В промежутках между изощренными стилевыми играми в старое доброе кино («Бассейн», «8 женщин», «Ангел» и совсем новая, еще не купленная для России «Ваза») самый модный и все еще молодой французский режиссер снимает простые, «очень личные» фильмы. Таким было «Время прощания», герой которого в исполнении Мельвиля Пупо находил у себя смертельную болезнь и решал срочно родить ребенка. Таким является и «Убежище», в котором не скрывающий своей сексуальной ориентации режиссер снова сосредоточился на явно тревожащей его проблеме «геи и деторождение».

Решает эту проблему Озон со свойственной ему игривой парадоксальностью, приходя в финале к выводу о том, что у мужчин-геев материнский инстинкт развит гораздо сильнее, чем у некоторых женщин. Например, закоренелых наркоманок - таких, как главная героиня «Убежища». После потери мужа девушка испытывает отчуждение по отношению к рожденному ею младенцу. И оставляет его своему другу-гомосексуалисту, с которым она, несмотря на беременность, тоже умудряется не без удовольствия переспать.

Фильм открывает подробная, долгая сцена, в которой главная героиня и ее муж (все тот же Мельвиль Пупо) на крупных планах вкалывают себе героин во все предназначенные и не предназначенные для этого места. Показано это весьма натуралистично и обстоятельно - так, что на премьерном показе картины на фестивале в Сан-Себастьяне одному из зрителей стало дурно. В темноте раздались отчаянные крики испанцев «Медико! Медико!», в поддержку которым зал неистово засвистел, требуя остановить показ. Что и было сделано. Подобные случаи на фестивалях отнюдь не редкость: в Каннах останавливали просмотр «Пианистки» Михаэля Ханеке (в том месте, где Изабель Юппер резала себе влагалище бритвой), в Венеции - «Острова» Ким Ки-дука (в том месте, где его героиня запихивала в тот же орган рыболовные крючки). Кстати о гинекологии. Озон отличился еще и тем, что снял в роли сильно беременной героини взаправду беременную актрису Изабель Карре. Только кололась она понарошку.

Стас ТЫРКИН — 12.10.2010
http://www.kp.ru/daily/24573/744804/

В драме «Убежище» Франсуа Озон созерцает беременность и предлагает полюбоваться животом актрисы Изабель Карре.

Для очнувшейся в больнице после комы наркоманки Мусс (Изабель Карре) у врачей есть две новости — обе плохие. В героине, которым она кололась на пару с бойфрендом Луи, был обнаружен валиум; Луи скончался, а сама Мусс волей судьбы осталась в живых. Кроме того, анализы показали, что девушка ждет ребенка. После похорон Мусс уезжает на юг, к морю, чтобы провести беременность в тишине и спокойствии. Она с отрешенным видом бродит по пляжу, пьет пиво и брызгается духами Луи. Компанию ей составляет брат Луи Поль — смазливый гей, который постепенно проникается к Мусс особыми чувствами.

Со времен своего первого полнометражного фильма – «Крысятника» – французский провокатор Франсуа Озон подобрел.

Если раньше семейный институт представал в его фильмах прогнившим паноптикумом скрытых пороков, теперь Озон готов дать ему шанс, ну или по крайней мере умело скрывает былой сарказм. Впрочем, дикости режиссер не утратил (разве что «Ангел» оставил в недоумении даже самых рьяных фанатов); лучший контекст для его картин по-прежнему он сам. В этой системе координат «Убежище» представляет собой сплав «Рики» и «Под песком»: утрата близкого здесь переплетается с темой чудотворного родительства, а Поль и Мусс живут с ощущением, будто ребенок в утробе героини — что-то вроде инкарнации Луи.

За нагромождением провокационных метафор у Озона всегда спрятан кристальной простоты смысл. Издевательская смесь европейского социального кино и почти библейской притчи в «Рики» скрывала мысль о том, что ребенок — это испытание.

Через странные эротические эскапады «Убежище» пытается донести вещь еще более тривиальную: беременность — чудо.

Чудо в самом природном и архаичном смысле. Живот Мусс притягивает людей, как магнит, — и восторженную даму на пляже, и парня на дискотеке, и мужчину за соседним столиком. Сила эта настолько мощная, что в какой-то момент она рискует засосать и Поля, поборов его врожденную гомосексуальность.

«Убежище», будем честны, не лучший фильм режиссера. Он рыхловато снят, в нем не хватает выверенности и озоновского холодного остроумия, а сюжетные ходы предсказуемы. После смерти Луи в самом начале фильма картина сбавляет ход и обращается в чистое созерцание – до самого финала почти ничего не происходит. «Убежище» начинается как наркоманская драма (Озона консультировала знакомая наркоманка, и в результате на первых сценах во время показа в Сен-Себастьяне одному из зрителей стало дурно), но эту линию режиссер быстро бросает. С его подачи Мусс фантастическим образом становится цветущей здоровой барышней (ну да, глушащей временами метадон – ну и что: это же лучше, чем ломка).

Озон говорит, что не собирался снимать фильм с подобным сюжетом: просто ему захотелось поработать с актрисой Изабель Карре, а она оказалась на тот момент беременна.

И это она здесь главная – ей, а не Мусс, подчиняется весь фильм. Карре захотела, чтобы съемки проходили у моря, отказывалась работать с утра и по вечерам, была постоянно взвинченной и настояла, чтобы в «Убежище» у героини рождалась девочка, потому что сама ждала мальчика. Когда Озон берет лицо Карре крупным планом, становится очевидно, что сценарий для него только повод. Сквозь героиню Мусс он вглядывается в лицо беременной женщины. Руками Поля он прикасается к огромному животу, в котором теплится жизнь. Это же предлагается сделать и зрителю – просто приложить ухо и прислушаться: шевелится?

ТЕКСТ: Дарья Горячева
http://gazeta.ru/culture/2010/11/22/a_3443085.shtml

Понравился крупный план и красота актеров (мужчины-геи у Озона все выглядят отлично - мое чисто женское мнение ), которую он умеет отлично подчеркнуть.

Интересна была сюжетная линия "становления отцом" - о которой, кстати замечу, не сказано в выше предложенных статьях. Происходит это постепенно в течение всего фильма. Сначала Мусс замечает внешнюю схожесть Поля с Луи (настоящим отцом ребенка), несмотря на всю их разность, Поль "надевает" его запах (используя его одеколон), взгляд Мусс падает время от времени на полуобнаженное тело Поля (она тоже хороша: соблазняет полупрозрачными одеждами). Потом - просто незабываемый Озоновский танец (ну, копия сцены из 5х2, где Бруни-Тедески танцует между мужской парой, хотя подтекст там, конечно, же совсем другой), где она (с ребенком в своем животе) "передает" его им. Затем следует любовная сцена между Полем и Мусс - отцовство pro forma, если хотите. Ну и последняя сцена фильма: новый отец с девочкой на руках, оставленной сбежавшей из роддома Мусс.

Фильм красивый. И очень актуальный: Отлично подходит к современным дебатам в Европе о гомосексуальных парах и их правах на воспитание детей. Предлагая по-своему решение проблемы.

О недостатках было уже сказано.

Ещё учась в киношколе, Франсуа Озон сделал короткий фильм о мальчике, который убил своих родителей. Нехорошего мальчика играл брат начинающего режиссёра, а родителей — его папа и мама, так до конца и не смирившиеся с профессиональным выбором сына. Практически в каждом фильме Озона кого-то убивают. Иногда убийство происходит за кадром — но не в «Убежище». Здесь убийца и жертва выступают в одном лице. Картина делится на пролог, эпилог и основное действие. В прологе — неожиданная для Озона по градусу натурализма сцена наркотического прихода: у некоторых слабонервных зрителей даже случались припадки в те моменты, когда иглу втыкают в интимные места. К завязке фильма герой умирает, а его подруга Мусс, едва не последовав за ним, спасается зреющим в ней материнским инстинктом. Основное действие фильма составляет беременность героини, её внутренние переживания и неожиданные встречи в приморской деревушке, где она проводит время. Затем следует эпилог с информацией о судьбе новорождённого и ставит сюжет с ног на голову.

Хотя в послужном списке режиссёра есть костюмно-постановочные «8 женщин», «Энджел» и недавно примкнувшая к ним «Ваза», существует и совершенно другой Озон — вероятно, более подлинный. Он снял несколько лирических камерных фильмов с одной и той же навязчивой темой: дети как желанные и чуждые ангелы во взрослом аду пошлости и компромиссов. Во «Времени прощания» обречённый на смерть гей осеменяет бездетную женщину. В «Рики» заурядная пролетарская пара производит на свет чудесного младенца: у него вырастают крылышки, с помощью которых он взлетает над грубой земной банальностью. В «Убежище» мать-наркоманка пытается радикально изменить свою жизнь и самым неожиданным способом обеспечить счастье ребенку.

Была ещё картина «5×2»: статью о ней я назвала «Ускользающая женственность». Пять эпизодов из жизни супружеской пары были выстроены в обратном хронологии порядке и иллюстрировали идею деградации традиционной семьи почти по бергмановскому сценарию. Но главное, что интересовало Озона, как и многих режиссёров-гомосексуалов, это тайна женского естества — тем притягательнее, чем недоступнее.

Именно поэтому он стал «новым Франсуа», «новым Трюффо» для нескольких поколений актрис: подарил бенефисные роли ветераншам Катрин Денёв и Фанни Ардан, выразительный эпизод — «бабушке французского кино» Жанне Моро, закалил таланты Людивин Санье и Валерии Бруни-Тедески, дал толчок возрождению карьеры Шарлотты Рэмплинг. В «Убежище» к этому списку присоединяется Изабель Карре, которая отдала этому фильму не только свои незаурядные актёрские данные, но и глубоко личные переживания: актриса снималась беременной, а режиссёр почти со сладострастием отслеживал стадии развития этого волнующего биопроцесса. Так что статью об этом фильме можно было назвать «Плодоносящая женственность».

Нет сомнений, что заслуги Озона перед французской актёрской школой останутся в летописи кино. Что касается школы режиссуры, и здесь его место не последнее, хотя больше шансов остаться в истории приходится на долю его вызывающе декоративных ретро-мюзиклов. «8 женщин» можно считать лебединой песней постмодернизма и одной из эмблем кинематографа рубежа веков. А новое десятилетие Озон завершает ещё более раскованной и отчаянной в своем стилистическом буйстве «Вазой».

Хотя историки, скорее всего, сделают акцент на этих больших постановках, полных синефильского подтекста, все равно понять мир Озона невозможно без учёта таких лент, как «Убежище». Они просты по конструкции и незатейливы по исполнению, но именно в них слышен тот интимный голос, который мешает Озону превратиться в успешного коммерческого режиссёра с гарантированным знаком качества. Проанализировав историю отношений Мусс с Полем, братом погибшего возлюбленного, приходишь к выводу, что она выполнена в эстетике фоторомана и раннего Клода Лелуша: такие же рекламные цвета и кадры природы есть в финале «5×2» и «Уходящего времени». Но это никак не мешает жёсткому психологическому реализму, на основе которого разработан главный женский персонаж. А всю конструкцию объединяет несбыточная мечта о продолжении — нет, не рода, а себя как песчинки во времени и пространстве.

Елена Плахова, 24 ноября 2010
http://seance.ru/blog/le-refuge/

В ближайший четверг на российские экраны выйдет новый фильм Франсуа Озона "Убежище". Главную роль в этой неоднозначной картине, которую одни окрестили "гей-драмой", а другие - "беременным реализмом", сыграл популярный во Франции 33-летний певец и композитор Луи-Ронан Шуази. С ним побеседовала в Париже обозреватель "Известий" Вита Рамм. Началась беседа на русском языке - Луи-Ронан с трогательным акцентом читал стихи Пушкина.

известия: Откуда вы знаете русский язык?

луи-ронан шуази: Мои родители хотели, чтобы я получил хорошее образование. А в Париже считается, что если в школе преподают русский язык, то она действительно качественная. Повлиял на решение родителей и крестный моего папы. Русский язык для него родной. К сожалению, у меня мало практики, не с кем разговаривать каждый день. Школа дала мне главное - я навсегда полюбил русскую литературу и культуру. Но, боюсь, моего словарного запаса не хватит для разговора о фильме, поэтому давайте перейдем на французский.

и: Вы музыкант, но, быть может, сыграв у Озона, переключитесь теперь на актерскую карьеру?

шуази: Сниматься в кино мне понравилось. Настолько, что я уже снялся в дебютном фильме Микаэля Эрса "Воспоминания", где сыграл практически самого себя. И в дальнейшем готов рассматривать предложения поработать в таких же красивых и умных киноисториях. Но прежде всего я музыкант. Мне очень повезло с тем, что обратную сторону кинематографа я изучал на съемочной площадке у Озона. Он великий режиссер, который не только умеет работать с визуальной стороной фильма, но и замечательно репетирует с актерами. Я у него прошел настоящий мастер-класс. Это много дало для моей сольной карьеры. Музыкант на сцене - тоже артист.

и: Как вы познакомились с Озоном?

шуази: Он приходил на мои концерты. Париж - небольшой город, все друг друга знают. У нас с Франсуа оказалось много общих знакомых. Наши отношения начинались как дружеские - мы часто встречались, много разговаривали о жизни, о том, как меняются мир и человек. Франсуа большой эрудит и очень хорошо разбирается в психологии, искусстве. Мне с ним было интересно. Но я не думал, что мы будем работать вместе. И когда услышал его предложение, был на седьмом небе от счастья. Мне всегда нравились его фильмы, его чувственный киномир, его эстетика, его образ мыслей.

и: Вас ничто не смущало во время съемок? Вашей партнершей была опытнейшая Изабель Карре, за плечами которой свыше 50 фильмов. К тому же она играла женщину в положении, будучи по-настоящему беременной...

шуази: Мне кажется, все получилось очень естественно и красиво. Во время съемок мы с Франсуа старались беречь Изабель и не загружали ее героиню лишними проходами по лестнице, например. Но она никогда не высказывала никаких претензий. Наоборот, Изабель заряжала меня своей энергией. И еще она была щедра на похвалы. Дело в том, что фильм начали снимать с центральных сцен, и у меня не было возможности разбега. Я, несмотря на поддержку Франсуа, все равно трусил перед Изабель, но она так меня расхваливала после каждой репетиции или съемки, что я быстро успокоился. И в какой-то момент перестал замечать камеру. А после съемок, по вечерам я возвращался в свое привычное состояние и вместе с моей группой писал музыку для фильма.

и: Как лично вы, а не ваш персонаж Поль, относитесь к поступку Мусс, героини Изабель Карре? Вы можете представить себя, музыканта Луи-Ронана Шуази, в подобной ситуации - с чужим младенцем на руках, которого подкинула вам незадачливая мамаша-наркоманка?

шуази: История очень жизненная. Я не могу осуждать Мусс, я встречал таких женщин в жизни. Они обречены искать свое счастье всю жизнь. И, вероятно, никогда не найдут. Мусс поступает, на мой взгляд, честно. Она не способна нести ответственность даже за себя, а уж тем более - за дочь. Для Поля эта ситуация очень значима, так как он наконец-то обретает почву под ногами. Уверен, что мой Поль будет с Лизой откровенным, расскажет ей и про отца, и про маму. Девочка у него вырастет хорошим человеком - не сомневайтесь.

и: Вы-то сами готовы стать папой?

шуази: Жизнь покажет. Пока я больше мечтаю приехать с гастролями в Россию. Мне очень хочется оценить перемены в вашей стране.

* * *

"Подкидыш" по-французски

Знаменитый французский режиссер завершил "Убежищем" своеобразную трилогию о жизни, смерти и рождении, начатую фильмом "Под песком" и продолженную картиной "Время прощания". Когда-то давно, в первом интервью после своего режиссерского дебюта, Франсуа Озон заявил: "Мне нравится то, что требует морального напряжения". И, надо сказать, во всех тридцати своих фильмах он остался верен этому тезису.

Главная героиня "Убежища", девушка по имени Мусс, - наркоманка, как и ее парень Луи. Луи погибает от передозировки, а Мусс вскоре понимает, что беременна. Организм требует наркоты, душа - убежища. Мусс находит кров в провинции, в очаровательном старинном доме, где живет музыкант Поль, сводный брат Луи. Однако Мусс не может жить без секса. Мужчин ее беременность не смущает. Камера постоянно акцентирует живот актрисы, а все окружающие только и говорят о беременности как о чуде. В свою очередь, Изабель не смущает нетрадиционная ориентация Поля...

Как утверждал Штирлиц, "запоминается последняя фраза". Мать сбегает из родильного дома, оставляя дочь Полю. Озон не скрывает своего отношения к опустившейся мамаше, а кадр Поля с новообретенной дочкой Лизой можно расшифровать как новый тип иконы.

Вита Рамм
http://www.izvestia.ru/culture/article3148709/

Сегодня в наш прокат выходит «Убежище» одного из мэтров нового европейского кинопоколения, 43-летнего Франсуа Озона. Все его фильмы не похожи один на другой: сравните «Ситком», «8 женщин», «Бассейн», «5х2», «Ангела». Но развивают общие темы: парадоксы женской души, крах идеи семьи, смерть. Однако после «дилогии скорби», как назвал ее сам Озон («Под песком» плюс «Время прощания»), он чаянно или нет сделал трилогию о рождении, где то же «Время прощания», а также «Рики» и «Убежище». Тут наркоманка, парень которой погибает от передозировки, отказывается делать аборт, хотя на нем настаивает мать умершего, и берет себя в руки, чтобы родить здорового ребенка (наркоманку играет французская звезда Изабель Карре, которая во время съемок тоже была беременна). Но, родив, она по сложным соображениям подбрасывает девочку -- брату своего умершего парня и его бойфренду. Выходит что-то вроде странного хеппи-энда: героиня и ее погибший оставили свой след на земле. А брат обрел полноценную семью с ребенком, о какой долго мечтал. О человеческих и киношных парадоксах с Франсуа ОЗОНОМ побеседовал Юрий ГЛАДИЛЬЩИКОВ.

-- Можно ли утверждать, что у вас есть трилогия о рождении? О стремлении путем рождения ребенка сохранить себя в мире? Во «Времени прощания» герой, умирающий от рака молодой гламурный фотограф, соглашается помочь сделать ребенка семейной паре, в которой муж бесплоден. Он явно делает это не для них -- для себя. Пусть никогда ребенка и не увидит.

-- Я бы не говорил так жестко, потому что сторонюсь идеологии, которую необходимо трактовать только так, а не иначе. Просто тема детей, например, желания и невозможности их иметь, от чего по разным причинам страдают многие, кажется мне одной из самых главных. И очень неоднозначных. Ведь дети поглощают родителей, и чем ребенок талантливее, чем необычнее -- тем сильнее. Об этом фильм «Рики», где у обычной пары рождается мальчик с крылышками -- уникальный, требующий особых забот, но выпивающий из супружеской пары все соки. С одной стороны, он типичный ангелочек. С другой -- этакий монстрик, у него и крылышки-то не белые, а коричневатые, демонические и очень натуралистические.

-- Отказ героини «Убежища» от дочери -- из страха получить монстрика?

-- Вроде бы трудно осознать, как женщина способна отказаться от ребенка. Но я могу понять героиню «Убежища»: она еще не дожила свое личное, недолюбила. Она не готова к испытанию ребенком, к саморастворению в нем. К тому же она понимает, что те, кому она оставляет свою дочь, нуждаются в ней сильнее и станут для нее гораздо лучшими родителями. Фактически она таким образом заботится о дочери, доказывает, что любит ее. Не любила бы, сделала бы аборт и не разговаривала бы с дочерью, пока та находилась в ее утробе.

-- Как вам удалось уговорить сниматься беременную Изабель Карре? Женщины ведь мнительны во время беременности, склонны к перестраховкам и предрассудкам. А тут актриса, которой самой скоро рожать, знает, что ее героиня успешно родит, да потом еще и сбежит от ребенка.

-- Уговорить было трудно. Я пошел на все условия, которые выдвинула Изабель. В частности, зная, что у нее самой будет мальчик, она потребовала, чтобы в фильме рождалась девочка. Но я рад, что снимал настоящую беременную, а не актрису с привязанной к животу подушкой. Изабель из-за своего состояния чувствовала себя не в своей тарелке, была нервной -- и это пошло на пользу образу, ведь ее героиня должна быть особенно взвинченной не только из-за беременности, но и потому, что не видит для себя перспектив.

-- В ваших фильмах героини обычно сильнее героев -- даже в «8 женщинах», которые кажутся шуткой, игрой в кино и стиль старых времен. Вы действительно считаете, что женщины сильнее?

-- В реальности не уверен. Они целеустремленнее, но их слабое место -- подверженность эмоциям.

-- Тем не менее главные роли у вас, как правило, отданы женщинам. Возникает ощущение, что у вас есть особый план снять в своих картинах всех знаменитых французских актрис разных поколений. Начав с Шарлотты Ремплинг в фильме «Под песком», вы каким-то образом уговорили сыграть в «8 женщинах» (и таким вступить в прямую конкуренцию на экране) суперзвезд Катрин Денев, Даниэль Дарье, Изабель Юппер, Фанни Ардан, Эммануэль Беар, молодых Виржини Ледуайен и Людивин Санье. Потом у вас снялись Жанна Моро, Валерия Бруни-Тедески, теперь Изабель Карре. Чем вы их привораживаете?

-- С «8 женщинами» история отдельная. Едва начав работать над адаптацией этой пьесы Роберта Тома, я сразу понял, что это не Расин и не Корнель. И чтобы усилить пьесу, нужны знаменитые актрисы. Надо сказать, что они быстро согласились, увидев, как хорошо я подал Шарлотту Ремплинг в фильме «Под песком». Прежде всего я ждал ответа Денев, потому что она олицетворяет собой французское кино и у нее центральная роль в фильме -- матери, вокруг которой строится все действие. Согласилась Денев -- дали согласие и остальные. В частности, Изабель Юппер, которой мне хотелось предложить что-то отличное от того, что она играет всегда. Не роль замкнутой страдающей женщины как в «Пианистке», а аттракцион почти в стиле Луи де Фюнеса. Но плана занять в своих фильмах всех великих французских актрис у меня, разумеется, нет. Нет листка со списком, на котором галочками помечено: так, Денев и Юппер уже в деле -- значит пора приглашать в следующую картину Изабель Аджани или Софи Марсо, которые у меня пока не снимались.

-- «Убежище» -- ваша предпоследняя картина. Последнюю -- комедию «Ваза» -- после недавней премьеры на Венецианском фестивале почти все расхвалили за киноманский подтекст (достаточно того, что любовную пару изображают Денев и Депардье -- главная экранная пара Франции последних тридцати лет), за изящную имитацию стиля 1970-х, когда якобы и происходят события, за ироничный обыгрыш таких важных для Франции и французского кино понятий, как феминизм и политика (Денев играет жену владельца завода, которая во время забастовки вдруг превращается из домохозяйки в политического лидера. -- Ю.Г.). Но некоторые написали, что Франсуа Озон продался киномейнстриму.

-- Я не делаю разницы между своими более легкими и более серьезными картинами -- замысел «Вазы» я вынашивал лет десять. Кроме того, не понимаю, как можно ругать режиссера за то, что он стремится к успеху. В режиссуре невозможно быть Ван Гогом, таланты которого признали лишь после смерти. Можно быть только Пикассо, которого оценили при жизни. Ты должен добиться успеха, чтобы тебе дали деньги на следующий проект. Бывали случаи, когда неудача заставляла режиссера навсегда уйти из профессии. Поэтому режиссер обязан быть прагматиком. Но во Франции это приводит к меньшим компромиссам, чем, например, в Англии, не говоря уже про Голливуд. В Англии режиссер -- наемный работник, которого продюсер может уволить в любой момент. Французская же традиция -- относиться к режиссеру как автору и полному хозяину на съемочной площадке.

25.11.2010
http://www.vremya.ru/2010/216/10/265438.html

В мелодраме «Убежище» едкий гей Франсуа Озон преподнес сюрприз и начал восторгаться женщинами. Правда, не женщинами в целом, а стадией беременности – зарождением жизни как чуда. Как говорилось по близкому поводу в известном анекдоте, «жениться вам, барин, надо».

«Какие могут быть вопросы, если есть героин?» – вопрошал персонаж Ирвина Уэлша и был бесконечно прав. Никаких вопросов. Если разного рода фекальные оргии не предусмотрены сюжетом, а по замыслу необходимо вызвать у публики омерзение и надежно дискредитировать всех, кто в кадре, героин – ваш выбор. Грязные ногти, шприц типа «я такие в песочнице видел», жгут, гнойная сыпь, долгий и безнадежный поиск живой вены, укол в стопу или шею, блаженная улыбка идиота – и все, готово дело. Поморщится зал, вскрикнет полная дама из третьего ряда, с героями все будет ясно раз и навсегда. Никого не жалко. Ни-ко-го.

Данной манерой – через героин – и презентует Франсуа Озон своих персонажей – вроде бы любящую гетеросексуальную пару, которой «гречка» некачественная попалась. Сузились зрачки, пошла ртом пена, вежливый врач сообщил две новости: с одной стороны, выжили не все, с другой, секс под кайфом привел к нежданной беременности.

После похорон женщина без возраста в исполнении Изабель Карре сбежит от родственников любовника – рожать. А до поры – вызывать восторг у явно неадекватной публики, прогуливаясь с арбузным животом по кромке пляжа. Пляж – любимая декорация Озона. На фоне моря-океана весьма удобно показать как плакатное счастье влюбленных, так и трагедию каждого одинешеньки. Намекнуть на бури страстей в неприкаянной душе, подчеркнуть величие времени и бездну смыслов, а кроме того – полюбоваться на мальчиков-зайчиков, у которых по загорелому торсу капелька скатывается – и сразу в мелкий, картинный песок (это вам не Крым с его галькой).

Словом, для явления настоящего Героя пляж идеален так же, как идеален героин для презентации антигероя. И Герой явится: чувственный, понимающий, исключительно положительный, с непокорными прядями вымытых волос и милой непосредственностью во взгляде. На пианино играет. Целуется вкусно. Разумеется, гей. ИЧСХ, в красных труселях.

Потому что Франсуа Озон. Иного от него и не ждали.

Пожалуй, ни одному большому художнику (за исключением порнографов, но порнографов в переносном смысле, студию Bel Ami не предлагать) так не мешала нетрадиционность его ориентации. Висконти не мешала. Альмодовару не мешала. Лоузи не мешала. Параджанову мешала, но не в том смысле. Фассбиндеру не мешала ничуть. А Озону, экранизировавшему фассбиндеровскую пьесу еще в начале долгого творческого пути, мешает. Явно мешает смотреть на мир объективно и признавать равенство людей по части пороков.

Так, ни один априори гетеросексуальный персонаж «Убежища» не способен вызвать элементарную симпатию. Ни наркоман. Ни отец наркомана. Ни мать наркомана – гранд-дама, призывающая уморить не рожденного еще внука/внучку, ибо «дурная кровь» и «репутация семьи» (плевок в сторону буржуазии – это для Озона честь мундира). В безымянном мужчине, что нагло кадрит беременных, возбуждаясь на округлившийся живот, определенно есть что-то нездоровое. А вот единственный «условно положительный» типаж припасен для гея. Про безусловно положительного Героя (Луи-Ронан Шуази) – адониса, не тронутого падалью – сказано выше. В радужном мире Озона гомофобам просто не оставлено шанса: как же можно не любить эдаких лапочек, да еще и на фоне эдакого мурла?

Однако в случае с «Убежищем» очевидно, что мир Озона – мир красивых парней-нонконформистов, мужской дружбы с последствиями, задорного траха на залитой солнцем веранде и веры в зловредность института под названием «семья» – все-таки был слегка переосмыслен. По крайней мере, режиссер разглядел в женщине человека. Или хотя бы матку.

Что Озон думает о семье, было понятно по полнометражному дебюту – «Крысятнику» (также стоит вспомнить семиминутку «Семейное фото», где режиссер поубивал кровных родственников). Насквозь гнилая, лицемерная, отживающая условность «этого общества», может, и несла бы в себе какой-нибудь свет да смысл, если бы не подразумевала наличия в своей структуре женщин. По Озону женщина – недоразумение и зло, союз с ней обречен изначально (см. «5x2»), а тех, кто этого не понимает, она сведет в могилу, прямо или косвенно доведет до самоубийства (если женщин сразу 8 – с гарантией), – много нашего брата полегло в его кино ни за грош.

Озоновским геям в «лучшие друзья девушек» тоже был путь заказан. Режиссер категоричен: за редким исключением, девушка нужна юноше как щуке – велосипед, она помеха, коряга и горгулья, которая только и норовит подсунуть червяка в сливе, разрушить гармонию, опохабить все лучшее и нонконформистское, отравленной занозой вклинясь в союз веселых да ладных пареньков.

Героиня Изабель Карре тоже – пытается вклиниться, пытается разрушить, и вообще – наркоманка (чтобы об этом вдруг не забыли, Озон бесконечно гоняет ее к шкафчику с метадоном). Но все-таки ей прощается. За ней отныне признано Право (в том числе право мешаться и истерить). Признано на основании того, что она будущая мать, от нее сияние исходит. Все вопрошают у боярыни живота (и проходящий женатик, и юродивая на пляже, и сопляк на дискотеке, и убежденный гей), возбуждаясь не на нее саму, а на отведенную ей природой роль родительницы. Ей восхищаются и поклоняются – она источник света, она изначальная любовь и изначальный секс, она Аллат, Мокошь, Шакти и Гея. Особенно Гея – хтоническая богиня-мать, давшая жизнь, зачав от смерти.

С чем связано это идолопоклонничество со стороны Озона, понятно – месье почувствовал возраст. Темы голубого отцовства и почти библейской святости детства он уже поднимал во «Время прощания» и «Рики», к сорока годам, видимо, осознав, что юность – явление проходящее, что адонисы стареют, что инфантильный перепихон со временем теряет в эстетизме и что не век тебе парить ясным соколом – надо и семя где-то уронить. Продолжить себя. Уйти – но остаться.

То были пробы, «Убежище» означенной теме (вкупе с традиционной для Озона темой смерти) посвящено полностью; очень хорошей и не понарошку беременной артистке Карре выпал бенефис, а артисту Пупо вновь было велено зачать и сразу умереть (в уже упомянутом «Времени прощания» он сделал то же самое). Налицо тяга режиссера к ценностям почти семейным, есть лишь одно «но»: горбатую гору могила исправит. Признав за геями единственный недостаток – они не рожают, Озон тут же присовокупил: зато матери из них лучше, чем из этих ваших женщин. Родила – и в сторону. Твоя роль закончена. Не мешай мужскому счастью.

Иного, повторимся, не ждали (потому что Франсуа Озон). Только вот отвлекшись на сю-сю-сю и умиление животом-арбузом, режиссер как будто забыл, за что его ценили. Не за концепцию идеального мира для голубых, разумеется. Не за со всех сторон спорные (а то и дикие) социальные воззрения. Не за красивые глаза первых любовников. А за стиль, сарказм, интригу и скандал. Стиль вроде бы на месте, с остальным много хуже, причем со скандалом все совсем плохо (наркотическая линия не в счет, по меркам Озона – это ясли, манежик, песочница).

Спи ты с кем хочешь, кого хочешь ненавидь, но когда один из самых тонких троллей европейской режиссуры на полном серьезе тычет «козой» в колыбельку и говорит «агу-агу», пытается увязать анархизм былых взглядов с буржуазной линией «наследие-род-младенчик», зевнуть тянет. И кажется вдруг, что автор либо раскис и потерял себя, либо все-таки шутит, но шутит не смешно (в конце концов, даже «Крысятник» Озон назвал комедией), либо идет на принципиально новую провокацию, совершенно незаметную ввиду ее банальности.
Что-то в духе куртуазных маньеристов: «курящая мать никогда не станет отцом».

Уйди, противная.

http://vz.ru/culture/2010/11/29/450230.html