|
"ВРЕМЕНА ГОДА" 2006
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Вторник, 07.08.2012, 10:56 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3279
Статус: Offline
| Круглогодично люди смотрят, но не замечают. Потому им ничего и не остаётся, как закрыть себе или кому-то глаза и попытаться увидеть невидимое. Экзистенциальная тоска заставляет уходить и возвращаться, снова и снова упираясь в непреодолимую стену и не находя искомого. На развалинах древних цивилизаций и собственных отношений счастье видится лишь во сне. Причём, даже той, проживающей лето, осень и зиму, кого зовут Bahar (в переводе с турецкого – Весна) и кому так и не удаётся исправить внутреннюю опустошённость и «некоммуникабельность чувств». Как это понятно … Как это на каждом шагу …
«ВРЕМЕНА ГОДА» (Iklimler) 2006, Франция-Турция, 101 минута
– экзистенциальная драма – обладатель Приза ФИПРЕССИ Каннского международного кинофестиваля
  
  
  
Человек создан, чтобы радоваться простым вещам и горевать из-за еще более простых вещей, так же, как он рождается в силу простых причин и умирает в силу еще более простых причин… Иса и Бахар — два одиноких человека, которые переживают постоянные изменения своего душевного климата в погоне за ставшим недостижимым счастьем.
Съёмочная группа
Режиссёр: Нури Бильге Джейлан
Сценарий: Нури Бильге Джейлан
Продюсеры: Зейнеп Озбатур, Нури Бильге Джейлан, Laurent Champoussin, Cemal Noyan, Gülay Rosset, Фабьен Вонье
Оператор: Гёкхан Тирьяки
Монтаж: Нури Бильге Джейлан, Айхан Эргурзель
В ролях
Эбру Джейлан
Нури Бильге Джейлан
Назан Кирилмис
Mehmet Eryilmaz
Arif Asçi
Can Ozbatur
Уфук Байрактар
Фатима Джейлан
Эмин Джейлан
Семра Йилмаз
Режиссёр о фильме
Думаю, такова природа двух человеческих существ. Мы не понимаем важность вещей, пока их не потеряем. Потеряв, мы вынуждены думать о них и можем оценить их лучше. Мужчина, в определенном возрасте особенно, задается вопросами о самом себе. Он хочет знать себя лучше, он недоволен и поэтому намеренно вступает в столкновение с определенными обстоятельствами и людьми, чтобы в этом столкновении понять, кто он такой. Порой у него много вопросов насчет самого себя. И, если у него есть женщина, он начинает видеть в ней препятствие к тому, чтобы понять себя лучше. Он видит жизнь, полную потенциала, полную возможностей, он хочет избавиться от женщины, но, посмотрев в лицо реальности после расставания с ней, он понимает, что мир предлагает ему не так уж много возможностей. Затем ему начинает не хватать невинности, олицетворяемой женщиной, как в моем фильме.
Когда пара в фильме расстается, Иса видит, что женщина может жить без него — она самостоятельная, сильная, — и он начинает ее уважать. Но как только она приходит повидать его, он чувствует, что она снова от него зависит и слаба. В этот момент он больше никогда не хочет ее видеть, ему кажется, что ничего не получится и все будет так же, как раньше. Разумеется, женщины не такие, в этом смысле они несколько отличаются, у них более уравновешенная душа. Для того, чтобы жить, им нужно меньше информации, меньше знать. Жизнь как миссию воспринимают в большей мере мужчины, общество ждет от них больше успеха. Поэтому у них на плечах более тяжелая ноша.
Мне кажется, в этом смысле сексуальные сцены (между Исой и его бывшей подругой) были необходимы: они лучше показывают характерные черты мужчины. На самом деле мужчине не хочется секса в данный момент, ему нужно совершить насилие, чтобы избавиться от насилия внутри себя. Он чувствует отчаяние и безнадежность, в его душе есть нечто, с чем он не может справиться, и чтобы избавиться от этого нечто, он бросается в насилие, надеясь, что благодаря насилию другое насилие исчезнет. Но после секса вы обычно чувствуете себе даже хуже, если не очень любите женщину. И после грязного чувства, испытанного во время секса, ему еще больше не хватает другой женщины, невинности. Он думает, что ему нужна невинность, чистота и тому подобное, и он понимает, что проиграл. Я неоднократно испытывал такие чувства. Это чувства, которые мне очень хорошо знакомы, и, по-моему, их испытывает большинство мужчин.
Награды
Каннский кинофестиваль, 2006 год
Победитель: Приз ФИПРЕССИ (конкурсная программа)
Номинация: Золотая пальмовая ветвь
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 07.08.2012, 10:58 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Интервью с режиссёром
- Во "Временах года" рассказывается о фотографе, который не может закончить свою дипломную работу. Похоже, в своих фильмах вы часто возвращаетесь к теме творческого кризиса.
ДЖЕЙЛАН: Творческий процесс требует от вас наивысшего напряжения сил, и очень легко отложить его в сторону и заняться чем-нибудь другим. Но я знаю, что должен писать сценарий, продолжать работать, хотя проще просто бродить по Интернету. То, что Исе не хватает усердия, показывает, что он не верит в то, что делает.
- Много ли от вас самого в фильме "Времена года"?
ДЖЕЙЛАН: Как во всех моих картинах — много. Во мне есть некоторые черты характера Исы, но возможно я не все их демонстрирую.
- Фильм начинает при свете солнца и кончается при снеге. Похоже, вам нравится помещать своих героев в снег...
ДЖЕЙЛАН: При снеге лучше ощущается тишина, звук тишины.
- Вы показываете и современную, и старую Турцию.
ДЖЕЙЛАН: Вообще-то я смягчил этот контраст. Если вы поглощены своими внутренними переживаниями, то почти не замечаете всего остального, и для вас все места выглядят одинаково. Поэтому я не хотел показывать зрителям, что восточная Турция бедна, и включил в фильм только одного персонажа из этого региона — таксиста, которого я использовал в качестве контраста к Исе.
Финальную часть картины я поместил на восток, потому что это очень отдаленная часть страны. Когда Иса узнает, что Бахар находится там, он понимает, что ему нелегко будет до нее добраться, и это вызывает у него уважение к ней. Она бросила все, чтобы уехать туда, сделала то, что он никогда не смог бы сделать. Вторая причина заключалась в том, что на востоке Турции обычно идет снег, но нам не повезло, и когда мы приехали туда, все время светило солнце, и нам пришлось много поездить в поисках снега. В итоге мы снимали во многих разных местах.
- Давайте поговорим о съемочном процессе.
ДЖЕЙЛАН: Когда я готовлюсь к съемкам, сценарий у меня очень приблизительный. Я записываю всё, просто чтобы чувствовать себя безопаснее, но на площадке я многое изменяю. Поскольку я работаю с маленькой группой, у меня есть свобода и время делать это. Большинство идей возникло во время съемок. Например, поедание орехов в конце сексуальной сцены или сцена, где муха садится Бахар на голову. Муха не поддается режиссуре.
- Сцена секса между Исой и Серап представляет собой взрыв эмоций, жестоких и смешных одновременно.
ДЖЕЙЛАН: Я не думал, что она будет смешной, а хотел передать ощущение, что между людьми всегда будет идти борьба. В нас сосуществуют всевозможные чувства, и граница между крайностями порой очень хрупка. Я часто чувствую это в реальной жизни. Например, вы не собираетесь заниматься сексом, но оказываетесь в ситуации, которую совершенно не предвидели. Точно так же в каждом человеке заключена жестокость: я считаю, что в определенной ситуации каждый мог бы убить. Поэтому в своих фильмах я пытаюсь уравновесить эти эмоции, а не заявлять, что этот человек устроен вот так и должен вести себя определенным образом. Мне не нравится такой образ мышления.
- Ваши герои курят не переставая.
ДЖЕЙЛАН: Люди курят больше, когда чувствуют свою слабость. Например, когда вы обедаете с другими людьми, вы нервничаете, и вам хочется что-то из себя изобразить — как сейчас, вот почему я много курю во время нашей беседы. Я показываю курение, чтобы обнажить разные эмоции. Например, когда Рахар спит, а Иса в ужасном настроении, потому что обещал ей так много и ничего не сделал, курение помогает показать, что он чувствует.
- Как вы строите звуковой ряд?
ДЖЕЙЛАН: Все до мельчайшей детали создается после съемок. Нельзя создать реальность с помощью реального звука. Человеческое ухо производит отбор: когда мы разговариваем, то не слышим шум волн. Поэтому я включаю в фонограмму звуки, которые должны быть слышны.
Например, в сцене с мухой, я добавил в фонограмму жужжание мухи. Оно создает атмосферу скуки, что мне нравится, а потом я решил смешать музыку с жужжанием мухи, потому что для меня фильм должен быть чем-то вроде музыки, где можно отвлечься от содержания просто ради гармонии, как делают композиторы.
- Что влияет на построение каждого кадра?
ДЖЕЙЛАН: Я работаю интуитивно, решаю, как будет сниматься сцена, когда прихожу на съемки, а не заранее. Я долго кружу вокруг темы и героев, чтобы определить расположение камеры. Я люблю неподвижную камеру, я не пользуюсь съемкой с движения и, хотя у нас был стедикам, при монтаже я выбросил все эти кадры.
Статичные кадры мне очень нравятся, и они всегда присутствуют в моих фильмах, потому что я ощущаю отчужденность от реальности. В жизни люди одиноки, и в отношениях мужчины и женщины это ощущается еще острее. Эта грусть — самая трагическая сторона жизни, ничто иное не кажется достаточно достойным, чтобы снимать о нем фильм. Возможно, этим способом мне удастся вылечиться и восстановить связь с жизнью. А может быть, все станет еще хуже.
Источник: Sight & Sound, 01.02.2007
http://www.arthouse.ru/attachment.asp?id=6102
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 14.03.2019, 06:38 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Времена года»
Античные развалины под палящим турецким солнцем. Среди мраморных обломков не спеша пробирается молодая женщина (Эбру Джейлан). Меж рухнувших капителей виден ее муж (Нури Билге Джейлан, режиссер и сценарист фильма), смотрящий в видоискатель камеры. Они сближаются, он спрашивает: «Тебе скучно?» Она говорит: «Нет» — отходит в сторону и начинает тихонько плакать. Вслед за этой обыденной ложью последуют еще многие: летом на море, дождливой осенью в стамбульских квартирах и книжных магазинах, зимой в засыпанном снегом местечке на востоке Турции. За полгода университетский профессор Иса и арт-директор телесериалов Бахар похоронят последнюю надежду вернуть любовь.
Турок Джейлан — мастер неброского, раздумчивого фестивального кино. За прошлый свой фильм «Отчуждение» он получил приз каннского жюри, за этот — приз ФИПРЕССИ в тех же Каннах. При этом смелости в нем явно хватит на десяток рисковых голливудских продюсеров: снять настолько беспросветный фильм о любви с самим собой и своей женой в главных ролях мог только очень бесшабашный мужик. Как, впрочем, и посвятить его их общему сыну. Как, впрочем, и решиться в качестве собственного актерского дебюта на огромную, но очень немногословную роль совсем неоднозначного человека, на которой при этом держится весь его фильм. В этой странной игре с огромными ставками и сравнительно ничтожным выигрышем Джейлан, тем не менее, победил: «Времена года» с их черепашьим ритмом, тяжелыми паузами и дотошным реализмом чувств получились не то чтобы ни на что не похожим, но очень хорошим фильмом. Про Турцию тут вам не расскажут — жизнь турецкого профессора, видно, как две капли воды похожа на жизнь профессора из Франции, Германии или, скажем, Португалии, — но вот про жизнь вообще могут. Только непонятно, что именно: способность Джейлана общаться со зрителем на уровне эмоций и душевных импульсов приводит к тому, что после финальных титров каждый остается со своим, вполне определенным, но глубоко личным представлением о сюжете и развязке. Кто там кого обидел, кто дал слабину и кому из героев теперь хуже — ответы на все эти вопросы зависят исключительно от вашего личного опыта. И это очень грустно.
Петр Фаворов
https://www.afisha.ru/movie/181282/?reviewid=194622
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 14.03.2019, 06:38 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Все, что кроме… «Времена года», режиссер Нури Билге Джейлан
Искусство кино №7, июль 2006
Проблемы с переводом названия возникли еще на прежней картине Нури Билге Джейлана. Не зная турецкого языкового контекста, английское Distant приходилось неуклюже переводить на русский как «Отчуждение», что вроде бы передавало суть интеллектуальной рефлексии, но явно грешило сухостью по отношению к чувственному образу этого фильма. Заснеженный, пронизанный зимним светом Стамбул с минаретами-призраками и его ночной двойник с опасными, кишащими пороком закоулками был показан так, что заставлял вспомнить и роман Орхана Памука «Снег», и слова Бернардо Бертолуччи о городе, «заряженном электричеством, как во время полового акта». Герой — неприкаянный фотограф, брошенный женой, не нашедший себя в карьере, в обществе, в своем кругу и поколении, потерявший связь с деревенскими корнями, — слишком утонченный для этого грубого мира.
Новый фильм Джейлана по-английски называется The Climate, по-французски — Les Climates — и опять проблема. «Времена года»? «Настроения»? «Погода»? Тут недалеко до банальностей вроде того, что у природы нет плохой погоды, а все, что кроме, легко исправить… Картина же как раз о том, чего нельзя исправить ни с помощью зонта, ни другими изобретенными человечеством способами. О том, что ломается в механизме, скрепляющем жизни близких людей, и вот уже пригнанные части одного целого яростно торчат в разные стороны, пресекая любые попытки примирения и компромисса.
Сначала Джейлана прозвали турецким Тарковским, теперь впору говорить о турецком Антониони. Режиссер на эти сравнения напрашивается. В «Отчуждении» он заставлял своего героя (которого сам и играл) смотреть по телевизору «Зеркало»: в момент, когда Маргарита Терехова мистически зависала в воздухе, деревенский родственник переключал Тарковского на порноканал. Главный герой «Отчуждения» маялся от физического и духовного голода. Во «Временах года» (давайте уж так) молодая красавица Бахар, невеста университетского профессора Изы, или агрессивно молчит, или плачет, или заливается недобрым смехом, как Моника Витти в «Затмении». Все это происходит на фоне античных руин курортного города Каса, при дикой жаре и напоминает «красную пустыню эротизма» итальянского мэтра.
И в этом фильме главный герой — интеллектуал паршивый средних лет, и снова его играет сам Джейлан. Нарциссизм такого типа хорошо известен поклонникам Нанни Моретти, не говоря уже о Вуди Аллене: неврастеники любуются собой, своим неряшливым видом и одеждой, своей неловкостью и беспомощностью, они подсмеиваются над собой, но еще больше себя, любимых, жалеют. Для пущей достоверности Джейлан снимает в качестве родителей Изы собственных мать и отца. Более того, выбрав партнершей свою жену Эбру Джейлан и сделав Бахар арт-директором телевизионных фильмов, режиссер приближается к опасной грани между жизнью и искусством, доверяя последнему функцию психоанализа. Таких экспериментов тоже хватало в западном кино.
Несмотря на то что драма несовместимости полов и показана глазами мужчины, в ней заметен легкий феминистский акцент. Бахар, которая сначала кажется загадкой и главным камнем преткновения на пути к супружескому счастью, в конце концов оказывается достаточно понятной в своем неприятии Изы. Она чувствительна и требует к себе внимания; он же как интеллектуал-эгоцентрик погружен в бесконечную рефлексию, что создает между ними непреодолимую стеклянную стену. Бахар отвечает на это уходом в собственный туманный мир (ее взгляд все время направлен куда-то вдаль) и по-своему страдает, так что еще вопрос, кто здесь вызывает большее сочувствие.
Картина делится на три части — «Лето», «Осень», «Зима». В первой Иза с Бахар, отправившись в отпуск, окончательно теряют супружеский контакт, и она его покидает, не оставив никаких координат. Во второй Иза пытается справиться с одиночеством в привычной для него среде стамбульской интеллигенции: он бродит по книжным магазинам, встречается со старыми знакомыми, хочет что-то узнать о жене, но не решается никого спросить. Случайно узнав, что Бахар отправилась на съемки в восточную турецкую провинцию, Иза в третьей части фильма едет туда и пытается вернуть Бахар, но эта попытка ничем определенным не кончается.
Стиль фильма, снятого оператором Жоханом Тирьяки, можно назвать фирменным для Джейлана: медленные, размеренные глубокие планы, в которых почти ничего не происходит, озвученные выразительными дуновениями морского бриза или потрескиванием горящего табака. Контрастом к ним служат две сцены. В первой пара героев долго едет на мотоцикле по пустынной дороге, и когда зритель уже почти усыплен, Бахар, сидящая сзади, закрывает Изе руками глаза, мотоцикл резко тормозит, и оба кубарем вылетают на обочину. Бахар как будто говорит мужу: ты смотришь, но меня не видишь, посмотри вглубь, воспользуйся внутренним зрением, лучше погибнуть, чем так жить.
Вторая сцена разыгрывается в Стамбуле на квартире у бывшей подруги героя, типичной городской эмансипе по имени Серап (Назан Кесаль). Зайдя к ней на бокал вина, Иза довольно скоро оказывается втянут в прекомичнейшую эротическую игру с хрустом костей и акробатическими упражнениями, достойными мастеров каратэ. Этот эпизод и этот женский персонаж оживляют «Времена года» так же, как увалень из провинции вносил дыхание другой жизни в рафинированный мир главного героя «Отчуждения». Кроме того, в сцене объяснения между Изой и Бахар в третьей части фильма девушка вдруг неожиданно наносит ему чувствительный удар — просит ответить на один вопрос: встречался ли он за время их разлуки с Серап. Таким образом, причины конфликта оказываются при ближайшем рассмотрении не столь уже метафизическими и онтологическими, они имеют вполне земную природу.
Можно порассуждать о том, что темы, отработанные лет сорок назад в западном кино (опустошенность, некоммуникабельность, апатия, одним словом, экзистенциальная тоска), равно как и возникшие тогда творческие методологии, сегодня обретают новую инкарнацию в кино восточном. Так же, как и в литературе, порождая клише типа «Орхан Памук — турецкий Умберто Эко». Однако фильмы Джейлана и, в частности «Времена года», занятны как раз с другой точки зрения. Мифология европейской культуры присутствует в них, как те же самые античные руины, — в качестве памятников географически близкой, но исторически далекой цивилизации.
А их живая плоть связана с реально чувственным восприятием мира, которое к востоку от Босфора пока еще не в состоянии вытравить никакой постмодернизм.
Елена Плахова
http://old.kinoart.ru/archive/2006/07/n7-article6
|
| |
| |
|
