|
"ОХОТА НА ЛИС" 1980
| |
| Андрей_Шемякин | Дата: Понедельник, 03.08.2015, 18:23 | Сообщение # 1 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 182
Статус: Offline
| «Относительно этой картины и её фабулы, замешанной на отношениях двух мужчин, – взрослого и, фактически, подростка, стремящегося стать взрослым, существует всего лишь две трактовки, и обе убедительные. Одна – социальная: перед нами – кризис сознания так называемого “гегемона”, на собственной шкуре почувствовавшего, что в советском мире что-то неладно, то есть советские ответы на все случаи жизни явно не годились. Могла быть не эта история, а другая, – но всё равно, драма назревала и вышла наружу вот таким образом. Другая трактовка властно вписывала героя Игоря Нефёдова (года за полтора обратившего на себя внимание в фильме Никиты Михалкова “Пять вечеров”) в конфликт, у картины обнаруживалось два центра, и отношения между персонажами трактовались как латентно-гомосексуальные. Это толкование появилось во второй половине 80-х, когда стало известно, что одну сцену, где герой Гостюхина, – Виктор Белов, – бьёт смертным боем Беликова, героя Нефёдова. Этот эпизод существует, его сохранил Госфильмофонд, и я его видел. Действительно, гнев Белова трудно объяснить одним только осознанием того, что только что вытащенному из колонии парню он НЕ НУЖЕН. Но в целом такое толкование – типичный случай “вчитывания” в текст картины, додумывание её возможного подтекста, – поисков половой “идентичности”. Однако и сценариста Александра Миндадзе, и режиссёра Вадима Абдрашитова явно интересовал не этот аспект отношений двух мужчин в позднетоталитарном социуме, этот – факультативен. Может быть, может – не быть. Как и отношения двух женщин в ленте Ильи Авербаха по сценарию Натальи Рязанцевой – “Чужие письма”. Как шутили в те годы: “Каждый всё понимает в меру своей... осведомлённости”. И всё же – какие были времена, и как играли актёры, если их исполнение могло натолкнуть на столь эксцентрическое прочтение!»
«ОХОТА НА ЛИС» 1980, СССР, 97 минут
— драма Вадима Абдрашитова по сценарию Александра Миндадзе
Рабочий завода Виктор Белов избит в парке двумя подростками. Один из них осуждён на два года исправительной колонии усиленного режима, другой также получает два года, но условного срока. Белов по-прежнему работает на заводе. Занимается спортивными состязаниями — «охотой на лис». Однако Белов сомневается в справедливости приговоров. Он начинает ездить в колонию к осуждённому, безуспешно пытаясь «достучаться» до него, хотя в итоге и добивается его досрочного освобождения.
Съёмочная группа
Режиссёр: Вадим Абдрашитов
Сценарий: Александр Миндадзе
Директор фильма: Виталий Богуславский
Оператор: Юрий Невский
Композитор: Эдуард Артемьев
Художники: Владимир Коровин, Роза Сатуновская
Монтаж: Роза Рогаткина
В ролях
Владимир Гостюхин - Виктор Белов
Ирина Муравьёва - его жена Марина Белова
Игорь Нефёдов - Владимир Беликов
Алла Покровская - мать Кости Стрижака Ольга Сергеевна
Дмитрий Харатьян - Костя Стрижак
Игорь Безяев - крёстный Виктора Белова дядя Коля
Валентина Сафонова - Аня
Андрей Турков - сын Беловых Валерик
Юрий Леонидов - адвокат
Юрий Михеенков - лейтенант
Маргарита Жарова - судья
Антонина Кончакова - мать Владимира Беликова (в титрах — М. Кончакова)
Николай Сморчков - милиционер
Михаил Бочаров - председатель завкома Виктор Семёнович
Интересные факты
В фильме была сцена, вырезанная цензурой, в которой Виктор Белов, выйдя из ресторана, избивает Владимира Беликова в том же самом парке, где когда-то подростки Беликов и Стрижак напали на него.
Награды
1982 — Специальный приз жюри на XXV МКФ авторских фильмов в Сан-Ремо (Италия).
1982 — Специальная премия за лучшее исполнение мужской роли Владимиру Гостюхину на XXV МКФ авторских фильмов в Сан-Ремо (Италия).
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 02.01.2025, 20:07 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 202
Статус: Offline
| Охота на лис
Маленький провинциальный городок. Здесь живет и трудится Виктор Белов. Живет с женой и сыном. Обставляет недавно полученную квартиру. Работает Виктор хорошо - его фото красуется на заводской Доске почета Есть у него и хобби - "охота на лис". Поиски объекта по излучаемым им сигналам в данном случае не только праздная игра, но и проявитель характера играющего - его сметки, быстроты и точности реакций.
Проявитель непростой. Нелегкий для расшифровки и многозначный по социально-историческому и нравственному смыслу. Автор сценария "Охоты на лис" Александр Миндадзе, режиссер Вадим Абдрашитов и артист Владимир Гостюхин, что называется, нашли друг друга в трактовке роли, в понимании связи Виктора Белова и всего сюжета фильма со временем.
Фильм был выпущен на экраны страны в конце 1980 года. Чиновники выбрали именно это время не случайно: граждане Страны Советов начинали предновогоднюю вахту у магазинных прилавков в надежде приобрести что-либо к праздничному столу. Походы в кино сокращались. Тогда-то и включали в репертуар кинотеатров такие картины, которые выпустить нужно, а показать народу нежелательно.
"Охота на лис" фигурировала в столичном репертуаре до Нового года. В первых числах января исчезла. Никаких запретов, никаких гонений. Когда через семь лет начнется "полочный бум", никому не придет в голову снова выпускать ее на экран.
...Тишину городского парка прорезает свет фар патрульной машины. Блюстители порядка разыскивают двух хулиганов, только что избивших возвращавшегося домой Виктора Белова. Сам он с перебинтованной головой - тоже здесь: должен опознать злодеев. И опознает одного из них. Обняв подружку, сидит Вовик Беликов на спинке парковой скамьи и жмурится от слепящего света. Вскоре был найден и второй негодник, Стрижак (Дмитрий Харатьян). Потом состоялся суд, который приговорил первого к двум годам лишения свободы. А второго отпустил с миром: мама наняла адвоката, и тот повел процесс так, что Стрижака, бывшего членом комитета комсомола, выпускавшего "молнии", просто преступно было бы отправить в колонию. Там место Беликову, который и до этого дрался в кинотеатре, исключался из ПТУ, имел приводы в милицию, а сейчас, на суде, ведет себя как бы даже с вызовом, отвечает на вопросы с видом человека, для которого все решено и происходящее представляется утомительной затяжкой известной развязки.
С этого приговора все и начинается. После его оглашения Белов подходит к адвокату Стрижака: "А ведь этот ваш... подзащитный... он меня ногами. <...> Что же вы его выгораживаете?" - "Я не выгораживаю. Я защищаю. Работа такая". - "Хорошенькая работа. Одного, значит, топите, другого выгораживаете... ну-ну".
Так открывается святая святых авторского замысла. Ведь третья лента знаменитого сценарно-режиссерского тандема повествует прежде всего и главным образом о столкновении носителя рабочего сознания, сохранившего некие изначальные основы человеческой нравственности, со сводом правил и законов, по которым, оказывается, живут многие. И наш герой живет по этим правилам, не задумываясь о них. Думать начинает, когда они затронут размеренность существования. Не случайно эпизод в суде монтажно соединен со сценой, в которой Виктор предается своему любимому занятию.
Место, откуда на этот раз идет сигнал для "охотника на лис", выбрано символическое - церковь. Ситуация безбожия, предельно осложняющая и без того тяжкие поиски нравственного ориентира, ничуть Абдрашитовым не педалируется. Она лишь четко и тактично заявлена. Причем сделано это задолго до того, как "маковки церквей и святых монастырей" заблистали едва ли не в каждом российском фильме, самим появлением своим долженствуя убеждать зрителя, что бездарные создатели картин хороши уже тем, что приобщают массы к ставшей модной религии. Режиссер "Охоты на лис" не заостряет на этом внимание еще и потому, что его Виктору Белову предстоит пройти немалый путь познания христианских истин. Гарантией того, что будет так, является выдающийся русский актер Владимир Гостюхин, играющий Белова. Невозможно забыть лицо этого человека, возвращающегося в город с тренировки. На этом лице - выражение какого-то бычьего упрямства и одновременно неуверенности.
...Белов - Гостюхин потерял сигнал. Ищет его. Не может найти. Нашел. Но обычной радости нет. Настраивая антенну на поиски неведомой "лисы", гостюхинский Белов не понимает, нет - чувствует, что в нем самом происходит своеобразная настройка. Он должен что-то найти, что-то понять. Еще не осознает - что. Но уже чувствует - должен.
Виктор не знает, что делать с овладевшими им смутными ощущениями. Пытается то ли усовестить, то ли принародно обличить встреченного в кинотеатре Стрижака, При разговоре с приятелями произносит классическое: "Я бы их всех... из автомата". А на рыбалке, беседуя с крестным, ухмыляется в ответ на традиционные призывы к истреблению столь непонятной молодежи. Ухмыляется не только потому, что знает ни в кого дядя Коля, да и он сам стрелять бы не стали. Но и потому, что, до предела озлобленный, твердо решает - от крестного поедет не домой, а в совхоз Лубенцы, возле которого находится колония, где "шьет варежки" Вовик Беликов.
Но Вовик не помог Белову разобраться в себе. Отверг протянутую руку. И все же, захлебываясь бессильем, Виктор Белов знает, чувствует - поедет в колонию снова.
А на следующий день, отправившись с сыном Валериком покупать книги для внеклассного чтения, с невероятным удивлением Белов обнаружит вдруг, что даже такое, казалось, простое и ясное дело, как воспитание подрастающего поколения, не представляется уже легким и привычным. Интересы собственного маленького сына становятся чем-то пугающе непонятным.
Ранним следующим утром, оседлав мотоникл, Виктор вновь отправится в Лубенцы. А там выяснится, что Вовик ничего не брал на себя, но не устоял перед просьбами Стрижаковой мамы. "Я ж тебя первый ударил. Вот этой самой рукой, левой. ..А я думаю, что он ко мне привязался. Ездит и ездит, а он выясняет, кто глаз подбил. Какая разница!" Не успокоение принес желаемый разговор с Беликовым, а новую сумятицу. Белов объяснял себе свои действия борьбой за справедливость: парень помещен в колонию зря. Виктор ездит к нему как пострадавший к пострадавшему. Ан нет! Вовик себя таковым не считает... И вновь, благодаря мастерству Гостюхина, мы понимаем: признание Беликова - это именно то, что Белов и хотел услышать. Дабы подтвердилось неясное ощущаемое: причина, по которой, как он себя убеждал, совершались визиты в Лубенцы, - надуманная. Именно сейчас Виктор осознал это.
И опять оказался в тумане неясности. Чтобы выйти из неловкого положения, предложил показать прием, которым он мог бы свалить с ног и Беликова, и Стрижака. А после отказа согласился на контрпредложение - поспать. И пока эти двое спят, возникает эпизод, который сопровождающая его странно-тревожная, как бы на одной ноте звучащая музыка Эдуарда Артемьева делает в структуре фильма также неким подобием сновидения.
Между тем это вполне обычная сценка из жизни колонистов. Игра в волейбол. Снято в настоящей колонии. Лица, на которых, панорамируя, задерживается камера Юрия Невского, подлинные Форма на тех, кто играет, и на тех, кто смотрит за игрой, одинаковая. Черные телогрейки, такого же цвета штаны, кирзовые сапоги. Головы обриты. Глаза... Есть что-то одинаковое и в их выражении. Но это какая-то парадоксальная одинаковость разности. Той разности, которая лишь в выражении глаз и может проявиться. Общность страдания. В одних глазах - явного, в других - неощущаемого. Но все равно - сущего.
Длина этого эпизода в картине - пятьдесят девять метров. Но в композиции фильма эта сцена станет переломной. После нее в более быстром темпе потечет повествование о человеке, считавшем своего обидчика представителем иного мира, отличного от того, в котором живет он сам. Теперь рке ничто не затормозит процесс осознания Виктором того факта, что все они живут в одном мире. Когда, проснувшись в комнате свиданий и как бы вспомнив вдруг, с каким намерением он сюда прибыл, Виктор приступает к "шефству над трудным подростком", Владимир Гостюхин произносит "монолог положительного персонажа" как-то неуверенно, словно ожидая подвоха со стороны слушателя. И звучит эта речь за кадром. Видим мы лицо Беликова, которое как-то сострадательно подобрело. Он слушает Виктора с едва уловимым выражением жалости. Но просит не уезжать обидевшегося "наставника" - так хочется отдохнуть все восемь часов... Однако когда Виктор добьется досрочного освобождения Вовика, тот отправится не на званый ркин в дом благодетеля, а в привокзальный ресторан со Стрижаком и компанией, где "младший брат" подойдет к "старшему", демонстративно усевшемуся за соседний столик: "Ну вот, Вить, давай мы за тебя. Давай. Ну, я тебе по гроб жизни... ну и всякое такое. И забыто! Ты не думай, где был - туда больше не попаду, хватит! Вон Лешка механиком в такси и в полном порядке. Я тоже рке договорился. А что? Дураков нет, правильно?.. Ты ж меня воспитал, так? Все будет в норме, Вить, как у людей. Глядишь... женюсь. Дети... охота на лис, а? Что тебе не нравится?" "Все нравится", - ответит Виктор, как когда-то Вовик отвечал на его воспитательные речи. И подсядет к веселой компании, которая из ресторана пойдет в парк, где на той же самой тропе Виктор Белов поставит точку в приключившейся истории, в кровь избив Владимира Беликова.
Он избил его потому, что не сможет теперь жить той жизнью, размеренность которой обрисовывал в колонии и которой, как: сейчас, цитируя учителя, сказал ученик, - собирается жить он. Виктор бьет потому, что, наконец, понял причину своих душевных метаний. Понял эту странность, эти визиты в колонию, настойчивые поиски контакта. Понял, что "эти малолетние", которых надо или "из автомата", или "в тундру", не инопланетяне. Сам Виктор Белов и его товарищи были точно такими же десять лет назад. ("Почище тебя был. Армии спасибо. Там мне мозги вправили".) Виктору - в армии, Владимиру - в колонии...
Жизнь, мир, среда обитания у них общие. Перед ними и миллионами им подобных лишь один путь - превращение Владимира Беликова в Виктора Белова. Уютная тишь провинциального городка, где ресторан - и тот привокзальный, где от ворот фабрики с портретами передовиков производства недалеко до отделения милиции с картотекой на городских хулиганов... Вот за это бьет Виктор Вовика. Бьет глупо, незаслуженно, от бессилья. Бьет его, понимая, что наносит удары по себе. И от этого бьет еще сильнее.
Киноначальство 80-х годов повелело вырезать сцену этого избиения из окончательного варианта картины. Разрушилась композиция ленты. Затруднилось восприятие фильма зрителем. Рассказ, который с самого начала велся открыто, завершится финальной метафорой, разгадать которую будет дано не всем... И конечно, не на массового зрителя, но на интеллигентного финал прокатного варианта "Охоты на лис" производил сильнейшее впечатление.
...В городке проводятся глобальные по его масштабам спортивные соревнования. В холодный, дождливый день на реке стартуют спортсмены на байдарках. На берегу берут старт бегуны. Ревут мотоциклы на треке. С пролетающего самолета сыплются на землю листовки. Играет духовой оркестр... Здесь же, в группе "охотников на лис", наш герой. Среди болельщиков - Беликов с подругой (а может быть, рке и женой?), Стрижак.
Взяв старт, Виктор привычно настраивает антенну в сторону сигнала. Он бежит по асфальтированной дорожке лесопарка. Камера следует за ним. И вдруг, как бы удивившись происшедшему, отстает от замедлившего бег спортсмена, Виктор останавливается. Опускает антенну. Несколько секунд стоит на месте. Потом круто поворачивается, сходит с дистанции и углубляется в чащу. Камера поднимается все выше и выше... Один человек, повернувшись в сторону от предназначенного ему пути, становится все меньше, пока шумящие кроны деревьев не скроют его от наших глаз.
В этом удалении - исток нового поворота на сложнейшем пути. Нельзя сказать, что Виктор понял все. Но догадался о многом. Гостюхинский Белов начинает осознавать, что время игры прошло. На поисках "лисы", подающей радиосигналы, можно стать умелым поисковиком, хорошим бегуном А Белову, обретающему черты нравственной личности, теперь и многое иное требуется - не только привычный "досуг" на лесных тропинках, но поиск судьбы и смысла жизни.
Обо всем этом впрямую не сказано. Но, как бывает у Абдрашитова - Миндадзе, подтексты обозначены, и они откроются ищущему уму.
Сергей Лаврентьев
https://www.russkoekino.ru/books/ruskino/ruskino-0105.shtml
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 02.01.2025, 20:08 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 202
Статус: Offline
| Отсутствующий горизонт — «Охота на лис» Вадима Абдрашитова
К ретроспективе Вадима Абдрашитова в петербургском Доме кино публикуем текст автора самиздата о кино «К!» Михаила Иткина, размышляющего о двусмысленности и тонкостях жанрового определения «Охоты на лис».
Созданная в режиссерско-сценаристском тандеме Вадима Абдрашитова и Александра Миндадзе «Охота на лис» (1980) закрепляет стилистические и мотивные особенности, которые станут основой для их последующих фильмов. Одна из них – заведомое несоответствие зрительским ожиданиям, в том числе жанровым. В названии есть отзвуки то ли милицейского преследования, то ли спортивной игры («охота на лис» – название радиоспорта, достаточно молодого тогда вида соревнований). На деле же Абдрашитов и Миндадзе выходят далеко за рамки привычных жанровых лекал и рисуют сложную, странную картину мира, в которой отражается современный им зритель.
Рабочий Белов (Владимир Гостюхин) внешне ничем не примечателен. Он — обычный человек из советской толпы, физически сильный, честный, правдивый, бескорыстный. У него есть место на доске почета, свой гараж, своя квартира, верная жена и ребенок, первый разряд в заглавном виде спорта. Сама фамилия Белов, с одной стороны, указывает на беспримесную конформистскую чистоту его нравов и помыслов. Но в фильме он «белая ворона», его образцовость становится предметом горькой пародии и размышления о крахе советского гуманистического проекта.
Белова и Беликова разделяет всего пара десятков лет, но пропасть между ними уже непреодолима
Сначала Белова избивают подростки. Потом, во время тренировки, бегая по полю с радиопередатчиком, он падает в лужу. Находясь среди других в любом публичном пространстве (в компании друзей и коллег в пивной, в кинотеатре, книжном магазине с сыном), Белов всегда патологически одинок. Его возмущенные речи о ленивых рабочих на заводе остаются неуслышанными – как и самого героя, их не воспринимают всерьез. Борьба Белова за правду и нравственность кажется анахронизмом и зеркально трансформируется в индивидуальную борьбу с не признающей героя реальностью.
Семья, дом в сознании Белова как бы тоже перенимают черты внешнего мира, пребывание в котором тяготит. Белов часто прячется в своей приватной берлоге — гараже, где жена чувствует себя посторонней («Разрешите войти?»). Ее ласки он воспринимает как супружеский долг, отдаваясь страсти только в своих духовных поисках. Бесплодное противостояние с «разрушенной коллективностью»1 приводит героя к побегам от нее — то из города в деревню к своему крестному, то в гараж, то в частное пространство спортивной игры, из которого в финале картины происходит дополнительный и, по-видимому, окончательный выход в неведомое пространство леса.
Как и другие герои фильмов Абдрашитова и Миндадзе, Белов пытается обрести родственную душу в «мужском братстве»2. Он начинает ездить на «свидания» в колонию для несовершеннолетних к своему обидчику, подростку Беликову, под предлогом его нравственной переделки. Идея перевоспитания юных хулиганов зародилась в 1930-е и еще была актуальна, например, для «Республики ШКИД», но в «Охоте на лис» она уже представлена совершенно нелепой. Пока Белов рассказывает Беликову о своем образцовом жизненном пути (армейское «чистилище»—завод—замужество—квартира—ребенок—хобби), подросток снисходительно посмеивается. Белова и Беликова разделяет всего пара десятков лет, но пропасть между ними уже непреодолима.
1 Е. Марголит. Советское киноискусство: основные этапы становления и развития. М., 1988. С. 96
2 М. Кувшинова. Александр Миндадзе: от советского к постпостсоветскому. СПб., 2017
Жуткое впечатление от лицезрения «чужих» смешивается с обаянием от их по-детски искренних улыбок
В первых сценах образ нового поколения вводится через дикую молодежную стаю, в которую включены и обидчики Белова. Но вглядываясь в каждого из толпы, камера раскрывает их детскую сущность. Голос Беликова — главного хулигана района, который уже имеет опыт столкновения с милицией, — невероятно тонок; герой Дмитрия Харатьяна, сообщник Беликова, появляется в кадре мирно спящим, обнажив свое хрупкое костлявое плечо. Эта двойственность отражается и в уже упомянутой сцене ухода Белова из пивной с Мариной — на заднем плане бегущие пионеры сильно задевают идущую им навстречу женщину. Пика этот мотив достигает в эпизоде в колонии для несовершеннолетних, когда после диалога Белова и Беликова о ценностях мы видим документальные кадры, где другие подростки маршируют, сидят, играют в волейбол. Обритые молодые преступники с грязными ногтями и шапками набекрень показываются долгими крупными планами и должны вроде бы наводить ужас — но жуткое впечатление от лицезрения «чужих» смешивается с обаянием от их по-детски искренних улыбок. Так подросток в непривычном, некомсомольском обличье, в котором через напускную грубость сквозит незавершенное детство, становится объектом рефлексии пролетария Белова и тех, кто запечатлел его на пленке.
Амбивалентность образов осложняет жанровую природу фильма. Сквозь неопределенность исканий героя Гостюхина, его реплики «в никуда» и молчание просвечивают шутки, комические моменты, в которых можно увидеть и пародию, и безобидную иронию. В основном эти шутки затрагивают внешнюю репрезентацию Белова: товарищи смеются над его темными очками, закрывающими синяк, говоря, что они женские; жена Марина иронизирует над «деревенским» образом мужа. В этом выражается одновременно противоречие Белова и города, в котором он живет, и дух бесприютности, требующий найти свое место в мире. Внешне мужицкая натура Белова позволяет увидеть его родство с героями рассказов Шукшина (который упоминается в фильме) и определить «Охоту на лис» как трагикомедию.
Романтический герой Гостюхина буквально «сходит с рельс» своей искусственной реальности в естественный мир
В то же время начало картины вызывает ассоциации с советскими детективами 1960–70-х. Первые сцены посвящены поиску малолетних преступников, обидчиков Белова. Происходящее фиксируется ручной камерой и похоже на оперативную съемку: обнаружение вещественных доказательств в виде порванного рукава у Беликова, сцена в суде формируют первый сюжет фильма. Затем эта история уступает место как бы второстепенному, постфактум, но, по сути, главному сюжету фильма о нравственной переделке.
Подростки в колонии изображены уже в документальном ключе, как и финал фильма, фиксирующий проведение спартакиады. Документальные вставки и долгие планы не столько визуализируют размышления героя и показывают его взаимоотношения со средой, сколько увеличивают впечатление двойственности, подмены, сталкивающей мнимое с действительным — идеологический образец с его же десакрализацией. Никакого солнца, атлетов и восторженного пафоса. Спортивные соревнования показаны в пасмурный день, под проливным дождем, из-под мотоциклов летят комья грязи. Идеологические плакаты есть, но либо обрезаны, либо загорожены, они лишь мелькают в кадре — написанное невозможно прочитать. Традиционному маршу, который исполняет оркестр, предшествует песня One Way Ticket из предыдущего эпизода в привокзальном ресторане, где происходит последний совместный разговор Белова и Беликова. Между двумя музыкальными темами нет паузы, два мира — беззаботной молодежи начала 1980-х и застойного, идеологически мертвого празднества — накладываются друг на друга и смешиваются в почти постмодернистском хаосе.
Параллельные линии реализма и романтизма, проходя через всю картину, в финале обрываются: романтический герой Гостюхина буквально «сходит с рельс» своей искусственной реальности в естественный мир. «Земную жизнь пройдя до половины», Белов оказывается в бескрайнем «сумрачном лесу», который в финальном кадре показан «взглядом Бога». Но краткое движение камеры от верхушек деревьев к небу останавливается, не доходя до линии горизонта. Что это — невозможность предсказать будущее героя (его поколения, идеологии, государства)? Или намек на то, что выходить из игры попросту некуда?
Не поймав радиосигнал — родственную душу — Белов отказывается от борьбы и, как Лена Бессольцева с дедушкой в «Чучеле» (1984), удаляется туда, где его никто не сможет обнаружить. По этой траектории пойдут и герои другого фильма Абдрашитова и Миндадзе, «Парада планет» (1984): их побег из реальности будет попыткой спастись от удушающего разочарования в себе и прошлом. Однако ушедшие возвращаются — вероятно, то же ждет и самого Белова. А дальнейшая судьба Беликова отразится тридцать лет спустя в финале балабановского «Груза-200» (2007), где двое подростков, обсуждая новые бизнес-схемы, растворяются в ленинградской перспективе под песню Цоя: «Время есть, а денег нет, и в гости некуда пойти».
Михаил Иткин, 18 / 09 / 2023
https://seance.ru/articles/okhota-na-lis/
|
| |
| |
|
