В данном случае снова имеет место несовпадение сути с названием. Применяемое вне пределов Японии "Империя страсти" скорее уж уместно для того, что именуется "Империей чувств" (но не наоборот). Японское "Призраки…" тоже не тово. Призрак в наличие. А любовь… Так - "отношения" разве что.

Вполне понятно отчего фильм обсуждали гораздо тише и реже, нежели "Корриду любви". Ждали, стало быть, в том же духе, а то и покруче. А тут тотальный откат по всем фронтам - в сторону традиционного, привычного кино, как японского, так и европейского. От первого - перманентные дожди, хохот невпопад, добывание хлеба в поте лица, местный сумасшедший… От второго - занудливая форма занудливого детектива с нелепым, неуклюжим сыщиком.

Хотя начинается вполне в духе… Дама на 20 лет старше, трах под вопли оставленного без присмотра ребенка (орет и орет, всю зрительскую душу вымотал). Пошли базары о лобковой растительности - из-за нее, собственно, и возникла проблема. Бритва в первом акте. Все чин чином.

А потом - бац! - "Леди Макбет Мценского уезда". Без бритвы. Ну, с небольшими вариациями "Леди Макбет…". Типа, тайное становится явным и нужно совершать очередное преступление, грех растет в прогрессии и пр. И призрак убиенного, но все еще, мол, любящего мужа. Мерзкие фильмы снимает Осима. Поминутно на часы смотришь - когда же все эти перверзии закончатся?

Для того, чтобы узреть преданную любовь японского режиссера к фильмам великого Бунюэля, вовсе не нужно было ждать, когда, восемь лет спустя, он пригласит друзей и коллег последнего к работе над проектом "Макс, любовь моя". Здесь он вполне самостоятельно, а главное - точно сумел воссоздать жуткую атмосферу появления бунюэлевских призраков и невесть откуда взявшихся обитателей прошлых эпох ("Млечный путь", "Скромное обаяние буржуазии", "Призрак свободы") - жуткую, но со временем входящую в привычку и даже перерастающую в, так сказать, конструктивное общение персонажей. Разумеется, в Японии есть своя традиция призраковедения - можно вспомнить хотя бы привидение-свидетеля из "Расемона" (1950) А.Куросавы. Но в данном случае имеется еще и крупный план протыкаемых чем-то вроде палочек для еды глаз - столь же малообъяснимый и мало полезный для сюжета, как и знаменитый кадр из "Андалузского пса".

Япония - очень консервативная страна, каким бы странным это утверждение не казалось, зная ее сегодняшнюю прыть. Тот же Куросава регулярно жаловался, что ему не дают снимать проекты о современной жизни, и спустя 30 лет верной службы во славу японского кино, ему пришлось работать где угодно, но не дома. Это произошло в начале 70-х.

Осима, хотя и перенес действие своего очередного проекта в 1895 год, вознес хвалу либеральным феодалам и посвятил зрителя в детали тогдашней юриспруденции, но всяких там заимствований и прочего модернизма ему не простили. И он повторил судьбу Куросавы уже в 80-х.

Вот и выходит, что кроме настойчивого Такеши Китано мы ничего не знаем о современном японском кино.

Игорь Галкин
http://www.kino.orc.ru/js/elita/elita_ghostlove.shtml

1895-й год, маленькая деревня недалеко от Токио. Красивый молодой батрак Тойоджи начинает все чаще наведываться в гости к замужней женщине Секи — жене местного рикши Гисабуро. Обходительный и ласковый крестьянин быстро находит путь к сердцу женщины, которая старше его на 26 лет. Довольно скоро романтические ухаживания сменяются плотскими утехами, все сильнее затягивающими любовников «в пучину неконтролируемой страсти». В итоге пожилой супруг становится серьезной помехой для интимных свиданий. И тогда у любовников возникает план убить Гисабуро.

В холодную заснеженную ночь они приводят замысел в исполнение, после чего бросают тело в заброшенный старый колодец. Тут же Секи распускает слух, что супруг уехал в Токио на заработки, и три последующих года любовники встречаются тайком, чтобы не навести на себя подозрений. Но чем больше времени проходит с момента убийства, тем чаще начинает наведываться в деревню призрак покойного Гисабуро.

После небывалого скандального успеха «Корриды любви» француз Анатоль Доман – самый рискованный европейский продюсер 1970-х — решает еще раз вложиться в проект японца Осимы. На этот раз «японский шокмен» наступает на горло собственной песне и предлагает историю не столько о чувственно-физиологических проявлениях любви, сколько о мороке страсти. Героиня вновь идет на преступление ради чувственных наслаждений, только теперь убивает не любовника, а мужа.

Несмотря на жаркие отношения, кино получилось холодное и крайне мрачное, а ожидаемая история о роковой любви постепенно мутировала в мистический фильм ужасов. Кроме того, режиссер оказался непривычно экономен по части обнаженной натуры: ограничившись всего лишь парой эротических сцен без демонстрации гениталий. Несмотря на это, Ai no borei у нас упорно считают продолжением «Империи чувств» и ошибочно позиционируют как порно/эротика.

Но все выглядит очень даже пристойно и почти академично: создается ощущение, что «натура природного ландшафта» интересовала Осиму куда больше, нежели «натура человеческого тела». Но нечто подобное можно сказать и про внутренний мир героев, которым никак не получается сопереживать: мало того, что они убийцы старика, так ведь Секи готова погубить еще и собственного малолетнего сына (синдром Макбет) и себя, лишь бы избавиться от мук совести.

Уже первая сцена секса — под душераздирающий крик ребенка — задает настроение и тональность истории на тему безумной любви, но на этот раз в эдакой «мистической перспективе». Преступления на любовной почве, когда партнеры повязаны смертью третьего лица (как правило, мужа) ни к чему хорошему, опять же, как правило, не приводят. И примеров тому не счесть. У нас это уже упомянутая повесть Лескова. У американцев – это черный фильм «Почтальон всегда звонит дважды».

Меж тем «Империя страсти» вполне гармонично встраивается в традицию национального японского кино, где сосуществование привидений и обычных людей было в порядке вещей. Не случайно Осима пригласил оператора Есио Миядзиму, прежде снявшего «Квайдан» (1964) — один из самых знаменитых фильмов о призраках. С другой стороны, кульминационная сцена поиска трупа на дне колодца перекликается уже с новомодным «Звонком» Накаты, в котором «призрачная тема» была модернизирована и подогнана под стандарт современных фильмов ужасов.

Из любовной пары «Корриды…» Осима ангажировал в этот проект только Татсуйя Фудживара, на этот раз дав 37-летнему актеру в партнерши 43-летнюю Казуко Йосиюки (то, что между героями никак не 26 лет разницы видно, что называется, невооруженным глазом). Картина вновь была приглашена в конкурс Каннского фестиваля: наградив Осиму призом за режиссуру, жюри как бы извинилось задним числом за недооцененный предыдущий шедевр, оставшийся не у дел двумя годами раньше.

http://filmoscope.ru/?id=389