В этой ленте польский режиссёр Кшиштоф Кесьлёвский как бы отрёкся от прежней художественной манеры, которая была доведена до сомнамбулической изощрённости в картине «Три цвета: синий». Возможно, что фильм, открывший его новый киноцикл, поневоле производил впечатление искусственного опуса, чисто лабораторного опыта, так как впервые в карьере Кесьлёвского был полностью снят за границей, во Франции, и отражал не столько чуждую, а скорее всего — незнакомую реальность. Даже несмотря на то, что герои этого автора (нельзя не упомянуть и второго сценариста — Кшиштофа Песевича, долголетнего соратника Кшиштофа Кесьлёвского, которого он в титрах, вопреки алфавиту, предпочитал ставить на первое место) и их современные житейские проблемы могут показаться нам общечеловеческими. Но будто приоткрывая завесу над творческими тайнами, постановщик не без лукавства дал возможность понять, что репродуктивные функции человека за пределами привычной среды обитания (не будем употреблять громкое слово «родина»), как и у многих животных в зоопарках, словно атрофируются.

Вот и персонаж ленты «Три цвета: белый», поляк Кароль, парикмахер, который женился на встреченной им в Будапеште юной француженке Доминик, обладательнице почти античной головки и утончённых черт лица, уже не в состоянии, находясь в Париже, ни выучить толком французский язык, ни сексуально удовлетворить свою молодую супругу, хотя в Польше-то она не была разочарована. Анекдотична встреча Кароля с соотечественником в парижском метро, который предлагает заработать на том, что надо убить какого-то недовольного жизнью субъекта (почти сразу можно догадаться, что он имеет в виду самого себя). Ещё более комичен случай переправки Кароля, оставшегося без паспорта и денег, на его «родину-уродину»… в чемодане, который был помещён в багажный отсек самолёта. И столь «ценный» груз весом 85 килограммов, разумеется, украли предприимчивые работники варшавского аэропорта, выбросив, в конце концов, незадачливого путешественника на свалку (нет ли здесь намеренной аллюзии на финал вайдовского «Пепла и алмаза»?!), которую избитый герой приветствует со словами «Ну, вот и дома!». Однако его авантюрные перипетии только начинаются…

Создаётся впечатление, что вторая картина из цикла «Три цвета» намеренно не выстроена, более того — безалаберна и стихийна, как «загадочная славянская душа», которая привыкла во всём полагаться на авось. Ригорически мыслящий режиссёр снял, возможно, самый беспечный фильм, действительно напоминающий анекдот, причём в пушкинско-гоголевской традиции. Кароль, который скупает земельные участки, а затем решает ради понта оставить всё наследство Доминик, инсценировав свои торжественные похороны — в этом на самом деле есть что-то хлестаковско-чичиковское.

Кстати, появляющийся в роли его брата актёр Ежи Штур, который неоднократно играл «распорядителей бала» и прочих симпатичных прохиндеев, должен вызвать в памяти внимательных зрителей почти фарсовую последнюю новеллу «Декалога», предыдущего «сериала» Кшиштофа Кесьлёвского. Исходная притча о необходимости равенства между людьми (ведь «Три цвета: белый» соответствует понятию égalité) обретает черты трагикомедии, саркастичной истории человека, который теряется в цивилизованном западном мире, но чувствует себя как рыба в воде в мутной постсоциалистической действительности, приспосабливаясь к любым неблагоприятным условиям.

Но всё же Кесьлёвский не был бы Кесьлёвским, если бы и этот сатирический набросок нравов (а чаще всего именно так и воспринимали «Белый» — с вежливым недоумением по поводу его юродивости и истинно славянского куража, вручив в качестве отступного приз за режиссуру на кинофестивале в Берлине, где постановщик явно рассчитывал на восточноевропейское понимание и ещё одну главную премию, как и в Венеции) не вывернул наизнанку в самом финале. И парадоксально превратил своё произведение в щемящий рассказ о том, что и западный славянин мужского пола тоже не представляет чувства любви без жалости и сострадания.

В бедах героя повинен не социальный, национальный, культурный и цивилизационный мезальянс, извечный конфликт Востока и Запада. Кароля гораздо сильнее угнетает ощущение психологического неравенства — ведь свободная и активная француженка сама-то никогда не пожалеет и другому ни за что не позволит проявить к ней жалость. Поплакав на ложных похоронах, тем более — оказавшись за решёткой, Доминик представляется уже ближе и роднее непутёвому Каролю, который лишился бесчестного богатства, так и не сбежал в Гонконг, но впервые по-настоящему счастлив, когда с обильными слезами на глазах разглядывает в театральный бинокль свою бывшую жену в тюремном окошке. Теперь они, наконец-то, равны — видимы и несвободны!

Сергей Кудрявцев
http://www.kinopoisk.ru/level/3/review/947551/

Во второй части «Триколора» Кесьлевский отказался от «академического стиля» и почти оперной условности, сняв авантюрную трагикомедию с очевидным социальным подтекстом. Не исключено, что таким образом он попытался оспорить собственное признание в том, что якобы не умеет снимать интригующие истории. Во всяком случае, сюжетных поворотов и анекдотических ситуаций «Белого» хватило бы еще на три картины.

Кароль, молодой парикмахер из Польши, женится на обворожительной француженке Доминик и переезжает к ней в Париж на ПМЖ. Но во французской столице его начинает преследовать череда неудач, причем как на профессиональной стезе, так и на личном — сексуальном — фронте. Молодой поляк не может должным образом удовлетворить свою прекрасную «лавочницу». Не находя объяснений постельным фиаско, мужчина в самом расцвете сил впадает в меланхолию и депрессию.

Не желая иметь мужа-импотента, Доминик подает на развод, а когда супруг пытается с ней помириться, она поджигает салон и именно его обвиняет в пожаре. Без гроша в кармане он отправляется домой в Варшаву, спрятавшись в багажном отделении. На родине первыми поляками, с которыми он сталкивается лицом к лицу, становятся багажные воры. «Ну вот я и дома!» — радостно заключает избитый ими возвращенец.

Прозрачная метафора выглядит вполне актуально: выходец из Восточной Европы оказывается не у дел в чуждом ему Западном мире, но зато чувствует себя как рыба в воде в мире родного постсоциалистического абсурда. Счастье и уверенность в себе возвращаются к Каролю только тогда, когда он заманивает свою алчную супругу в искусно расставленную ловушку.

До какого-то момента картина напоминает социально-озабоченное кино «морального беспокойства», которому Кесьлевский отдал лучшие годы в родной прокоммунистической Польше. После «Декалога» и «Синего» такое кино было несколько странно ожидать от «интернационального метафизика» и «мага визуальной символики», казалось, уже давно переместившегося в сферу иного кинематографического мышления. Однако сквозь сатирические приколы фильма проглядывает внесоциальная идея об искушении и обмане, которая придает истории принципиально иной, метафорический, объем.

Кесьлевский стал единственным польским режиссером 1990-х годов, сумевшим преодолеть границы восточноевропейской ментальности и осмыслить особенности не столько текущего момента, сколько «перипетий бытия». В «Белом», в трагикомическом сюжете о вожделенной и недоступной Европе, ущербное польское самосознание, долгое время искусственно лишенное свободы высокого полета, оказалось на самом деле ничуть не ограниченней «раскрепощенного западного», на исподнем которого всегда можно обнаружить ценник о текущей стоимости этой самой свободы.

http://sqd.ru/movies/comedy/trois_coulers_blanc

Гангстерский боевик по-польски – пистолеты, которые никого не убивают, мутные финансовые махинации, черный-черный юмор, тщательно спланированная месть, не доведенная до конца, и сентиментальная любовь к бывшей жене Доминик (красавице-блондинке Жюли Дельпи), которая развелась с главным героем Каролом Каролом (потрясающая актерская работа Збигнева Замаховски) из-за его импотенции.

Это вторая часть трилогии одного из самых сильных европейских режиссеров Кшиштофа Кислевского.

Таинственная душа Карола полна противоречивых чувств. Он любит свою cтерву-жену, как ангела, но он так заворожен ее силой и эгоизмом, так же как и силой и эгоизмом самого Парижа, что его личность совершенно размывается – и жене в конце концоа становится очень легко забрать себе при разводе совместно нажитый салон красоты. Да, Карол – парикмахер! А что, нормальная человеческая профессия.

Его бесприютность, однако, мгновенно исчезает, когда он приезжает в Польшу из Парижа, домой – в чемодане. Родина встречает его неприветливо, но все правильно – так и должно быть, чего еще от нее ожидать? Разве любят за доброту? Жестокость вызывает любовь еще чаще, чем доброта.

Карол не только начинает учить французский и делать деньги, пользуясь запутанными схемами, действующими только в таких вот развалившихся коммунистических государствах. Он становится другим человеком, сильным и беспощадным, и прежде всего, к своей бывшей жене. Он придумывает изощренный способ мести – и руки у него опускаются только когда он смотрит в театральный бинокль на ее прекрасное лицо за решеткой тюрьмы.

Это смешно и грустно. Все эти люди в чемоданах, горестно вздыхающие парикмахеры с пистолетами в карманах – очень напоминают Кустурицу, у них с Кислевским тут общее чувство юмора и чувство трагического.

В трагическом много комического, как оказывается – в варшавском метро Карол знакомится с успешным бизнесменом Миколаем, мечтающим покончить с собой. Но самому это сделать страшно, так что Карол соглашается ему помочь. Исход истории не так важен, как сама ситуация – что может быть смешнее самоубийцы, которого умирание пугает больше, чем сама смерть?

Белый – цвет, в котором сочетаются все цвета, цвет объединения, катарсиса, взаимопроникновения. Слезы и улыбка, месть и любовь – все смешивается в голове бедного Карола, который только так и может быть счастливым. Белый снег, белое небо, белый ореал пушистых волос вокруг головы жены – все уходит в молочный туман чувств и эмоций. Долой здравый смысл, хотя бы иногда!

Кислевского наградили за эту работу Серебряным Медведем на Берлинском кинофестивале. Он сделал еще один фильм, который оставляет много пространства для размышлений – герои и сами не знают толком, что, а тем более, почему именно это с ними происходит. Это свобода – и получается, что каждый смотрит свой собственный фильм.

http://tv.akado.ru/programs/trzy_kolory_bialy.html

Перед вами второй кинофильм трилогии Кшиштофа Кеслёвского - «Три цвета: Белый». Этот цвет, цвет облаков, снега и чистоты, находящийся ровно посередине на французском триколоре, символизирует равенство. Итак, у польского парикмахера Кароля горе – жена-француженка Доминик подает на развод, и суд подтверждает ее иск и расторгает брак на основании сексуальной неудовлетворенности женщины. Кароль все так же любит свою уже бывшую жену и, в прямом смысле этих слов, не может без нее жить. Ведь после развода он остается один на парижских улицах, без денег, без паспорта. Как раз в это время совершенно случайно происходит встреча Кароля с человеком, который довольно сильно поменяет его жизнь.

Этот человек откроет ему новые понятия о счастье и достатке, расскажет о своей судьбе, переосмыслив параллельно и судьбу Кароля. Так они вместе, перешагивая через череду забавных и не очень приключений, возвратятся на родину, в Польшу, начнут совместный бизнес и потихоньку вольются в криминал. И между этим мы замечаем сильное изменение внутри Кароля, он превращается из застенчивого, несуразного, маленького человека в настоящего, уверенного в себе, волевого предпринимателя. Так изменится бывшему парикмахеру помогает ничто иное, как жажда мести. Он всего лишь хочет доказать бывшей жене свою состоятельность, показать, что еще на многое способен. Но месть эта не жестока, не черства, а наоборот – очень нежная, теплая, даже чистая. Потому что Кароль все так же любит Доминик, считая эту женщину самой красивой, самой светлой, самой лучшей. Он стремится к ней, не замечая пред собой никаких преград – ни классовых барьеров, ни расстояний и границ, ни законов.

Но месть, на то так и называется, что предполагает собой конечную перемену мест между ее участниками. В результате так и получается – теперь уже Доминик оказывается в роли догоняющей и стремящейся к мужу. А потом и становится оскорбленной судом, как когда-то Кароль на бракоразводном процессе. Но это уже, так сказать, результат жизни по принципу «в наше время можно купить все» и некий побочный эффект мести, которому, конечно же, Кароль нисколько не рад. Но и сильно он не переживает по этому поводу, ведь на своем примере он знает - настоящую любовь, которая и родилась у них после стольких переживаний и событий, невозможно разрушить ничем. И пускай текут слезы по лицу, становится ясно, что все еще будет хорошо. Надо только подождать. Надо только поверить.

В результате мы имеем безумно ироничный и, в то же время, трагичный кинофильм, не похожий ни на какой другой. Он расскажет не только о поверхностных вещах, но и заставит окунуться поглубже – в омут проблематики различных жизненных устоев: европейского и постсоциалистического. И между всем этим, во все времена, было, есть и будет лишь одно чувство, что по-настоящему и по-честному может дать человеку узнать о равенстве, - это любовь! Ведь только под ее волшебным действием можно отбросить весь мир, все условности, и не заботиться о том, что твой лиризм сопровождают грязные постулаты секса и денег, а твоя нежность сочетается с жесткой и неприемлемой насмешкой. И, наконец, только любовь способна перевернуть человека, преобразить его, но обязательно не исковеркав, а лишь улучшив, подарив что-то новое, истинное, она сможет помочь человеку в любой ситуации, какой бы сложной та не была, протечет сквозь время, пространство, и разольется в своем устье в виде безграничного счастья, и только это будет наградой и смыслом всего существования.

http://akmpuca-ru.livejournal.com/40531.html

Это должна была быть комедия, хотя подозреваю, что и не очень смешная.
К. Кеслевский

«Белый» — последний «польский» фильм Кшиштофа Кеслевского и, пожалуй, самая неожиданная картина классика. Кеслевский всегда представлялся каким угодно — сочувствующим, печальным, глубоким, пронзительным — но только не иронизирующим и не подтрунивающим над своими героями. Все это отчасти верно, если бы не существовало десятой, заключительной, новеллы «Декалога», с которой во многом очень сильно перекликается второй фильм «цветной» трилогии. Другой фильм Кеслевского, с которым хочется повязать «Белый» это первая, после переезда во Францию, картина «Двойная жизнь Вероники», где он будто скорбит о родине, проецируя горькую судьбу польской героини на судьбу целой страны, в отличие от куда более оптимистичной развязки для французской героини.

Здесь, как не сложно догадаться, снова фигурируют две знаковые для режиссера страны. Герой Кароль Кароль женат на прекрасной француженке. Когда-то он был талантливым и успешным польским парикмахером, который на одном из конкурсов познакомился с ангелоподобной Доминик. После свадьбы и переезда на Запад у бедолаги Кароля обнаруживается весьма странный, с патриотическим привкусом, недуг: потенция, как творческая, так и сексуальная, его за пределами Польши полностью покидает. И если с первой Доминик еще может мириться, то вторую молодая женщина переносит куда хуже и подает на развод. Не в состоянии связать и двух слов по-французски, Кароль, разразившись гневной тирадой о сомнительности принципа равенства (который на флаге Франции как раз и символизирует белый цвет), суд проигрывает.

Оказавшегося с двумя франками в кармане и без паспорта Кароля с горем пополам и с помощью таинственного соотечественника в чемодане переправляют-таки домой, где он вынашивает хитроумный план мести изменнице-жене и записывается в бизнесмены в стиле 90-ых. И (о чудо!) на Родине у него все больше чем получается — деньги липнут к рукам, его парикмахерский талант востребован и опять появляется вкус к жизни. Польша начала 90-ых постает довольно неприглядной для жизни страной. С единственной ремаркой: невозможной для западного жителя. Страна, где все можно купить и где обычные законы иногда не действуют. Особенно иронично смотрится эпизод с покупкой трупа, который любезно предоставляют русские коллеги. Белый цвет, к примеру, встречает Кароля в первом кадре пребывания на Родине. Только то, что кажется чистым и светлым оказывается, на самом деле, городской свалкой, куда предприимчивые работники аэропорта притащили «одолженные» чемоданы пассажиров. Усмехается режиссер над символикой цвета в моменте, когда от стереотипно кажущихся символами мира и чистоты голубей на беднягу Кароля прямо на лестнице в дом правосудия (и декларированного равноправия) попадает белое вещество, явно не пахнущее ничем хорошим. Сам режиссер признается, что поднимаемая проблема равенства ставится у него не в политическом и не в социальном контексте (где Европа, с оговорками, добилась успехов), а в контексте общечеловеческом. Каждый не хочет быть равным, а только стать равнее, лучше других. Наибольший гуманист европейского кино конца ХХ столетия, оказывается, может и с легким укором посмотреть на своих героев и даже подтрунивать над ними. С другой стороны, сложно найти еще много фильмов, лучше открывающих тайну «загадочной славянской души».

Несомненным достоинством картины есть ее актерский состав, который очень показателен. Збигнев Замаховский, исполнивший роль двойного Кароля (французского и польского) уже ранее играл у Кшиштофа в монументальном «Декалоге». Его появление было в самом веселом и жизнеутверждающем, десятом, эпизоде. Там Збигнев играл предприимчивого музыканта, оказавшегося так же неожиданно, как и здесь, обладателем большого богатства. А роль его брата исполнил не кто иной как Ежи Штур, сыгравший… родного брата Кароля в «Белом». Последнего можно с полной уверенностью назвать любимым актером режиссера — в их общей фильмографии целых пять (формально шесть) фильмов. Интеллигентная и мягкая манера игры Ежи как нельзя лучше подходила режиссерскому стилю Кеслевского на всех этапах его творческого полета. Сразу вспоминается великолепный образ, созданный актером в раннем и во многом автобиографичном, а также обласканным жюри ММКФ «Кинолюбителе». Есть что-то ностальгическое в подборе других актеров, ведь в одном эпизоде с покупкой дома за городом в кадре ненадолго появляется пан Стась — очень трогательный второстепенный персонаж все того же «Кинолюбителя». Француженка Жюли Дельпи в немного отстраненной манере исполняет свою роль, и это выгодно контрастирует с эмоциональными польскими актерами. Интересно, что в конце фильма она попадет в ту же ситуацию, в которой оказался Кароль в суде — только сейчас ей представитель власти говорят по-польски, а она ни слова не понимает и растерянно смотрит по сторонам. История закольцовывается, тем самым обретая, несмотря на свою трагикомическую форму, дополнительную глубину. Ведь непонятым и менее равным в окружающем мире может оказаться каждый, все зависит только от сложившейся ситуации.

Еще во времена «Декалога» пан Кшиштоф полюбил прием, которым связывал отдельные истории общим персонажем (там в каждой новелле был паренек на велосипеде, бесстрастно наблюдавший за ключевыми эпизодами истории). Есть такой эпизод и в «Белом», когда в него вторгается Жюльет Бинош из «Синего» — зеркальный эпизод есть, кстати, и в первом фильме трилогии. А вот с «Красным» (помимо его концовки, объединяющей все эпизоды трехъярусной истории) существует связь только на уровне сценария. В самом начале «Красного» в телефонном разговоре девушке сообщают о неприятной истории с угоном машины в Польше. А также о том, что какой-то добрый парень приютил неудачливых путешественников в помещении своего офиса. Этим добрым парнем как раз и был Кароль Кароль. И такой эпизод есть в сценарии «Белого». Но, к сожалению, этот эпизод в фильм так и не вошел.

Кажется, режиссер намеренно отошел от своего ювелирного стиля, идеально отточенного в «Синем» и снова опробованного в «Красном» — фильмов традиционно считающихся лучшими эпизодами трилогии. И, похоже, ничуть об этом не жалеет. Не просто так ведь действие каждого фильма, как и его съемки, происходит в разных странах — Франции, Польше и Швейцарии. Непохожесть фильмов друг на друга можно попытаться сравнить с психологическим портретом каждой страны. И если Франция у нас страна искусств, кабаре и любви, а Швейцария из «Красного» — страна права, спокойной старости и одиночества, то Польша — во-первых, родная для ее героя, и хоть немного расхлябанная и неблагонадежная, но жизнь там бьет ключом, и главное ее богатство — люди. Искренние, умеющие дружить до последнего выстрела, любить до последнего вздоха, пить до валяния на льду, а смеяться и петь песни — во все горло. Неиспорченных еще европейским прагматизмом, и, с истинно славянской беззаботностью, способных воспринимать как любую удачу, так и горькую досаду.

Таков и этот фильм — на первый взгляд, он кажется немного не соответствующим общему контексту и стилистике трилогии. Это, наверное, и стало причиной того, что на Берлинском фестивале «Белый» получил всего один приз (Серебряный Медведь за режиссуру) — в отличие от обласканного солнцем Венеции «Синего» и отмеченного ворохом разнообразных номинаций «Красного». Даже «восточная» тематика, традиционно хорошо приветствующаяся в Берлине, не перевесила завышенные и, пожалуй, некорректные, ожидания фестивальной публики.

Даже работа композитора, и та здесь была как будто намеренно упрощена, и вместо пробирающих этюдов Прейснера и мелодий мистифицированного Ван Буденмайера у нас только Кароль затягивает народную песню, используя вместо губной гармошки свой рабочий инструмент — расческу. Получается весьма оригинально, запоминающее, а главное, вписывается в концепцию «неидеальности» фильма.

С другой стороны, это, несмотря на веселую форму, пожалуй, самый личный фильм в карьере Кшиштофа Кеслевского (после, возможно, «Кинолюбителя»). Уехав во Францию, сменив язык героев своих фильмов и национальность актеров, в душе он остался все тем же Кшиштофом из города Лодзи. Начав как талантливый документалист, сопротивлявшийся всей своей сутью причудам социализма в отношении людей искусства, сменив прямой и неприкрытый документализм своего кино на иносказательную художественность, которая, в конце концов, привела его в куда более свободную для реализации творчества Францию, где и получил мировое признание. Но даже это не изменило его сути и поисков «его» неидеальной Польши. Вот такая она, загадочная славянская душа гения, жившего совсем рядом по соседству с нами.

мнение посетителя сайта http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/18347/ord/rating/#list

Древние богини человеческих судеб старухи Мойры всё плетут и плетут свои нити… Их воображение порой безгранично и они вершат людские судьбы с удивительной фантазией. А старуха в белом костюме обладает кроме всего прочего и своеобразнным чувством юмора. Узор, созданный ей, отличает особая легкость, красота и чистота, как кружево, сплетенное искусной мастерицей-белошвейкой…

В ее руках сейчас нить жизни маленького человека. Это скромный, застенчивый, невзрачного вида дядька, поляк, парикмахер, Кароль Кароль. В самом начале фильма мы видим его стоящим перед входом в Парижский дворец Правосудия. Ему предстоит пройти далеко не самую приятную процедуру: развод. Злодейка — судьба сделала всё для того, чтобы его красавица-жена Доминик его разлюбила. При чём не просто разлюбила, а полностью разочаровалась в нем, как в личности, воспылала к нему самым что ни на есть презрением, как к любовнику, и возненавидела, как мужчину. И что бедняге остается? Он прошел через это судебное заседание и прилюдное унижение. Бывшая жена наговорила ему кучу гадостей, оскорблений и поставила на нем жирный крест. В придачу к этому на него свалились и другие неприятности: в чужой стране Кароль потерял паспорт, у него нет денег на билет, полиция ищет его…

Но он-то по-прежнему жив. И по-прежнему любит ее. Самую красивую, самую нежную, единственную желанную женщину. И он вспоминает, как прекрасна была она в день их бракосочетания в белоснежном платье и воздушной фате, как невеста кружилась, смеясь, в вихре танца, как удивительна была ее улыбка, какими прекрасными волнами вились ее белокурые волосы…

Он любит ее! Любит по-прежнему! Иного смысла, чем жить ради нее, он не видит. И Кароль прекрасно понимает, что такой, какой он есть сейчас, он ее недостоин. Он слишком жалок, слишком мелок, чтобы Доминик могла снова полюбить его, слишком неудачлив, чтоб его можно было уважать, слишком беден, чтобы он мог содержать ее… Но он должен вернуть ее Любовь. Должен! Должен заставить ее посмотреть на него другими глазами, должен вновь обрести ее уважение, вновь завладеть всеми ее чувствами и мыслями!

Эта чистая светлая мысль «Я должен вернуть ее любовь!», обретшая суть главной идеи, стала двигателем всей его дальнейшей жизни. Маленький человек оказывается способен на большие дела! Ради своей единственной любви Кароль оказывается способным на криминальные аферы, на самые сумасшедшие выдумки, на довольно жесткие поступки… Порой оказываясь в нелепых и неприятных ситуациях, он выходит сухим из воды и в результате оказывается победителем.

Зритель наблюдает его превращение: удивительным образом маленький, жалкий, нелепый и смешной дядька становится раскрепощенным, уверенным в себе человеком, даже зрительно он становится выше и стройнее, порой в его глазах пляшут веселые чертенята, его речь обретает интонации по-настоящему сильного мужчины.

Странный жизненный танец, который он долгое время танцует в одиночку, ради того, чтобы хоть на мгновение приблизиться к НЕЙ, благодаря его выдумке, его невероятной фантазии, превращается в Белый танец. И теперь уже не он бегает за девушкой, а девушка за ним. И всё правильно: в белом танце дамы приглашают кавалеров, а не наоборот. Наш герой смог так заинтересовать свою возлюбленную вновь, так ошеломить ее и настолько поразить ее воображение, что теперь она сама ищет встречи с ним…

Чистота идеи этого фильма — очень хороша! А еще прекрасней те изменения, которые происходят с главным героем, развитие его личности, превращение его из гадкого утенка в красивого белого лебедя!

Белокурая красавица, белые цветы, белое платье невесты, белая фата, белый снег, белые узорчатые шторы, белый свет в окне…

Не случайно ведь основным цветовым акцентом фильма явился Белый.

Ведь именно он остается незыблемым символом света и чистоты помыслов в христианской вере. И ангелы на небесах — тоже ведь в белых одеждах. Белый не имеет в Христианстве ни одного отрицательного значения, даже белый саван означает переход в иной, «лучший» мир, очищение, освобождение от грехов, и только в этом состоит его «траурность».

Здесь мы тоже наблюдаем переход из одной ипостаси в иную, с одной ступени на другую… А присутствие «смерти» и «воскрешения», как определенного этапа в жизни мужчины и женщины, становится основой в их сближении.

Бабка белая Мойра, наблюдая за Каролем и Доминик, вновь переплела две ниточки вместе. И две человеческие жизни опять слились в одну…

Как это ни странно, но я именно таким образом увидела белый цвет, пролившийся на меня с экрана. А никак не то пресловутое революционное «равенство», предложенное переосмыслить зрителю.

10 из 10
мнение посетителя сайта http://www.kinopoisk.ru/level/1/film/18347/ord/rating/#list

По задумке Кшиштофа Кесьлёвского «Белый» - это фильм о равенстве. В специфическом ракурсе. Я поняла это так – человек униженный пытается выровнять себя в глазах любимого существа. Тогда предполагается, что два любящих друг друга человека смогут быть счастливы. Из следующей части трилогии мы узнаём, что всё случилось хорошо. Но сам фильм «Три цвета: Белый» обрывается неоднозначно.

Главный герой - Кароль. Его чудесно сыграл Збигнев Замаховски. Образ вышел прекрасный по своей сложности. С одной стороны он безотказно и беззаветно любит, он трогателен в своих чувствах, даже порой наивен, как ребёнок, и кажется, беззащитен. А с другой стороны, он сильный и хитрый. И как ловко и изобретательно он находит способ добыть денег, поднять свой социальный статус, заставить любимую, но непреклонную женщину из другой страны приехать к нему. В нём чувствуется сталь, когда он принимает решения. Вероятно, именно такого Кароля полюбила Доминик (Жюли Дельпи), когда он делал победную стрижку на конкурсе в Будапеште, уверенно орудуя ножницами. Тогда ей показалось, что этот маленький мужчина, похожий чем-то на Наполеона, будет таким же восхитительным и в постели, что с ним она будет как за каменной стеной. Но, увы, Доминик слишком высоко подняла планку, ослеплённая успехом Кароля на конкурсе парикмахеров.

В начале фильма мы застаём главного героя раздавленным и униженным. Мы видим его во французском суде, там он – поляк, не говорящий по-французски – пытается объяснить что-то очень интимное и болезненное. Почему он ни разу не смог удовлетворить свою жену? Он импотент? Нет же. Он хочет, но что-то мешает. Вот был один вечер, он почти смог, не хватило самую малость. «Но вы подтвердили ваш брак тем вечером?» - спрашивает судья. И Кароль говорит: «Нет». «Вы любите своего мужа?» - обращается судья к Доминик. «Раньше любила», - отвечает она. «А теперь?» - «Нет». Короткие хлёсткие слова отрицания обрушиваются на Кароля со всех сторон. У него нет ни денег, ни документов (он потерял паспорт) – ни-че-го.

С белого чистого листа, с белого снега в родной Польше начинается история восхождения. Он непременного должен дотянуться до планки, сравняться с Доминик. Мы видим каждый шаг Кароля. Вот он спасает жизнь человеку - и это раз, вот он становится богатым и уже крепко стоит на ногах – это два. Нам кажется, что третий шаг последний. Потому что вот Доминик лежит на кровати после первой в их жизни ночи любви, улыбается во сне. Она принадлежит ему, а он ей. Что ещё нужно? Но нет. Чтобы окончательно достигнуть равенства, Каролю нужно уравновесить прошлое унижение. И только когда он видит Доминик за решёткой, молящую о том, чтобы он ей помог выбраться и снова взял её в жёны, вот тогда Кароль плачет от счастья. Да, я уверена, что это слёзы счастья, хотя есть там и боль, и раскаяние, и облегчение. Здесь много оттенков и вариантов. Так же, как и много вариантов развития сюжета после финальных титров. Пожалуй, даже эта самая неоднозначная концовка фильма из всей трилогии. Как будто в пишущую машинку вставили абсолютно чистый белый лист бумаги и не на что опереться, чтобы этот лист заполнить. Могу сказать за себя – я бы заполнила этот лист прощением, нежностью, любовью, благородством и настоящим заслуженным счастьем.

мнение посетителя сайта http://www.afisha.ru/personalpage/371167/review/250667/

Вторая - трагикомическая - часть трилогии Кшиштофа Кесьлёвского. Она столь же притчеобразна, как и первая, только на сей раз режиссер размышляет о равенстве, то есть о явлении в человеческом мире невозможном. Иное дело, что при определенных условиях неудачник может возвыситься. Ирония в том, что неудачники из мира рухнувшего социализма, выбираясь на Запад, чаще всего становятся там настоящими отщепенцами. А что если побитый судьбой отщепенец возвратится домой и попробует жить сначала?

Это и происходит с молодым поляком-парикмахером, почти окончательно потерявшим себя в Париже, где от него избавляется даже трепетно любимая им жена. Случайная встреча с богатым, но утратившим радость жизни земляком, блистательно осуществленная гибельная авантюра возвращения домой зайцем в чемодане, накопление первоначального капитала уже на родине, фиктивная смерть и столь же фиктивные собственные похороны, - все это проходит за полтора часа перед нашими глазами, и все это делается ради любви, во имя любви, в которой тоже никогда не бывает равенства. Герой выигрывает любовь, возвращает жену, но...

- Теперь они столь же не равны, и лидирует он? - спрашивает сам себя за пять минут до финальной сцены зритель.

- Так ли это? - сомневается режиссер, последними кадрами ставя многоточие. - Женщина в любви лишь внешне - цель, истинно же скажу вам, хоть цель и оправдывает средства, - в современном мире женщина всегда охотник, а жертва - мужчина, даже богатый, даже преуспевающий, даже с оружием в руках...

Блистательная философская трагикомедия гениального и безвременно ушедшего из жизни классика европейского кино.

Рецензия: Виктор Распопин
http://kino.websib.ru/article.htm?no=356

http://klub-nostalgia.ucoz.com/publ/1-1-0-13