Пятница
29.03.2024
14:52
 
Липецкий клуб любителей авторского кино «НОСТАЛЬГИЯ»
 
Приветствую Вас Гость | RSSГлавная | Вспоминая Андрея Тарковского - Форум | Регистрация | Вход
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Тестовый раздел » АНДРЕЙ ТАРКОВСКИЙ » Вспоминая Андрея Тарковского
Вспоминая Андрея Тарковского
Александр_ЛюлюшинДата: Среда, 07.04.2010, 09:50 | Сообщение # 1
Группа: Администраторы
Сообщений: 3241
Статус: Offline
«К Тарковскому относились как к ничтожеству»

Больше двадцати лет назад Лейла Александер-Гарретт работала переводчицей на площадке снимавшегося в Швеции последнего фильма Андрея Тарковского «Жертвоприношение». Теперь, спустя годы, выходит книга воспоминаний «Андрей Тарковский. Собиратель снов», о которой «Парк культуры» (Дарья Горячева) поговорил с писательницей и сестрой режиссера Мариной Тарковской.

В «Собирателе снов» вы упоминаете, что Тарковский завещал вам «не быть нейтральной» и даже предсказывал, что вы напишите книгу.

Л. Г.: Когда я писала, вспоминала эти слова. Тогда они меня возмутили. Я была молодой, строптивой, и меня возмущало, что кто-то мне что-то указывает. Но Андрей всегда угадывал, всегда попадал в яблочко. И вот, написала через 20 лет... К тому же выходит очень много книг про Тарковского, которые не соответствуют действительности. Я не хочу никого судить — каждый вправе распоряжаться своими знаниями, знакомствами, дружбой и писать что хочет, но я была в стороне. По крайней мере, пыталась. Книга не обо мне. Мне просто посчастливилось быть рядом с ним, со всей съемочной группой, быть участником этого волшебного процесса создания кино. Ведь это действительно волшебный процесс: из ничего, какая-то идея, сон, случай – Тарковский ткал из воздуха.

А почему вы решились написать книгу лишь спустя 20 лет?

Л. Г.: Я часто повторяю, мне очень понравилась китайская фраза: ничего не бывает слишком рано и слишком поздно, все бывает вовремя. Это ведь правда. Вот напиши я эту книгу раньше, может, чего-то бы не осознала, не перечувствовала, не переварила... Это произошло после фестиваля Тарковского в Лондоне, может, от встречи с Мариной Тарковской, с Гордоном, с Янковским, Бондарчук — это дало стимул и зарядило меня. Они меня подстегнули, и я писала не то что в какой-то спешке и небрежности, но в спешке, что это надо сделать.

Вы живете в Лондоне, учились в Швеции, выросли здесь. Расскажите о себе чуть подробнее.

Л. Г.: Я родилась в Советском Союзе, в Узбекистане, потом приехала в Ленинград – поступала в Академию художеств. Тогда и встретила своего бывшего мужа. Я тогда даже не знала, что он швед – мы боялись их, они тоже осторожничали. Затем вышла замуж, уехала в Швецию. А когда узнала, что там будут съемки фильма Тарковского, пошла к продюсеру. Она мне сказала, что Тарковский настаивает, чтобы переводчиком на картине был мужчина. Мол, женщина ему не подходит по характеру, снимать надо рано, работа тяжелая, да и на «Ностальгии» он работал с мужчиной, поэтому, наверное, привык.

Но вы все-таки получили эту работу. Как думаете, чем вы взяли Тарковского?

Л. Г.: Лучше бы, конечно, он сам ответил! Но я никогда не вешалась на него, не доставала, и это его удивляло. Вокруг него были и более близкие люди, но они иногда просто когтями вцеплялись. У меня этого не было. Может, потому что я жила в Швеции, в другой обстановке. Это замечательная вещь, прекрасно быть русским и все время бросаться в объятия, но иногда нужно кое-что удерживать в себе.

Какую страну вы считаете домом?

Л. Г.: Я сейчас здесь — и для меня существует только Москва. А когда я в Швеции, она для меня как самая любимая мачеха. Это юность, время, проведенное с Андреем, театр, друзья.

Вы пишете, что Россия – «генератор», который заряжает энергией, и очень тепло описываете страну. Но тон меняется, когда речь заходит об отношении к России Тарковского.

Л. Г.: Андрей знал себе цену, он знал, что приносит валюту в эту страну, а ему нагло врали... Его ведь часто приглашали снимать за рубежом, а эти подонки говорили, что Тарковский не хочет, занят, его нет в Москве. А сам он об этом узнавал через несколько лет. К нему относились как к ничтожеству. Вот даже эта история, когда Андрей хотел привлечь к фильму «Жертвоприношение» Олега Янковского, с которым работал в Италии. Ему даже не ответили из посольства. А ведь Тарковский никогда не был диссидентом, он отказался встречаться со многими западными журналистами, потому что они перестали видеть в нем художника и делали акцент лишь на диссидентстве.

За рубежом, наверное, тоже было непросто?

Л. Г.: Очень тяжело, конечно. Здесь тяжело. И там тяжело. Другого порядка проблемы — денежные. Здесь на картине он мог долго ждать нужной погоды, а там у нас было 55 съемочных дней, и вот хоть ты тресни.

М. Т.: Ну, здесь-то тоже было количество отснятых метров в день.

Л. Г.: Но бюджет-то больше.

М. Т.: Ну, не знаю, вообще, он работал на очень маленьких бюджетах. Просто на Западе более жесткая система.

Л. Г.: Деньги диктуют все.

М. Т.: Здесь тоже диктовали, но ему шли навстречу, понимая, что он великий художник, и что надо ему помочь.

Л. Г.: Он не раз говорил, что в России ему дается бюджет — и все, он снимает кино и об этом уже не думает. А там каждый день напоминали. А потом, конечно, неуверенность в завтрашнем дне. Здесь у него был дом, друзья, семья, поддержка, был тыл. Там не было. Были, конечно, знакомые — но одно дело когда ты гость, а другое дело — когда часть общества.

А как это сказалось на фильмах? Чем, по-вашему, отличаются сделанные на Западе последние картины Тарковского?

Л. Г.: Простотой. Тарковский говорил: простота — это самое сложное. В «Жертвоприношении» несколько героев, простой дом, ничего особенного. Все убрал. Аскетизм до последнего.

Каким Тарковский был на съемочной площадке?

Л. Г.: Стремительный, как ветер. Вихрь, который приходил, и все начинало вокруг двигаться. Причем не беспорядочно двигаться — иногда люди создают вокруг себя хаос – это был творческий вихрь. Он хотел, что очень важно, всех подключить к своему творческому процессу.

«Собиратель снов» — одно из альтернативных названий фильма «Жертвоприношение». Почему вы его выбрали для книги?

Л. Г.: Режиссер обычно воплощает сценарии, идеи, а Андрей воплощал сны, фантазии, видения. Вот, в частности, была история, когда ему приснился сон, в котором он умер и видит свою мать, и Тарковский решил включить эту сцену в фильм.

М. Т.: Речь идет о сцене, которой не было в сценарии. Бюджет был скромный, поэтому ее сначала не хотели снимать. Но потом сняли.

Л. Г.: Но в фильм сцену не включили. Там все участники в длинных платьях, в шляпах, а Тарковскому хотелось достигнуть предельной простоты, чтоб никаких красот в фильме не было. И он этот кусок вырезал, остались только начало и конец.

А какие еще сны или, может, случаи из жизни попали в его фильмы?

М. Т.: В «Зеркале» есть эпизод, в котором мальчика бьет током. Это детский анекдот, я его забыла, только помню, что этот мальчик в анекдоте за что-то схватился и говорит: «Ой, током бьет». Это было невероятно смешно, я рассказала Андрею, он тоже хохотал, а потом использовал его.

Или вот в «Зеркале»: сцена с мальчишкой, который бросает учебную гранату. Ему еще говорят что-то вроде: «А еще блокадник, ленинградец», – мол, не имеет права на нехорошие поступки. Почему блокадник — наверное, потому, что в 43-м году, когда прорвали блокаду, ленинградских детей везли вниз по Волге, и на какую-то ночь они остановились в деревне, где мы учились. Все побежали встречать их на пристань, вышли люди с едой, но им нельзя было есть, с ними были врачи. Мы сами были как спички от голода, но то, что увидели, — это непередаваемо. Лиц просто не было, только огромные глаза. И, конечно, Андрею это запомнилось.

Как и многое другое – Тарковский был Тарковский. Хотя бы эта история с многострадальной черемухой, которую он требовал у бедных шведов для «Жертвоприношения». В конце войны мы жили в деревне под Москвой, и мама торговала черемухой у Павелецкого вокзала. Андрей лазил на черемуху, рвал, нам бросал, а мы с мамой подбирали. И, конечно, он хотел восстановить в фильме образ того дерева, но не получилось.

В книге немало очень личных деталей — в том числе об отношениях Тарковского с женой. Много такого, о чем сам режиссер, наверное, не хотел бы рассказывать. Как вы для себя решали эту проблему?

Л. Г.: О нем уже написано столько неприятных вещей! Я же старалась деликатно, заретушированно. Не об этом ведь книга.

М. Т.: Мы не можем поместить художника в вакуум, необходимо, чтобы читатель понял — Андрей жил не в безвоздушном пространстве. Это подчеркивает внутреннюю жизнь Андрея, те противоречия, которые его раздирали. В его жизни присутствовал некий человек, сыграл большую роль, и, может, способность к творчеству сохранялась во многом благодаря условиям, в которых Андрей существовал. Потому что творцу нужна не только манная каша, но и что-то посерьезней: преодоление, внутренняя борьба, которые, возможно, и давали творческий импульс.

Большую часть «Собирателя снов», помимо вступления и эпилога, составляют ваши старые дневники со съемок «Жертвоприношения» с вашими же комментариями. Вы включили дневники как есть или что-то меняли?

Л. Г.: Это были записки, бумажки, пометки на сценарии. Я лишь все расшифровала, а потом собрала. Архивный материал огромный, у меня еще много осталось...

То есть ждать еще одной книги?

Л. Г.: Ну, нет, наверное, это уже будет что-то другое, хватит.

http://gazeta.ru/culture/2009/07/08/a_3220260.shtml

 
Александр_ЛюлюшинДата: Среда, 07.04.2010, 09:53 | Сообщение # 2
Группа: Администраторы
Сообщений: 3241
Статус: Offline
Наталья Бондарчук: «Впервые в этой книге я открываю завесу над своей семейной жизнью»
«Единственные дни» - книга-биография режиссера и актрисы выходит в издательстве АСТ

Дочь режиссера Сергея Бондарчука, сестра Федора и Елены Бондарчук, актриса, сыгравшая Хари в «Солярисе» Андрея Тарковского, режиссер картины «Пушкин. Последняя дуэль» написала книгу «Единственные дни». «Комсомолка» публикует отрывки из романа, который выходит в издательстве АСТ.

«МЫ БЕЖАЛИ, ЧТОБЫ ПРОДЛИТЬ ЭТИ МГНОВЕНИЯ СЧАСТЬЯ»

К маю 1971 года фильм «Солярис» был отобран для участия в конкурсном показе Каннского кинофестиваля…

…Выйдя из отеля, мы увидели, что огромное число машин и толпы людей затрудняют подъезд к просмотровому залу, и решили пробираться пешком. Неожиданно пролился светлый грибной дождь. Единственный смокинг Андрея и мое вечернее платье оказались под угрозой. Впереди, куда взгляд ни кинь, шевелилась толпа. Положение становилось критическим, мы явно опаздывали. Помощь пришла неожиданно, со стороны принцессы Монако. Как только бесчисленные зрители увидели машину с принцессой, они невольно расступились, и мы, взявшись за руки, побежали.

Наверное, это были наши самые счастливые мгновения, пережитые вместе. На душе было легко, как бывает только в светлом сне, казалось, еще мгновение – и мы полетим или превратимся сами в сверкающие капли дождя. Мы бежали, как дети, не для того, чтобы куда-то успеть, мы бежали, чтобы продлились эти мгновения полного счастья. К началу церемонии мы успели...

…Фильму присудили Специальный приз международного Каннского кинофестиваля. Он назывался «Гран-при спесьяль де жюри» – «Большой специальный приз жюри». Мне казалось, что Тарковский будет счастлив одержанной победой, но я ошиблась. Он был удручен, обижен, как ребенок, что фильму не дали первую премию, обвинял жюри в явной подтасовке…

…В аэропорту мы немного задержались, чтобы купить духи, вбежали, запыхавшись, в салон самолета и увидели красные, возбужденные лица сопровождавших нас в поездке людей. «Они решили, что мы остались», – тихонько смеялся Тарковский. «Как это – остались?» – ужаснулась я от такого предположения. «А так. Они думают, что я могу остаться. Абсурд. Я не смог бы ни жить, ни работать здесь, на Западе»...

…В аэропорту нас встречала Лариса Тарковская с маленьким Андрюшей на руках. Андрей поцеловал сына и обернулся ко мне... Глазами попрощался и... всё.

ФЕЛЛИНИ ТАРКОВСКОМУ: «ТЫ И Я, МЫ - ГЕНИИ!»

«Солярис» закупили многие страны. Премьера была и в Италии…

...Через день Федерико Феллини пригласил нас к себе в офис. Он принял Тарковского тепло, по-братски. Весело рассказывал нам о своих новых замыслах, связанных с фильмом «Казанова».

– Я смотрел твой фильм, Андрей, не весь, конечно, он очень длинный, но то, что я видел, – это гениально, – сказал Феллини.

– Длинный фильм? – возмутился Тарковский. – А у тебя что – много коротких фильмов? А я смотрел их все до конца!

– Не переживай, я знаю: ты и я, мы – гении! – улыбнулся Феллини. – Вы, русские, – вообще, гениальный народ. Как вы ухитряетесь снимать свои фильмы? О чем? У вас же ни о чем нельзя снимать! Я бы не снял у вас ни одной своей картины, потому что все мои картины о проститутках.

– А почему ты перестал занимать в своих картинах профессиональных актеров? – поинтересовался Тарковский.

– Дорого, – ответил маэстро, – и потом я не знаю, как у вас, но у нас «звезды», заключающие контракт, могут диктовать, что и как снимать режиссеру. И даже, сколько должно быть в картине крупных планов.

– Да, вы, итальянцы, – гениальный народ, я бы так не смог, – парировал Тарковский.

– И я не смог, поэтому и снимаю вместо актеров... – Феллини протянул Андрею Арсеньевичу кипу фотографий, отобранных для «Казановы», – удивительных типажей. – Они ведь у меня даже текст не говорят, – улыбнулся Феллини, – я их прошу считать: раз, два, три... а потом, во время тонировки, подкладываю любой текст, какой мне нужно. Трудно сейчас снимать фильмы, – неожиданно сказал он, – денег нет, прокатчики горят на моих фильмах; трудно, брат, но мы с тобой, конечно, – гении...

«ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ» ТАРКОВСКОГО

10 июля 1984 года в Милане Тарковский на пресс-конференции, объявляет себя невозвращенцем.

Остался! Остался там, на чужой земле!

Разумом понимаю: доведен до отчаяния. Годы на пробивание картин, годы бескартинья, неустроенность быта, но и это не главное... Но сердце мое не приемлет, отказывается смириться...

...Последнее свидание с Андреем Арсеньевичем было через экран. Хроникальные кадры работы над «Жертвоприношением». С экрана улыбается своим актерам Андрей. Ничуть не постаревший, как всегда деятельный, подтянутый. Только без характерной жесткости в лице и интонациях. Словно что-то нашедший в себе самом и утвердившийся в каком-то ему одному ведомом знании... Тарковский верил в жизнь и верил в ее возможное продолжение там, по ту сторону бытия. Его последний фильм не только духовное завещание сыну, но и всем нам...

Изменить мир, спасти его от саморазрушения можно, только изменив самого себя.

Ангелина Русских — 07.02.2010
http://www.kp.ru/daily/24437/604037/

 
Александр_ЛюлюшинДата: Среда, 07.04.2010, 09:54 | Сообщение # 3
Группа: Администраторы
Сообщений: 3241
Статус: Offline
Наталья Бондарчук: «После романа с Тарковским я покрестилась»

В издательстве АСТ вышла книжка известной актрисы и режиссера Натальи Бондарчук «Единственные дни». В ней Наталья Сергеевна очень откровенно рассказывает о своей жизни, в том числе о романтических отношениях с кинорежиссером Андреем Тарковским …

- Наталья Сергеевна, когда вы познакомились с Андреем Тарковским, вы были замужней женщиной?

- И я была замужем (мой первый муж очень хороший человек, оператор), и Андрей находился на переломе судьбы. Тогда он ушел от своей первой жены - Ирмы Рауш. Очень переживал это расставание. В первой семье остался его старший сын Арсений. И в тот период, когда мы встретились, он строил новую семью с Ларисой Тарковской. У них родился сын Андрюша, которому Андрей был очень предан и никогда бы его не оставил. И, безусловно, он был привязан к жене - Ларисе Павловне. Сейчас много написано об этой противоречивой женщине. В публикациях, как правило, ее обвиняют во всех смертных грехах: что она увела Андрея из семьи, что из-за нее он уехал за границу, что она не соответствовала ему духовно... Но даже если все это правда, Тарковский выбрал все-таки Ларису, а не кого-то еще. Значит, она была именно той женщиной, которую он хотел видеть рядом.

- И тем не менее вы не скрываете, что между вами и Тарковским были близкие отношения.

- Однажды он мне сказал, что у него было такое чувство, как будто бы он меня родил. Что любит меня нежно и преданно. Как родственную душу - «мы одного моря рыбы». Я напоминала ему младшую сестру - Марину Тарковскую. А я, потерявшая связь с отцом, когда мне было 8 лет (брак родителей Натальи Бондарчук - режиссера Сергея Бондарчука и актрисы Инны Макаровой - распался в 1958 году. - Ред.), очень нуждалась в опеке духовно зрелого мужчины, каким и был для меня Тарковский. В этом смысле на съемках фильма «Солярис» - Ред., где я играла Хари, я получила сильный духовный импульс.

Практически в течение всего Каннского фестиваля (на этом фестивале в 1972 году «Солярис» получил специальный приз. - Ред.) мы не расставались. Хотя я понимала: когда вернемся в Москву, наш роман закончится. В аэропорту Андрея встречали жена и сын... Быть только любовницей я не могла, я была максималисткой - либо все, либо ничего. Андрей это понимал. Но я так привыкла, что мы существуем вместе, что, когда эта связь оборвалась, я была в отчаянии. Резала себе вены. Теперь я расцениваю этот ужасный поступок как большой грех. Но в тот момент было абсолютное отчаяние. Тем более что в «Солярисе» я играла Хари, женщину-самоубийцу. Это наложило на мою психику отпечаток. Актеры не свободны от своих ролей. В жизни у меня развился синдром Хари. Я должна была быть рядом с Андреем, иначе не могла жить. Он это понимал и чувствовал свою ответственность за меня. Когда мы закончили картину, он меня, как девочку, водил за собой в монтажную, в звукозаписывающую студию, где мое присутствие было необязательно...

- Так, может быть, не надо было мучить друг друга, а просто соединить ваши судьбы?

- У меня и в мыслях не было, что я - жена Тарковского, хотя я очень его любила. Но очень сложно любить женатого мужчину. Вообще это печальная для меня история, она разрушила мою семейную жизнь. История кровавая и безысходная при любом развитии событий. Тяжело было и мне, и Андрею. Без боя мне его бы не отдали (Наталья Бондарчук имеет в виду вторую жену режиссера - Ларису Тарковскую. - Ред.). Разменной монетой был сын, которым Андрей дорожил... После этой роковой любви я пошла в церковь и покрестилась. От отчаяния меня спасли вера и мой второй муж - Николай Бурляев. Коля был воспитанником Тарковского с детства (у него Бурляев снялся в 1962 году в фильме «Иваново детство». - Ред.). И я полюбила его как духовного сына Тарковского. А Коля полюбил меня после выхода фильма «Солярис». Дело в том, что все актеры и актрисы, которые снимались у Тарковского, - это часть самого Андрея Арсеньевича.

- Как Тарковский воспринял ваш разрыв?

- У него появились другие увлечения. Тарковского всегда очень любили женщины. Так, незадолго до своей смерти он узнал, что у него родился третий сын. Маму этого мальчика звали Берит (по-моему, она из Скандинавии), а ребенка назвали Александром. …

Анастасия ПЛЕШАКОВА — 31.03.2010 Комсомольская правда
http://www.kp.ru/daily/24465/625480/

 
Александр_ЛюлюшинДата: Среда, 07.04.2010, 11:16 | Сообщение # 4
Группа: Администраторы
Сообщений: 3241
Статус: Offline
Андрей Тарковский (младший): «Человек создан не для счастья»
Интервью с сыном Андреем
(К 20-летию со дня смерти режиссера)

«Русский кинематографист Андрей Тарковский (1932-1986) здесь нашел свое последнее пристанище» — гласит надпись на мемориальной доске. Она установлена на доме номер 10 на парижской улице Пюви-де-Шаван по инициативе Международного института Тарковского, созданного при участии Мстислава Ростроповича. «Я прошу похоронить меня в Париже, на Русском кладбище, — писал незадолго до смерти Тарковский. — Ни живым, ни мертвым я не хочу возвращаться в страну, которая причинила мне и моим близким столько боли, страданий, унижения…» В соответствии с волей отца его душеприказчиком стал сын Андрей, который постоянно живет во Флоренции.

— Андрей! Как понимать «душеприказчик»? Вы полностью посвятили себя творческому наследию вашего отца?

— Нет, я бы так не сказал. Я сам режиссер и занимаюсь документальным кино. Но примерно половину своего времени я действительно отдаю Фонду Тарковского.

Разве есть еще неизвестный Тарковский?

— В архивах отца очень много неопубликованных материалов. Это около ста тысяч единиц хранения: неизданные сценарии, записи, рабочие дневники «Соляриса», «Зеркала», которые вышли в свет только в Японии. Есть его юношеские стихи, небольшие рассказы, написанные им, когда он начинал свою учебу во ВГИКе. Кстати, они уже изданы во Франции. Но в России, к сожалению, до сих пор не опубликованы ни дневники отца, ни его книга «Запечатленное время».

— Где же хранятся все эти архивы?

— Во Флоренции. Фонд Тарковского собрал все материалы, которые оставались в Италии и во Франции. Во Флоренции они находятся под охраной государства и являются национальным достоянием Италии. В городском архиве специальное помещение выделено фонду и Международному институту Тарковского.

— Хотел ли отец, чтобы вы занялись кино?

— Да, хотя я этому долго сопротивлялся и даже поступил на физико-математический факультет Флорентийского университета. Но потом все-таки вернулся в кино, которое для меня абсолютно органично. Отец хотел, чтобы я ему помогал, чтобы я стал режиссером.

— Какие для вас главные уроки Тарковского-старшего?

— Он с самого детства внушал мне, что человек не создан для счастья, что существуют вещи поважнее, чем счастье. Поиск истины — мучительный путь. Это он повторял в своих фильмах. Потому что счастье — в смысле материального благополучия и каких-то простых ценностей — не может быть смыслом человеческого существования. Для него — и, наверное, теперь и для меня — искусство служит для того, чтобы познать мир. Вот урок, который я никогда не забываю.

— Был ли он строгим родителем?

— Нет, он был чрезвычайно мягким отцом. Мы очень любили друг друга. В семейном кругу он был очень милый и любящий человек. Отец никогда не показывал, как ему тяжело, не впадал в уныние, всегда оставался центром притяжения для семьи и друзей.

— Разве он не был тираном на съемочной площадке?

— Разумеется, нет. На съемках он превращался в человека требовательного, жесткого. Он был авторитарным в тех суждениях, когда знал, что речь идет о важных принципах. А на площадке создавал такую атмосферу, что люди — будь то осветители или водители — считали, что они тоже причастны к высокому искусству. Все работали и не смотрели на часы, не просили лишних денег за то, что переработали. Все понимали, что создают шедевр.

— Кого из режиссеров он ставил выше всех?

— Француза Робера Брессона. В последний год жизни отца он часто приходил в Париже к нам в гости. Еще любил Бергмана — хотя не все его картины, а также Куросаву.

— В России за два десятилетия он снял всего 5 картин…

— И для него это было катастрофой, потому что он мог бы сделать намного больше. Но ему не давали. Он ужасно страдал от отсутствия работы, от постоянного стресса, от вечных преследований. История каждого фильма связана с нечеловеческими трудностями. Такая травля, безусловно, его ужасно угнетала. Но еще больше он страдал не от властей, а от непонятной враждебности своих коллег.

— Едина ли сегодня семья Тарковского в том, что касается творческого наследия?

— Я стараюсь быть очень корректным со всеми. Нас не так много, семья не такая большая. В Москве живет моя тетя Марина Арсеньевна и мой брат Арсений, врач-хирург. Мы иногда «слышим» друг друга. Что же касается работы фонда, всего творческого наследия Тарковского, то этим занимаюсь я. Такова была воля отца.

— О Тарковском порой пишут в России очень странные вещи…

— Как всегда, к великому человеку, каким был мой отец, пытаются «приобщиться», погреться в лучах его славы. Я даже не борюсь с этим феноменом и не обращаю на него внимания, чтобы не придавать таким публикациям какого-то значения. Те, кто хочет лучше узнать его творчество, должны читать самого Тарковского, а не то, как его «трактуют». Странно, что в России, где напечатано об отце столько небылиц, до сих пор не возникло желания издать его труды. Нам так и не удалось найти там издательства. Поэтому наш фонд будет печатать книги Тарковского на русском языке в Италии и распространять их в России.

Юрий Коваленко, корреспондент «Известий» во Франции, специально для «Огонька»
http://www.ogoniok.com/4977/23/

 
Форум » Тестовый раздел » АНДРЕЙ ТАРКОВСКИЙ » Вспоминая Андрея Тарковского
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Бесплатный хостинг uCoz