно-следственные связи здесь даже не разрушаются — они априори изменены до неузнаваемости. Создается определенная экспозиция: подозрительный дяденька в парке дарит девочкам фотографии; супружеской паре сообщают об исчезновении их ребенка; мужчина с винтовкой на верхнем этаже небоскреба; полицейский, скорбящий о своей сестре. Далее, в развитии ситуации происходит слом. Фотографии выводят из себя родителей слишком любопытной девочки и одновременно возбуждают их. Потерявшаяся малышка школьница никуда не исчезала, она находится в классе, но ее не замечают. Мужчина расстреливает прохожих. Префекта арестовывают как извращенца. Развязка, которая должна все разрешить, являет собой очередной алогичный поворот, окончательно все запутывающий. «Непристойные» снимки оказываются совершенно нейтральными, их возвращают девочке, однако увольняют гувернантку; школьницу находят, убийцу оправдывает суд, префекта признает другой префект.

И только ситуация со страусом не подлежит такому структурированию, по крайней мере, внешне. Разрыв слишком явный, соединительной образной ткани нет и близко, никаких мостков, намеков — лакуна между значениями. Страус должен был бы завершить игру — согласно описанной троичной схеме, однако процесс обрывается титрами.

Впрочем, наиболее непонятные ситуации требуют наиболее простых объяснений.

Страус — это, конечно, обыватель, который прячется от свободы. Это также перья на шляпках, салонное ретроградное пижонство. В определенном смысле страус представляет собой то самое двуногое существо, которое, словно легендарный ощипанный петух пифагорейцев, почти равно человеку. Собственно, впервые страус и появляется еще в начале ленты, в сновидении отца, фрустрированного малопристойными фотографиями, появляется сугубо ритмично, пластическим звеном в череде ночных галлюцинаций как раз между петухом и почтальоном на велосипеде, перебивающими сон переполошенного в будуаре буржуа.

Если все же исходить из того, что это существо прячется от опасности, то есть погружает голову в песок, тогда финальный эпизод можно считать замкнутым, завершенным. Однако оформляется он за границами не только конкретного фильма, но и кино как такового.

Мы не видим всего тела этого странного создания и не можем установить, в чем смысл его появления, — как и страус не может сориентироваться, откуда эта перестрелка и что творится. Мы и он, вместе, — в тупике.

И то, что до сих пор происходило на экране, начинает твориться с нами. Мы вольны встать и выйти из зала в любой момент, но ведь там, на улице, вполне вероятно, стреляют. Мы можем остаться здесь, но здесь птица, не способная летать, соединяет два закадровых мира, две призрачные реальности, сцепленные одним ужасом. Точнее, здесь еще страшнее, чем на экране.

Настоящее кино продолжается после титра «конец». Выбор — призрак свободы.

http://www.kinoart.ru/magazine/12-2006/review/disiaterik0612/

Этот фильм – визитная карточка Бунюэля. «Призрак свободы» больше всего запоминается зрителю как самый свободный сюрреалистический опыт в истории кино. Здесь Бунюэль возвращается к своим собственным кинематографическим истокам. Спросим человека, поверхностно знакомого с творчеством режиссера, какой из фильмов Бунюэля он помнит, и услышим в ответ, что либо тот, где бритва режет глаз, либо тот, где гости собрались беседовать за столом, сидя на унитазах. Это и есть «Призрак свободы».

Бунюэль снял фильм в 1974 году, изящно и неприкрыто демонстрируя свой сарказм в отношении буржуазных привычек, уклада жизни в процветающей уже тогда Европе, её свободы в отношении законов и морали. Мы достаточно давно переступили порог долгожданной свободы, наше желание насладиться ею было столь велико, что наступившее позже разочарование возросло до угрюмой злобы. Но разочарованы мы не в свободе – мы разочарованы в её призраке. Отсюда и сцена суда над поэтом-убийцей, и юнец, пытающийся изнасиловать свою няню, и префект полиции, пришедший в фамильный склеп поболтать с покойной сестрой. Смотрите этот фильм, чтобы понять ту главную идею, которая руководила Бунюэлем на протяжении его творческого пути. Свобода – это всего лишь тень, отсвет, призрак того, что мы обречены искать всю жизнь.

http://woodash.ru/?p=231