Это один из самых безумных проектов Вернера Херцога, считавшегося и прежде как бы одержимым фанатиком, который часто снимает там, куда редко ступала нога цивилизованного человека, и способен преодолеть неимоверные трудности и лишения ради потрясающих воображение кадров девственной, не тронутой никем природы. Но постановка «Фицкарральдо» была просто личным подвигом немецкого режиссёра, триумфом его воли и страсти. Херцог начал съёмки картины ещё в 1979 году и несколько раз их останавливал (в том числе — по причине отказа от ролей первых исполнителей: британского рок-певца Мика Джаггера и американского актёра Джейсона Робардса, которые не выдержали невыносимых испытаний) — всё это отражено в документальной ленте с изумительно точным названием «Бремя грёз». Наконец, «неистовый баварец» призвал на помощь, уже в четвёртый раз в своей кинобиографии, немца Клауса Кински, по сути, им же открытого для мирового кино десятилетием ранее в фильме «Агирре, гнев Божий». Актёр сумасшедшего темперамента, самоотверженный в работе, кажется, до беспредельности, он с непокорностью зверя всё-таки подчинялся диктату постановщика («Херцог — дерьмо, но другие намного хуже», по парадоксальному высказыванию самого Кински).

Несмотря ни на что, картина «Фицкарральдо» была закончена в тяжелейших условиях джунглей Амазонки, в глубине непроходимых районов Перу и Эквадора. Причём в качестве уникального свидетельства гипнотического (и уже без сеансов гипноза, как на съёмках «Стеклянного сердца») воздействия Вернера Херцога, способного заставить не только основных исполнителей, но и массовку, в данном случае — индейцев, беспрекословно выполнять немыслимую работу, приводился следующий поразительный факт. Реальный Фицкарральдо (на самом деле, ирландец Брайан Суини Фицджералд), живший в начале XX века и исступлённо влюблённый в голос великого Карузо, отправился на поиски каучуковой плантации, чтобы разбогатеть и построить оперный театр в Богом забытой амазонской деревушке Икитос. Там он сумел уговорить враждебное племя индейцев перетащить большую лодку весом в двадцать восемь тонн через узкий перешеек между двумя реками. А не менее маниакально преданный искусству современный немецкий режиссёр вынудил проделать ту же самую операцию с пароходом весом в триста двадцать восемь тонн (!).

И это — не глупая прихоть, вздорный каприз или дурная выходка. Безусловно, лучшие сцены «Фицкарральдо» — вышеназванный эпизод, а также путешествие парохода по реке мимо неизведанных берегов, покрытых лёгкой дымкой тумана (вновь, как и ленту «Агирре, гнев Божий», снимал тоже яростный и неукротимый по манере оператор Томас Маух). Вот-вот могут напасть воинственные по отношению к белым индейцы, но Фицкарральдо гениально уверен, что их околдует голос Карузо из граммофона. Почти физически чувствуешь «волшебную силу искусства», которое может хоть на время отмести прочь вражду между людьми и убедить их добровольно пойти на акт самопожертвования. Они даже способны сплотиться на миг во внешне безрассудном действии, имеющем более глубинное, философское значение — как страстотерпие, преодоление, совершение извечного пути «через тернии к звёздам», победа духа и разума над природной стихией и неконтролируемой, противостоящей человеку, вообще чуждой действительностью. Акция Фицкарральдо вроде бы терпит крах после того, как индейцы всё-таки позволили пароходу разбиться у водопада. Но вернувшись в Икитос, безумный любитель оперы преисполнен решимости когда-нибудь всё равно добиться своего, поскольку он доказал, прежде всего, самому себе, что считавшееся абсолютно невозможным действительно возможно.

Ни один из фильмов Херцога (он успешно завершил собственный тернистый путь съёмок «Фицкарральдо» и был вознаграждён премией за режиссуру на Каннском кинофестивале) не пронизан такой безоглядной и упорной верой в могущество человека над самим собой и миром. Он утверждает высокую миссию искусства, которое способно преображать людей, будь то голос Карузо или же сновиденчески воздействующий зримый образ вечно меняющейся и по-прежнему неизменной природы — нецивилизованной, изначальной, как бы прареальности или же метадействительности. «Фицкарральдо» — это истинное, тотальное кино, запечатлевающее мифологичность того мира, который существует вокруг нас, и не меньшую подлинность и осязаемость скрытого внутри нас, а также вовсе придуманного и воображённого художником.

Сергей Кудрявцев
Оценка: 10/10
http://www.kinopoisk.ru/level/3/review/949985/

Если придерживаться схемы, предложенной мною в разговоре о фильме "Стеклянное сердце", то здесь Херцог решил продолжить развитие идеи, заложенной в "Агирре, гнев Божий". Развитие, так сказать, хронологическое - как обмельчание по мере развития и без того не очень хорошего человеческого материала.

Действие происходит в начале нынешнего века (и опять сюжет взят из реальной жизни) и явно не случайно первые минут двадцать-полчаса режиссер нагнетает атмосферу капиталистической экспансии в доселе чистые и девственные (даже идеалистические) края Южной Америки. Местные нувориши с удовлетворением сообщают, что в их занюханном Манаусе цены сейчас в четыре раза выше нью-йоркских. Они с дурным купеческим шиком скармливают рыбе в бассейне тысячные купюры (в песо, как я понимаю), демонстрируя - сколь быстро исчезают деньги на пустые затеи, которыми одержим главный герой.

Герой же - один из немногих романтиков, чудом уцелевших в прагматичном Новом Свете. Ирландец Брайан Суини Фитцджеральд, чье имя туземное население может произнести лишь на латинизированный манер - Фитцкарральдо. Он тоже дитя своего времени, лишенного привелегий, прав и возможностей королевского рыцаря Агирре - вынужден суетиться, ловчить, вступать в компромиссы. Вначале пытался прокладывать железную дорогу через джунгли. 200 метров проложить успел. Ее уже много лет сторожит такой же одержимый, воюя с ворующими рельсы индейцами - в свое время его, вероятно, свело с Фицкарральдо родство душ.

Сейчас неугомонный ирландец пытается поставить на широкую ногу производство искусственного льда. Но вопреки очевидной пользе и дорога, и лед Южной Америке не нужны.

Прагматизм Фитцджеральда, разумеется, вынужденный - он, оперный фанат, одержим идеей выстроить в своем поселке (где из приличных служб - только бордель) настоящий оперный театр и пригласить на открытие самого Карузо. Отсюда и жажда заработать - не самоцель, но на благое дело. Его идеализм простирается до того, что он заявляет равнодушным современникам: "Ваш мир - это карикатура на настоящую жизнь, которую можно увидеть только на сцене оперы."

В Южной Америке, однако, заработать можно только на каучуке (по вполне знакомой логике белой расы - как можно быстрее выкачать из новых земель побольше добра, не особенно утруждаясь и тратясь). Но и это к тому времени осложнено тотальной распродажей земли. Кроме самых труднодоступных и опасных уголков сельвы.

Хитрая на выдумку ирландская голова составляет следующий план - он таки покупает гиблый участок и подержаный пароход (с помощью хозяйки упомянутого борделя - во какие люди вращают колеса истории!) и снаряжает экспедицию, чья цель - достигнуть по одной реке место, наиболее близко подходящее к другой, на которой собственно и плодоносят вожделенные гивеи. (Такие сложности - из-за непроходимости нужной реки, порожистая зело.) Фитцкарральдо намерен протащить по суше пароход, дабы тот крейсировал от места промысла до склада, планируемого на узком перешейке. А там уж пустят, разжившись, целую флотилию.

Это, впрочем, не все. Тогдашние и тамошние законы предусматривают конфискацию земель в случае, если за девять месяцев не будет получено доказательств их разработки.

И снова, как в "Агирре..", начинается изнурительное путешествие через джунгли. Белый костюм вместо лат и пароход вместо плотов, но все та же внезапно наступающая тишина в прибрежных зарослях - сигнал о наблюдающих недружелюбных племенах, все та же безжалостность предводителя, оставляющего "диссидентов" посреди дикого леса, за много километров от ближайшего жилья. ( И даже одно и то же лицо исполнителя.)

Как ни удивительно, дикие аборигены оказались большими эстетами. Их пленил голос Карузо из грамофонной трубы и они не только не проявили враждебности, но и совершенно покорно, как тягловый скот, впряглись в авантюру Фитцкарральдо, перетащив корабль через холм.

Не буквально, конечно, подняв на руки, как аргонавты - инженерная мысль начала века имела место быть, но тупая физическая работа присутствовала.

Мои постоянные сравнения с американским кино, наверное, звучат раздражающе, но вот парадокс. Американский "Апокалипсис сегодня" известен как самое невероятное кинематографическое безумство. Немецкий "Фитцкарральдо" - снимавшийся тоже три года, стоивший съемочной группе пару жизней (против инфаркта Копполы), сменивший нескольких исполнителей главной роли, стоивший колоссальных средств и трудовых затрат - известен небольшому слою любителей интеллектуального кино. Главное - громче крикнуть, взгромоздиться повыше, рекламой глаза до конъюнктивита замозолить…

Корабль Фитцкаррадьдо весил 28 тонн. Корабль Херцога - 328. Причем, продюсерам пришлось раскошелиться на два натуральных парохода (уж не знаю, зачем понадобился второй).

Тут уж не поспоришь с теорией французского культуролога Жака Бодрийара о стремлении кино и телевидения вытеснить реальность с первого места на второе, превратить оригинал в копию и наоборот. Если уж - в данном случае - не удалось предвосхитить факт моделью, то можно хотя бы улучшить копию, сделать ее более масштабной, более эффектной и, тем самым, выиграть историческое соревнование. Мне трудно припомнить в мировом кино более гипнотичный кадр, нежели всползание корабля на холм. Очень долгий кадр, в котором ничего не происходит. Совершенно как созерцание минутной стрелки. Она-то движется, но самого движения заметить невозможно. Минутная стрелка, которая словно отсчитывает и роковые девять месяцев сделки, и исторический срок идеализма вообще.

С другой стороны: глубоко символично, что труд Херцога остался невидимым для всего мира. Оддин из героев фильма заметил: "Индейцы считают, что их жизнь - это иллюзия, а реальная жизнь происходит во тьме." Мировой кинозритель не подозревает, что маниакальный хорват строит в Перу копию парохода начала века, жители Манауса не ведают, что в джунглях маниакальный ирландец взрывает динамитом холм и гробит индейские жизни ради невероятного проекта, пьяный после успеха предприятия Фитцкарральдо не подозревает, что индейцы ночью перерубили канат и пароход понесло по течению на те самые пороги. Когда экипаж заметил движение, было уже поздно… Корабль так измочалило в неуправляемом плавании, что группа едва добралась до цивилизации.

Сотрудничество индейцев объяснялось просто - они (по вполне знакомой логике желтой расы улыбаясь блюсти сугубо личный интерес) посчитали, что, пустив "белую пирогу" по опасной реке, они тем самым изгонят из нее злых духов. И плевать им было на всякие театры и Фитцкарральдо.

Времени на повторение операции уже не оставалось.

На последние деньги герой нанял заезжую труппу и привез в родной поселок для представления, подарив-таки соседям призрачный театр, дав возможность увидеть "настоящую жизнь", а не "карикатуру на нее". Впрочем, как заметил кто-то из героев: "Джунгли населены призраками и иллюзиями." И тут уже ничего не попишешь…

Игорь Галкин
http://www.kino.orc.ru/js/elita/elita_fitz.htm

То, что создал в 1982 году Вернер Херцог (Стипетич) в амазонских дебрях Перу и Бразилии трудно поддается оценке. Во всяком случае - однозначной. Сказать, что это шедевр - значит ничего не сказать. Наверное, это просто подвиг. Подвиг во всех его испостасях - кинематографический, человеческий, культурный, - и во всех случаях - общечеловеческого значения. Сам Херцог, прекрасно это осознающий, в недавнем интервью сказал, что "Фицкарральдо" для него - не просто один из фильмов, это - вся его жизнь. Очень справедливые слова, ведь Подвиг совершается один раз в жизни.

В свое время в нашей прессе неоднократно толковали о том, что большинство американцев взяли бы с собой в межпланетный полет фильм "Унесенные ветром", подчеркивая тем самым, что это - непревзойденный шедевр всех времен и народов. Думаю, что им просто никогда не показывали фильмов Херцога, опасаясь, что сентиментально-кичевое кино, лежащее в основе процветания американского кинематографа, впадет в полное ничтожество, а это уже покушение на основы американского образа жизни - доходы мафии.

Впрочем, это не столь уж и важно для остальной части мира, где полубезумное, этнографично-харизматическое кино Вернера Херцога хоть и воспринимается, но тоже не так просто. Его мир вообще совсем не прост для восприятия. В том же "Фицкарральдо" первые полчаса-минут сорок зритель с трудом преодолевает зевоту и желание переключиться на что-нибудь более удобоваримое. Хотя уже с первых кадров понимает, что ему предлагают что-то очень живое и интересное: ведь неспроста же коренастый малыш в белом тропическом костюме проплыл в обыкновенной лодке вместе со своей дамой две тысячи километров от Икитоса до Манауса, чтобы послушать голос великого Карузо, который (исторический факт) действительно в начале века приезжал в богом забытый бразильский город, где только что открыли оперный театр.

Вскоре выясняется, что опера для Фицкаральдо не просто увлечение. Это - смысл жизни, как для иного - зарабатывание денег, игра в баскетбол или рисование пейзажей. Да, ирландский джентльмен, настоящее имя которого Фитцджералд, принадлежит к той породе ценителей искусства, которым не дано самим оригинальным талантом продвигать его по восходящей к Небесам. Но они, эти люди, продвигают искусство другим, не менее важным путем - путем меценатства и пропагандирования в массах.

Постепенно мы узнаем о Фицкаральдо много подробностей, которые кому-то характеризуют его, как человека скорбного головой, а кому-то, как отважного первооткрывателя, того самого неукротимого белого человека, каким был и Клаус Кински и его герой из другого херцоговского фильма "Агирре, гнев Божий". Каковым является и режиссер - Вернер Херцог, который снимал свою картину в невероятно трудных условиях тропического болотного ада. Известно, что многие из тех, кто начинал с "неистовым баварцем" съемки, не выдержали трудностей и сбежали, как, например, Мик Джаггер, которому первоначально была отдана заглавная роль. Только после этого на съемках появился Кински, говоривший - "Херцог - дерьмо, но другие намного хуже". И это была удача - я лично и не представляю другого актера на этом месте.

Итак, у Фицкарральдо, испробовавшего множество профессий (кстати, Фитцджералд - реально существовавший человек) и провалившихся прожектов, таких, как Транс-Андская железная дорога, есть идея фикс - построить в маленьком поселке Икитос, затерявшегося в девственных джунглях Амазонки ни много ни мало - оперный театр. Зачем ему это нужно? Ответ на этот вопрос, как и на многие другие, в фильме не прост. Подспудно приходишь к мысли, что в голове у этого сложного человека со сложной судьбой сидит мечта, которую все мы лелеем в детстве - сделать всеобщим достоянием лучшие достижения человеческой мысли, творения рук человеческих. Что и говорить - задача благородная, но отнюдь не благодарная. Чтобы решить ее, нужно отрешиться от собственного благополучия, а это не многим под силу. Философский смысл заложенный в устремления Фицкарральдо, довольно прост и привлекателен - высокое искусство облагораживает и дикого человека, и дикую природу, не мешая ей, не вторгаясь в основы мироздания, а сосуществуя в них - гармонично и естественно, ибо является не чем иным, как производным природы вещей, природы человека, их квинтэссенцией.

Таков его посыл. Но присматриваясь к действительности, окружающей героя Клауса Кински, с горечью и досадой понимаешь - его планы заведомо обречены на провал. Это понимают все вокруг - и промышленники, добывающие каучук в этих местах, и власти, и даже любимая женщина Фицкарральдо - Молли (одна из лучших ролей обворожительнейшей Кардинале). Последняя при этом понимает, что без мечты или хотя бы попытки ее осуществления ее любимому не жить. И она с решительностью, данной многим любящим женщинам, отдает ему все свои сбережения (а она - содержит в этих местах публичный дом, замаскированный под пансион для благородных девиц), чтобы он купил пароход.

Пароход. Он играет в этом фильме роль не меньшую, чем сам Фицкарральдо. Он - символ. Прогресса, цивилизации, белой экспансии, духа Великой реки. Именно так его и воспринимают дикие индейцы, до сего времени банально кушавшие любого белого, попытавшегося проникнуть в их владения. Фицкарральдо купил их простотой своей идеи - перетащить 328-тонный пароход через гору, чтобы пустить его в воды иной реки. Наш герой намеревался таким обходным путем подойти к богатому каучуковыми деревьями участку, который из-за недоступности просто подарил ему один из местных промышленников, очарованный его ненормальностью. Надо ли говорить, что добывать здесь каучук, много каучука Фицкарральдо намеревался с единственной целью - добиться осуществления мечты.

Он начисто лишен сомнений, как всякий цельный человек без червоточины в душе. Мы таких называем чокнутыми. Фицкарральдо не на миг не сомневается, что индейцы его не тронут, как только он заведет пластинку Карузо. "А теперь очередь синьора Карузо", - говорит он в самый критический момент своего путешествия, когда уже часть спутников бежала, а оставшиеся готовятся встретить ужасную смерть. Вы смеетесь? А между тем - он выиграл. Карузо пришелся по сердцу диким людям, живущим в условиях первобытного общества. Сгрудившись вокруг патефона, они заиграли свои мелодии, и это было прекрасно. В секунду они согласились делать предложенное удивительным белым человеком, согласились делать то, что отказались бы делать белые рабочие и белые инженеры. Подумаешь! Работа, как работа, не хуже других. Правды ради, надо сказать, что у них на этот пароход были свои виды.

Какие - смотрите "Фицкарральдо". Вы погрузитесь в удивительный мир нетронутой природы, суровых, отважных людей - грубоватых, но замечательно чистых. И вы поймете, как жить, как побеждать. Если, конечно, это вам нужно.

Олег Измайлов
http://www.kino.orc.ru/js/evro/evro_fitz.htm

Клаус Кински в нем как всегда малость безумен, но с таким налетом гениальности и легкости, об этом говорит даже его прическа.... Авантюрист, напоминающий солнышко .... с такой светящейся - белой копной волос.....когда они прибыли на своем корабле к аборигенам, он увидели эти светлые волосы и буквально повелись:)))....Фильм легкий, чистый, авантюрный, немножко грустный....

Бесподобные кадры, когда Кински включает граммофон с записью Аиды, и параллельно в зарослях джунглей в такт слышатся барабаны аборигенов.....а чего стоят сцены, когда перетаскивали корабль! Красота завораживает!