Критика называет режиссера Марлена Хуциева ключевой фигурой в кинематографе 1960-х годов (шестидесятничество стало для него одной из магистральных тем). Его фильмы – «Мне двадцать лет» («Застава Ильича»), «Июльский дождь», «Весна на Заречной улице», «Два Федора» – отмечены призами на отечественных и международных кинофестивалях. Но главное – их полюбил зритель, полюбил за искреннюю доброту и внимание к человеку, за желание режиссера всегда отстаивать высокие нравственные принципы. О Хуциеве принято говорить как о режиссере, не укладывающемся в привычные рамки – ни в традиционный для шестидесятников жанр киноповести, ни в надрывное перестроечное кино, ни в стилистику 1990-х. Фильмы Марлена Хуциева – это особый мир и особый взгляд на окружающую жизнь, но их объединяет одно: правдивость и достоверность, глубина, умение эмоционально донести до зрителя замысел, раскрыть сложные характеры героев.

http://www.tvkultura.ru/news.html?id=473736&cid=4

Он снимал только то, что ему интересно. И все 8 картин стали классикой. У легендарного режиссера, сценариста и педагога Марлена Хуциева 4 октября – юбилей. Ему - 85. С днем рождения Марлена Мартыновича поздравили президент Дмитрий Медведев и премьер Владимир Путин.

Он - не профессионал, если считать таковыми тех, кто способен поставить на экране даже телефонный справочник. Марлен Хуциев на площадке не снимает. Он творит. Причем только то, что чувствует, и то, во что верит. Его жизненное кредо просто. "Надо жить и выполнять свои обязанности - делать то, что ты должен", - говорит мастер.

Всю жизнь он так и поступал. В его активе - лишь 8 картин, но каких! Уже первый игровой фильм "Весна на заречной улице" стал откровением для зрителей. Он был закончен в 56-м, в год XX съезда и стал одним из символов "оттепели". То был принципиально новый киноязык. На смену плакатному, пропагандистскому сталинскому кино на экраны пришел скромный коммунальный быт, негромкая музыка, ребята с гитарами. Но главное - это было кино про обычных людей, которые умели думать, страдать, влюбляться.

Этот новый стиль родился естественно. Режиссер и его товарищи по ВГИКу снимали то, что видели вокруг себя. Иначе не мыслили. "Мы жили в общежитии на Лосинке и были полностью погружены в реальную жизнь, - рассказывает президент Гилдии кинорежиссеров России, народный артист СССР, кинорежиссер Марлен Хуциев. - Мы ездили на обычных трамваях и все это видели".

Фильмы Марлена Хуциева удивительно искренни. Он - глубокий лирик и романтик, прохладно относящийся к прагматикам и карьеристам. Его любимые киногерои - скромные труженики. Именно таков сталевар Саша из "Весны на Заречной улице" или типографский инженер Лена из "Июльского дождя".

"К несчастью, из нашего кино ушел человек труда, тот, кто кормит всех, - отмечает Марлен Хуциев. - Душами овладела корысть".

Кадры из фильмов Марлена Хуциева врезаются в память. Чего стоит хотя бы вечер поэтов из "Заставы Ильича". Ушли Вознесенский, Окуджава, а на знаменитых кадрах Хуциев сохранил их молодыми и вдохновенными.

Режиссеры часто ревниво относятся друг к другу. Но уникальному таланту Марлена Хуциева отдают должное все. "Он - удивительный режиссер, - говорит председатель Союза кинематографистов России, народный артист России Никита Михалков. - Он должен снимать. Все остальное – пустое".

Именно Марлен Хуциев открыл для советского кино такие имена как Василий Шукшин, Нина Иванова, Евгения Уралова. Своих актеров, хотя и снимает их лишь однажды, режиссер всегда нежно любит. Они платят ему тем же.

В свои 85 Марлен Хуциев по-прежнему бодр и увлечен работой. Говорит, что сил и здоровья ему придает картина, над которой он трудится не первый год. Фильм называется "Невечерняя". В ней Толстой и Чехов навещают друг друга во время болезни. Закончить картину пока не удается. Проблемы с финансированием. Но автор верит, что все получится.

Сергей Эйзенштейн говорил, что главное качество режиссера - здоровье. Марлен Хуциев от себя добавляет: еще и терпение. Ни того, ни другого ему не занимать.

Автор: Виталий Трубецкой
http://www.vesti.ru/doc.html?id=396975&cid=58
http://www.vesti.ru/doc.html?id=396975&cid=460

Пыталась обложить, как медведя. Телефон не отвечал. Попросила двух коллег, один - в том же подъезде, второй - на той же лестничной площадке, чтобы помогли связаться. Напрасно. Марлен Хуциев живет, избегая суеты, с отключенным телефоном, не мелькая в телевизоре, не принимая участия в глупой светской тусне. Склоняю голову перед его выбором.

За полвека он снял не больше десятка фильмов. Зато каких! В каждом - его жизнь. Но жизнь - и зоны молчания между ними. «...Я просто не хотел немедленно начинать другую картину, я хотел побыть в промежуточном состоянии», - открылся однажды.

О нем известно, что любит бродить по городу, любит слушать джаз и классическую музыку, русское и грузинское пение, застолье. «Промежуточное состояние» - необходимая вещь для творца, когда философское раздумье перемежается экзистенциальным отчаянием, а розовый проблеск утреннего солнечного луча, рисуя первые длинные тени на асфальте, внезапно вселяет счастье.

Его назвали как назвали, не в честь Марлен Дитрих, а в честь марксизма-ленинизма. Мать - дворянка, актриса. Отец - большевик. Отца расстреляли в 1937-м. Мальчик с идеологическим именем родился в старом Тифлисе и хотел стать художником. В Тифлисскую академию художеств его не взяли. Но он стал тем, кем хотел, отправившись учиться во ВГИК. Глаз художника - в каждом его кадре, почти документальном, настолько правдив и точен. Когда-то ему нравились «Свинарка и пастух» и «Кубанские казаки». Наследовать им не стал, обойдя советский гламур стороной. В висок били вечные вопросы, встающие перед каждым новым поколением: «Что делать?», «Как жить?». Бытийственные противоречия собирались в целое, чтобы составить судьбу худенького, темноглазого, похожего на птицу человека, с тем чтобы в нем заварилось большое искусство.

Когда Феллини приехал в Россию с картиной «Восемь с половиной», первое, о чем попросила мировая знаменитость, - о встрече с Хуциевым. Итальянский режиссер видел простую и пронзительную, берущую за живое «Заставу Ильича», которую советские чиновники, страшась невесть чего, приказали переименовать в «Мне двадцать лет», и признал в молодом мастере единоверца. Они объяснились как равные.

Для «Заставы» специально был организован вечер в Политехническом, где Хуциев снял своих товарищей, будущих звезд, которых тогда никто так не называл: Беллу Ахмадулину, Андрея Вознесенского, Евгения Евтушенко, Роберта Рождественского, Булата Окуджаву, Наталью Рязанцеву, Андрея Кончаловского, Александра Митту, Андрея Тарковского. Потом будет считаться, что это документальная съемка. На самом деле реальная традиция вечеров в Политехе началась с художественной съемки. Хрущев не преминет поставить отметину на фильме, разгромив его на знаменитой встрече с интеллигенцией в Кремле в марте 1963 года и тем самым обеспечив ему славное место в истории «шестидесятников». «Застава» станет флагманом «шестидесятничества».

Благородство Хуциева неоспоримо. Полученная им премия «Честь и достоинство» никому так не идет, как ему. Тем отвратительнее шаги людей, выжимавших его из ВГИКа с поста завкафедрой режиссуры игрового кино, через суд оспаривавших выбор его председателем Союза кинематографистов России. Многие краснели от стыда, видя и слыша это, - не краснели те, кто бесстыдство затеял.

Полвека назад в стихах «Прощание с Политехническим» Андрей Вознесенский написал печальное и мужественное:

Нам жить недолго. Суть не в овациях.
Мы растворяемся в людских количествах в твоих просторах,
Политехнический,
Невыносимо нам расставаться...

Поэт ошибся. Он прожил долго. И долгую прекрасную жизнь живет его друг Марлен Мартынович Хуциев.

С днем рождения, Марлен Мартынович! Мы вас любим! Мы ждем ваших новых свершений! Будьте здоровы и плюйте на ненавистников!

Ольга КУЧКИНА — 04.10.2010
http://www.kp.ru/daily/24568.5/741199/

Народному артисту СССР режиссёру Марлену Хуциеву сегодня исполняется 85. Не просто классиком, а флагманом советского кинематографа 60-х называют юбиляра его коллеги и ученики. Художественные фильмы Хуциева – документальный слепок с атмосферы той эпохи. Первые приметы оттепели страна увидела в «Весне на Заречной улице». Всего через несколько лет цензура по кадрам кромсала «Заставу Ильича», вырезая съёмки легендарных поэтических вечеров в Политехническом музее. «Пафос факта» - так режиссёр формулирует своё творческое кредо. Рассказывают «Новости культуры».

Одно из его редких появлений на экране – в фильме «Карл Маркс. Молодые годы» режиссера Льва Кулиджанова – очень символичное: Хуциев играл в фильме про человека, которому обязан именем. Отец – коммунист, мать – из дворян, долго не могли решить, как назвать сына. Победили классики пролетариата - из Маркса и Ленина получилось Марлен. Это имя будет первым, которое назовет Феллини, когда в 1963 приедет в Москву на кинофестиваль. Скандал с «Заставой Ильича» до Запада тогда все же докатился.

Фильм, даже в эпизоде собравший весь цвет ВГИКа, ставил столько сложных вопросов, что претензий к нему, конечно, было много. Разгромившему картину Хрущеву не понравилось буквально все, а главное – герои. Хуциев потом скажет, что в них троих тогда был он сам. Измененный и сокращенный фильм выйдет в середине 1960-х под названием «Мне 20 лет», и лишь через 20 с лишним лет будет восстановлен со сценой, ставшей знаковой. «Это ведь не документальная съемка, хотя документальным способом снята, - рассказывает Хуциев. - Это все было организовано и просто у нас не было денег на массовку, но мы разослали билеты на вечер поэтов, приглашения. Там даже написано было: "Одновременно снимается эпизод картины "Застава Ильича"».

Когда на советских экранах появятся инженер Лена и ученый Володя, тот, что «морозоустойчив и антимагнитен», всех словно накрыл «Июльский дождь». Этот фильм смотрели десятки раз, знали буквально по кадрам. Критики на нее сначала обрушались, а потом признали: такое точное ощущение того, что вокруг происходит, герои там уже повзрослевшие, 30-летние. Сам режиссер позже будет работать с еще более молодыми, спорить со студентами своей мастерской, они его за это впоследствии будут благодарить.

Режиссер Василий Пичул говорит: «Я прекрасно понимаю, что благодаря этому прессингу он меня и учил профессии, потому что Марлен Мартынович сам всю свою жизнь противостоит прессингу, прессингу власти, потом прессингу денег. И это у него не очень, я так думаю, осознанная вещь, но своим поведением и своим отношением он этому учил. Это одно из важных качеств в профессии – умение противостоять давлению и оставаться самим собой».

Хуциев прогремел сразу, еще первой картиной «Весна на Заречной улице». Главному герою дал фамилию Савченко, в благодарность – так звали его учителя. Вся страна тогда не просто пела, верила, что весна действительно придет. Адрес Заречная, 21 знали, кажется, все.

В «Двух Федорах» Хуциев впервые в главной роли снял Шукшина. Как смог так тонко и точно о войне рассказать человек, который сам по состоянию здоровья на фронт не попал, загадка для Петра Тодоровского. С Марленом Хуциевым Тодоровский снимал и у него же снимался в фильме «Был месяц май».

«Он снял неожиданную картину, - говорит Тодоровский. - Он же не был на войне, но тем не менее точно почувствовал первые минуты тишины, когда прекратилась стрельба».

«Осталось чувство долга навсегда перед теми, кто ушел, - признается Марлен Мартынович. - Причем всегда в двух ипостасях была война для меня – трагическом и величественном».

За почти 55 лет в кино он снял всего 7 картин, последняя – «Невечерняя». На экране два любимых им классика - Чехов навещает больного Толстого, о чем они тогда говорили или могли говорить. Лента еще не закончена, снимается долго и трудно, но с этой картиной спустя почти два десятка лет Марлен Хуциев возвращается в кино.

http://www.tvkultura.ru/news.html?id=474374

Немногим кинорежиссерам удалось запечатлеть не только материю времени, но и его дух. Он сделал это дважды. И даже если бы больше ничего не снял, то уже вошел бы в историю киноискусства. Ибо есть такое слово, которое хочется применить к его картинам, читай его хоть слитно, хоть раздельно: кино-гения.

А началось все со скромной мелодрамы 1956 года, которую показывают уже более полувека – «Весны на Заречной улице». И песню поют столько же лет. Название столь же знаковое, как «Осенний марафон» Данелии. Пробуждение природы, пробуждение чувств, провинция, рабочий-ударник и молодая интеллигентная училка. Мезальянс, который уже полтора века (см. «Бедную Лизу») свидетельствовал о социальных отношениях в обществе. В советском государстве господствовала партийная бюрократия, но официально гегемоном и образцом добродетели считался пролетариат, у которого должны были учиться прочие классы. По правилам игры не героиня должна была учить героя, а он – ее, что и происходило во множестве ортодоксально-советских лент, непременным атрибутом которых был рабочий нравоучитель. У Хуциева все перевернуто, то есть возвращено с головы на ноги – гегемонскую спесь слегка сбивают, так что даже странно, что выходка сошла авторам с рук.

Хуциевские «Два Федора» сейчас интересны уже тем, что вывели на большой экран Василия Шукшина (это его первая главная роль, по которой видно, какой величины звезда появилась на нашем небосклоне). А кроме того – возможностью вчитать в него посторонний смысл, родственного тому, который попытались впихнуть в фильм Сокурова «Отец и сын» некоторые толкователи с неумеренной фантазией.

Главные свои фильмы – они же, на мой взгляд, главные фильмы хрупкой оттепели, отнюдь не бедной превосходными картинами – Хуциев делает в 60-е годы. Реакция не замедлила последовать – на «Заставу Ильича» (впоследствии выпущенную в прокат в урезанном виде и под измененным названием «Мне 20 лет») ополчилось главное лицо государства – Никита Сергеевич Хрущев, подзуженный сворой сталинистов, учуявших в картине противопоставление старорежимных «отцов» и детей-шестидесятников. Противопоставление, конечно, имело место, но причиной ярости было, думается, нечто иное – тот самый неуловимый дух, или воздух запретной свободы, разлитый нигде и везде – на утренних московских улицах с поливальными машинами, в веселой первомайской толпе, вышедшей будто на гулянье, а не на демонстрацию, в чтении вольных стихов в Политехническом, в раскованной камере Маргариты Пилихиной и в новаторском шпаликовском повествовании со сменяющими друг друга героями. Свободный дух, к которому, однако, примешивались и казарменный запах прежней эпохи, и не менее мерзкий запашок грядущей брежневщины, позволяющий назвать «Заставу Ильича» фильмом-предчувствием.

Хотя настоящим предчувствием принято считать «Июльский дождь» (появившийся на экранах за год до подавления «пражской весны»), в котором так же воздушно, но вполне осязаемо показан совершившийся в душах перелом от надежды к безнадежности, от жизни с приподнятой головой, к которой едва начали привыкать, к жизни с полусогнутой применительно к подлости спиной. Это был фильм художника, во всех обстоятельствах сохраняющего базовые нравственные понятия, размывание которых сопровождает в России каждую эпоху реакции. Фильм, который тут же получил свое от главного идеолога тогдашней кинокритики Ростислава Юренева, но стал культовым и знаковым (хотя этих слов тогда не употребляли) для порядочных людей своего времени.

В последующие годы творческая производительность мастера снижается до одного фильма в десятилетие, но их качество по-прежнему на высоте. «Был месяц май» - один из лучших фильмов о войне, точнее, о последствиях фашизма, «Послесловие» - отличная камерная драма с двумя великолепными актерами, Ростиславом Пляттом и Андреем Мягковым, а в «Бесконечности», как в фильмах позднего Куросавы, столько поразительных кадров, что другому их хватит на полный цитатник. Благодаря «Бесконечности» Хуциев получил почетное неофициальное звание «Дедушка русской пролонгации», которое он продолжает оправдывать сейчас: нулевые годы заканчиваются, близится новое десятилетье, а «Невечерней» все нет, как нет «Трудно быть богом» Алексея Германа-старшего. Зато у Хуциева есть ученики, среди которых, как водится у больших мастеров, есть и свой Павел, и свой Иудушка, малость не дотянувший до Иуды.

Хуциевская чуткость ко времени и нетерпимость к отсутствию совести сказываются и новое время. Он был первым, кто поднял голос против навязчивой идеи руководителя СК России снести Дом кино и соорудить на его месте коммунальную высотку, и он же, несмотря на возраст, в котором подавляющее большинство становится конформным, встал во главе недовольных правлением Никиты Михалкова и мужественно держался против его превосходящих административных ресурсов. И держится до сих пор. Еще не вечер, и еще будет «Невечерняя»...

ВИКТОР МАТИЗЕН
http://www.newizv.ru/news/2010-10-06/134272/

4 октября народному артисту СССР, главе Гильдии кинорежиссеров России, автору таких легендарных фильмов, как “Весна на Заречной улице”, “Застава Ильича”, “Июльский дождь”, Марлену Хуциеву исполнилось 85 лет. Никаких особенных торжеств по данному поводу и не планировалось. Хуциев показал в “Российской газете” (за что отдельное спасибо нашим коллегам) два фрагмента своего нового фильма “Невечерняя”, который он не может закончить по причине денежного дефицита. Это ни в коем случае не картина из серии ЖЗЛ, как заметит автор, а история двух болезней, двух визитов к больным. Начался показ с “немой” второй части, в которой Антон Павлович Чехов навещает больного Льва Николаевича Толстого в Гаспре, близ Ялты. Делался этот фрагмент поначалу как своего рода ролик для привлечения внимания спонсоров. А теперь стал великолепной и трогательной новеллой, где слова как будто и не нужны. Возникает даже страх, что герои заговорят и атмосфера будет безнадежно разрушена. Пусть уж они помолчат, пусть в тишине Софья Андреевна Толстая ловит разлетающиеся на ветру занавески. Оказалось, так интересно наблюдать за жизнью безмолвных гениев, которых очень точно воспроизвели актеры Владислав Ветров (Чехов) и Михаил Пахоменко (Толстой) – замечательный артист из калужского театра, которого Марлен Хуциев приметил в одной из телепередач. Вот Толстой приседает на балконе, а Чехов становится нечаянным свидетелем его упражнений. Марлен Хуциев цитирует воспоминания Чехова: был Толстой, говорили о бессмертии. А нам слова не нужны, так много сказано другими средствами. Работать приходилось не в самых легких условиях: в медицинский корпус, где проходили съемки, пускали только с 13 до 17 часов, а солнце уходило, что превращалось для съемочной группы в катастрофу. После безмолвного фрагмента Марлен Хуциев показал кадры с текстом. И так это было хорошо, столько юмора было в сцене визита Льва Толстого к заболевшему Чехову в московской клинике, что ничего не оставалось, как взять свои слова “пусть помолчат” обратно. Зима, гулкие больничные коридоры, явление Толстого среди молодых врачей, возбужденных приходом такого великого гостя, – эту больничную палату построили на Киностудии имени Горького. В какой-то момент возникает иллюзия документальности, словно перед нами Толстой из хроники. “Шел к вам, о чем-то важном хотел сказать. И забыл. Старый стал. Хочу перед смертью разобраться, на что жизнь потратил”, – скажет он Чехову. Особенно хороша сцена с фельдшером, называющим Толстого папашей.

Сняты многие сцены просто изумительно, столько игры света в, казалось бы, стертом и землистом изображении (несомненная заслуга оператора Владимира Ошерова, с которым когда-то Марлен Хуциев работал на картине “Был месяц май”, ныне он живет в Америке). Есть кадры, которые со временем могут стать классикой. А потом появится цвет – эпизоды Крымской кампании сняты Хуциевым минимальными средствами, а батальный размах обеспечили всего-то человек сорок. Одни и те же актеры играли французов и русских. Все из-за ограниченности финансов. Но, не зная этого обстоятельства, никогда не догадаешься. Напоминают эти кадры полотна Верещагина, а есть фрагменты (особенно в больничных коридорах), словно воспроизводящие картины передвижников. Фильм будет начинаться современностью и уходить в нее, а герои словно растворятся на улицах современного города. Использует Марлен Хуциев и хронику, от черно-белого изображения постепенно перейдет к цвету.

В течение пяти лет, по его словам, картина практически не финансируется. В какой-то момент на Хуциева даже подали в суд (все сроки прошли, а финального продукта нет), но потом Министерство культуры решило пролонгировать работу над этим проектом, не подкрепив ее финансово. Марлен Хуциев, наш неклассический классик, человек не самый молодой, должен сам искать средства на завершение проекта. Ему требуется 300 тысяч долларов, чтобы закончить съемочный период. Общая цена вопроса – порядка 800 тысяч долларов. По кинематографическим меркам – это мизер (изначально на фильм выделили 600 тысяч). А уж как вспомнишь, сколько и кому средств выделяется на всякую шелуху, хочется обратиться к министру культуры Александру Авдееву и председателю СК Никите Михалкову со словами, что подобная ситуация недопустима. Хуциев у нас – один, и надо дать ему возможность закончить фильм, не относиться к нему, как к немощному старику, неспособному создать что-то стоящее. То, как выстраивается материал его “Невечерней”, вселяет надежду на создание ценного художественного высказывания, а не очередного ширпотреба, от которого российский кинематограф скоро задохнется.

Светлана ХОХРЯКОВА
http://www.kultura-portal.ru/tree_ne...._id=200