|
"КОРПОРАЦИЯ "СВЯТЫЕ МОТОРЫ"" 2012
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Среда, 05.07.2017, 08:20 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3250
Статус: Offline
| «КОРПОРАЦИЯ „СВЯТЫЕ МОТОРЫ“» (англ. Holy Motors) 2012, Франция-Германия, 110 минут
— фильм-посвящение памяти Катерины Голубевой – жены Каракса, умершей в 2011 году
Неведомое существо перемещается из жизни в жизнь. Обретает форму то мужчины, то женщины, то юноши, то умирающего старика. Он может оказаться нищим или сказочным богачом, плутом или достойным семьянином. Героя будет кидать по чужим жизням, он будет обнимать чужих жен и детей, убивать чужих врагов. Однако, сам он смертельно одинок. Где его дом, его близкие, что он такое на самом деле?
Съёмочная группа
Режиссёр: Леос Каракс
Сценарий: Леос Каракс
Операторы: Ив Кап, Каролин Шампетье
Художники: Флориан Сансон, Эммануэль Кьюллери, Анаис Роман
Монтаж: Нелли Кветье
В ролях
Дени Лаван — Месье Оскар / банкир / нищий и др.
Эдит Скоб — Селин
Ева Мендес — Кей М
Кайли Миноуг — Ева Грейс (Джин)
Элиза Ломо — Леа (Элиза)
Мишель Пикколи — человек с родимым пятном
Жанна Диссон — Анжела
Леос Каракс — спящий мужчина
Настя Голубева-Каракс — девочка в иллюминаторе
Интересные факты
Съемки проходили с сентября по ноябрь 2011 года в Париже.
Одной из ипостасей героя Лавана выступает подземный житель «мсье Мерд», впервые появившийся в киноновелле, созданной Караксом для киноальманаха «Токио!».
Легендарного Мишеля Пикколи планировали загримировать до неузнаваемости и представить в титрах под вымышленным именем, однако, когда сведения о его участии в фильме попали в прессу, от этой идеи пришлось отказаться.
Леос Каракс написал роль супермодели, представляя себе в этом образе Кейт Мосс. Ранее они хотели поработать вместе в другом проекте, но не сложилось. Так вышло, что на момент начала съемок Мосс готовилась к свадьбе и отказалась от роли, которая в итоге отошла Еве Мендес, в гриме напомнившая некоторым зрителям Эми Уайнхаус.
Леос Каракс предложил роль возлюбленной Оскара из прошлого своей бывшей девушке Жюльет Бинош. По словам Каракса, они так и не поладили. Затем он переписал роль, сделав эту героиню поющей, и на роль согласилась Кайли Миноуг, которую посоветовала Караксу режиссер Клер Дени.
Эдит Скоб, которая играет шофера по имени Селин, снималась в французском классическом фильме ужасов «Глаза без лица» (1959) режиссера Жоржа Франжю. Маска, которую надевает Селин в конце ленты Каракса, — это прямой намек на фильм Франжю.
Критика
Премьерный показ фильма в Каннах вызвал восторг у аудитории. Антон Долин в репортаже из Канн назвал фильм «горькой и забавной, счастливой и нелепой, абсурдной и логичной картиной», отметив, что новый фильм режиссёра — «это два часа головокружительной свободы» и что «у зрителей его картина, как и в случае с прежними его фильмами, вызвала шок, эффект контузии кинематографом, который, раз испытав, хочется пережить снова». По наблюдению Валерия Кичина, Каракс свой фильм «строит по законам театрального действа.. как в цирке, составляет действо из интермедий… воодушевляется сказкой Гофмана о человеке, который находит у себя в спальне тайную дверь в оперный театр». Андрей Плахов раскритиковал неуклюжий, по его мнению, русский перевод названия, обратив внимание на то, что по сути «речь идёт о священных моторах авторского вдохновения». В своём отзыве он уподобил «барочную экстатическую поэму» Каракса некоторым лентам сюрреалиста Жана Кокто.
Не менее высокую оценку получила фантазия Каракса и в зарубежной прессе. На страницах The New York Times Манола Даргис определила новую работу режиссёра как «сон о фильмах, который воспринимается как фильм о снах». Хотя «временами кажется, что фильм склеен из множества других кинолент», она включила «Святые моторы» в лучшую десятку фильмов за год. Поскольку главный герой работает на нечто, более всего напоминающее Бога, это фильм о создании фильмов и об «экстазе творения», рассуждает рецензент. Джим Хоберман считает, что в сцене с убийством двойника «фильм ранит сам себя, из области чистой иррациональности спускаясь на уровень театрализованного кончетто, не дотягивающего до уровня Риветта и замешанного на космологии из репертуара Чарли Кауфмана».
Награды
Каннский кинофестиваль, 2012 год
Номинация: Золотая пальмовая ветвь
Сезар, 2013 год
Номинация: Лучший фильм
Номинация: Лучший актер (Дени Лаван)
Номинация: Лучшая актриса второго плана (Эдит Скоб)
Номинация: Лучший режиссер (Леос Каракс)
Номинация: Лучший сценарий
Номинация: Лучшая работа оператора
Номинация: Лучший звук
Номинация: Лучший монтаж
Номинация: Лучшие декорации
Смотрите фильм
https://vk.com/video16654766_456239135
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:46 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Сны для ушедшей
В начале "Священных моторов" режиссер Леос Каракс просыпается и отпирает волшебным ключом потайную дверь, ведущую на балкон кинозала, заполненного послушными тенями зрителей. В конце все засыпают, и только припаркованные на ночь автомобили шепчутся о своем, о моторном. Кино — это коллективный сон наяву, и для Каракса смысл слов "сон" и "бодрствование" прямо противоположен общепринятому. "Не беспокоить. Поэт работает" — вешал, укладываясь спать, табличку на дверь кто-то из сюрреалистов.
"Тебе опиум нравится?" — однажды спросил меня Каракс. Ну конечно: кино — опиум народа.
Каракс — единственный в наши дни и, возможно, последний поэт, который не пишет стихи, а снимает кино, то есть видит и транслирует свои сны. "Проклятый поэт": "Священные моторы" сродни "Пьяному кораблю" Артюра Рембо. Или, если угодно, поздним стихам Осипа Мандельштама: "Шевелящимися виноградинами угрожают нам эти миры". Текст темный, невнятный и безупречно логичный, поскольку логика ритма и эмоций превыше сюжетной логики в своей невнятности. Не стесняющийся ни крика, ни шепота, ни сентиментальности, ни красоты, которой Каракс, впрочем, всегда предпочтет оголтелое уродство. Может быть, потому что уродство бессмертно, а красота всегда погибает, как, честно предупредив, что у нее всего полчаса, чтобы спеть песенку в обреченном на перестройку магазине "Самаритэн", размозжит себя об асфальт красота, сыгранная Кайли Миноуг в "Моторах".
С верхотуры "Самаритэн" она увидит парижский Новый мост, некогда закрытый чуть ли не на год для съемок "Любовников с Нового моста" Каракса. Ни одного кадра он тогда так и не снял, проводя дни на съемочной площадке за выяснением отношений с ускользавшей от него красотой, которую тогда звали Жюльетт Бинош.
С тех незапамятных пор, когда Каракс ходил в юных надеждах французского кино, его как режиссера хоронят — прежде всего продюсеры — после каждого нового полнометражного фильма. Впрочем, слова "каждый новый фильм Каракса" звучат издевкой. Между "Любовниками с Нового моста" (1991) и "Полой Икс" (1999) прошло восемь лет. Между "Полой Икс" и "Моторами" — тринадцать. Впрочем, он до сих пор, хотя ему уже — не поверить — за пятьдесят, воспринимается как "молодой режиссер". Молодой, но родившийся преисполненным печалями стариком. Точнее назвать его режиссером и человеком без возраста: не имеет ни рода занятий, ни возраста, ни, пожалуй, пола и герой "Моторов", господин Оскар, сыгранный двойником, творением и альтер эго режиссера Дени Лаваном.
Оскар-то он Оскар, но только тогда, когда он, утомленный миллионер, сетует по пути на первое из девятнадцати за день деловых свиданий на нищее быдло и приглашает приятеля на ужин в суперпафосный ресторан "Фукетс". А так — черт знает даже не кто, а что. Румынская то ли нищенка, то ли Баба-яга. Виртуальный и похотливый Ихтиандр. Господин Дерьмо, памятный еще по новелле Каракса из альманаха "Токио!" (1997), император канализации с огромным вздыбленным членом, похититель манекенщиц, питающийся цветами, банкнотами и девичьими пальчиками. Папаша, озабоченный отсутствием ухажеров у дочери. Убийца и жертва своих двойников, трижды умирающий, чтобы тут же воскреснуть.
Каракс больше не рассказывает историю. Он рассказывает все истории сразу. Проще всего увидеть в "Моторах" парадокс об умирающем на сцене или экране и воскресающем актере, метафору кино как такового, конспект жанров: социальное кино, нуар, мюзикл, семейная драма, то ли фильм ужасов, то ли новая версия сказки о красавице и чудовище, киберпанк. Все это справедливо, но как-то безнадежно скучно, умертвляет плоть фильма: получается какое-то школьное сочинение на тему "Что мне снилось этим летом".
"Умертвляет" в данном случае означает: выводит за скобки сна смерть.
За те тринадцать лет, что прошли со времен "Полы Икс", Каракс потерял "Полу" — свою жену, музу и актрису Катю Голубеву, погибшую прошлым летом. "Моторы" венчает Катина фотография и душераздирающий своей простотой титр по-русски: "Катя, тебе".
Каракс, конечно, чудовище. Раньше он говорил, что делает фильмы, чтобы завоевать полюбившихся ему девушек. Этот фильм он снял, хороня Катю. А что еще он мог сделать для нее? Ведь она так хотела, чтобы он, черт возьми, наконец, снова снял фильм. Наверное, подразумевался фильм, в котором главную роль сыграла бы она сама. Вот и сыграла: "Катя, тебе".
В странном музыкальном антракте, который позволяет себе Каракс в середине "Моторов", в оркестре грозных гармонистов мелькает Бертран Канта, музыкант, лидер группы "Дезир нуар", убивший свою подругу Мари Трентиньян. "Ведь каждый, кто на свете жил, любимых убивал" (Оскар Уайльд).
Когда любимая предупреждает, что у нее всего полчаса, отнеситесь к этому всерьез — единственная мораль фильма.
Михаил Трофименков, 12.10.2012
https://www.kommersant.ru/doc/2036450
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:46 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Корпорация «Святые моторы»
Holy Motors
Сюрреалистический фильм о природе кино
Мужчина (Каракс) просыпается в темной комнате, отпирает ключом, вырастающим прямо из руки, дверь в стене и попадает в ложу кинотеатра, заполненного неподвижными зрителями. Другой мужчина, по имени Оскар (Лаван), начинает свой рабочий день: выходит в костюме и с портфелем из особняка, прощается с детьми, садится в лимузин с церемонной дамой (Скоб) за рулем и просматривает задания, которые ему положено выполнить. Первое, например, такое: Оскар переодевается бабушкой и в сопровождении телохранителей идет просить милостыню на мост Александра Третьего.
Дальше герой побывает каскадером, наемным убийцей, умирающим старичком, брошенным возлюбленным, бессердечным отцом и так далее — с помощью собственного грима и всевластия невидимого руководства проживая за день десяток чужих жизней. Точнее, конечно, побывав персонажем десятка фильмов: от старорежимного мюзикла (тут появляется Кайли Миноуг в кремовом плаще и поет на руинах универмага «Самаритен») до сюрреалистической и крайне вызывающей политической аллегории (тут на помощь приходит месье Говно, персонаж собственной караксовской короткометражки из альманаха «Токио»). «Моторы» собраны из разнообразных кинематографических аллюзий, считываемых порой явно, а порой крайне смутно, но фигура главного автора несомненна — можно не заметить Новый мост возле «Самаритена» или не знать, что Леос Каракс — анаграмма его паспортных Алекса и Оскара (раньше Лаван играл Алексов), но уж пролог в духе сказки про Буратино сложно трактовать как-то двояко. Этот режиссерский нарциссизм — где-то раздраженно-высокомерный, где-то просто усталый — был бы невыносимо претенциозен, если бы не самоирония, которой тут тоже хватает: «Моторы» не только парадоксально красивое, но и довольно смешное кино. Хотя не покидает ощущение, что горечь искренняя, а веселость — не очень. А главное, что Каракс, как ребенок (и как многие большие художники), немного переоценивает свою способность оставаться в центре всеобщего внимания, что бы он ни выкидывал.
Станислав Зельвенский
https://www.afisha.ru/movie/210292/review/447491/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:47 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Один за всех
Хочется, как все критики во время Каннского фестиваля, написать, что фильм Каракса не передается словами, что он образ в себе, глобальная метафора. Однако при всем восторге от картины это не так. У «Святых моторов» (не пойму, зачем наши прокатчики вставили эту «корпорацию» в название) крепкий костяк, прекрасно выписанный сценарий и ноль импровизации. Иначе фильм нельзя было бы снять с такой ошеломляющей точностью во всем. Другой разговор, что сложный цирковой трюк в пересказе теряет свои свойства — от него остается схема, в данном случае рожденная классическим шекспировским «весь мир — театр».
В этом театре один актер — Дени Лаван, остальные — а это и певица Кайли Миноуг, и красавица Ева Мендес, и легендарный Мишель Пикколи — только свита. Лаван, актер с незабываемой внешностью и пластикой, имеет фильмографию из 65 работ. Однако известен он как альтер эго именно Каракса. Когда-то он стал протагонистом триумфальной трилогии — «Парень встречает девушку», «Дурная кровь», «Любовники с Нового моста», ставшей знаковой для французской «новой новой волны» 80-х, когда имена Каракса, Бенекса и Бессона звучали как пароль в мир «другого кино». Каракс и Лаван снова соединились в новелле из альманаха «Токио!», где актер сыграл дитя канализации мсье Дерьмо. Теперь этот провокационный образ стал и одной из личин его героя в «Святых моторах».
В общем-то это сборник сюжетов, которые Каракс копил 13 лет после провала «Полы Икс». Сам режиссер появляется в первых кадрах, чтобы прямо из спальни в пижаме войти в театральный зал, где сидят спящие зрители. Возможно, они во сне смотрят этот фильм, в котором приемы театрального балагана сочетаются с очень высоким градусом чистой киногении. Каракс и Лаван сделали свою работу идеально. Конечно, цитат и самоцитат тут предостаточно. Весь фильм — это игра в девять жизней, которые по поверью есть у кошки. Потому что некий мсье Оскар (Лаван), выйдя утром из дома, садится в оборудованный как актерская гримерка длинный свадебный лимузин, читает список ждущих его рандеву и начинает преображаться. Он станет старухой-нищенкой, неудачником-отцом некрасивой девочки, облепленным датчиками движения актером, которого используют для создания спецэффектов, господином, живущим с громадной обезьяной, умирающим стариком, убийцей и его жертвой, монструозным мсье Дерьмо, который похищает фотомодель и ест денежные купюры, солистом ансамбля аккордеонистов и даже самим собой — лицедеем, нанятым кем-то, возможно, Богом, а может, кем-то похуже (Пикколи), чтобы вторгаться в жизнь в разных личинах.
Сцена, где Оскар тайно встречается с коллегой Евой (Миноуг), которая поет песню на стихи Каракса на крыше перестраиваемого универмага «Самаритэн» с видом на тот самый Новый мост, — это удар под дых для тех, кто знает трагедию Каракса. Его жена, актриса Катя Голубева, сокурсница многих моих друзей по ВГИКу, в прошлом году покончила с собой. То же делает и героиня Миноуг. Еще в фильме звучат струнный квартет Шостаковича, одна фраза по-русски и посвящение Кате в финале написано непонятной европейцам кириллицей.
Впрочем, «Святые моторы» не только трагичны. Это довольно смешной фильм, иронизирующий над человеческой природой, над вечными сюжетами кино, над нашим безумным миром. Скажем, на кладбищенском памятнике, мелькнувшем в кадре, написано: «Посетите мой сайт www…» В Канне картине бешено аплодировали, но призов не дали. И правильно: если уж давать, то все разом, а это невозможно.
Ирина Любарская
http://www.itogi.ru/arts-kino/2012/42/183253.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:47 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Holy газенваген
Едва ли может быть что-то банальнее, чем кадр фильма, в котором камера глядит в зрительный зал кинотеатра. Падающее в рапиде тело под дождем, смерть ребенка, пес, бегущий краем моря, прибытие поезда... я готов вытерпеть все, кроме кино о кино.
«Корпорация “Святые моторы”» начинается именно так — с кинозала, в котором сидят застывшие в приступе кататонии зрители. Более того — в этот зал, как Али-Баба в пещеру разбойников, входит сам Каракс, отмыкающий пальцем потайную дверь в своей спальне. Все, что произойдет с фильмом потом, может быть подвергнуто двоякой интерпретации. Первая версия — версия режиссера, парирующего все умные вопросы интервьюеров признаниями простака: придумал фильм за две недели, это было нетрудно — в ход пошли наработки и обрезки всех моих неснятых картин, это просто кино о жизни (как будто все прочие фильмы в мире — о другом!), ужасно жалею, что дал основания заподозрить себя в хладнокровном неймдропинге.
Вторая версия — та, что вот уже три месяца кочует по страницам журналов и газет. Она создана критиками и, честно говоря, совсем не лишена оснований. Чего еще ждать после такого пролога? Вариантов нет: «Святые моторы» — монументальная метафора кинематографа, интертекст, нашпигованный цитатами, аллюзиями и личной мифологией, короче, очередные «8 1/2», лебединая песня режиссера, решившего повернуться к миру изнанкой. Главный герой картины, человек-Протей по имени Оскар (его, разумеется, играет постоянный актер Каракса Дени Лаван), выходит из роскошного загородного особняка и в течение суток перемещается по Парижу в лимузине, проходя некий загадочный квест. Оскар меняет личины и роли, разыгрывая в разнообразных локациях (от моста Александра Третьего до Нового моста, от кладбища Пер-Лашез до каркаса универмага «Самаритен») жанровые этюды — мюзикл, мелодраму, гангстерский фильм, семейную драму, sci-fi-порно и так далее (некоторые эпизоды, впрочем, явно выходят за рамки простой жанровой стилизации и являются осколками личной мифологии или фильмографии Каракса, особенно интригующим тут оказывается последний эпизод «Моторов», в котором Лаван приходит домой к жене-обезьяне).
Эта череда формальных приемов, актерских этюдов выглядит ровно так же, как все режиссерские саморефлексии последних лет — «Пределы контроля» Джармуша, «Такешиз» Такеши Китано, «Я тоже хочу» Балабанова. Фокусник открывает свою шкатулку, а в ней вместо волшебного порошка — четыре битых молью образа, обломки лекал и выцветший автопортрет. Месье Говно, Новый мост, актер Лаван, произвольно взятые картинки из альбома «100 лучших фильмов французского кино». Жорж Франжю, Годар, Кокто, Жак Деми, Ги Дебор (американцы, впрочем, видят тут Линча и Кинга Видора). Вопрос — что общего между всеми этими людьми и предметами? Ответ — их знают только синефилы.
Да, красота — в глазах смотрящего (еще один из трюизмов, проговариваемых в фильме), и критика, безжалостная к зрителю-невежде, легко может вчитать привычные смыслы в чужой текст. Но в «Святых моторах» есть один элемент, не позволяющий до конца поверить режиссеру-притворяшке, прибедняющемуся, словно его герой-миллионер, который в одной из сцен переодевается в старуху-нищенку. Это интермедии — хронофотографии Этьен-Жюля Маре, французского физиолога XIX в., применявшего киносъемку для изучения механики движений. Научные фильмы Маре, в полном соответствии с общей парадигмой эпохи, стремились разъять живое и непрерывное, разделить цельное на элементы, свести жизнь к механике. Ровно такой же попыткой расчленения, классификации чего-то бьющегося, цельного (будь то жизнь или кинематограф) выглядят и «Моторы». Ужас в том, что эта нарезка проводится бессистемно, стихийно, руками не холодного механика, но чувственного, импульсивного художника. Кино в руках Каракса подвергается не вскрытию и анализу, но вивисекции — практике не только бессмысленной, но и безнадежно устаревшей. Неужели кому-то в начале XXI века еще интересно рассуждать о природе кино? Неужели кому-то до сих пор нравится втискивать свою мысль в кавычки, точно в банку с формалином? Неужели кого-то еще умиляет факт существования жанровых штампов? Особая ирония ситуации заключается еще в том, что Каракс, устами своего героя жалующийся на приход цифры («Раньше камеры были больше нас, а сейчас их и не заметишь»), смог сделать «Святые моторы» только благодаря дешевизне съемок на цифру.
История с «Моторами» кажется фейком года, причем это даже не киноафера — а показательный медиафеномен. Автор мертв и должен быть мертв, все его попытки объясниться встречаются дружными ударами лопат, заменяющими собственно аналитику.
Половина русскоязычных текстов, написанных о «Моторах», настаивает на присутствии в фильме чего-то невыразимого и невербализуемого, о котором очень хочется думать, но почему-то невозможно говорить: есть речи — значенье темно иль ничтожно, но им без волненья внимать невозможно. Непонятно, с чем связан этот массовый запрос на мистическую глубокомысленность — может, с действительным идеологическим кризисом, жизненной необходимостью верить в то, что хоть кто-то знает смысл и закономерности происходящего вокруг. Может — с профессиональной усталостью критического комьюнити, сраженного перепроизводством образов и сюжетов и мечтающего увидеть хоть что-то, выходящее за рамки конвенций. А возможно, дело в том, что растерянность — вещь недопустимая в масс-медиа. Поводом для текста может стать «глубочайшее философское высказывание», но не глупый анекдот о мужике, женатом на шимпанзе.
Василий Корецкий
http://archives.colta.ru/docs/7489
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:47 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Представлять. Holy Motors, режиссер Леос Каракс
Катя, — тебе.
(Титр в финале Holy Motors)
Есть два типа зрителей. Одни думают, что смотрят фильмы о людях. Другие всегда помнят, что видят на экране актеров. Но что, если зрителей больше нет?
Месье Оскар (Дени Лаван) задает этот вопрос в середине долгого путешествия по Парижу. Он едет в длинном белом лимузине, превращенном в мобильную гримерную. Собеседник (Мишель Пикколи) устало шутит, что тоже стал параноиком: «Например, я всегда был уверен, что когда-нибудь умру».
Это опасение, конечно, параноидально. Ибо нелепо.
Персонаж Пикколи знает об этом, вероятно, лучше всех. Он тот, кто в тени: лицо лишь смутно различимо в глубине салона (но помечено огромным родимым пятном). Тот, кто помнит схему расположения камер (а они повсюду) и, как можно предположить, распоряжается шоу. Он заглядывает в фильм всего на пару минут.
А месье Оскар — тот, кто всегда на виду.
Месье Оскар — очень важный бизнесмен. Утром он вышел из загородного особняка, охраняемого автоматчиками. Попрощался с семьей, сел в лимузин, обсудил по телефону детали крупной сделки и получил от водителя-ассистентки, пожилой безупречно элегантной Селин (Элен Скоб), список деловых встреч на сегодня.
Месье Оскар, кажется, эксцентричный бизнесмен. На набережной Сены он выбрался из лимузина в образе старухи, отпустил машину сопровождения и остался клянчить милостыню.
Похоже, месье Оскар не бизнесмен. Для следующей встречи он натянул трико из латекса, напоминающее костюм аквалангиста, но обклеенное датчиками движения, и вошел в павильон motion capture. Там он выполнил несколько сложных фигур восточной боевой хореографии, пробежался с автоматом и приступил к эротической сцене с аналогично экипированной партнершей. Оцифрованное изображение тут же появилось на большом мониторе: сексом занимались два инопланетных чудовища.
Так вот оно что: месье Оскар — актер. Он меняет маски, играет роли. Он деталь машины представления.
Известно, что настоящее имя режиссера Holy Motors — Алекс Оскар Дюпон, а Леос Каракс — анаграмма. Первое из составивших ее имен Дени Лаван носил в фильмах «Парень встречает девушку», «Дурная кровь» и «Любовники с Понт-Нёф». Алекса называли альтер эго Каракса. Он всегда был сгустком эмоций. Тем, кто переживал.
Он мучился болями в животе, потому что от них страдал режиссер. Он любил женщин, которых любил Каракс: сначала Мирей Перье, потом Жюльетт Бинош (Лавана—Алекса не было лишь в «Поле X», где в паре с новой любовью Каракса Екатериной Голубевой сыграл Гийом Депардье, а его героя звали Пьером).
Месье Оскар «надевает» имя Алекс в эпизоде, где изображает убийцу. Как предписано сценарием «встречи», он втыкает в шею жертвы нож. А потом начинает переодевать и гримировать умирающего, превращая его в своего двойника.
Логика представления неумолима. Нанеся на лежащее перед ним тело последние штрихи абсолютного сходства, убийца становится жертвой сам: получает такой же удар ножом в шею и падает рядом с зарезанным в точно такой же позе. Каракс всегда был романтиком, но на эту сцену ложится отсвет поистине гофмановской иронии.
Интересно пару секунд подумать о том, кто из двоих зарезанных, истекая кетчупом, возвращается с места преступления. Кого подбирает под проливным дождем и, неодобрительно охая, усаживает в машину комически чопорная, заботливая Селин?
Хотя это совершенно не важно. В любом случае место Алекса занял его близнец Оскар, актер иной природы. Алекс был мимом, бешеным, упрямым, ужасно ранимым. Он слишком всерьез переживал любовь и боль, был слишком человеком. Все это умерло.
Или осталось в прежних фильмах Леоса Каракса, манифестациях высокой чувственности, в которых годаровские аффектированные мизансцены и резкий монтаж перешли из политического инструментария в поэтический.
Holy Motors — кино, снятое с другой стороны представления.
В трактате «Парадокс об актере» Дени Дидро настаивает, что актер не должен быть чувствительным. «Древний гладиатор, подобно великому актеру, и великий актер, подобно древнему гладиатору, не умирают так, как умирают в постели, они должны изображать другую смерть, чтоб вам понравиться, и чуткий зритель поймет, что обнаженная правда, действие, лишенное прикрас, выглядело бы жалким и противоречило бы поэзии целого».
О, сколько смертей (других смертей!) в арсенале месье Оскара. С ножом в горле, с пулей в голове. И даже так, как умирают в постели, — благообразным старцем, которого оплакивает слезами размером со спелую вишню племянница, наследующая крупное состояние (теперь жених вряд ли сочтет изъяном ее хромоту). Пардон, но месье Оскар вынужден сократить эту сцену и воскреснуть, не дожидаясь, пока племянница выплачет все глаза: он опоздал на одну из предыдущих встреч, а ведь рабочий график не просто жесткий — изматывающий. Ткань иллюзии, и без того натянутая пародийной интонацией мелодрамы, грубо рвется.
Но если зрителей больше нет, для кого умирает актер, подобно древнему гладиатору?
Holy Motors открывается сценой, напоминающей о фильмах Дэвида Линча, но, по словам самого Каракса, вдохновленной новеллой Гофмана, о которой ему впервые рассказала Катя Голубева. Человек встает среди ночи с постели и обнаруживает, что его комната через потайную дверь сообщается с залом кинотеатра. Все зрители спят (а может быть, умерли), но фильм продолжается — на экране памяти и воображения. Того, кто грезит, кто открывает потайную дверь, зовут Леос Каракс. Его играет Леос Каракс. Екатерина Голубева умерла год назад, Леос Каракс впервые не снял в фильме женщину, которую любил.
В фестивальной рецензии на Holy Motors критик Guardian, исчерпав словарь синонимов слова «странный» (они заняли целый абзац) и перечень отсылок (еще абзац: Дэвид Линч, Фриц Ланг, Джей Джи Баллард, Олдос Хаксли, Стэнли Кубрик, Льюис Кэрролл), не выдерживает: «Что, черт возьми, все это значит?» Может, это своеобразная версия буддизма, показывающая череду реинкарнаций прямо здесь и сейчас? Может, комментарий к понятию «идентичность»? А может, множественное расстройство личности?
Это вполне характерная растерянность. Ошарашенным рецензентам показалось, что картина предполагает бесконечное множество трактовок. Это не так. Дело вовсе не в многослойности экранной фантасмагории. Напротив, смысл Holy Motors не укладывается в слова всего лишь потому, что слишком конкретен. Он втыкается в нас одним коротким, написанным по-русски титром-посвящением, делающим все остальные объяснения излишними.
За последние сто лет искусство детально и разнообразно обсудило отношения игры и реальности, но для Каракса это слишком личный вопрос. В Holy Motors беснуются, хохочут и плачут фильмы, не снятые им за тринадцать лет, прошедших после провала «Полы X». Режиссер признается, что картина родилась из невозможности довести до конца несколько международных проектов. Они неизменно упирались в два затруднения: деньги и подбор актеров. Но теперь все жанры, все жанры, свершив печальный круг, нашли себе место в карнавальной вакханалии Каракса, поверяющего романтической иронией чудовищно человеческую тоску утраты. А все роли сыграл Дени Лаван, знакомое и новое альтер эго режиссера: циничный клоун Оскар, сменивший лирического мима Алекса, который стремился к обнаженной правде, но умирал на полпути.
Одна из масок Оскара — Дерьмо, несуразный монстр из короткометражки Каракса в альманахе «Токио!». Он питается цветами и долларами. Он утаскивает в канализацию модель (Ева Мендес), которая участвует в фотосессии на кладбище, где на каждой могиле выбита надпись «Посетите мой вебсайт». В гротескном мире Holy Motors никто не умирает насовсем, принцип игры распространяется на загробную жизнь, на жизнь по ту сторону экрана. Но зрителей действительно больше нет: все — актеры (кроме того, почти всех играет Дени Лаван).
Иногда они пытаются вырваться из фильма. Иногда им это даже удается. Случайность может сломать график «встреч». Месье Оскар внезапно выскакивает из лимузина с револьвером, перебегает дорогу и стреляет в голову сидящего за столиком кафе человека в деловом костюме. Это ошибка: Оскар принял посетителя кафе за кого-то другого. Это не ошибка: у человека за столиком лицо Дени Лавана (а у Оскара, заблудившегося в лабиринте подобий, сложные отношения с двойниками). Из фильма можно выйти. Но только в другой фильм.
Париж за окнами лимузина иногда начинает подергиваться и плыть, зеленеть, расползаться на пиксели. Наверное, это проходит, если встряхнуть головой или выпить еще немного виски. В буклете к фильму Каракс говорит, что снял картину о людях, чудовищах и машинах на грани исчезновения. Наверное, он мог бы сказать и проще: что снял картину о себе на грани исчезновения (как прежде снимал фильмы о себе на грани растворения — в другом, в другой).
График «встреч» нарушается снова — из-за комического столкновения двух лимузинов. Пока водители эмоционально выясняют, кто должен был уступить дорогу, месье Оскар, все еще в старческом гриме, выглядывает из окна и видит в другом лимузине женщину, которую когда-то любил. Вот она, лирическая передышка в карнавале: два уставших актера идут в закрытый на ремонт огромный магазин Samaritaine, полный сломанных манекенов. У женщины (певица Кайли Миноуг) там назначена следующая встреча. Она играет роль стюардессы, которая должна покончить жизнь самоубийством, но до этого еще полчаса. Значит, из игры все-таки можно выйти в реальность, мир подлинных эмоций, где представление наконец уступит место переживанию? Да запросто.
Как всем известно, в реальности люди, встретившиеся после долгой разлуки, немедленно начинают петь.
Подлинность не освобождает от представления. Смерть не освобождает от представления. Ты просто становишься сломанным манекеном, лежащим на мостовой у витрины Samaritaine. Представление, в сущности, все, что остается после смерти.
Поэтому Каракса так волнует исчезающая реальность представления. Поэтому ему нужны лимузины: старомодные неуклюжие монстры, обломки 1980-х. Каракс говорит, что в Париже их любят заказывать китайцы для свадебных церемоний (мы тоже привыкли видеть их по субботам в пошлом убранстве ленточек и золотых колец). Роскошные снаружи, внутри они похожи на бордель и оттого печальны. «Они все еще трогают меня, — признается Каракс. — Они как футуристические игрушки из прошлого. Знак конца эпохи больших машин». Или эпохи старомодных представлений, грубых и зримых. Где пульсировали кровь и плоть. Где камеры были большими. Где игра и условность служили инструментами проявления реальности, еще не замененной компьютерными симулякрами. Алекс там играл, Оскар об этих зрелищах, наверное, тоскует.
В Holy Motors есть дикий музыкальный антракт: Дени Лаван, наяривая на аккордеоне, проходит во главе маленького бешеного оркестра через церковь. Это настоящая пятиминутная дьяволиада. Ну, конечно: актеры — богопротивные создания (как считали в средние века). Чудовища.
«Есть три образца, — наставляет нас Дидро, — человек, созданный природой, человек, созданный поэтом, и человек, созданный актером. Тот, кто создан природой, меньше, чем созданный поэтом, второй — меньше, чем созданный великим актером, третий наиболее преувеличенный из всех. Этот последний взбирается на плечи второго, замыкается в огромном ивовом манекене и становится его душой; он движет этот манекен так, что ужасается даже поэт, не узнающий своего детища, он пугает нас».
Holy Motors — фильм о том, кто сидит в ивовом манекене, становится его душой и движет им так, что вслед за поэтом Караксом мы, зрители (те, кого больше нет), замираем, полные ужаса и восторга. Потому что в этот миг мы причастны небытию, из которого соткан фильм Holy Motors.
Агенты представления в картине Каракса — не люди и не актеры, а то, что между: чудовищные, прекрасные мутанты, существующие только в момент игры. Игра в фильме Каракса — не жизнь и не смерть, а то, что между, долгий путь Орфея к Эвридике.
Мы смотрим в глаза чудовищ. Они светятся из темноты, как огни потусторонних проекционных аппаратов. Там, в темноте, чудовища тоскуют и ждут, когда киномеханик снова запустит пленку. Леос Каракс протягивает руку сквозь экран, проходит за занавес представления, совершает магический жест.
Замри. Отомри.
Искусство кино №6-2012, июнь, Олег Зинцов
http://kinoart.ru/archive....-karaks
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:48 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Корпорация “Святые моторы”»
Многолетнее молчание Леоса Каракса нарушил фильм о великом кинематографе, глобальном одиночестве и красоте неприличного жеста.
Леос Каракс когда-то считался одним из ключевых представителей французской «новой новой волны» начала 80-х, которая растворилась в мейнстриме. Потом он экспериментировал, потом вообще замолчал. А сейчас автор наивной картины «Парень встретил девушку», пророческой «Дурной крови», темных «Любовников с Нового моста» и, наконец, «Полы Х» — мутного, тяжелого некролога девяностым — сделал свой лучший фильм, «Корпорация “Святые моторы”». У месье Оскара такая работа: он разъезжает по Парижу в белом лимузине с персональным водителем и меняет личины. Сначала он вроде бы бизнесмен, потом вдруг гримируется под старуху-цыганку и выходит на угол просить милостыню. Переодевается снова и снова — у него в лимузине бесконечный набор париков, костюмов, резиновых масок. Всего у месье Оскара запланировано 11 дел на этот долгий, утомительный день. Он убивает, умирает, играет на аккордеоне, спускается под землю, ест цветы, берет человека в заложники, обнимается с дочерью, истекает кровью, возвращается домой. Но заложник этот — не заложник, дочь — не дочь, дом — не дом, смерть — не смерть.
Со времен провала «Полы Х» прошло тринадцать лет. За это время Каракс снял лишь новеллу для альманаха «Токио!» в 2008 году, которую можно считать приквелом к «Святым моторам»: ее герой, месье Дерьмо, чудовище с мерзкой рыжей бороденкой, питающийся цветами и деньгами, станет одной из инкарнаций месье Оскара. «Корпорация “Святые моторы”» — божественная механика, священные механизмы, машины господни: неповоротливые, доисторические лимузины, которые гораздо умнее, чем их водители. Так же, как и кинокамеры гораздо умнее режиссеров. Главную роль в картине исполняет гуттаперчевый Дени Лаван, alter ego Каракса, сыгравший почти во всех его фильмах, актер чаплинского размаха, одновременно белый и рыжий клоун, черная дыра, сгусток нечеловеческой, дикой энергии. Единственный на сегодняшний день актер, способный сыграть такую роль, как месье Оскар. Так много ролей одновременно.
Фильм начинается с удивительного сновидческого эпизода, в котором Режиссер — его играет сам Леос Каракс — просыпается в своей постели, подходит к стене, открывает ее металлическим средним пальцем. Средний палец вместо универсальной отмычки — это едва ли не самый оригинальный в мировом кинематографе способ объяснить, как работает режиссер: он показывает всему миру непристойный жест, но почему-то получается не оскорбительно, а волшебно. За стеной оказывается кинотеатр, наполненный то ли спящими, то ли мертвыми зрителями. «Мы снимаем кино для мертвых, а показываем его живым», — сказал однажды Каракс. «Для мертвых» — это для актрисы Екатерины Голубевой, спутницы Каракса, умершей в прошлом году. «Корпорация “Святые моторы”» посвящена именно ей. Зрителей больше не существует, они умерли или спят. Но необходимо продолжать играть. Не ради зрителей, но ради самой игры, «ради красоты жеста», как говорит месье Оскар, — пусть даже непристойного. Каракс имеет на это право. «Святые моторы» — автобиография человека, который за последние тринадцать лет не снял десяток картин: не было денег, не было возможностей, не было «правильных безумцев», которые могли бы помочь проектам. Этот фильм — дайджест всего несделанного, энциклопедия несуществующего кино, которое проецируются на один и тот же экран — податливое тело месье Оскара. Сказка о кинематографе, великом самодостаточном искусстве, с его драмами, любовными ариями, фарсами, боевиками: месье Оскар путешествует по киножанрам, примеряя на себя их законы.
И еще это смешное, трагическое, страшное кино об одиночестве каждого актера, то есть каждого человека. Фильм о любви и утрате, о том, какими мы становимся в темноте кинозала, о разбитых манекенах, лежащих во тьме. Да, красоту жеста сегодня мало кто ценит. Но ведь фильмы снимаются не для живых. Мертвые — вот они точно оценят: сотни великих актеров и режиссеров, десятки любимых, и та, единственная. Если в 2012 году вы решите посмотреть лишь один фильм, пусть это будет «Корпорация “Святые моторы”».
Ксения Рождественская
http://thr.ru/cinema/recenzia-na-film-korporacia-svatye-motory/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:49 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| "Корпорация "Святые моторы" вышла в прокат
На экранах - новый фильм Леоса Каракса "Holy Motors", названный у нас "Корпорацией "Святые моторы". Что в такой же мере приблизительно, как и любое другое название.
Попробуйте придумать название для симфонии - придет на ум нечто условное и примерное. После многолетнего исчезновения Каракс снял фантасмагорию, построенную по прихотливым, непредсказуемым законам музыки. У нее возможны десятки трактовок, и любая будет неполной. А можно и не мучиться расшифровкой этих бесчисленных образов, трюков и сюжетных кульбитов - просто наслаждаться калейдоскопом парадоксов, буйством фантазии и бездной аллюзий, промелькнувших и исчезнувших, но оставивших после себя редкостно богатое послевкусие.
Описывать картину - так же безнадежно, как переводить в словесный ряд бег кисти Сальвадора Дали. Здесь не может быть спойлеров, потому что нет единого сюжета и его развития. Я просто не смогу раскрыть тайны фильма, даже если захочу, - все они зашифрованы в изображении. Которое неописуемо и в переносном и в буквальном смысле слова.
Есть сквозной прием: мсье Оскар едет в длиннейшем белом лимузине по Парижу. Снаружи лимузин роскошен, внутри похож на замызганную театральную гримерку - правда, с электрокамином. Машину ведет хорошо вымуштрованная дама, совмещающая профессии шофера и секретарши, которая наизусть знает плотное расписание своего патрона и напоминает ему о предстоящих встречах. Или, по второму немаловажному значению слова appointment, предназначениях. Получив такое напоминание, патрон открывает гримерный столик, расчесывает новый парик и полностью меняет свое существование.
Оскара играет постоянный талисман Каракса атлетически кряжистый Дени Лаван.
"А мог бы мсье Оскара сыграть кто-то еще?". Ответ Каракса: "Если бы Дени отказался, я мог бы эту роль предложить Лону Чани (великий актер немого и раннего звукового кино, лучший Квазимодо киноистории - В.К.), или Чаплину. Или Питеру Лорре, или Мишелю Симону".
На самом деле вообразить на месте Лавана даже Чаплина невозможно - был бы другой фильм. Лона Чани называли "человеком с тысячью лиц". В запасе у Лавана их десятки тысяч. Примерно с десяток он предъявляет в "Святых моторах", где мсье Оскар за один день последовательно проживает жизни банковского воротилы, старухи-нищей , актера, который с датчиками на теле играет для цифрового мультфильма и танцует с кибер-монстром женского пола пляску совокупления. Потом он станет двойником самого себя, потом умирающим человеком, ностальгическим любовником, отцом семейства, убийцей и его жертвой, аккордеонистом и мсье Дерьмом, который питается цветами и ассигнациями и знаком нам по новелле Каракса из альманаха "Токио".
Сначала развлекаешься и вволю хохочешь над неожиданными приколами, рассыпанными в фильме очень щедро. За приколами надо следить бдительно, иначе пропустишь какую-нибудь промелькнувшую мимолетно надпись на могильной плите: "Посетите мой сайт www…". Их в фильме миллион, из них фильм состоит, и сначала кажется, что ничего больше нет и не будет. Что это такая полнометражная хохма.
Потом тональность вдруг изменяется. Только на пару минут. Вдруг возникнет проникновенный монолог умирающего. Или романс вставшей из небытия тени прекрасного прошлого. Но обрывается на полуслове или полуноте - и снова кувырком в лимузин, снова сдирается с лица отработанная кожа, снова грядет новое предназначение, новая встреча, новая жизненная ипостась.
И однажды вы вздрогнете от накатившего ощущения какой-то жуткой потери. Словно из-за суеты, которую вы принимаете за жизнь, проворонили саму жизнь. (Здесь невольно вспомнишь, что недавно Каракс потерял жену - актрису Катю Голубеву. Нечто личное безусловно чувствуется в этом сломе настроений - из смеха в слезы).
Фильм начинается странными кадрами. В темном зале сидят осоловевшие зрители, белеют их застывшие лица, распахнуты их невидящие глаза. Долго сидят, а на экране, где-то у нас за спиной, грохается что-то смешное, монструозное и нелепое, нам невидимое.
Потом сам Леос Каракс в пижаме - в своей спальне, где в окне видно, как бесшумно садится самолет. Идет вдоль стены, где на фотообоях лесная роща, нащупывает среди дерев невидимую дверь - и оказывается в том самом театральном зале, где идет то ли фильм, то ли спектакль. И вот теперь вопрос: что мы видели - фильм или спектакль?
Почти все известное нам кино запуталось в сетях бытоподобия. Его фотографическая природа, которой оно козыряет, на самом деле его сковывает, делает его всего только отражением человеческой суеты. Лучшие из его мастеров всегда пытались преодолеть эту природу. Феллини снимал море из полиэтилена. Сокуров постоянно апеллирует к литературе. Из ловушки фотографизма кино пытаются вытащить то музыка, то фантазия художника. Но времена, когда Буньюэль метафорически разрезал на экране глазное яблоко, остались в прошлом.
Каракс отказался от фотодокументализма. У него каждый кадр - метафора. Каждый построен по законам театра, который свободнее, чем кино, потому что полагается только на воображение и авторов и зрителя. В театре режиссер с актером на голой сцене могут показать Вселенную. А кино начнет для этого снимать солнечные протуберанцы, но мы увидим всего только волдыри на солнечном диске. Потому что кино воспринимаешь буквально.
Каракс свой фильм строит по законам театрального действа. Полагаясь на грим, гуттаперчевое тело и монстроподобную пластику своего уникального актера. Как в театре, он высекает смысл из детали, из маски, из эксцентриады. Как в цирке, составляет действо из интермедий. Даже делает шутовской музыкальный антракт. Воодушевляется сказкой Гофмана о человеке, который находит у себя в спальне тайную дверь в оперный театр.
Воодушевляется Кафкой. И делает фильм, условность и смысловая наполненность которого превосходит все нами виденное на экране. Осталось стать публикой, у которой глаза, в отличие от показанной в прологе, зрячие. Но это, понимает Каракс, непосильная для публики задача. И все же - вот вам фильм. Ни на что не похожий. Особый. Справляйтесь, как можете. В крайнем случае похохочете - уже польза.
"Что с фильмом будет делать жюри, не представляю, - писал я в отчете с Каннского фестиваля, где "Святые моторы" были в главном конкурсе. - Такой фильм должен получить всё - или ничего. Сравнивать его с другими конкурсантами - то же самое, что сопоставлять соленое с зеленым. Или, точнее, в параде созданий студии "Метро Голдвин Майер" пытаться адекватно оценить картину, снятую на свифтовском летающем острове Лапуте".
Так и оказалось: жюри не нашло фильму места на своей доске почета. Найдет ли ему место в своей душе зритель - зависит от его отзывчивости. От открытости. От непредубежденности. От незашоренности стереотипами, которыми современное кино нас завалило, как мусоровозка - хламом. В какой-то мере такая картина - исповедь. Штука сугубо интимная. Прислушаешься - и откроешь, что карнавал замешен на слезах, что смех близок нервному срыву. Это наше общее сегодняшнее состояние.
Валерий Кичин
https://rg.ru/2012/10/18/prokat-site.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:49 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Буйство преображения
"Корпорация "Святые моторы"" — под таким несколько неуклюжим названием вышел у нас фильм Леоса Каракса, неформальный триумфатор последнего Каннского фестиваля. Сам французский режиссер посетил Москву и встретился с участниками фестиваля "2-in-1". И фильм, и эта встреча, посвященная судьбе авторского кино в XXI веке, навеяли на АНДРЕЯ ПЛАХОВА настроение черного оптимизма.
Оригинальное английское "Holy Motors", хоть и может быть отнесено к корпорации, владеющей огромным хозяйством с лимузинами, имеет, конечно, более важный смысл: речь идет о священных моторах авторского вдохновения. В конце прошлого века Леос Каракс воспринимался как один из главных "режиссеров будущего", поскольку воплощал собой модный тип "проклятого поэта", у которого жизнь есть прямая проекция творчества. Но потом последовал провал фильма "Пола Икс". Его идея сводилась к тому, что художник должен страдать, и от этого веяло унылой архаикой восточноевропейского кино. Каракса, не снявшего в новом веке ничего, кроме короткометражки для альманаха "Токио!", списали с корабля современности. А он вернулся — и оказался актуальнее многих режиссеров, которых сегодня усиленно раздувают.
Вместе с ним вернулось альтер эго Каракса — актер Дени Лаван. Как сказал Каракс в Москве, "все мы мутанты", но Лаван выражает эту мутантскую сущность наиболее зримо и выпукло. В "Святых моторах" его герой Оскар по контракту с корпорацией мутирует в течение суток из одного персонажа в другой, меняя возраст, пол и социальное положение. Свое и так не самое красивое, прямо скажем, лицо он еще больше уродует пятнами, гримом и париками. Один из продуктов мутации — вылезший из канализации зловонный месье Мерд посреди фотосессии хватает в охапку красавицу модель Еву Мендес, тащит ее в какую-то подземную пещеру и засыпает на ее плече со стоящим членом. В другой ипостаси Лаван забирается на крышу универмага Samaritaine вместе с Кайли Миноуг, тоже актрисой корпоративных воплощений. Спев красивую и печальную песню, она переодевается в костюм стюардессы и бросается вниз — прямо у Pont-Neuf, Нового моста, который Каракс сделал кинематографической легендой. Ну где же еще, ведь, по словам Каракса, в Париже нет ничего хорошего, кроме мостов.
Когда-то, летая на водных лыжах в холодных водах Сены, здесь чуть не разбилась о каменный берег Жюльетт Бинош. И она, и другие подруги Каракса были его музами и героинями. Последней оказалась погибшая год назад Катя Голубева. Эта трагедия по причудливой логике заставила "проклятого поэта", снимавшего годами и загонявшего в нищету или могилу продюсеров, снять новое кино быстро, дешево, изобретательно и энергично. Фильм посвящен Кате, и в нем на короткий момент появляется их дочь — Настя Голубева-Каракс. В другом эпизоде Лаван предстает отцом 13-летней дочери, она страдает от пубертатных переживаний, сетует, что недостаточно эффектна, и объясняет это тем, что пошла не в мать, а в монструозного отца.
Этот фильм-наркотик, эту барочную экстатическую поэму Каракс снял своей кровью, и потому "Кровь поэта" или "Красавица и чудовище" Жана Кокто здесь самая близкая ассоциация. Но Каракс — художник сегодняшнего дня, поэтому помимо крови в фильме много неожиданного юмора, а финал картины с переговаривающимися в корпоративном гараже "святыми моторами" — гигантскими лимузинами — можно отнести к шедеврам концептуального искусства. Последнее слово, которое выдавливает из себя один из моторов: "Аминь".
Еще в юности стиль Каракса окрестили эпитетом необарокко. И сейчас он верен барочной форме, но барочного трагизма в фильме нет. Черный романтизм, присущий режиссеру в юности, обернулся черным оптимизмом. И на встрече с москвичами Каракс озадачил их целой позитивной программой: в тот переходный период, который мы переживаем, не нужно ни ностальгировать по старому миру, ни бояться нового. И художник больше не должен страдать. Он должен бороться и каждый раз изобретать кино заново — как в аттракционе motion capture.
https://www.kommersant.ru/doc/2050110
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 08.07.2017, 16:49 | Сообщение # 10 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Корпорация «Святые моторы»
Лео Каракс, наследник Годара и Трюффо, снял спустя 13 лет после предыдущей полнометражной «Полы Икс». Как и в случае с «Полой», Канны были обескуражены. Часть критиков восторженно гудела, мгновенно объявив фильм шедевром, кто-то свистел после пресс-показа, кто-то уходил в тихом недоумении. Новое эстетское кинозрелище режиссера — очередной бенефис его любимого актера, неразлучного друга и альтер эго Дени Лавена. В начале фильма сам Каракс проберется в темноту кинотеатра, чтобы его глазами мы увидели и почувствовали этот диковинный мир, сотканный на серебряной пленке из ниток кинематографических аллюзий, ссылок и цитат (фильмов Каракса и его любимых киноучителей). В этом «кино о природе кино» некий бизнесмен Оскар в исполнении Лавена кружит в лимузине по городу, перевоплощаясь неисчислимо (Лавен играет в фильме 11 ролей!). За каждым «углом» на его пути пышно расцветают шокирующие метафоры и театрализованные реинкарнации героя: в нищенку, миллионера, в подземного монстра, в убийцу и в убитого. Магнетический пинг-понг жизни и смерти, игры и действительности, молодости и старости, актера и его персонажа. Режиссера с собственной жизнью. Отсюда столь острое в этом продолжительном бенефисе Лавена — почти осязаемое ощущение смертельного одиночества, истеричной взвинченности, нескрываемое чувство горечи и вины (фильм посвящен памяти покончившей собой музы и жены режиссера, актрисы Екатерины Голубевой).
Лариса Малюкова
https://www.novayagazeta.ru/article....-motory
|
| |
| |
|
