То, что этот фильм - шедевр мирового кино, мне говорили не один раз. И читал я об этом многократно. Но шедевры становятся собой только в твоих глазах (если, конечно, не хочешь петь одну песню со всеми).

"Полет над гнездом кукушки" я собирался смотреть многократно, и даже случаи удобные подворачивались, но что-то все время мешало. То репутация "тяжелого кино", то сам факт, что действие происходит в психушке. И только заверения одного патологического нонконформиста (в прошлом он был убежденным хиппи, а потом - борцом за демократию в горбачевские времена), что это - "наш фильм", наконец-то сподвигли меня на решительный шаг. Я зарядил кассету с эпохальным фильмом и начал смотреть, подогревая свой энтузиазм всеми возможными методами. Подогревать поначалу приходилось активно - никаких признаков шедевра не наблюдалось. Сюжет развивался ни шатко, ни валко. Класс режиссера чувствовался, вовсю солировал Джек Николсон. Отличные сцены - да, они были. Но в общем, впечатления все это особого не производило.

И только на исходе первого часа стало ясно, что "Полет" - это фильм для терпеливых. Те, кто сумел сохранить свой благожелательный настрой, во второй половине фильма будут вознаграждены сторицей. Признаки шедевра начинают проступать, как изображение на фотобумаге в проявителе, в тот момент, когда действие обозначено, главные персонажи очерчены и стилистика действия, как кажется, окончательно сформировалась. Ощущение того, что ты смотришь выдающееся произведение искусства, нарастает и к финалу достигает апогея. После финальной сцены впечатление такое, что тебя как следует приложили по голове кувалдой, и тут же открылись каналы, соединяющие человека с небесами.

"Полет" - фильм о свободолюбии. Герой Николсона, уголовник, попавший в психушку для освидетельствования, сталкивается, как пишут в рецензиях, "с творящимся вокруг насилием". Его бы, страдальца, в наши медицинские учреждения соответствующего профиля! Так или иначе, он начинает сеять в повернутых мозгах своих коллег по несчастью семена свободомыслия. Тем самым он вступает в борьбу с администрацией, которую воплощает медсестра Рэтчед в исполнении Луиз Флетчер (за эту роль женщина получила "Оскара"). Этот конфликт служит каркасом сюжета. А его идейным наполнителем выступает осмысление вопроса: должен ли человек стремиться к свободе, даже если он сам этого не хочет? Блестящий образ индейца по прозвищу Вождь убедительным образом дает ключ к решению этой проблемы.

И еще. Для любознательных. "Полет над гнездом кукушки" стал вторым в истории Голливуда (после "Это случилось однажды ночью" в далеком 1934 году) фильмом, взявшим пять основных "Оскаров" (лучший фильм, лучшая режиссура, лучший сценарий, лучший актер и лучшая актриса).

Джон Сильвер
http://www.kino.orc.ru/js/review/kuku.shtml

Кто из дому, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом.
Считалка.
Я не уйду без тебя, Мак. Я тебя таким не оставлю.
Вождь.

США 60-ых годов. Небольшая психиатрическая больница с восемнадцатью пациентами, группой надзирателей-негров и медицинским персоналом во главе со спокойно-строгой санитаркой Рэтчед. В этой больнице все идет своим чередом, дни проходят, улетают, исчезают, испаряются. «Овощи» - больные, которым никто и ничто уже не поможет – ничего, кроме легких телодвижений и танцевальных па, не делают; «острые» - «перспективные» пациенты, которым еще можно уничтожить очень-очень много нервных клеток электрическими разрядами и бесконечными таблетками, - разговаривают, играют в карты, вспоминают прошлое, ушедшее в белую даль, смеются вполголоса и пишут письма огрызками карандашей. Распорядок дня прост, понятен даже для самых заядлых психов, - подъем, прием лекарств, отдых, занятия физкультурой, мытье, короткая прогулка, и «особые» сеансы – санитарка Рэтчед просит всех «острых» сесть кружком вокруг нее, предводительницы этих белых стен и отраженного белого света, открывает вахтенный журнал и обсуждает с больными их проблемы, их жизнь, которую навсегда отрезали больничные двери; жизнь, от которой остались только фотокарточки. Она говорит, все эти разговоры нужны для того, чтобы разобраться с психическими проблемами больных, распутать их, разжать, как обезьяньи пальцы – и тогда наружу упадет комочек излучения нормальных людей, которые слушают классическую музыку и разговаривают друг с другом спокойным голосом.

И вот, в этот бесконечный локомотив дней без света впереди, привозят нового больного МакМерфи (Джек Николсон – он получил за эту роль свой первый «Оскар») – независимого американца, бунтаря, которого не раз (а точнее, больше пяти раз) арестовывали за нападение, и один раз за изнасилование несовершеннолетней («ей было пятнадцать, - объясняет он, - выглядела она на все тридцать пять, а мне сказала, что ей восемнадцать»). Вопрос: для чего он приехал в эту больницу, затерянный остров штата Колорадо? Ответ: до этого он работал на какой-то ферме, где не проявил ни особого трудолюбия, ни усердия; и теперь хочет отдохнуть «шестьдесят восемь дней» в больнице для психов. Но – увы и ах - отдых неожиданно превращается во что-то комично-трагично-ужасное, потому что санитарка Рэтчед, проводящая с больными сеансы «терапии», вовсе не собирается отпускать бунтаря МакМерфи; она считает, что «они должны разбираться с больными на месте, а не перекладывать их на других». А МакМерфи, в свою очередь, не собирается заискивать и дрожать перед «этой сучкой».

Среди пациентов, «ударной команды придурков», оказывается еще один симулянт, огромный индеец по кличке Вождь. Раньше Вождь чувствовал себя огромным и сильным, но после того, как государство превратило его отца в очередного «овоща» (с помощью особой, «электрической» системы лечения), он чувствует себя слабым, ни на что не способным. В определенный момент между двумя нормальными в этом ненормальном мире и в этом сумасшедшем доме проскакивает искра понимания и уважения. Они решают, что должны, обязаны черт, сбежать из больницы и отправиться в Канаду. Другие пациенты, большинство из которых поступили в больницу добровольно, узнают - благодаря МакМерфи - много новых прелестей жизни [кроме игры в карты и разговоров]. МакМерфи вывозит их, позаимствовав катер, в открытое море, знакомит одного пациента, Билли Боббита с обворожительной дамочкой; в новогоднюю ночь, когда все пациенты должны спать, устраивает вечеринку. Мак живет полной жизнью и собирается научить остальных жить также. Но жизнь – штука неожиданная, поэтому все заканчивается, как бывает, совсем не так, как предполагали сами участники драмы.

Теперь поговорим о создании фильма. После выхода одноименного романа Кена Кизи права на экранизацию купил Кирк Дуглас, знаменитый актер, снявшийся во многих великолепных картинах. Но годы прошли, Кирк Дуглас постарел и отдал праву сыну, Майклу Дугласу, который выступил одним из двух продюсеров (второй - Саул Заентц). Милош Форман, чешский кинорежиссер, прибрал всю историю в свои руки, сотворив из бурного романа (как пишут у нас - «Библии США 60-ых годов), безусловно, гениальный фильм.

Форман все сделал правильно – во-первых, переместил повествование от Вождя к МакМерфи, выявив надлом между свободой и несвободой еще ярче, еще краше, еще мелодичнее; во-вторых, убавил «ужасов» (в книге, например, описывается, как сестра Гнусен – та же сестра Рэтчед - затыкала плетеной сумочкой рот Вождю, когда его брили негры-надзиратели), сделав не фильм-обличитель, а фильм-размышление, причем размышление с совершенно особым духом, настроением. Некоторые кадры по своему содержанию должны выглядеть абсурдными (команда психов едет в автобусе, разглядывая мир, о котором они почти позабыли), но Форман не заостряет краски, поэтому безусловная трагедия у него получилась очень легкой, смешной, красивой, но в тоже время жесткой и напряженной. Джек Ницше прекрасно передает этот легкий дух, примешивая к классическим интонациям гитарные мелодии и индейские мотивы, которые, в свою очередь, подчеркиваются осенней природой с высокими горами, черными речками и выцветшей травой. И все эти настроения прекрасно контрастируют с белой-белой больницей, которая, пусть и оторвана от реальной действительности, но, обжигая мелкими деталями, очень живо и интересно передает жизнь США 60-ых годов.

В-третьих - Форман подобрал великолепную и очень колоритную актерскую команду. Джек Николсон – гениален! Самое потрясающее в нем – безоговорочная искренность; он не претворяется, не наматывает, как проволоку, мимику на лицо, не устраивает театральщину; он играет, великолепно и неподражаемо. Дэнни Дэ Вито и Кристофер Ллойд тоже отлично справились со своими ролями. Соединив признанного мастера Джека Николсона с начинающими актерами, настоящими больными и настоящим медперсоналом, Милош Форман добился удивительного результата, где каждый кадр – мини-шедевр (ключевое слово - шедевр). Ну и главная санитарка Милдред Рэтчед в исполнении Луиз Флетчер. Санитарка Рэтчед, которая очень не любит, когда меняется «годами отлаженный распорядок», санитарка Рэтчед, которая заставляет больных отвечать на бесконечные вопросы, для которой боль людей, которые и не знают, почему им так больно – только необходимая черточка дня, позволяющая занести сведения в журнал. «Самая беспощадная злодейка кино», как пишут издатели DVD и VHS-кассет, получилась у Флетчер весьма неоднозначной – сначала кажется, что она все делает правильно, да и вообще вроде ничего ужасного не делает. Но ее глаза, ее кукольные глаза, которые спокойно наблюдают за страданиями, впивают в себя страдания, перечеркивают все сомнения – злодейка, злодейка! Злодейка!!!

В итоге получился совершенно великолепный фильм. Фильм, который и тридцать лет спустя (год выпуска – 1975) ранит душу по-прежнему веско и остро. Фильм, заслуживший пять «Оскаров» как ни один другой. Один из лучших фильмов двадцатого столетия. Один из лучших фильмов о свободе и несвободе, и о цене свободы и несвободы. И еще: заметьте как красиво – хрупко, мелодично, переливчато, - звучит название фильма на английском языке – «One Flew Over The Cuckoos Nest». Совсем как книга Рэя Бредбери «Вино из одуванчиков» - «Dandelion Wine». И в том и другом случае искрится особый перезвон, нежность, которая иногда врывается в суховатый английский язык. Наверное, поэтому фильм так назвали – что-то такое же хрупкое и нежное хранят у себя в душе герои.

Герои фильма, стремящиеся стать свободными.

Михаил Кирюхин
http://www.kino.orc.ru/js/films/kuku.shtml

С 1963 по 1967 гг. Милош Форман снял в родной стране несколько фильмов - среднеметражку Конкурс, 1963; Черный Петр, 1964; Любовные похождения блондинки, 1965, - отличающиеся шутливой, по-молодому бодрой и по-новому свободной тональностью, тесно связанной с так называемой "пражской весной". Эта серия фильмов весьма показательно завершается едкой и мрачной, лишь обманчиво комедийной картиной Гори, моя барышня, 1967. Американский период Формана открывается изобретательным и блестящим фильмом, с большой социальной остротой описывающим американскую буржуазию (Отрыв, 1971). В основу фильма было положено существование выдуманной, но очень правдоподобной "Ассоциации родителей, разыскивающих собственных детей". Эта картина обозначила переход Формана к новому стилю, с которым он снискал огромный успех во всем мире (Пролетая над гнездом кукушки; Волосы; Амадей).

Каждый раз Форман берет за основу богатый материал, зарекомендовавший себя на театральной сцене или в литературе, и ловко адаптирует его для кино, делая его еще ярче и популярнее. Достоинства Формана-экранизатора позволяют говорить о том, что его режиссура вдыхает новую жизнь в обрабатываемый материал. (В случае с Волосами - мюзиклом, ставшим символом для целого поколения - материал первоисточника рассматривается под новым углом, подвергается широкому и глубокому переосмыслению.) Основные качества Формана: невероятная энергия, с которой он задает новый ритм экранизируемому произведению, стремление перенести действие в реальное географическое пространство первоисточника (театры Австрии и Центральной Европы в Амадее; больница г. Салем, штат Орегон, в Пролетая над гнездом кукушки) и особенный дар в подборе актеров и работе с ними. Джек Николсон играет в этом фильме свою лучшую роль. Все окружающие его персонажи ярки и выразительны: в особенности те, роли которых исполняют Дэнни Де Вито, ставший знаменитым лишь десять лет спустя, и Брэд Дуриф, снявшийся позднее в главной роли в фильме Хьюстона Мудрая кровь, 1979.

Стоит упомянуть, что в бестселлере Кена Кизи сюжет изложен, словно в галлюцинаторном бреду: от первого лица, с точки зрения индейца, прошедшего через двести сеансов электрошоковой терапии. В сценической переработке Дэйла Вассермена, на которую опирается фильм (хотя это не указано в титрах) содержание романа приобрело бóльшую ясность и форму универсальной аллегории. Формана в фильме интересует прежде всего титаническая, грандиозная, но при этом комичная борьба между человеком, в разумной степени здоровым и в разумной степени безумным, и чудовищной системой в лице холодной и ужасающей сестры Гнусен, всегда уверенной в своей абсолютной правоте. Она - сторонник всеобщей уравниловки, репрессий, злобного и беспощадного порядка, порождающего рабов и диктаторов. Для человека эта борьба изначально обречена на поражение - если он действует в одиночку; но распространяясь, подобно заразе, она приносит плоды. Дружба с Макмёрфи могла бы стать лучшим лекарством для пациентов больницы, пускай она бессильна их изменить.

Картина замечательна тем, что в ней нет назидательности, наставлений и пафоса: ее сила исходит от самой атмосферы мест, поворотов сюжета, интонационных перепадов и драгоценной яркости характеров. Хотя Пролетая над гнездом кукушки нельзя назвать ни совершенно оригинальной, ни очень личной для автора картиной (впрочем, как и Волосы, и Амадея), это не умаляет ее значения как абсолютного шедевра американского кинематографа 70-х гг. (каковых в этот период насчитывается довольно мало).

Жак Лурселль
http://www.cinematheque.ru/post/140580

Сымитировав помешательство в надежде избежать тюремного заключения, Рэндл Патрик МакМерфи попадает в психиатрическую клинику, где почти безраздельным хозяином является жестокосердная сестра Милдред Рэтчед. МакМерфи поражается тому, что прочие пациенты смирились с существующим положением вещей, а некоторые – даже сознательно пришли в лечебницу, прячась от пугающего внешнего мира. И решается на бунт. В одиночку.

Грандиозный успех этого фильма, с результатом $65,6 млн. прокатной платы уступившего в сезоне 1975-го одним «Челюстям», отмеченного четырьмя главными «Оскарами», омрачил лишь искусственно раздутый скандал. Кен Кизи, автор взятой за основу книги с тем же названием, которая так и осталась первой и последней заметной в его творчестве, сделав писателя в конце 60-х «культовой» и знаковой фигурой, подал в суд, обвинив создателей картины в намеренном уничтожении своего поэтичного шедевра «банальным реализмом». Только при этом – оставшись чуть ли не единственным, кто категорически не принял ленту: говорят, даже нанятые Кизи адвокаты искренне изумлялись мелочности его претензий. Форман, вообще-то потрясающе перенёсший на экран нерядовой, новаторски написанный роман, действительно не стал воспроизводить многое, опустив сцены «потока сознания» и исповедей-рассуждений героя-индейца по прозвищу «Вождь», от чьего лица велось повествование. Иными словами – сознательно отказался от всего, что уводило в сторону от грешной реальности, отдав предпочтение объективистской, даже беспристрастной манере изложения, которая, как теперь кажется, и немыслима иной, особенно в изумительном финале с возмездием и трагической расплатой за него. Развязка, помещённая в чуть иной (по сравнению с первоисточником) контекст, уже не позволяет зрителям, в отличие от читателей, усомниться в безысходности и обречённости бунта, учинённого МакМерфи в гениальном исполнении Николсона. И если книга звучала неким гимном во славу свободного, веющего, где только хочет, духа «хиппи» и иных возмутителей общественного спокойствия, противостоящего затхлой атмосфере капиталистического мира, то экранизация оказалась потрясающе созвучна уже эпохе разочарований в несбывшихся мечтах мятежного поколения. Но что-то принципиально изменилось – и последние несколько секунд позволяют пережить подлинный катарсис…

Впрочем, показанные в фильме события слишком универсальны и явно не позволяют ограничиться одной-единственной эпохой в истории – не обязательно США, но и, например,… Советского Союза; так ленту пытался трактовать Жан-Люк Годар, усмотревший в работе эмигранта из ЧССР метафору подавления «пражской весны». С течением времени становится ещё очевиднее, что авторы смогли вознестись над конкретными обстоятельствами, явив обобщённую, философскую притчу о человеке, испокон веков сопротивляющемся давящему прессу даже в том случае, когда этот пресс сотворил самолично. «Он сумасшедший. Но кто сделал его таким?» – гласит рекламный слоган. Эпиграфом же предпослана пословица, звучащая (правда, в адаптированном виде) так: «Кто из дома, кто в дом, кто – над кукушкиным гнездом». «Пролетая над гнездом кукушки» – не о байроновской (из поэмы «Каин») «тоске над бездной», но об изначальной гармонии внешнего и внутреннего, утраченной и вновь обретаемой лишь в полёте над пресловутым «гнездом кукушки». В процессе высвобождения из-под тотального гнёта, гнёта любой природы и происхождения. В момент обретения истинной Свободы.

Евгений Нефёдов
Авторская оценка: 10/10
http://www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=4898

Быстро ставшая легендарной картина чешского иммигранта Милоша Формана, всего вторая по счёту в его американской карьере, не только завоевала пять основных «Оскаров» (за фильм, режиссуру, адаптированный сценарий, главные мужскую и женскую роли), что произошло лишь во второй раз в истории Киноакадемии, спустя 40 лет после триумфа романтической комедии «Это случилось однажды ночью» Фрэнка Капры. Лента Формана, которую, наверно, можно отнести к жанру трагикомедии, также пользовалась громадным успехом в кинопрокате США (её посмотрели почти 55 млн. человек!) и по-прежнему популярна у обычных зрителей практически во всех странах мира, что подтверждает наличие редких случаев универсальности воздействия ряда кинопроизведений, воспринимаемых на «ура» и критиками, и профессионалами, и массовой аудиторией.

Экранизация культового романа Кена Кизи, известного всё-таки в узких кругах субкультурного толка, произвела мощный эффект на самую разную публику, пожалуй, благодаря расширительной трактовке режиссёром исходной ситуации, когда вместе с героем фильма Рэндлом МакМёрфи, который не желает отправляться в тюрьму и поэтому симулирует признаки безумия, мы попадаем в сумасшедший дом, оказывающийся своеобразной моделью общества. Там действуют те же законы, царят схожие порядки. Но постепенно мы приходим к выводу, что на самом деле общество — это модель сумасшедшего дома. Они меняются местами. Пациенты психиатрической клиники — вовсе не безумцы. Они находятся в ней добровольно. Потому что «психушка» — как убежище, последнее пристанище. Но и там общество не оставляет их в покое. Люди мечутся в безвыходной ситуации между личным и коллективным безумием. Альтернативы нет. Или тебя сделают настоящим сумасшедшим при помощи электрошока, или же подвергнут «промывке мозгов» в обществе, воспользовавшись средствами «массового оглупления» и тотальной манипуляции.

Но всё-таки персонажи картины решаются, благодаря МакМёрфи, на своего рода бунт, сначала отправившись с ним в самовольную поездку на автобусе и прогулку на катере, а потом протестуя против распорядка в клинике. МакМёрфи пробудил во всех подзабытое желание быть свободным, а значит — быть человеком. В финале же полная радость освобождения, которую смог почувствовать только исполин-индеец, в одиночку сбежавший из психбольницы — это то, что никогда не выбьет из памяти человека никакое общество. Бежит именно тот, для кого сумасшедший дом — окончательный приют, кто в обществе — самый жалкий отщепенец без прав и свобод. Но он устремляется в неизвестность, практически — в темноту, чтобы ощутить столь краткий миг свободы.

Название романа и киноленты взято из детской песенки-эпиграфа: «Кто-то полетел на запад, кто-то полетел на восток, а кто-то полетел над гнездом кукушки». В вольной интерпретации литературного переводчика произведения Кизи получилась более ритмизованная и вдобавок рифмованная, как и в оригинале, считалочка: «Кто из дома, кто в дом, кто над кукушкиным гнездом». Но в ней, к сожалению, пропал мотив географической распахнутости пространства, открытого на разные стороны света, что имело, наверно, дополнительное значение для Милоша Формана, который, можно сказать, сбежал на Запад с Востока и на себе испытал все «прелести» обоих общественных строев — социалистического и капиталистического.

Ведь для него тема внутренней и внешней свободы — на самом-то деле, сквозная как в чешских, так и в американских фильмах: от первого «Отрыва» до «Человека на Луне». Форману претит любое проявление насилия над человеческой личностью, он не приемлет какой бы то ни было формы подавления и подчинения. Так что и в восторженно принятой в США картине «Кто-то полетел над гнездом кукушки», и во встреченной с глухим раздражением экранизации рок-мюзикла «Волосы», и в кисловато оценённой работе «Народ против Лэрри Флинта» несомненен трезвый и беспристрастный взгляд на Америку, которая отнюдь не является раем на Земле, осенённым статуей Свободы.

На американском жаргоне «кукушкино гнездо» — это сумасшедший дом. И бегство навстречу свободе — как полёт над гнездом кукушки. Но кроме того, название имеет иной смысл. Кукушкино гнездо — это гнездо без птенцов. Она бросает их на произвол судьбы — пусть выкарабкиваются сами. Как ни парадоксально, это вполне напоминает типичный американский принцип: «создай самого себя». Так что Америка — это пустое гнездо кукушки, а её родные дети оказываются бесприютными пасынками, бесконечно блуждающими по дорогам. В данном плане «Кто-то полетел над гнездом кукушки», в том числе — благодаря присутствию Джека Николсона, сыгравшего одну из своих лучших ролей, оказывается точно в контексте американского кино конца 60-х — начала 70-х годов. Но одновременно воспринимается и как общечеловеческая притча экзистенциального содержания, повествуя об отношении личности к проблеме свободы, будь она только собственная или же общественно значимая.

Сергей Кудрявцев
Авторская оценка: 10/10
http://www.kinopoisk.ru/level/3/review/880860/