"ШЁПОТЫ И КРИКИ" 1972
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Вторник, 24.08.2010, 19:07 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| Наверняка, каждый из Вас хоть раз в жизни видел фильм, к-ый бил наповал. Бил своим внутренним напряжением, проблемой, отдельными кадрами или сценами, запоминающимися в первую очередь своей отвратностью. Одним из таких фильмов является история жизни и смерти, правды и лжи, любви и ненависти, рассказанная Ингмаром Бергманом в его «ШЁПОТАХ И КРИКАХ» - самом пессимистичном фильме режиссёра! И, правда, мы видим мир, в к-ом царят эгоизм и равнодушие, безразличие и скука, самодовольство и лень, раздражение и пустота! Мир, в к-ом не терпят чужих прикосновений и не нужна любовь! В к-ом умершие не могут уйти и заснуть, потому что никто им не помогает, ужас не кончается и всё кажется таким мерзким и бессмысленным! Тяжело такое кино смотреть, очень тяжело! Но хотя бы раз в жизни НАДО, чтобы не наступил такой момент, когда «вина не даёт дышать спокойно»!
«ШЁПОТЫ И КРИКИ» (швед. Viskningar Och Rop) 1972, Швеция, 91 минута - одна из величайших картин в истории мирового кино
Что происходит в семье, когда тяжелобольной человек умирает от рака? Как родственники способны помочь ему или как им самим надо помогать? А, может быть, помощь в данном случае взаимная?
Действие фильма разворачивается в конце XIX века в Швеции. В роскошное семейное поместье возвращаются две сестры Карин и Мария — ждать скорой кончины третьей сестры Агнес. Долгие годы она жила одна со своей преданной служанкой Анной. С приездом сестёр ничего не меняется — когда-то в детстве сёстры были очень близки, но за прошедшие годы теплота и близость где-то затерялись, и вместо заботы и искреннего участия Агнес оказывается посреди водоворота подавленных воспоминаний и эмоций, незабытых обид, тайн и эротических перверсий. В конце концов, рядом с несчастной женщиной оказывается только верная Анна.
Съёмочная группа
Режиссёр: Ингмар Бергман Продюсер: Ларс-Уве Карлберг Автор сценария: Ингмар Бергман Оператор: Свен Нюквист
В ролях
Харриет Андерcсон — Агнес Кари Сюльван — Анна Ингрид Тулин — Карин Лив Ульман — Мария Эрланд Юсефсон — Давид, доктор Андерс Эк — Исак, священник
Награды и номинации (фильм собрал коллекцию из 20 побед и 7 номинаций на различных кинофестивалях)
Награды
1974 - Премия «Оскар» Лучшая операторская работа - Свен Нюквист
1973 - Каннский кинофестиваль Технический Гран-при - Ингмар Бергман
1974 - Премия «Давид ди Донателло» Лучший режиссёр зарубежного фильма - Ингмар Бергман Специальный Давид - Харриет Андерсон, Ингрид Тулин, Кари Сюльван, Лив Ульман
1973 - Премия Национального совета кинокритиков США Лучший режиссёр - Ингмар Бергман Лучший фильм на иностранном языке
1973 - Премия Национального общества кинокритиков США Лучшая операторская работа - Свен Нюквист Лучший сценарий - Ингмар Бергман
Номинации
1974 - Премия «Оскар» Лучший дизайн костюмов - Марик Вос-Лунд Лучший режиссёр - Ингмар Бергман Лучший фильм - Ингмар Бергман Лучший сценарий - Ингмар Бергман
1974 - Премия BAFTA Лучшая операторская работа - Свен Нюквист Лучшая актриса - Ингрид Тулин
1973 - Премия «Золотой глобус» Лучший зарубежный фильм на иностранном языке
Интересные факты
Ингмар Бергман снимал фильм на свои деньги, и поначалу ему не удалось найти кинокомпанию-дистрибьютор для проката фильма в Америке. На помощь пришел всем известный ремесленник Роджер Корман и его компания New World, снимающая и реализующая исключительно фильмы категории B. Так ширпотреб помог искусству.
Съемки проходили в давно заброшенном поместье Таксинге-Насби, и никто не помешал Бергману выкрасить в доме все стены в красный цвет. После съемок особняк сравняли с землей.
Смотрите трейлер и фильм
http://vk.com/video16654766_164028916 http://vk.com/video16654766_160562614
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 24.08.2010, 19:09 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Ингмар Бергман. «Картины». МУЗЕЙ КИНО Aleksandra Москва-Таллинн 1997 Перевод со шведского А. Афиногеновой Предисловие В. Гульченко Редактор и автор комментариев В. Забродин «ШЁПОТЫ И КРИКИ» Первый кадр возвращался постоянно: красная комната и женщины в белых одеждах. Случается, в мозгу настойчиво, вновь и вновь, появляются какие-то видения, а я не знаю, чего они от меня хотят. Потом они пропадают и появляются вновь точно такие же, как и раньше. Четыре одетые в белое женщины в красной комнате. Они двигались, перешептывались, вели себя в крайней степени таинственно. Я как раз в то время был занят другим, но поскольку они являлись ко мне с таким упорством, понял, что они чего-то от меня хотят. Это упоминается и в предисловии к опубликованному сценарию "Шепотов и криков". Описываемая сцена преследовала меня целый год. Сначала я, естественно, не знал, как зовут этих женщин и почему они двигались в сером утреннем свете в комнате с красными обоями. Раз за разом я отбрасывал это видение, отказываясь положить его в основу фильма (или чего-то еще). Но видение упорствовало, и я нехотя его растолковал: три женщины ждут смерти четвертой. Они дежурят по очереди. В начале рабочего дневника речь идет в основном о "Прикосновении". Первая запись от 5 июля 1970 года: Сценарий завершен при внутреннем сопротивлении. Назван "Прикосновение". А вообще-то может называться как угодно. Теперь я устраиваю себе передышку до 3 августа, когда мы всерьез приступим к подготовительной работе. Состояние угнетенное, на душе муторно, и я бы охотно отказался от постановки этого фильма. "Прикосновение" должно было принести его автору много денег. Я, пожалуй, обычно чаще противоборствовал искушениям, чем поддавался им. Но несколько раз поддавался основательно и всегда бывал за это наказан. "Прикосновение" задумывалось как двуязычный, англо-шведский фильм. Существовала оригинальная копия, которой, по всей видимости, больше нет. Там англоязычные персонажи говорили по-английски, а шведы по-шведски. Мне кажется, что этот вариант более терпимый, чем сделанная по желанию американцев целиком англоязычная версия. В основе истории, которую я, таким образом, профукал, лежит очень личный для меня сюжет: тайная жизнь влюбленного постепенно становится единственно реальной, а реальная жизнь - ирреальной. Биби Андерссон инстинктивно почувствовала, что роль ей не подходит. Я уговорил ее, ибо считал, что в нашем трудном заграничном предприятии мне нужен верный друг. Кроме того, Биби хорошо говорит по-английски. Беременность Биби Андерссон, обнаружившаяся уже после того, как она согласилась на роль, тоже внесла сильное замешательство в нашу с виду деловую и методичную работу. В этой гнетущей атмосфере и прорвалась наружу "Шепоты и крики". Одновременно меня, занимала новая увлекательная идея - неподвижная камера. Я собирался установить камеру в определенном месте комнаты таким образом, чтобы ограничить возможности ее перемещения - шаг вперед, шаг назад и только. Движения персонажей соотносятся с объективом: Камера лишь регистрирует - хладнокровно, безучастно. За этим крылось обретенное с годами убеждение, что чем неистовее происходящее, тем меньше должно быть участие камеры. Ей надлежит оставаться объективной даже в том случае, когда события взрываются эмоциональными кульминациями. Мы со Свеном Нюквистом много размышляли, как, собственно, полагается вести себя такой камере. И пришли к разным выводам. Но все оказалось настолько сложно, что, в конце концов, сдались. В "Шепотах и криках" от этого осталось очень немного. Когда выясняется, что задуманное тобою ведет к громадным техническим сложностям, которые начинают мешать конечному результату и становятся препятствием вместо того, чтобы усилить суггестивное воздействие, - от этого следует отказаться. Рабочий дневник: 10 июля: Как хорошо быть свободным: спишь, позволяешь желанию идти рука об руку с нежеланием, и тебе безразлично, что с тобой случится. Собираюсь проржаветь насквозь. Только несколько замечаний по поводу того, к чему я пришел в отношении "Шепотов и криков". (Название вообще-то взято у одного музыкального критика, который, рецензируя квартет Моцарта, писал, что "он словно шепоты и крики".). Я возьму Лив и Ингрид, и еще мне хотелось бы, чтобы участвовала Харриет, потому что она относится к такого рода загадочным женщинам. И еще бы хотелось взять Миа Фэрроу, поглядим, удастся ли? Пожалуй, удастся, почему бы могло не удаться? И еще, какую тяжеловесную изнемогающую женственность, может, Гуннель? =========================================== ... Я возьму Лив и Ингрид,... Речь идет об Ингрид Тулин (р. 1929) - шведской актрисе театра и кино. В кино - с 1950 г. Снялась у Бергмана с 1957-го по 1983 г. в 9-ти фильмах. ... мне хотелось бы, чтобы участвовала Харриет... Речь идет о Харриет Андерссон (р. 1932) - шведской актрисе театра и кино. В кино - с 1950 г. Снялась у Бергмана с 1953-го по 1985 г. в 10-ти фильмах. ... может, Гуннель? Речь идет о Гуннель Линдблюм (р. 1931) - киноактрисе. В кино - с 1952 г. С 1957-го по 1972 г. снялась у Бергмана в 6-ти фильмах. Ее воспоминания о работе с Бергманом "У подножия вулкана" переведены на русский язык - см. "Ингмар Бергман. Приношение к 70-летию" (с. 35 - 41). Позднее Гуннель Линдблюм стала режиссером, Бергман был продюсером двух ее картин "Райская площадь" (1977) и "Салли и свобода" (1981). =========================================== 26 июля: Агнес (hommage a Strindberg) - это глаза, которые смотрят, и сознание, которое регистрирует. Легковесно, но сойдет. (Имеется в виду, что выбор имени героини Бергмана - своего рода дань уважения Стриндбергу и героине его пьесы "Игра снов"). Вот сидит в уборной Амалия, тетя Амалия, ест бутерброд с паштетом и произносит подробный монолог о своем пищеварении, кишках и стуле. Она всегда требует оставлять дверь открытой. В комнате, в глубине дома (и мы время от времени слышим ее крики), находится Беата, огромная и толстая, всегда голая, похотливая, беснующаяся, ей не разрешается выходить. Время остановилось в этом доме, в этих комнатах (и все-таки это бабушкина квартира). Думаю, объяснять ничего не будем. Гость прибыл на место, этого достаточно. Может, пусть Агнес встретит сестра - бледное маленькое создание, всеведущая, всезнающая? Кто-то, кто будет сопровождать Агнес и к кому она привяжется. Но та говорит путано, не объясняя того, что хочет узнать Агнес. Она в очках, у нее немного суховатый смех, маскирующий большую нежность и доброжелательность, и еще у нее есть какой-нибудь незначительный дефект - например, ей трудно глотать или что-нибудь в этом роде. Ни в коем случае нельзя, чтобы Агнес по академически знакомилась сначала с одной, потом с другой, потом с третьей, это скучно. Чем дальше она проникает в глубины этого дома, тем больший контакт обретает сама с собой. Она стоит в сумрачных красных комнатах, которые я опишу очень подробно, и ее, разумеется, переполняет удивление, нет, она вовсе не удивлена - все представляется совершенно естественным. 15 августа: Это должна быть тема с вариациями. Так, например, первая вариация - об "этом клубке лжи". Каждая из женщин будет, пожалуй, представлять какую-нибудь одну вариацию, и первая обыгрывает мотив "этот клубок лжи" 20 минут подряд. Таким образом, слова, в конце концов, потеряют смысл, а в поведении появятся сильные, алогичные, неподдающиеся объяснению сдвиги. Можно убрать все комментарии, все ненужные вспомогательные штрихи и подпорки. "Этот клубок лжи", первая вариация. 21 августа: Все - красное. От американского парня, ответственного за рекламу "Прикосновения", я получил своеобразный привесок - толстую книгу об американской художнице по имени Леонор Фини, и среди ее женских этюдов есть и Агнес фон Крузенштерна (шведская писательница (1894 - 1940), и кое-что от моих представлений о "Шепотах и криках". Удивительно. Хотя в целом, как мне кажется, ее живопись служит по большей части надушенным, предостерегающим примером. Все мои фильмы могли быть черно-белыми, кроме "Шепотов и криков". В сценарии написано, что я задумывал красный цвет как выражение сути души. Ребенком я представлял себе душу в виде дымчато-синего, похожего на тень дракона, некоего громадного парящего крылатого существа - наполовину птицы, наполовину рыбы. Но внутри дракон был сплошь красный. Проходит полгода, прежде чем я вновь принимаюсь за "Шепоты и крики". 21 марта 1971 года: Перечитал все написанное мной о "Шепотах и криках". Кое-какие моменты стали отчетливее, но в основном концепция не изменилась. Во всяком случае, тема влечет меня, как и прежде. Сцены должны перетекать одна в другую совершенно естественно. Объективно происходит следующее: день клонится к вечеру, тишина. Камера скользит из комнаты в комнату. Вдалеке вырисовывается фигура. Это София, она передвигается с большим трудом. Зовет Анну. Дверь в спальню. Софию укладывают в постель отдохнуть. Она боится ложиться. Боится всего, что ее окружает. София боится, но при этом демонстрирует душераздирающий бунт против смерти. Она обладает огромным запасом душевных сил. Она сильнее всех. Кристина - вдова, она прошла через тяжелое супружество. Так ли? Почему? Представляет ли это интерес? Похоже, я сбился с пути. На кон поставлены более важные вещи. Лучше выясни, почему этот фильм тебе столь необходим. Краткие впечатления: Мария и Кристина, заплаканные, сидят друг против друга, у обеих на лицах выражение отчаяния и глубочайшей нежности. Они держатся за руки, ласково гладят лица друг друга. Лена вечером входит к умирающей, обихаживает ее, потом ложится рядом и дает ей грудь. Кристина: "Все это сплошной клубок лжи". Ей предстоит идти в спальню к законному супругу. Тогда она разбивает бокал и сует его себе в промежность - дабы ранить и пораниться. Мария поглощена собой, своей красотой, беспримерным совершенством собственного тела, проводит долгие часы перед зеркалом. Ее легкое покашливание. Ее застенчивая вежливость. Ее близорукость и мягкость. Фильм-утешение. Фильм для утешения. Если бы я все же сумел приблизиться к чему-то подобному, это принесло бы великое чувство освобождения. Иначе нет никакого смысла делать эту картину. 30 марта: А что если сделать так: Агнес лежит при смерти, и сестры приезжают ее навестить. А Лена - единственная, кто о ней заботится, ухаживает за ней. Прозорливость Агнес, страх смерти - ее готовность и смирение - ее хрупкость и сила. Я писал "Шепоты и крики" с конца марта до начала июня на Форе практически в полном одиночестве. В это самое время разыгрывалась драма высвобождения Ингрид фон Русен из своего восемнадцатилетнего брака. =========================================== ... разыгрывалась драма высвобождения Ингрид фон Русен из своего восемнадцатилетнего брака. Речь идет об Ингрид фон Русен, в то время жене графа Яна Карла фон Русена, имевшей в браке четырех детей. В 1971 г. она стала женой Бергмана. Ингрид умерла 20 мая 1995 года. Ее смерть стала величайшей утратой для Бергмана. =========================================== В сентябре начались съемки. В ноябре, по окончании съемок, мы с Ингрид поженились. 20 апреля: Нельзя давать рассказам Ингрид о какой-нибудь новой фазе нашей драмы сбить меня с ног. Я обязан удержать в целости сценарий и свои мысли. Я должен, черт подери, принимать в расчет, что все время будет что-то происходить. И, тем не менее, надо продолжать работать. Дни долгие, огромные, светлые. Они материальны, как коровы, как какие-то гигантские животные. АГНЕС умирающая МАРИЯ самая красивая КАРИН самая сильная АННА прислуживающая Не сентиментальничать со Смертью. Показать ее выпукло, разоблачить во всей неприглядности, позволить ей обрести явственный голос и могущество. Итак, теперь сам ШАГ. Агнес умирает уже в начале драмы. Тем не менее, она не мертва. Лежа в постели у себя в комнате, она зовет остальных, а по щекам ее струятся слезы. Обнимите меня, согрейте меня. Побудьте со мной. Не оставляйте меня. Одна только Анна отзывается на ее крик, одаривает ее своей нежностью, пытается согреть ее собственным телом. Сестры же стоят не шевелясь, спиной к сочащемуся в окна рассвету, в ужасе слушая жалобы покойницы. Но вот там, за дверью, наступила тишина. Женщины смотрят друг на друга, их лица в тусклом свете едва различимы. Я сейчас заплачу. Нет, ты не должна плакать. Мария, вытянув руку, поворачивается к зеркалу, рука - словно чужая. И Мария кричит: "Рука стала чужой, я ее больше не чувствую". Карин - брошенная. Она чувствует себя глубоко оскорбленной, к тому же у нее что-то не в порядке между ногами, лоно и грудь точно скованы параличом. Внезапная тоска. Мария немного загадочна. Иногда я вроде бы ее вижу, но она то и дело ускользает. Агнес всегда была одинока, поскольку все время болела. Но в ней - нет горечи, цинизма, точки - нет. Здесь, в одиночестве, у меня появляется странное ощущение - словно бы во мне чересчур много человеческого вещества. Оно лезет через край, как зубная паста из поврежденного тюбика, не желая оставаться в телесной оболочке. Поразительное восприятие веса и массы. Быть может, это вспучивается, вылезает из телесной оболочки масса души. 22 апреля: Мне представляется, что фильм - или что это там еще - состоит вот из такого стихотворения: Человек умирает, застревая, как в кошмарном сне, на полдороге, и молит о нежности, пощаде, освобождении, черт знает о чем. Мысли и поступки двух других соотносятся с покойной - умершей, но не мертвой. А третья спасает ее, укачивая; успокаивая, провожает в последний путь. Мне кажется, это - стихотворение, или выдумка, или назовите это как хотите. Оно обязывает к строгости, к тому, чтобы его слушали. Оно требует, чтобы я не облегчал себе жизни, но и не корчился от судорог. 23 апреля: Сегодня, во время прогулки, у этих женщин прорезался голос, и они недвусмысленно заявили, что хотят говорить. Желают, чтобы им предоставили возможность объясниться, утверждают, что добиться того, к чему мы стремимся, без слов нельзя. Вижу сцену - сестры бережно выводят свою больную сестричку в парк полюбоваться осенью, навестить старые качели, на которых они вместе качались в детстве. Вижу сцену - две сестры обедают, умиротворенно, с достоинством, одетые в черное. А молчаливая Анна им прислуживает. Вижу сцену - сестры в отчаянии стискивают в ладонях лица друг друга, держатся за руки, но говорить не могут. 26 апреля: В сущности, мне следовало бы посвятить фильм Агне фон Крузенштерне. Думаю, самые поразительные и очевидные импульсы возникли у меня при перечитывании ее романов. 28 апреля: Немножко начинает раскрываться? Или по-прежнему стоит, отвернувшись, не желая говорить со мной? (Подумай, Бергман, о том, что тебе предстоит работать с четырьмя женщинами, сознающими, о чем идет речь! И сумевшими воплотить все!) 30 апреля: Может, все-таки попробовать написать одну-две строчки, несмотря на головную боль, полное спокойствие и легкое чувство тоски и разочарования? Но утренняя прогулка была полезной. "Прикосновение" теперь меня больше не волнует. Наводит жуткую скуку. Иногда у меня возникает соблазн сделать картину в виде одного цельного куска без пауз или "эпизодов" - если бы мне удалось этого добиться. Все ненужное - ошибочно. Единственное, что нужно, - вот это единое и незыблемое. Пролог с четырьмя женщинами в белом в красной комнате. Смерть Агнес с необходимой прорисовкой деталей. Агнес не мертва. Что происходит, когда Агнес не умирает, а просит о помощи. Женственность Анны. Две женщины перед дверью. Жалобы Агнес затихают. Изменившиеся конечности. Эпилог: по комнате движутся четыре женщины, сейчас они в черном. Покойная Агнес стоит посреди комнаты, закрывая лицо руками. (Да, это, во всяком случае, решено и подписано. Я не могу отринуть видение, столь долго и упорно меня преследовавшее. Оно не может ошибаться. Хотя мой разум, или как там этот скучный аппарат называется, говорит мне, чтобы я послал все к чертовой бабушке.) Так-то вот. 12 мая: Писать сценарии как длинное, нежное послание актерам и техперсоналу - по-моему, это здорово. Все время комментировать то, что видишь, то, что происходит. Откинуть словесную шелуху. Непрерывно поддерживать контакт с теми, кто будет делать фильм. 23 мая: Похоже, я схожу с ума. С конкретного мимолетного сна я съехал на какое-то скучное психологизированное описание без пауз и напряженности. Это недопустимо и в то же время в определенной степени объясняет мое отвращение и чувство тщетности. 26 мая: Визит доктора, грузного, бледного, любезного, холодного господина. Он лечит маленькую дочку Анны. Дочь Марии сладко спит в разукрашенной детской. Соблазнение. Доктор и Мария перед зеркалом, кстати, он все время называет ее Мари. Законный супруг грозится застрелиться. Ему все известно про ее измены и т.д. и т.п. К слову сказать, сегодня я вешу пять тонн и еще сотню-другую килограммов. К началу съемок осенью 1971 года мы нашли примечательное место - замок Таксинге недалеко от Мариефреда. Внутри все пришло в полнейшую негодность, но зато было достаточно просторно, чтобы разместить необходимые нам службы: столовую, склад, технические помещения, съемочные площадки и кабинеты административной группы. Жили мы в гостинице в Мариефреде. Отснятые куски прокручивали не в кинотеатре, а на специально для этой цели приспособленном и оборудованном монтажном столе. Цвета были тщательно опробованы. Приступая к съемкам нашей цветной картины, мы со Свеном проверили все, что вообще поддавалось проверке, - не только грим, парики и костюмы, но и каждый предмет, обои, мебельную обивку и образчики ковров. Все было проконтролировано до мельчайших деталей. То, что предполагалось использовать в натурных съемках, проверялось на натуре. То же самое было проделано с гримом для экстерьеров. К началу работы не осталось ни единой детали, не побывавшей перед камерой. Когда собираются вместе четыре актрисы, обладающие безграничным дарованием, могут возникнуть опасные эмоциональные коллизии. Но они вели себя прекрасно, проявляя лояльность и желание помогать. Вдобавок и талант в них бил через край. Поистине, у меня не было повода жаловаться. Я и не жаловался.
|
|
| |
Васёк_Гайдаш | Дата: Воскресенье, 16.01.2011, 23:49 | Сообщение # 3 |
Группа: Пользователи
Сообщений: 312
Статус: Offline
| Гениальное кино!
|
|
| |
Елена_Дмитриева | Дата: Понедельник, 07.02.2011, 17:15 | Сообщение # 4 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 66
Статус: Offline
| «Шепоты и крики» - это фильм, который медленно вызревает в сознании и с каждым годом становится более зрелым, как и сам зритель. Невольно возвращаясь к просмотру, ловлю себя на мысли, что все больше и больше вникаю и понимаю происходящее на экране. Как точно подметил Доктор, описывая лицо Марии, с течением времени на нем (лице) остаются отпечатки всего… что человек думает, делает, переживает, скрывает… И как подтверждение – долгие крупные планы лиц героинь, по которым зритель может считать все самое сокровенное… и в эти моменты абсолютно не нужны диалоги и действия. Весь фильм зритель как будто читает мысли, которые плюс ко всему акцентированы цветом. Как-то я поймала себя на мысли, как может тяжело больная Агнес находиться в такой невыносимо ало-красной обстановке? Но в этот момент вошли «три белых ангела»… вот так среди кричащей красной боли появились тихие, шепчущие «белые» близкие люди…. Думаю, что нет нужды подробно пересказывать, кто из них красивая, умная, преданная – это нужно просто посмотреть и понять.
|
|
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 17.02.2013, 09:07 | Сообщение # 5 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| 22 февраля 2013 года Киноклуб «Ностальгия» представляет фильм №4 (20; 312) сезона 2012-2013 «ШЁПОТЫ И КРИКИ» режиссёр Ингмар Бергман, Швеция
***
О фильме « ШЁПОТЫ И КРИКИ» посетители сайта http://www.kinopoisk.ru
***
Великая картина шведского гения!
***
Один из самых значительных фильмов режиссера Ингмара Бергмана.
***
Этот фильм смотреть очень сложно. Нет, сюжет, по большому счёту, банален, но подано всё далеко не банально. Диалоги и монологи в фильме блестящи. Актёрские работы шедевриальны. Лив Ульман и Ингрид Тулин в общем фильме Бергмана. Только ради этого нужно смотреть эту картину. Надеюсь, после просмотра вы станете немного теплее и снисходительнее к своим близким.
10 из 10
***
Наверное, всегда интересно смотреть фильмы, снятые много лет назад. Чаще всего эти фильмы — шедевры киноискусства, это не просто драмы или комедии — это настоящие произведения кинематографа. Но ни один фильм не внес в мою душу столько эмоций, сколько этот…
***
Душераздирающие крики умирающей, переходящие в слабый, изможденный шепот, просящий о капле тепла и сочувствия, смолкают перед вратами Вечности, где самый громкий звук — тишина…
***
Сначала мы боимся смерти, но когда она подходит слишком быстро и не уходит, у нас не остаётся никакого другого выхода, кроме как начать наблюдать за ней, впадая в некоторого рода атараксию.
***
Прекрасная камерная картина под чудесную музыку Баха и Шопена. С нее точно можно начинать знакомство с режиссером. И что-то подсказывает мне, что это возможно будет началом большой дружбы.
***
«Шепоты и крики» стоят в фильмографии Бергмана неким особняком. Она красива и монотонна, в ней «есть Бергман», и в то же время его там меньше всего, чем в каком либо другой снятой им картине. Она откровенно говорит о вещах страшных и противоестественных. Она говорит о семье, о драме жизни каждого её представителя…
***
Бергман выстроил свой очередной шедевр подобно искусному хирургу, препарирующему души. Он безжалостен в этом процессе, ибо обнажает до самой глубины темные закоулки человеческой совести, сознания, вызывая доселе неведомые эмоции и мысли. Этот фильм похож на саму жизнь, которая приносит боль, но именно с помощью пережитой боли она лечит душевные раны. Так и кино Бергмана смотреть сложно, больно, порой отвратительно, но это не банальный душевный мазохизм потому, что в итоге осознаешь, что оно лечит, приносит нужное, благотворное осознание и умиротворение. Таковы все его картины, которые я посмотрел, такова суть его искусства. Тема жизни, смерти, смысла человеческого существования, все это лейтмотив сложного, противоречивого, но вместе с тем, прекрасного и светлого мира кино Ингмара Бергмана. Не стану говорить ничего об игре актеров, это надо видеть! Если Вы еще не посмотрели «Шепоты и крики», то не тяните с этим.
***
Иногда шепоты бывают страшнее, чем крики… Их невозможно услышать, невозможно понять и невозможно простить… Когда шёпот переходит в крик — крик отчаяния и свободы — появляется главное — душа и любовь…
***
Очень долгое время откладывал начало своего знакомства с творчеством знаменитого шведского классика кино Ингмара Бергмана. И вот, момент наступил. «Шепоты и крики» — очень страшный фильм. Равнодушие, холодность и безразличие как три всадника Апокалипсиса врываются на экран. И глаз невозможно оторвать от этого действа. После фильма ты еще долго шепчешь в темноте молитву и отмахиваешься рукой от незримого врага.
***
Мне очень понравилась операторская работа и стилистика картины. Красный цвет придавал фильму трагичный оттенок, постоянно идущие часы будто говорили об уходящем бесценном времени, а шепоты и вовсе пугали до дрожи в руках.
10 из 10
***
Не слишком разговорчивый, можно даже сказать монотонный в плане диалогов-монологов, Ингмар Бергман и в этот раз не отказал себе в этом сомнительном удовольствии и приёме. Впрочем, мы знаем отношение режиссёра к теме молчания. Зато данное почти молчание и практически одно замкнутое место действия — родовое поместье — с лихвой окупает мимика (по большому счёту актёрская игра), которая выше всяких похвал (массу коих фильм, надо сказать, заслужено получил от кинематографического сообщества).
***
Фильм насквозь пронизан болью и страхом. Атмосфера смерти длится на протяжении всей картины и даже после кончины больной Агнес она не развеивается. Ведь Агнес все еще в сознании! Она умерла, но сознание еще не покинуло ее… И в этом — ужас, не поддающийся никакой оценке.
***
Необычный киноязык. Мелочи, выхваченные камерой Свена Нюквиста, придают полотну глубину космоса. Шепот, переходящий в молчание, которое громче криков и стонов. Открыв рот, сидишь и смотришь, завороженный картинками из волшебной коробки, которую принес Бергман, напуганный как заяц, но ждешь продолжения с жадностью, будто в детстве сказку. Титры приходят, и только по надписи на коробке с фильмом понимаешь, что прошло больше часа, а не несколько минут. Фантазии мои рвались из плена красных гостиных Бергмана, будто бесы. В этих снах наяву во время просмотра герои Бергмана с легкостью магической прозы Латинской Америки переходили в мир мертвых и обратно. И я был счастлив, растворяясь в картинах воспоминаний о минутах, проведенных Агнес в зеленом саду, зеленом как планета эдеме, где гуляют молодые, здоровые, красивые люди. Потерянный рай. Бергман не отпускает Агнес. Художник говорит нам, легкомысленным, о ценности жизни.
10 из 10
***
И в жизни, и в предчувствии смерти мы все либо кричим, либо шепчем молитвы, потому что слишком большим оказывается «клубок лжи» и слишком часто христианские заповеди не имеют практического применения даже в рамках одной семьи.
10 из 10
***
Несмотря на внешнюю простоту сюжета и легко считываемый замысел режиссера, фильм многогранен. Он из тех, которые можно, кажется, бесконечно разбирать по деталям, отыскивая всё новые смыслы, глубокий подтекст в разного рода мелочах и символах. У Бергмана всегда так — всё неспроста, но при том и как бы неспециально: цвета, предметы, значение имен, а также истинная роль формально «действующих лиц». В этом смысле для меня Бергман — фигура в мировом кино более значительная, чем, скажем, Тарковский. Впрочем, последний, находясь под влиянием своего шведского коллеги, пытался снять нечто подобное «Шепотам и крикам» (и не только им) в виде «Жертвоприношения», поместив действие фильма в родную для Бергмана Швецию, пригласив на заглавную роль Эрланда Йозефсона и доверив камеру не менее выдающемуся Свену Нюквисту. У Тарковского, на мой взгляд, получилось всё очень срежессированным, постановочным. У Бергмана же всё естественно и как-то даже человечнее. Кино, которое снял Бергман, вызывает реальный отклик и дает повод над многим задуматься.
10 из 10
***
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 22.02.2013, 19:32 | Сообщение # 6 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ШЁПОТЫ И КРИКИ
Я человек увлекающийся. И если я скажу вам, что ничего сильнее я в жизни не видела – не верьте. Под настроение и ситуацию я могу сказать то же самое с той же искренностью еще о доброй пятерке фильмов. Но сейчас, в данный период моей жизни, я говорю с полной уверенностью – ни один другой фильм не заставляет меня чувствовать так, как «Шепоты и крики». Есть вещи, которые осознаешь с годами. Некоторые понимают, что накопленные материальные ценности – тлен, и начинают читать книжки. Некоторые переучиваются с профессии, которой занимались много лет, на что-нибудь даже отдаленно не похожее. Некоторые прыгают с крыш. А некоторые приходят к тому, что жить все-таки стоило, несмотря ни на что. Как правило, это последнее понимание приходит тогда, когда уже нет выбора, когда впереди только вечность.
Перед нами семейная драма. Три сестры, три абсолютно разных характера, три жизненных пути. Для связности рассказа начнем с середины. Средняя, Карин – нордическая дама, замужем за дипломатом, вращается в высших аристократических кругах общества. Она из тех, кто не просто знает, какой вилкой и каким ножом что есть, но и применяет свое владение этикетом и на приемах у посла, и за домашним столом. Причем для нее это ритуал. Для нее содержание вполне заменяемо формой. Когда мы впервые видим ее мужа, мы понимаем, что женщину стоит пожалеть. Сухопарый, с глазами снулой рыбины, чопорный и высокомерный педант, расчетливый и холодный карьерист. Мерзкий тип. Жена ему необходима по положению, «ноблесс оближ». Брак Карин – не счастливый союз двух, если не любящих, то хотя бы уважающих друг друга людей, а тяжкая повинность для обоих. Детей нет – и хорошо. Какие дети, когда на эту пару холодно даже смотреть. В очень жестокой, виртуозно поставленной и сыгранной сцене Бергман показывает отношение Карин к своему мужу – за обедом, тягостным для нее особенно, Карин разбила бокал и спрятала осколок. Мы пока не знаем, для чего. После, в ванной, этим осколком она режет себя – режет свои гениталии в непонятном сладострастном экстазе и облизывает губы. На первый взгляд тут тебе типично извращенческая мазохистская тенденция получения удовольствия от страданий – но нет. Это Бергман, друзья. То, что мы только что увидели – генеральная репетиция перед тем, что будет в супружеской спальне. Карин спокойно заходит в спальню, ложится на кровать. Входит ее супруг в халате, плотоядно ей улыбается, а она спокойно опускает руку под свою рубашку, зачерпывает оттуда крови, мажет себе губы и облизывает их так же, как мы уже видели в ванной. Это такая явная декларация ненависти и отвращения, что просто дрожь берет, и ты буквально своей шкурой чувствуешь, что это значит – жить и спать с постылым человеком. Такой характер – годами сдерживаемые страсти, сдерживаемые так долго, что они либо исчезли вообще, либо переродились в страшные патологические выплески страха и ненависти, похороненные мечты, загубленная молодость, – это Карин в неподражаемом исполнении Ингрид Тулин.
Младшая, Мария – женщина-мотылек, красавица, мамина любимая дочка. Ее муж, безнадежно влюбленный в нее рогоносец, тюфяк и мямля, подозревающий об изменах жены, но закрывающий на них глаза из слабоволия. Он давно задвинут на периферию ее жизни, и о нем вспоминают только в двух случаях: когда нужны деньги и когда нужен жупел, которым можно козырнуть, чтобы отшить нежелательного поклонника или отказать просителю, сославшись на него (на мужа). У них дочка, которая служит живым буфером, предохраняющим эту пару от столкновений и конфликтов на почве ревности. Мария совсем не похожа на Карин. Это беззаботная, ухоженная, легкомысленная, пользующаяся успехом, привыкшая к этому и принимающая это как должное молодая стрекоза, которую материнство совсем не испортило, а замужество не отбило охоту к приключениям, не всегда ограничивающимся только флиртом. Вроде бы позитивный ненавязчивый персонажик. Но все не так просто и здесь. Нужно видеть, как играет Лив Ульман, какое у нее великолепное подвижное лицо. Переходы Марии от состояния обиженного или напуганного ребенка к состоянию холодной, циничной и развращенной женщины, знающей цену всему на свете и все на свете меряющей на деньги, для которой окружающие – не более чем материал для забав, изучения, наблюдения – это высший пилотаж актерского мастерства. В не менее характерной сцене, чем сцена с осколком, мы видим, как Мария реагирует на попытку своего мужа покончить с собой (попытку неудавшуюся) – в ее взгляде столько презрения и брезгливой жалости, что мы понимаем: ее слезы – это не слезы радостного облегчения, что все обошлось, а бессильные слезы раздражения оттого, что «даже это ты, придурок и неудачник, не смог довести до конца». Этот характер – трусливый, циничный, самовлюбленный, подменяющий истинную доброту слюнявой сентиментальность и жалостливостью, фальшивый и развращенный, – это Мария в роскошном исполнении Лив Ульман.
Карин и Мария не любят друг друга. Мария, с детства выделявшаяся матерью, как самая красивая, самая похожая на нее и потому самая любимая, считает Карин фригидной неудачницей (ну, для Марии все женщины, менее красивые, чем она – неудачницы), а Карин считает Марию бездушной глупой куклой и эгоисткой (кем, собственно, Мария и является). Сестры не разговаривают, встречаются только на семейных мероприятиях и ни одна об этом не жалеет. Их привела сюда неприятная необходимость «выполнения родственного долга» (и, как мы постепенно понимаем, более приятная необходимость раздела дома и имущества). Их свела здесь смерть старшей сестры, Агнес.
Агнес – тихая, где-то даже забитая молодая женщина на последней стадии рака. Мать ее не любила, сестры, тонко чувствовавшие момент, тоже не обращали на нее ни малейшего внимания, и Агнес росла замкнутой и нелюдимой, но это и к лучшему. Наверное, был огромный плюс в том, что в детстве ее оставили в покое и предоставили самой себе – она увлекалась рисованием, читала, думала, мечтала – словом, мирно и беззлобно проводила время, пока другие были заняты борьбой за существование. Она не вышла замуж. И я точно знаю, почему. Не потому что не было желающих составить ее счастье, а потому что того единственного она не встретила, а за кого попало, лишь бы выскочить – это не ее. Мама умерла, сестры повыходили замуж и разъехались. Агнес жила одна в большом семейном поместье со служанкой Анной. Незаметно подкралась смертельная болезнь, а вместе с ней быстрое увядание к 30-ти годам. Фильм начинается с последних суток жизни Агнес, со страшной, тяжелой, мучительной 10-минутной агонии. Когда приезжают сестры, мне на ум приходит ассоциация со стервятниками, слетающимися на мертвечину…. Сестры жутко боятся, им, здоровым, глубоко противна эта удушающая атмосфера болезни и умирания, они с неохотой входят в комнату Агнес. Единственный человек, принимающий эту болезнь и Агнес такими, какие они есть – с хрипами, кровохарканием, тазиками, сменами компрессов, – это Анна, служанка, четвертый женский образ в фильме. Из такого теста получаются лучшие медсестры и сиделки – уравновешенные, умелые, не страдающие от ложного стыда, излишней брезгливости и боязни крови.
Довольно скоро в фильме Агнес умерла. До этого момента фильм шел по жестко-реалистичной дорожке. После смерти Агнес началась типично бергмановская притча.
На семейном совете сестры и их мужья решают, что делать с домом, скарбом и Анной. Очередная прекрасная сцена – Анна под дверью подслушивает, а родственнички определяют сумму, каковой можно было бы отделаться от верной служанки, которая была для Агнес не просто служанкой, а помощником, подругой, родственной душой. Наконец сумма определена, Анна вызвана в комнату. Она смущена, представ перед таким блестящим обществом. Но непреклонна. Ей не нужны деньги. Она хочет дневник, который вела Агнес. Дневник?? – изумилось практичное семейство. Да пожалуйста, бери. В их глазах явно читается смесь облегчения от того, что Анна не потребовала в уплату за верную службу никаких материальных ценностей (дешево отделались, нам больше достанется) и недоуменной жалости (вот дура, нашла, что просить).
А в комнате покойной, где еще находилось тело, начались странные вещи. Агнес зовет Карин, чтобы та согрела ее, успокоила, сделала ее последнее путешествие не таким одиноким, пустым и страшным. Карин – прагматик. Поначалу она напугана, но, узнав, чего хочет от нее сестра, страх уступает место злобе. Как?? Да она с ума сошла! Ей, здоровой, успешной женщине, жене преуспевающего дипломата, вот так вот, за здорово живешь, сойти в могилу с нелюбимой сестрой? Да ни за что! «Я ведь даже никогда не любила тебя!» - кричит она Агнес и выбегает из комнаты. Первое разочарование Агнес. Последний гвоздь в крышку гроба сочувствия, который вызывала Карин.
Далее очередь Марии. «Агнес зовет Марию» - говорит Анна…. Мария не хочет заходить вообще, но ее чуть ли не силой заталкивает Карин. Пройди и ты через то, через что пришлось пройти мне. Мария в комнате. Агнес тянет к ней руки. Согрей меня, мне холодно и страшно, помоги мне, сестра. Поддавшись кратковременному порыву жалостливости, которая так отвратительна у трусов и эгоистов, Мария протягивает руки сестре и почти обнимает ее, но в последний момент инстинкт самосохранения здоровой самки завопил о себе, и, сбросив с себя Агнес, Мария в слезах выбегает из комнаты. Второе, еще более горькое разочарование Агнес (потому что Мария на протяжении всего фильма выглядит более человечной, чем Карин, но будьте уверены – это горькая иллюзия). Последний гвоздь в крышку гроба физического обаяния Марии, которое неизбежно действует на зрителя. Как вы думаете, кто следующий? Правильно, Анна. Ее не пришлось звать. Она прибежала сама. Она согреет Агнес, она составит ей компанию в ее последнем путешествии, она будет рядом – как она была рядом все эти годы. Кадр: Анна прижимает тело Агнес к груди – это как мадонна с младенцем.
Тем временем во взаимоотношениях двух живых сестер произошло какое-то движение. Мария, все еще в шоке от пережитого ужаса, пытается сделать то, что обычно делают трусы, когда чувствуют, что поступили, гм-гм, не совсем красиво. Она пытается найти поддержку у Карин. Она хочет поговорить. Мы никогда не говорили. – А о чем нам говорить? – Ну мы же сестры, и вот теперь, когда Агнес умерла, разве тебе не страшно, разве ты не жалеешь о том, что мы с тобой так далеки друг от друга? Кто может устоять перед проклятым обаянием Марии? Карин пытается бороться с желанием любить сестру, но Мария так трогательна, так настойчива (Лив Ульманн, черт побери, опять лицо невинного ребенка!), что Карин, в конце концов, сломалась. Случайно прикоснувшись к сестре, Мария нашла слабинку – Карин не выносит, когда ее трогают. По-своему неглупая, Мария понимает, что это можно использовать в завоевании сестры – и добивается своего. Потрясающе искренняя сцена, когда две женщины сидят и взахлеб разговаривают, прикасаясь друг к другу, лаская друг друга – на фоне музыки (глубокая бархатная виолончель). Мы не слышим, о чем они говорят. Это что-то очень личное и к зрителям никакого отношения не имеющее. Это катарсис, которым разрешилось нараставшее напряжение, страх, недоверие, отвращение, и в котором так нуждались обе. Но….
Что происходит на следующее утро? Мария пришла в себя – она подпиталась энергией сестры, она завоевала очередного поклонника в ее лице, который, пусть недолго, но любил и восхищался ею (а больше ей и не нужно), – и она снова холодна, цинична и деланно-наивна. Карин понимает, что ее использовали. И понимает, что теперь уже точно, больше никогда никому она не поверит и никого не полюбит. И вместе с ней это понимаем и мы.
Старшая сестра умерла, две оставшиеся сестры снова разъехались, чтобы больше уже никогда не встречаться, а Анне разрешили пожить в доме еще некоторое время. Проводив всех из дома и из своей жизни, Анна открывает дневник Агнес – то, что имело такую ценность для нее и было ненужной тетрадкой для сестер Агнес. Занятно, ни Мария, ни Карин даже не поинтересовались содержанием дневника, который так долго вела их старшая сестра. Анна наугад читает запись, которую Агнес сделала в один из дней, когда она еще не была прикована к постели, и могла выходить на короткие прогулки. Я не ручаюсь за точность цитаты, но вот близко к тексту: «Сегодня мне лучше. Приехали Карин и Мария, и мы все пошли в парк гулять. Мы вместе качались на наших старых качелях, я чувствовала близость людей, которых люблю больше всего на свете. Будь, что будет дальше – но это счастье. В те минуты я поняла, что такое совершенство. И я бесконечно благодарна жизни за то, что она дала мне так много». Понятно? Умирающая от рака Агнес, как ни парадоксально – единственный живой человек в семье. В этой записи весь характер Агнес – зная, что ее ждет, понимая, что конец неотвратим, она не стала тратить остатки жизненных сил на ненависть и злобу, на попытки отравить жизнь окружающим – она пришла к четкому осознанию того, что жить стоило хотя бы ради тех дней, которые, пусть их было немного и недолго, но составляли ее простое счастье человеческого общения с любимыми людьми и гармонии с миром.
Как известно, Ингмар Бергман, будучи сыном пастора, в своих фильмах постоянно задавался вопросами бытия Бога (целиком и полностью этой теме посвящена его «Седьмая печать»). В «Шепотах и криках» мы видим трех носителей веры: пастор, отслуживший похоронную по Агнес, сама Агнес и Анна. Возможно, я ошибаюсь и многие со мной не согласятся, но мне кажется, что вера священника – всегда наименее ценна. Пастор в фильме отчитал молитву и взял на себя организационную часть похорон. Это профессионал, выполняющий долг, крестоносец. Он служит.
Агнес – это, так сказать, просвещенная вера образованного человека, светлая, без изуверств и флагелляции, без швыряния камней. Были вопросы, сомнения, терзания – но все они благополучно разрешились в пользу силы духа. Интересно, что в своей дневниковой записи, которую читает Анна, Агнес благодарила не Бога, а «жизнь».
И, наконец, Анна – это вера первозданная, интуитивная, без вопросов и сомнений, но и без излишней экзальтации. Мы знаем, что у Анны была дочка, которая умерла в раннем детстве. Мы видим сцену, в которой Анна ставит свечку за умершую девочку, молится за упокой ее души, а, помолившись – с аппетитом хрустит свежим крепким яблоком. Кесарю кесарево – Богу богово. Бергман не говорит нам, какой именно тип он считает правильным – он предоставляет выбор, дает общий набросок. «Я вижу вот эти три типа современного верующего – может быть, вы согласитесь с каким-то из моих, а может быть, выведете свой». В заключение хотелось бы поговорить о некоторых чисто кинематографических моментах. Во-первых, музыка. «Шепоты и крики», как и 40% бергмановских фильмов, которые я пока имела счастье видеть – фильм камерный. Все действие происходит в доме, только изредка выходя в парк поместья. Музыки в виде саундтрека нет. Виолончель в вышеупомянутой сцене общения сестер – единственные музыкальные звуки в фильме. Бергман вообще очень редко, но всегда к месту, включает музыку. Это делает восприятие его работ одновременно простым и сложным. Простым – потому что нет лишних звуков, которые забивают диалоги и отвлекают. Сложным – потому что нет направления, в котором, по замыслу автора, должна двигаться зрительская мысль, Бергман не ориентирует зрителя на реакции. Нет этой дуболомной схемы «саспенс – напряженная музычка / любовная сцена – романтически-сопливая музычка / хэппи-энд – победительная музычка» - то, что присутствует в 90% современной кинопродукции (из ныне снимающих и здравствующих я бы отметила, пожалуй, только Киру Георгиевну Муратову, подобным же образом использующую музыку в своих фильмах). И еще одна мысль – сдается мне, что Ларс фон Триер идею одной из догм своей «Догмы», гласящую «никакого саундтрека – играет только то, что играет в кадре здесь и сейчас, или не играет вообще ничего» позаимствовал именно у Бергмана.
Второй момент фильма – цвет. По-моему, это первый цветной фильм Бергмана, долго воевавшего с непослушным материалом и принципиально снимавшего в черно-белом. Цвет имеет самое красноречивое значение в фильме. Сам Бергман говорил, что для него красный – это цвет болезни, тревоги и души. Не поэтому ли комната Агнес выдержана в красном? А платье Марии? А кровь Карин? Когда с героинями начинают разговаривать «шепоты и крики», когда они уходят в воспоминания – кадр расплывается в красное облако.
Третий момент – актерская игра. Это совершенство. Все четыре главные героини, оба мужа и врач-любовник (Эрланд Йозефсон) играют гениально. Я, конечно, не открою Америку, сказав, что и Лив Ульман, и Ингрид Тулин и Хариетт Андерссон (Агнес) – великие актрисы, бергмановские актрисы. Но чтобы увидеть, что такое актерское дарование от Бога, как можно сыграть тончайшие переживания, оттенки человеческой психики и хрупкие движения души БЕЗ грима, компьютера, подкрепляющего саундтрека и пр., надо посмотреть этот фильм и этих актеров в деле.
Четвертое, традиционно о названии. «Шепоты и крики». Шепоты внутренних голосов и крики боли. Робкие шепоты добрых побуждений, покрываемые истошными визгами ненависти и злобы. Что есть крик души? Что есть ее шепот? Что громче? Что мы слушаем чаще?
И последнее, о чем непременно нужно сказать: все, что я написала выше, все три исписанных листа, все слова, подобранные мною – это примитив и схематичность, жалкая попытка передать словами магию кадра, актерской игры, магию кино. Это ничто по сравнению с киноязыком Бергмана. Фильм куда более многослойный и многозначный, чем то, что я рассказала. Диалогов у Бергмана всегда мало, его фильмы передают информацию на сугубо невербальном уровне, и потому описать словами идейный и эмоциональный посыл его работ – задача, для меня лично непосильная. Каждая сцена – шедевр, каждое мимическое движение – рассказ, и собственно слова, диалоги – лишь третичны, их не больше и не меньше, чем требуется. Все, что я понаписала – это то, что я лично вынесла из фильма после 4-ех просмотров в разные периоды своей жизни. И я совершенно не претендую на лавры единственно правильного толкователя. Обязательно посмотрите этот фильм. И обязательно не один раз.
P.S. Я очень мало написала об Анне – далеко не второстепенном персонаже фильма, но честное слово, если писать ВСЕ, что думаешь, понимаешь и чувствуешь, когда смотришь (и пересматриваешь!) «Шепоты и крики», не хватит никакого формата.
P.P.S. И напоследок (теперь уже точно все!) еще одна «ценная» мысль – думается мне, что создатели фильма «Пианистка» свою знаменитую «сцену с бритвой» тоже слямзили у Бергмана. А может быть, это все же не прямое цитирование, а самостоятельная находка…. Утверждать не берусь. Но в любом случае – бледная копия.
Юлия М http://www.kino.orc.ru/js/deitero/deitero_whisper.shtml
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 22.02.2013, 19:33 | Сообщение # 7 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ШЁПОТЫ И КРИКИ
Начало ХХ века, родовое поместье, три сестры не первой молодости. Одна (Андерссон) в муках умирает от тяжелой болезни. Другая (Тулин) так несчастлива в браке, что занимается мастурбацией осколками бутылки. Третьей (Ульман) наплевать на все, кроме приличий, да и на те в глубине души тоже наплевать.
Бергман дольше других великих европейских режиссеров мучился с цветом: он начал попытки снимать цветное кино в середине 60-х, и все время выходило не то. Тогда он возвращался к черно-белому, но оно — может, от чувства неполноценности — тоже стало мало удаваться. Зато выход, который он нашел, оказался по крайней мере оригинальным и сработал на сто процентов: он снял «Шепоты и крики» — фильм черно-красный. Красные портьеры, ковры, обои, одеяла, глаза. Черные платья, костюмы, волосы, коридоры, рвота. Оба цвета — торжественные. Один — цвет крови, другой — траура. Когда экран поделен на красное и черное, трудно не выпрямить спину, не сосредоточиться на зрелище, как на похоронах, на чем-то чрезвычайно важном. А когда его трагедия плотской муки логически разрешится кончиной героини, он плеснет в глаза зрителю минутной бело-зеленой картинкой идиллии трех еще молодых сестер на качелях: белой — от платьев, зеленой — от листвы деревьев. Эффект после полутора черно-красных часов — как жизнь после смерти. Такой, по мироощущению тогдашнего Бергмана, покажется после жизни смерть.
Алексей Васильев http://www.afisha.ru/movie/176225/review/154923/
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 22.02.2013, 19:33 | Сообщение # 8 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Ингмар Бергман "Шёпоты и крики"
Признаться себе в том, что жизнь не удалась, - задача не из легких. Взвешивая все сомнения, расставляя акценты, рассматривая аргументы и сравнивая их с фактами, путь к осмыслению тернист и насыщен душевными и, зачастую, физическими страданиями. Каждое утро просыпаться с желанием вернуться в смутно различимую точку отсчета - туда, откуда все пошло не так, как планировалось, - занятие сложное и морально обременительное. По сути, это самый простой способ опустошить свою жизнь: оглядываться с тоской назад и с ужасом смотреть вперед, потому что впереди-то ничего толком не рассмотреть.
Еще сложнее всматриваться в будущее, если в соседней комнате в дикой агонии мучается твоя сестра. Для нее больше нет никакого содержания в грядущем, она изгибается на влажных простынях, ее мышцы сводит судорогой, каждый крик дается с трудом, но она кричит, потому что это способ не только противостоять боли, но и извращенная попытка общения, следствие несостоявшихся разговоров, избыток невысказанных чувств. Ее зовут Агнесса, и она умирает. В соседних комнатах медленно, почти не дыша, едва касаясь пола, скользят тенями две ее сестры - с виду наивная и сентиментальная Мария и строгая, сдержанная в эмоциях Карин. Их привела в этот семейный особняк болезнь сестры, и хотя Карин и Мария спешат на каждый крик умирающей, совершенно очевидна обременительность для них этой ситуации. Сестер вовсе не раздирают внутренние противоречия, основанные на этических нормах, наоборот, они с нетерпением ждут смерти Агнессы, несмотря на всю жестокость таких ожиданий.
Жизни Карин и Марии не сложились, но, в отличие от Агнессы, которая много лет была больна, и это не позволяло ей строить планы на будущее, у них была возможность, по меньшей мере, попытаться. Нам мало что будет известно о прошлом сестер, но стоит всмотреться в их уставшие пустые лица, чтобы понять бессмысленность и отчаянность их настоящего. Они живут в одном доме со смертью; они ждут, когда смерть заставит их несчастную больную сестру замолчать, когда наконец-то замолкнут эти страшные крики, которые сводят их с ума; они не любят друг друга, как, впрочем, не любят и самих себя. Они совсем не боятся смерти сестры, но страшатся собственной смерти, которая окончательно обнажит всю бессмысленность их жизней, "которые уже поздно менять, да и непонятно, как это сделать" (В. Гордеев).
Единственный, кто всегда рядом с умирающей Агнессой, - служанка Анна. Она несчастна, как и все обитатели этого дома. Ее дочь умерла, но смерть все равно не отпустила ее, оставшись с Анной рядом. Она смотрит на своих хозяек с тоской, которая время от времени окрашивается то презрением, то страхом. Практически не отходя от постели Агнессы, Анна ночи напролет проводит рядом с ней. Она прижимает бледную дрожащую Агнессу, как родную дочь, к своему обнаженному пухлому материнскому телу, шепчет ей на ухо слова успокоения, стараясь смягчить муки больной и заглушить ее крики. Анна - воплощенное милосердие, спокойствие. Образ ее наполнен красотой, теплотой и светом. В Анне присутствует некая библейская монументальность, смотрящаяся особенно выразительно на фоне бездушия сестер Агнессы.
История Бергмана безжалостна с первого кадра. Мучительные воспоминания, которые всплывают в памяти умирающей женщины - воспоминания о матери, наполненные обидой и ревностью из-за недостатка нежности и внимания. Молчаливая, замкнутая девочка, подглядывающая за своей матерью из-за штор и боящаяся приблизиться к ней, - эта девочка станет несчастной Агнессой, которая не выдержит и в страшных судорогах будет кричать перед самой смертью: "Как же мне больно!" А после того, как Агнесса умрет в особняке, в котором все стены выкрашены в красный цвет и мебель подобрана в тон стенам, вдруг обнажится вся уродливость его обитателей. За этим очень удобно наблюдать: оператор (получивший, к слову, за эту работу "Оскар") беспощадно приближает лица медленными крупными планами. Можно рассмотреть каждую морщинку на этих припудренных лицах, фальшивость слез, нервно сжатые потрескавшиеся губы, глаза, полные страданий и разочарований, в которых отражается пустота неудавшихся судеб.
В это трудно поверить, но смерть Агнессы покажет, что все еще хуже, чем нам казалось. Рыдающая Мария и нервно агрессивная Карин сойдутся в совершенно непредсказуемом эмоциональном поединке, который одновременно раскроет и еще больше запутает их характеры. Так, к примеру, Мария попытается по-сестрински поцеловать старшую сестру, на что Карин отреагирует болезненно резко, оттолкнув Марию со словами: "Ты же знаешь, что я ненавижу любые контакты". Но пыталась ли Мария поцеловать сестру действительно по-сестрински? И насколько Карин должна ненавидеть любые контакты, чтобы - шокированные просмотром "Пианистки" приготовьтесь - для получения удовольствия засунуть себе во влагалище осколок разбитого бокала и, придя к своему ненавистному мужу, лечь на кровать и начать размазывать кровь по лицу с абсолютно счастливым видом? И было ли это галлюцинацией, когда умершая Агнесса вдруг воскресла и стала просить своих сестер согреть ее руки?
Ингмар Бергман снял совершенно жестокий в своем психологическом реализме фильм, пропитанный запахом душевных разложений. Эта история пришла из видения великого режиссера: "Первый кадр возвращался постоянно: красная комната и женщины в белых одеждах. Случается, в мозгу настойчиво, вновь и вновь, появляются какие-то видения, а я не знаю, чего они от меня хотят. Потом они пропадают и появляются вновь точно такие же, как и раньше. Четыре одетые в белое женщины в красной комнате. Они двигались, перешептывались, вели себя в крайней степени таинственно. Я как раз в то время был занят другим, но поскольку они являлись ко мне с таким упорством, понял, что они чего-то от меня хотят...Описываемая сцена преследовала меня целый год. Сперва я, естественно, не знал, как зовут этих женщин и почему они двигались в сером утреннем свете в комнате с красными обоями. Раз за разом я отбрасывал это видение, отказываясь положить его в основу фильма (или чего-то еще). Но видение упорствовало, и я нехотя его растолковал: три женщины ждут смерти четвертой. Они дежурят по очереди". В одной из своих книг Бергаман рассказал и о том, что "Шепоты и крики" - единственный его фильм, который нельзя было снять в черно-белой палитре. Мастер снимал свой фильм в заброшенном поместье, где он смог беспрепятственно выкрасить сцены в удушливый красный цвет - цвет души, по мнению Бергмана: "Ребенком я представлял себе душу в виде дымчато-синего, похожего на тень дракона, некоего громадного парящего крылатого существа - наполовину птицы, наполовину рыбы. Но внутри дракон был сплошь красный".
Несмотря на наличие мужских персонажей, "Шепоты и крики" - удивительная женская история, рассказанная без лишних образных приемов, совершенно прямо и откровенно. Благодарить за такую доходчивость стоит, конечно, и актрис, составивших прекрасный драматический квартет, - Лив Ульман, Ингрид Тулин, Харриет Андерссон и Кари Сильван.
Но не сгущены ли краски в этой истории? Смотря что вы понимаете под сгущением красок - это единственный ответ, который напрашивается сам собой. Режиссер нарочито демонстрирует крупным планом уродливость цинизма, выраженную в умении не видеть и не замечать. Это история о пустых бессмысленных жизнях красивых женщин, о шепотах, наполненных ложью, и о криках, просящих о помощи. И о смерти, конечно же. Но не о той смерти, которая представляется билетом в долгое путешествие, а о смерти как о безусловной точке в конце жизненной прямой. После которой нет ничего, кроме пустоты.
Алесь Марков http://artpages.org.ua/dubli/ingmar-bergman-shepoti-i-kriki.html
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 22.02.2013, 19:33 | Сообщение # 9 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ШЁПОТЫ И КРИКИ драма
Как рождается шедевр? В своей книге "Картины" Ингмар Бергман вспоминает: "Первый кадр возвращался постоянно: красная комната и женщины в белых одеждах. Случается, в мозгу настойчиво, вновь и вновь, появляются какие-то видения, а я не знаю, чего они от меня хотят. Потом они пропадают и появляются вновь точно такие же, как и раньше. Четыре одетые в белое женщины в красной комнате. Они двигались, перешептывались, вели себя в крайней степени таинственно. Я как раз в то время был занят другим, но поскольку они являлись ко мне с таким упорством, понял, что они чего-то от меня хотят...
Описываемая сцена преследовала меня целый год. Сперва я, естественно, не знал, как зовут этих женщин и почему они двигались в сером утреннем свете в комнате с красными обоями. Раз за разом я отбрасывал это видение, отказываясь положить его в основу фильма (или чего-то еще). Но видение упорствовало, и я нехотя его растолковал: три женщины ждут смерти четвертой. Они дежурят по очереди".
Так впервые потянулся к бытию росток лучшей ленты шведского классика и одной из величайших картин в истории мирового кино.
"Шепоты и крики" - фильм о смерти, о столкновении смерти и жизни, правды и лжи, о трех драмах и одной трагедии, произошедших в Швеции, в родовом поместье, в начале ХХ века, осенью.
Богатый дом, убранный в тяжелых рембрандтовских тонах. Утро. Изможденная женщина просыпается, ее первое ощущение - боль, она приходит в себя и несколько секунд спустя вспоминает о том, что смертельно больна. Другой такой сцены в кино нет и никогда не будет - она неповторима.
А дом еще спит. Нет, спит лишь младшая сестра умирающей, красавица. Другая сестра уже давно не спит - ждет. Не спит и служанка, по-сестрински, нет, по-матерински любящая больную. Она тоже ждет. Но по-другому. Дом перешептывается, замирает, потом взрывается криком, воем умирающей, потом - вновь шепоты, видения, лики сестер в детстве, потом движение: в дом приходит доктор, плотный, бородатый, живой человек - любовник сестры-красавицы.
Позднее являются ретроспективные картины воспоминаний, психологические портреты героинь. Красотка изменяет мужу, он угрожает самоубийством, пытается осуществить его, жалкий, маленький, амбициозный человечек... Другая сестра ужинает со своим супругом вдвоем за огромным, богато сервированным столом. Пожилой несимпатичный господин, хозяин, заканчивает трапезу. Сейчас он потребует от жены выполнения супружеской обязанности. Уходя в спальню, как бы дает ей несколько минут на приготовление. Несчастная, замкнутая, сухая, сухопарая, как классная дама, женщина разбивает хрустальный бокал, раздвигает колени и мучительно-сладко, но без примеси мазохизма вонзает осколок себе в лоно. Протест. Выражение чувств. Философия подавляемой истерии.
И вновь шепчущий дом в красном и белом. И вновь вой умирающей: помогите же мне, не оставляйте меня! И - смерть, на сороковой минуте картины.
А далее - исполнение полагающихся обрядов под шепоты и перешептывания сонного дома, в центре которого лежит застывающая покойница. Лежит и протягивает руки к сестрам: придите ко мне, не оставляйте меня! И они идут к ней и взрываются криками ужаса и отвращения: мы живые! оставь нас! Лишь дебелая, как материнство, служанка, бестрепетно подходит к неуспокоившейся покойнице и, сбросив чуни, ложится рядом, обнажает грудь кормилицы, кладет голову страдалицы на колени и застывает подобно Богоматери, как на полотнах XVII века, изображающих Снятие с креста.
И умершая успокаивается навсегда. А живые продолжают страдать и лгать. И причинять страдания. Собравшись в зале, четверо супругов обсуждают продажу имения, унаследованного умершей сестрой, и судьбу верной, но больше ненужной служанки. И одна в ответ на отказ женщины взять что-то из вещей покойной, сухо кивает: тогда прощай, а другая так просто проститься не может или не хочет и вкладывает в руку служанки купюру, как кладут в протянутую руку нищего камень вместо хлеба в лермонтовском стихотворении.
По-видимому, ассоциация с поэзией возникла у меня не случайно. Бергман (в той же книге "Картины") сам ощущает такую связь: "Мне представляется, что фильм... состоит вот из такого стихотворения: Человек умирает, застревая, как в кошмарном сне, на полдороге, и молит о нежности, пощаде, освобождении... Мысли и поступки двух других соотносятся с покойной - умершей, но не мертвой. А третья спасает ее, укачивая; успокаивая, провожает в последний путь".
Картина о смерти не может не быть в какой-то мере реквиемом, следовательно, поэзия неизбежно сочетается с музыкой, в данном случае с "Мазуркой" Ф. Шопена и "Сарабандой" И.С. Баха... Но где-то в самой глубине композиции, в интерьерах, цветовой гамме, в самом противопоставлении красных стен, женщин в белом и распахнутой прозрачности осеннего утра за окнами слышится (или только мерещится) поздний Моцарт. Бергман подтверждает это ощущение, правда, лишь косвенно: "Название вообще-то взято у одного музыкального критика, который, рецензируя квартет Моцарта, писал, что "он словно слышал шепоты и крики"".
Но главное все-таки не музыка, главное - цвет и лики: "Все мои фильмы, - продолжает режиссер, - могли быть черно-белыми, кроме "Шепотов и криков". В сценарии написано, что я задумывал красный цвет как выражение сути души. Ребенком я представлял себе душу в виде дымчато-синего, похожего на тень дракона, некоего громадного парящего крылатого существа - наполовину птицы, наполовину рыбы. Но внутри дракон был сплошь красный".
А лики - лица "четырех актрис, обладающих безграничным дарованием", лица Харриет Андерссон (умирающая Агнеса), Ингрид Тулин (несчастная в замужестве Карин), Лив Ульман (красавица Мария) и Кари Сильван (подобная Святой Деве служанка Анна). Лица становящиеся Ликами.
Это самый трагичный, самый безысходный и самый прекрасный, подобный моцартову "Реквиему", фильм Бергмана. Это первый из двух пиков его творчества, когда музыка, поэзия и живопись создают неразрывный замкнутый круг, одновременно страшный и притягательный, простой и мудрый, искусственный и житейски убедительный. Вторым пиком будет "Осенняя соната".
Произведением метафизического совершенства, покорившим даже самых яростных противников шведского мастера кино, охарактеризовал "Шепоты и крики" Клод Бейли в своей компакт-энциклопедии "Кино: фильмы, ставшие событиями" (СПб., 1998. С. 352). Охарактеризовал и даже не попытался его проанализировать, потому что сделать это невозможно, как нельзя поверить алгеброй гармонию, ведь высокое авторское кино, по определению самого же Бергмана, "это - лица, движения, голоса, жесты, тени и свет, настроения, мечты - ничего определенного, ничего ощутимого, но только мгновенное - иначе говоря, только видимость" (Там же). Ведь, добавим мы, шепоты и крики, жизнь и смерть, ложь и правда, страдание и сострадание - это и есть дело и удел, юдоль и предназначение художника, смертного создателя бессмертных творений.
Рецензия: Виктор Распопин http://kino.websib.ru/article.htm?no=555
|
|
| |
Маша_Проскурина | Дата: Пятница, 22.02.2013, 23:50 | Сообщение # 10 |
Группа: Друзья
Сообщений: 139
Статус: Offline
| Сложно вспомнить какой-либо другой фильм, который бы вызвал во мне столько эмоций. «Шепоты и крики» - это очень красивое, тонкое, умное кино, которое хочется пропустить через себя, уловить и понять все те мелочи, из которых оно состоит!
Одной из главных особенностей этого кино лично для меня стало, как ни парадоксально, отсутствие как таковых «отвратных» сцен. Казалось бы, поднимается очень тяжелая тема, но режиссеру удалось передать всю эту атмосферу так тонко, с таким невероятным чувством вкуса (красно-черно-белая «картинка» меня просто покорила), что это не вызывает никакого отторжения! Напротив, от фильма было невозможно оторваться, и мне уже сейчас хочется его пересмотреть. Главным доказательством этого для меня стала сцена после сильного приступа Агнес, когда ее сестры помогают ей умыться, переодеться, причесывают ей волосы, читают... В этот момент показана вся беззащитность и беспомощность бедной Агнес, но в ее глазах столько благодарности, что не устаешь поражаться ее душевной силе! Об этом же говорит момент, когда она смотрит на красивую белую розу, еще в самом начале фильма.
Да, кино очень тяжелое и пессимистичное, но все-таки оно оставляет на душе не только гнетущий осадок, ведь в образе Агнес показан человек, который, несмотря на всю так горько сложившуюся жизнь, благодарен, может чувствовать и переживать, и который действительно понял, что такое счастье.
|
|
| |
Александр_Мирошниченко | Дата: Суббота, 23.02.2013, 01:46 | Сообщение # 11 |
Группа: Друзья
Сообщений: 133
Статус: Offline
| Здравствуйте! В первую очередь, хочу поблагодарить всех за безумно теплую и живую беседу после фильма!
Когда безмолвная душа кричит, а способный говорит шепчет - становится страшно...
Для меня это поистине талантливейшая картина И. Бергмана! Фильм, которого я, такое ощущение, будто бы ждал, а теперь пытаюсь найти слова, чтобы сказать вам о том, что сейчас так будоражит мое сознание. Ну да отойду от своих послефильмовых эмоций и постараюсь сказать немного о фильме.
Хрестоматийной историей раскрывается сюжет фильма перед моими глазами... Кто-то может даже сказать о его банальности: непонимание, отрешенность, безразличие, ненависть, корысть и все то, что можно проявлять по отношению к ближнему своему, но мне так не казалось ни во время просмотра, ни после него. О том, что сюжет не так-то прост, говорит нам его сложная структура, неоднозначность всех событий, в каждое из которых красно-черными лентами вплетаются "тихий" крик о помощи и "громкий", но пустой шепот.
Отдельно хочется сказать (соглашаясь с Машей), что красное на черном, да еще и под классическую музыку не оставляют равнодушным, ну это небольшое отступление в сторону...
Это кино насквозь пропитано пессимизмом, ну вспомните хотя бы слова Карин: "Сплошной обман все..." или идею о мимолетности счастья. Чувствуется в фильме и безысходность - постоянно идущие часы... Безумное тиканье, ход стрелок и течение ограниченного времени. Времени, которое можно было бы провести в счастье, которому в кино отпущено лишь мгновение из дневника Агнес.
Задевая струны души, фильм не то что не оставляет неравнодушным, но и пугает... Нет, я не стал бояться выходить из дома, или спать в темноте... Но незаметно меняет тебя так, что ты боишься... Боишься той пустоты, что рисует нам Бергман, боишься, что можешь стать таким же "крикливым" по отношению к своим близким.
Не делают картину теплее ни мужья сестер, ни даже священник. Все они похожи в своих неискренних чувствах. О них хотелось бы услышать ваши мнения, друзья. Священник-то видимо знает за какие грехи стоит просить прощения...
Фильм РАДУЕТ подбором актеров! Эти лица крупным планом, эти жесты, мимика... Актерская игра подкупает настолько, что я временами верил искренности! Ну и не буду скрывать, что мне хотелось верить во что-то хорошее, но...
Нельзя не остановить свой взгляд на Агнес и Анне. Нашлось место в картине их святой красоте... Два островка переживания, искренности, человечности... Две ДУШИ этого фильма... Анна - чужая служанка, со своей историей, о которой нам как-то и не рассказали, оказалась единственным искренне любящим и заботящимся человеком.
Не знаю как вас, но меня невероятно "взорвал" фильм. В каком плане - говорить не буду... Но, я думаю, что у каждого, кто не побоялся впустить в себя этот шедевр, что-то "щелкнуло" внутри, поменялось навсегда. Тепла вам, Друзья! Слушайте друг друга, берегите и не разменивайте себя, Человека, на мелочи! Спасибо за этот фильм, спасибо за эти мысли...
|
|
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 10:31 | Сообщение # 12 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| Доброе утро, дорогие мои мастера слова и ценители хорошего кино! Вы хотели вопросов? Они есть у меня
На сей раз хочу попросить вас объяснить смысл отдельных кадров, до к-ых мы в ходе пятничной дискуссии так и не добрались. Итак, что вы думаете …
… о кадре (1), с к-го фильм собственно начинается; … о кадре (2), к-ый мы видим в тот момент, когда служанка Анна произносит утреннюю молитву (12 минута)?
|
|
| |
Валентина_Нежумира | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 15:41 | Сообщение # 13 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 483
Статус: Offline
| Наконец я сюда добралась. И прежде чем сказать, что я думаю по поводу кадров из фильма, я хотела бы несколько слов сказать о фильме в целом.
Бесспорно, фильм многозначный. Что, кстати, очень радует, так как есть над чем подумать.
И сразу хотела бы обратить внимание на то, что всё то, что творится у тебя в душе после его просмотра, не передать словами. Очень пугает это безразличие со стороны сестёр по отношению к старшей сестре. Я даже, наверно, врагу бы не пожелала умереть вот так – в одиночестве.
Потому очень запомнился момент, когда уже умершая и вновь воскресшая Агнесс зовёт к себе сестёр по очереди. Она говорит им: «Побудь со мной, пока этот ужас не кончился. Вокруг меня пустота». Агнесс хотела, чтобы они согрели её и успокоили. Да, именно успокоили! Это значит, что её душа не нашла покоя, потому она просит у сестёр малейшего проявления любви и сострадания, чтобы навсегда уйти в мир иной. Но они чувствуют лишь отвращение и страх перед ней. «Я жива и не имею ничего общего с твоей смертью. Может, если бы я любила тебя. Но я не любила тебя», говорит Карин. Да, к сожалению, это не тот, случай, когда воспоминания об умершем человеке навсегда остаются в твоём сердце.
Немаловажную роль играет и символика цвета. У каждого цвета есть как положительное, так и отрицательное его значение. И в этом фильме оно явно не имеет ничего общего с весельем, радостью и любовью. На мой взгляд, красный цвет в фильме может иметь два значения.
Во-первых, красный – один из цветов, которые очень сильно влияют на наше сознание и восприятие. Потому он как бы усиливает наше напряжение при просмотре фильма, буквально заставляет нас погрузиться в него с головой.
Во-вторых, красный символизирует самих героев, их отношение друг к другу. Ведь красный цвет может означать раздражение, агрессию, беспокойство и нервное нарушение. И главные герои неоднократно это проявляли.
А теперь непосредственно о кадрах из фильма.
Что касается кадра №1, то мне кажется, это скульптура, изображающая одну из муз, так как один из главных атрибутов муз – лира. Музы, как известно, символизируют гармонию между внешним и внутренним, душой и телом. Но в кадре она представлена нам со спины, что, в свою очередь, может означать совершенно противоположное. Что, в принципе, мы и видим в фильме.
На счёт кадра №2, точно сказать не могу, но почему то, когда я смотрела фильм, мне сразу в голову пришла такая мысль, что Агнесс – дочь Анны. Тогда можно объяснить, почему Агнесс в детстве испытывала дефицит в любви якобы родной матери.
Очень интересно, что думают другие.
|
|
| |
Александр_Мирошниченко | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 15:51 | Сообщение # 14 |
Группа: Друзья
Сообщений: 133
Статус: Offline
| Первый кадр: навевает мысли о постороннем немом наблюдателе... Серая каменная скульптура женщины с лирой придает еще больше пессимизма картине. Ни у кого она со смертью не ассоциируется?
Второй кадр, лично мне очень интересен. Для чего была показана эта сцена? Это же ее дочка? Почему о ней ничего? Она умерла? И поэтому Анна с такой материнской заботой и теплом относится к Агнес? А может этот кадр- очередное подтверждение святости Анны и того, что она не растеряла человечности... Молится перед едой, просит за других... Вопросов кажется больше чем ответов.
Сообщение отредактировал Александр_Мирошниченко - Воскресенье, 24.02.2013, 15:57 |
|
| |
Валентина_Нежумира | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 16:12 | Сообщение # 15 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 483
Статус: Offline
| "Посторонний немой наблюдатель"... хм, это очень любопытно. Пожалуй тут я соглашусь. Создаётся такое впечатление, что в этом мире нет ничего святого и духовного, потому даже Боги молча просто наблюдают за всем происходящим. Будто дают понять, что им уже не помочь. А вот со смертью она у меня никак не ассоциируется.
На счёт этого, я тоже согласна с Сашей. Ведь возможен и такой вариант. У меня тоже была такая мысль, что у Анны когда-то была дочь, которую она потеряла. Потому она так привязалась к Агнесс.
|
|
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 16:22 | Сообщение # 16 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| 1. Валя, этот, как вы выразились, «посторонний наблюдатель», не только нам показан со спины и наблюдает за происходящим, но и …
2. Не забудьте, что после молитвы Анна …
|
|
| |
Александр_Мирошниченко | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 16:33 | Сообщение # 17 |
Группа: Друзья
Сообщений: 133
Статус: Offline
| Ваши комментарии крайне туманны, Александр Анатольевич...
После молитвы она ела яблоко? Так ведь?
|
|
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 16:38 | Сообщение # 18 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| Саша, помните Мюллера из «Семнадцати мгновений…»? Так вот, по его мнению, «правда – одна из форм полного тумана» Я же всего лишь хочу, чтобы Вы пришли к чему-то сами и вспоминали не только о том, что увидели, а как посекундно режиссёр показал завершение ею молитвы и все её последующие действия. Продолжаем?
|
|
| |
Валентина_Нежумира | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 16:41 | Сообщение # 19 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 483
Статус: Offline
| 1. Ну не знаю, может это ангел, о котором говорила Анна, когда молилась. Она благодарила Господа Бога за то, что его ангелы защищают её дитя.
2. После молитвы Анна встала и ушла, но в этот момент промелькнула маленькая детская кроватка.
|
|
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 16:48 | Сообщение # 20 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| 1. Вы оба, на мой взгляд, абсолютно верно определили это существо как Музу, олицетворяющую как гармонию, так и смерть в её нынешнем состоянии. И дело не только в том, что показана она была нам со спины, но и в том, что это скульптура, т.е. …
2. Да, она прошла мимо пустой (!) кроватки и провела рукой по детским пелёнкам …
|
|
| |
Александр_Мирошниченко | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 17:18 | Сообщение # 21 |
Группа: Друзья
Сообщений: 133
Статус: Offline
| Бездушный камень... Как и большинство героев... Мне кажется она неплохо олицетворяет еще и их.
Вот-вот... Пустой кроватки... То есть, потеряв ребенка, она перенесла всю свою любовь на другого человека... Мне так это видится пока.
|
|
| |
Валентина_Нежумира | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 18:00 | Сообщение # 22 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 483
Статус: Offline
| Саша, ты в чём-то прав. И если вернуться к Музе, то мы видим, что Муза – скульптура. А скульптура в свою очередь высечена из камня. Потому можно утверждать, что Муза (!) сделана из камня. Она безмолвна, мертва. Всё это говорит о том, что все чувства, которые символизирует Муза, умерли. В этом доме нет ни любви, ни радости, нет ничего.
Ну хорошо, есть детская кроватка, пелёнки. Всё это говорит о том, что у Анны был ребёнок. Но тогда где он? Что с ним случилось?
|
|
| |
Александр_Мирошниченко | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 18:31 | Сообщение # 23 |
Группа: Друзья
Сообщений: 133
Статус: Offline
| Да, Валь, по первому кадру абсолютно солидарен с тобой.
Вероятно ребенок умер... Ведь нам показали фотографию, где она с девочкой. Значит идею о том, что ребенка никакого не было можно смело отметать. Так?
|
|
| |
Валентина_Нежумира | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 22:02 | Сообщение # 24 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 483
Статус: Offline
| Да, ребёнок точно был. Саша, ты абсолютно был прав, когда сказал, что "потеряв ребенка, она перенесла всю свою любовь на другого человека". Агнес была совершенно одна, несмотря на наличие семьи. Анна всё это видела, потому её материнское чувство не позволило оставить ребёнка в одиночестве. Она заменила ей настоящую мать и дала то, чего ей так не хватало.
У меня вот тоже есть один вопрос. Объясните мне, пожалуйста, реакцию священника. Сначала, когда он только вошёл, у него на лице было явное отвращение, но в конце молитвы он даже прослезился. Так вот, как это можно объяснить? Что это было? Мимолётное проявление сочувствия к покойной или всё это было просто иллюзией, было всё наиграно?
|
|
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 24.02.2013, 22:19 | Сообщение # 25 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| Осталось только напомнить точный текст утренней молитвы, с к-ой Анна обращалась к Богу:
«Спасибо Тебе, Господи, за то, что позволил мне проснуться здоровой и полной надежд, очнуться ото сна, в котором Ты хранил и оберегал меня. Я молю Тебя, Господи, сегодня и каждый день, чтобы Ты позволил своим ангелам защитить мою маленькую девочку, - именно в этот момент мы видим кадр, к-ый я привёл выше, - которую благодаря мудрости своей Ты ещё не забрал. Аминь!»
Далее она задувает свечу и откусывает ярко-красное яблоко…
Что до Вашего вопроса, то его мы вскользь на дискуссии затрагивали. От сочувствия ли прослезился он? Нееет. Для него, как, впрочем, и остальных всё гораздо хуже…
|
|
| |
|