|
Вальдимар Йоханнссон "АГНЕЦ" 2021
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Воскресенье, 06.11.2022, 11:31 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3279
Статус: Offline
| «АГНЕЦ» (исл. Dýrið) 2021, Исландия-Швеция-Польша, 107 минут
— фильм Вальдимара Йоханнссона
Бездетная пара фермеров проживает в туманной исландской глуши. Однажды одна из их овец приносит загадочное существо, которое супруги забирают в дом и решают растить как собственного ребёнка.
Съёмочная группа
Режиссёр: Вальдимар Йоханнссон
Сценарий: Сьон, Вальдимар Йоханнссон
Оператор: Эли Аренсон
Композитор: Торарин Гвюднасон
Художник: Снорри Фрейр Хильмарссон, Маргрет Эйнарсдоуттир
Монтаж: Агнешка Глинска
В ролях
Нуми Рапас — Мария
Хильмир Снэр Гунасон — Ингвар
Бьёрн Хлынур Харальдссон — Петур
Ингвар Эггерт Сигурдссон
Награды
Каннский кинофестиваль, 2021 год
Победитель: Особый взгляд Каннского кинофестиваля - приз за оригинальность
Номинация: Особый взгляд Каннского кинофестиваля
Европейская киноакадемия, 2021 год
Победитель: Лучшие визуальные эффекты
Номинация: Открытие года (Вальдимар Йоханнссон)
Интересные факты
В феврале 2019 года в актёрский состав вошли Нуми Рапас и Хильмир Снэр Гунасон, а Вальдимар Йоханнссон выступил режиссёром и соавтором сценария, который он написал вместе с Сьоном Сигурдссоном.
4 июня 2021 года стало известно, что премьера фильма состоится в рамках официального отбора на Каннском кинофестивале 2021 года в программе «Особый взгляд». Премьера состоялась в Каннах 13 июля 2021 года. Фильм также был показ на Лондонском кинофестивале 15 октября 2021 года.
На сайте Rotten Tomatoes фильм имеет рейтинг 86%, основанный на 175 рецензиях, со средней оценкой 7,2 / 10. Консенсус критиков на сайте гласит: «Мрачный по воображению и оживлённый парой ярких главных героев, фильм разрушает ожидания своими необыкновенно шерстяными мурашками».
Ричард Броуди из The New Yorker был более критичен к фильму, сказав, что он «прихорашивается и напрягается, чтобы им восхищались, даже если он сводит своих персонажей к фигурам на игровой доске, а своих актёров — к марионеткам».
Дэвид Фэр из Rolling Stone назвал фильм «странным, тревожным, который вскоре станет вашим культовым фильмом прямо из Исландии» и пишет: «Это самый милый, самый трогательный кошмар наяву, который вы когда-либо переживали».
Кэти Уолш из Los Angeles Times пишет: «Зловещие горы смотрят вниз на пасторальную сцену, где разыгрывается эта фантастическая, но медитативная сельская драма; это современная народная сказка о странных реалиях жизни и смерти, которые даёт такая близость к природе».
Смотрите трейлер
https://u.to/fmVoHA
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:46 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| Дитя овеческое
Выходит «Агнец» Вальдимара Йоханссона
28 октября в тех российских регионах, где разрешено посещение кинотеатров, в прокат выходит полнометражный дебют исландского режиссера Вальдимара Йоханссона «Агнец». Фильм входил в конкурсную программу «Особый взгляд» Каннского фестиваля 2021 года и получил там приз за оригинальность — вполне заслуженный, как считает Юлия Шагельман.
Лента с вполне библейским названием начинается символично: рождественской ночью в хлеву. Правда, хлев этот современный — с электричеством и отоплением. Тихо бормочет радио, поздравляя с праздником отсутствующих слушателей, жмутся друг к дружке и негромко блеют овцы, вот одна почему-то выходит из стойла на середину хлева и падает, закатив глаза. Увидеть это некому, овца остается лежать, по радио начинается гимн. Кругом тишина и покой, но почему-то уже с этих первых кадров в зрителя вселяется смутное беспокойство, которое будет укрепляться по мере течения фильма, своей неспешностью напоминающего модные сейчас «слоубернеры» — медленные хорроры (хотя сам «Агнец», конечно, не хоррор и вообще трудно поддается жанровому определению).
Хлев и овцы в нем принадлежат супружеской паре — Марии (Нуми Рапас, впервые сыгравшая на исландском языке, который она выучила в раннем детстве) и Ингвару (Хильмир Снайр Гвюднасон). Они живут где-то в глуши, среди черных вулканических скал, зеленых лугов и сумрачных туманов, в окружении животных (кроме овец есть еще собака и сохраняющая философскую невозмутимость кошка) и вдалеке от людей. Занимаются простым крестьянским трудом: пашут, сеют, кормят животных, принимают роды у овец. Двигаются с отработанной годами совместной жизни слаженностью, понимают друг друга с полувзгляда — первое слово прозвучит минуте на десятой, следующее тоже совсем не скоро. Из некоторых деталей, прицельно, но ненавязчиво поданных авторами, можно сделать вывод, что когда-то у супругов был ребенок, но они его потеряли.
И вот однажды — размеренный сказочный ритм очень подходит этой картине — у одной из овец рождается необычный ягненок. Сначала мы не знаем, чем же он, точнее, она отличается от других, но это видят Мария с Ингмаром, которые забирают детеныша домой, укладывают в кроватку, найденную среди сложенных в сарае ненужных вещей, укрывают одеяльцем и вообще ведут себя как с человеческим ребенком. Жизнь их с этого момента меняется, как жизнь любых молодых родителей, в ней появляются новые хлопоты, заботы и тревоги, которые режиссер Йоханссон, его соавтор сценария Сьон Сигурдссон (известный, в частности, по «Танцующей в темноте», к сценарию которой он приложил руку вместе с Ларсом фон Триером) и оператор Эли Аренсон фиксируют с таким пристальным, но спокойным вниманием, как будто ничего необычного не происходит. Продержав зрителей в недоумении почти до середины фильма, они наконец раскрывают секрет — и эффект от него будет тем сильнее, что преподносится он так же бесстрастно, как все предшествующие бытовые зарисовки фермерского обихода.
Фильм делится на три главы. В первой мы знакомимся с Марией и Ингваром и становимся свидетелями их неожиданного родительства. Во второй дитя подрастает, а на экране появляется новый персонаж — беспутный брат Ингвара Петур (Бьёдн Хлинур Харальдссон), бывший поп-музыкант, а ныне бродяга без денег и определенных занятий. Его вторжение в маленькую семью вносит новое напряжение, и ощущение подступающей трагедии становится все сильнее, несмотря на то что поначалу всем родственникам — кровным и приемным — вроде как удается притереться друг к другу. Финал третьей главы и всей картины действительно счастливым не будет, но, как и открытие, связанное с Адой (так Мария и Ингвар назвали свое приемное дитя), сумеет удивить, пожалуй, даже самых искушенных зрителей.
В «Агнце» сходятся сразу несколько важных тем: тут и родительские страхи и тревоги, особенно сильные в том случае, если ребенок не такой, как все; и принятие инаковости, которое для каждого из героев происходит своим собственным путем; и сосуществование человека с природой, на первый взгляд мирное и даже взаимообогащающее, но все равно чреватое неразрешимым конфликтом. Все это показано и разыграно актерами с северной сдержанностью и лаконичностью, но в то же время чрезвычайно выразительно. И отсутствие каких-либо материалистических объяснений происходящего, как в любой хорошей –— и страшной — сказке, эту выразительность только усиливает.
27.10.2021, 00:20
https://www.kommersant.ru/doc/5050829
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:47 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| «Агнец» — жуткая исландская сказка о ребёнке-ягнёнке и его беспокойных родителях
В спартанских условиях в прокат всё-таки выходит драма Вальдимара Йоханнссона с Нуми Рапас в главной роли (В Петербурге и Москве с 8 ноября). Чарующие исландские пейзажи окутываются дымкой местной мифологии, а центральный образ чудо-малышки с телом человека и лицом овечки становится красивой метафорой проблемного материнства и отцовства. О том, что у холмов есть не только глаза, но и душа, а также о причудливой смеси библейских и сказочных мотивов рассказывает Влад Шуравин.
Мария (шведская звезда Нуми Рапас) и Ингвар (Хильмир Снайр Гвюднасон) — два фермера, живущих посреди исландской глуши. Каждый день они проверяют стадо, кормят овец и готовятся к грядущему посеву, изредка перебрасываясь бессмысленными фразами о том, что «в этом году лучше, чем в прошлом». Супруги, как нетрудно догадаться, в глубоком кризисе. Они легко могли бы стать героями депрессивных драм другого скандинавского мастера Ингмара Бергмана: правда, в их сценах из супружеской жизни нет места даже шёпотам и крикам — одно лишь гнетущее молчание, да и только. Но случается чудо: их овца рождает странное существо — эдакий гибрид человека и ягнёнка, не то сына, не то дочь по имени Ада. Мария и Ингвар постепенно смиряются с абсурдным даром то ли Господа, то ли природы и пытаются наладить такой долгожданный семейный быт с малышом.
Может показаться странным, что Вальдимар Йоханнссон, который в последние годы работал над спецэффектами к, в общем-то, мейнстримным «Изгой-один» и «Ною» Аронофски, вдруг решил снять лиричное фестивальное кино с минимумом графики (самый сложный трюк здесь — создание ребёнка-ягнёнка). С другой стороны, этот же человек получал образование в киношколе Белы Тарра — автора, снимавшего многочасовые пронзительные пасторали о деревне и её молчаливых обитателях. А соавтором «Агнца» выступил Сьон Сигурдссон, видный исландский поэт, который помогал Триеру в написании текстов песен к «Танцующей в темноте». Слагаемых для создания новомодного постхоррора, кажется, удачнее и не придумать — зрелищная западная эстетика сталкивается с европейской неспешностью и скандинавской живописностью. Чем не новый хит А24 — студии, успевшей стать мемом из-за своих похожих друг на друга претенциозных elevated (возвышенных) ужасов, пугающих не джампскейрами, а пресловутыми подтекстами и гнетущей атмосферой.
В фильме Йоханнссона Ада оказывается не первым ребёнком героев — в одной из сцен зритель узнает, что Ингвар и Мария уже похоронили несколько детей. Родившийся младенец-зверёнок, в свою очередь, воскрешает чувства извечно депрессивной семьи — он не мессия, но настоящее чудо, чьё появление знаменует собой новую жизнь.
Хотя для Йоханнссона слишком просто было бы свести всё к набору библейских аллюзий. «Агнец» своей мрачной пасторальной эстетикой напоминает скорее скандинавскую сказку — извечно тревожную, населённую мифическими чудовищами и тесно связанную с природой. Кстати, кроме очевидных размышлений о родительстве и принятии инаковости своего ребёнка, фильм часто фокусируется на конфликте человека и окружающего его мира. В фильмах Крэйвена у холмов были глаза, а на неуютной исландской ферме Вальдимара у них появилась ещё и душа. Люди для режиссёра, кажется, не важнее скандинавских рассветов: чтобы запечатлеть живописные кадры, съёмочная группа вставала поздно ночью и пыталась поймать первые лучи.
Сложносочинённость «Агнца» всё только запутывает. Разбросанные тут и там символы, аллюзии и отсылки — не больше, чем набор бесполезных линз, через которые зритель может рассматривать это ультимативное кино обо всём на свете. Правда, чем больше их наслаивается, тем существеннее расфокус — в «Агнце» вообще превалирует какой-то чисто созерцательный многозначный вакуум. Истинные эмоции людей у Йоханнссона не понять — его герои говорят чуть больше пищащего ягнёнка-годовасика. Природу он познать тоже не может — только показать её необъяснимую силу.
Ему остаётся выхватывать разрозненные образы, тыкать пальцем то на родные мифы, то на книгу книг и лишь изредка всматриваться в своих персонажей. Самый эффектный эпизод «Агнца» — тот, где вся семейка (неожиданно к супругам приезжает родной брат, который тоже пытается смириться со странностью племянницы) танцует под поп-шлягер. Когда человек отдаётся естественному импульсу, он сразу становится как-то понятнее, чище во всех своих порывах: Йоханнссон, пусть и случайно, но в очередной раз показал, насколько сложно понять другого посредством околокультурных исканий и насколько просто это сделать, когда «другой» познаёт суть материнства или невольно пытается двигать бёдрами в такт музыке.
Влад Шуравин, 28 октября 2021
https://kinotoday.ru/read....telyakh
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:47 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| «Агнец»: Рецензия Киноафиши
Леденящий кровь фолк-хоррор о крахе идиллической жизни.
На бескрайних просторах Исландии располагается дом Марии (Нуми Рапас) и Ингвара (Хильмир Снайр Гвюднасон), которые кажутся нам преданными друг другу партнерами. У них есть стадо овец, которому они посвящают свои будни, кот, собака и едва работающий трактор. Однажды у одной из овечек начинаются роды, и взгляд, который жена бросает на супруга, говорит сам за себя: они возьмут этого необычного ягненка себе. Только что родившееся существо станет не домашним животным, а их собственным ребенком, которого нужно пеленать, укладывать спать, кормить, дать имя (Ада) и яростно защищать от окружающего мира.
Действие дебютной ленты Вальдимара Йоханнссона разворачивается на удаленной ферме, которая кажется идеальным местом для фильмов ужасов и в некотором роде наилучшим решением изобразить столь прямолинейный семейный портрет. Режиссер обладает удивительной способностью наполнить все вокруг – и живое, и нечто неодушевленное – дыханием жизни. Когда фильм только начинается, зритель имеет удовольствие не отрывать взгляд от длинных кадров, побуждающих войти в этот укромный мир исландского пейзажа и почувствовать тревогу персонажей. Ведь операторская работа здесь не меньше, чем сценарное составляющее, вызывает необходимый шок и трепет от увиденного.
Окружающая среда и тревожное безмолвие намекает нам на невидимую угрозу, которая постепенно проникает в семейство героев. Мария может сколько угодно закрывать окна, чтобы не слышать крики овцы (ребенка которой они с мужем забрали), но этот разрушительный ужас уже проник сквозь дверные проемы, кажется, задолго до рождения Ады. Спустя время мы узнаем, что бездетная пара когда-то потеряла ребенка, что, очевидно, оставило на их жизни тяжелый отпечаток боли. Теперь, когда на их ферме случилось чудо, они видят в существе дар, посланный им за их страдания. В этой линии прослеживается идея о том, что любой ребенок – будь он усыновленный или с особенностями – заслуживает не подлежащей сомнению любви. Мария и Ингвар отдают всех себя ради необыкновенной Ады и порой переходят всяческие границы, чтобы уберечь свое дите и, главное, сохранить то счастье, которое они внезапно обрели. Поспешные решения супругов, способных на все, чтобы мечта об идиллии оказалась реальной, позволяют нам предположить, что ни один из героев не проработал пережитую травму и так и не смог смириться со смертью ребенка. К тому же напряжение, входящее в жизнь семьи, усиливается приездом брата Ингвара, который не хуже рогатого скота способен уничтожить домашний очаг.
Следуя правилам фолк-хоррора, «Агнец» не забывает показать подобие противостояния цивилизации и дикой природы. Семья Марии и Ингвара, конечно, не особенно похожа на язычников из загадочной деревушки. Но сложно отрицать, что исландская чета живет по собственным правилам, а стоит какому-нибудь человеку из города (брат Ингвара) приехать и сказать: «Что за херня у вас тут происходит?» – как ему тотчас укажут на выход.
Стоит, пожалуй, отметить, что Йоханнссон написал сценарий к фильму в соавторстве с Сьоном Сигурдссоном. Исландский сценарист работал над «Танцующей в темноте» Ларса фон Триера, а также написал сценарий к будущему фильму Роберта Эггерса «Северянин». Такое сотрудничество делает повествование наиболее прозаичным и минималистичным. Заметим, что никто ни разу за весь фильм не пытается понять происхождение Ады. Режиссер и сценарист не стремятся сосредоточить наше внимание на такой отвлекающей внимание информации. Вместо этого, они создают мрачную сказку, герои которой обречены с самого начала, но смотреть на то, как они цепляются за жизнь, не может не захватывать.
«Агнец» – откровенно странная картина даже по стандартам кинокомпании А24. Быть может, это не самый многогранный фильм в своем жанре, но совершенно точно один из самых красивых и тревожных. Если вы являетесь поклонниками творчества таких режиссеров, как Роберт Эггерс или Ари Астер, то работа дебютанта из Исландии вам наверняка западет в душу.
Гульназ Давлетшина, 28 октября 2021
https://www.kinoafisha.info/reviews/8328907/
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:47 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| Дьявольский «Агнец» — исландский хоррор, который вас удивит
В прокат 28 октября, несмотря на все ограничения, выходит «Агнец» (Lamb) от знакового дистрибьютора А24 — обладатель приза «За оригинальность» в программе «Особый взгляд» 74-го Каннского кинофестиваля и один из самых необычных фильмов года. Он рассказывает об паре фермеров, живущих среди величественных пейзажей исландской природы, которые удочерили ну очень необычного ребёнка. В главной роли — Нуми Рапас, она же Лисбет Саландер из «Девушки с татуировкой дракона». Кинокритик Иван Афанасьев накрутил себе рога и рассказывает (с некоторыми спойлерами!) о том, зачем смотреть этот странный, очень нежный и одновременно жуткий фильм.
Начать хотелось бы с трёх ремарок. Первая: об этом фильме сложно говорить, не сообщив об одной важной сюжетной детали, которая, правда, становится известна в первой трети фильма. И тем не менее: если вы боитесь спойлеров так же, как я — тех, кто боится спойлеров, то лучше не читайте весь текст, а сразу переходите к последнему абзацу с вердиктом. Вторая: в процессе просмотра фильма я осознал, что исполнитель одной из главных ролей, исландский актёр Хильмир Снайр Гвюднасон, как две капли воды похож на автора этого текста, то есть на меня. Это значит, что к фильму у меня сформировалось особое отношение, и я могу быть слегка не объективен (но кино прекрасное, уж поверьте). И третья: «Агнец» — ничто иное, как крайне, максимально вольная экранизация* приснопамятного украинского шутера «Вивисектор: Враг внутри». Если после этого вы не хотите его посмотреть, то я уж не знаю. Дальше — зловещая долина смертных спойлеров, stay safe!
Итак, Исландия, где-то в районе Рейкьявика, наши дни. Мария и Ингвар — немногословная супружеская пара, живущая среди величественных пейзажей. Там горы, рядом — речка, чуть поодаль – одинокая дорога, в округе — никого. В доме — собака и кошка. Целый день женщина и мужчина проводят в заботах о своих овцах: проставляют клейма, обстригают шерсть, кормят и поят. Детей у них нет — единственный ребёнок погиб много лет назад. Так бы они и жили в своём скудном, но тихом и мирном быту, как вдруг однажды в хлеву они находят особенного малыша — существо с телом маленькой девочки, но головой и копытцем ягнёнка. Вняв чудесам, они решают, что высшие силы ниспослали им нового ребёнка и решают воспитать приёмную «дочку» по человеческим законам. Их, правда, приревновала к дитю законная мама — сердобольная овечка, что будет жалобно блеять у них под окнами по ночам. Герои ещё не знают, кто истинный папа их чудесной дочурки…
Походя сразу на несколько культовых хорроров от студии А24, ставшей настоящей Меккой авторского кино (см. их же «Ведьму», «Солнцестояние», «Маяк» и свежую «Легенду о Зелёном рыцаре»), «Агнец» в то же время имеет собственное, кхм, лицо. С одной стороны, это, конечно же, мрачная сказка о безусловной родительской любви: приютив у себя волшебного ребёнка, Мария и Ингвар обрели истинное счастье, их жизнь наконец-то стала полноценной, наполненной эмоциями и заботой. В то же время любому очевидно, что чувствует мамаша-овечка. Или не очевидно? Ну, тогда кино тем более для вас. Удивительно, как этот гипнотический фильм, при такой простоте, умудряется сочетать в себе сразу столько всего. Тут вам и тема приёмных детей, и евангельские мотивы (агнец появляется под хоральное пение по радио), и национальный колорит, и мифология. Если вы не знаете о том, какое место занимают бараны и овцы в жизни исландцев, то вы не знаете о них (и исландцах, и баранах) ничего. Конечно, есть здесь и тема взаимоотношения людей и природы — во имя «высшего блага» человек переделывает под себя всё, с чем соприкасается. Экологический подтекст? Да, тоже есть.
И в то же время история остаётся простой до, простите, чёртиков рогатых. Есть семья, которая приютила, по сути своей, дьявольское отродье. Во второй половине к ним приезжает брат Ингвара, бывший рокер-неудачник, который, увидев дитё с башкой ягнёнка, сразу понимает, что дело тут нечисто, но одержимые своим счастьем хозяева не в состоянии это осознать. Собственно, весь «Агнец» — это такой живописный, тревожный, очень неторопливый и тягучий слоубёрнер, который традиционно долго разгорается, чтобы ближе к концу зритель беспокойно чесал макушку и ёрзал по креслу.
На самом деле, финал после определённых событий даже нетрудно предсказать — но это не так важно. Мистическая, притчевого склада история, балансирующая между грустной сказкой и фольклорным хоррором, цепляет сама по себе, ведь не проникнуться чувствами пары несложно. Ровно как и ужаснуться тому, с какой лёгкостью они принимают в свою семью маленькое чудовище — чтобы в дальнейшем столкнуться с большим. И оно не обязательно будет с крыльями, клыками и полыхать огнём. Иногда самый страшный монстр — это человек, который бесконечно уверен в своей правоте.
«Агнец» покоряет интонацией, своей импрессионистской картиной холодного мира, в котором чудеса порой носят зловещий характер, а заодно приземлённостью и размеренностью. В нём волшебство перемешано с бытовухой, а глубокий символизм сочетается с лобовыми и эффектными выразительными средствами, что позволяет зрителю, простите, не бодаться с «авторским видением» в поисках здравого смысла. Это, конечно, не кино, которое попадёт во всевозможные топы-250, но очень серьёзная заявка для молодого (в плане мастерства, а не возраста) режиссёра Вальдимара Йоханнссона. Который вполне может превратиться в нашего нового любимого режиссёра, а «Агнец» — в очаг возникновения, очевидно, крайне интересного исландского хоррора.
*Про «Вивисектор» была шутка. Или не совсем. Или совсем не. Или…
Иван Афанасьев
https://media.2x2tv.ru/agnez-horror/
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:48 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| Чудо в овечьей шкуре
Василий Степанов о фильме «Агнец», сказочном хорроре про человека-овцу
Несмотря на московский локдаун, в прокат вышел дебютный фильм исландца Вальдимара Йоханссона «Агнец», получивший спецприз за оригинальность в Каннском конкурсе «Особый взгляд» и отправившийся от Исландии на соискание «Оскара».
Бездетные, когда-то похоронившие дочь фермеры — Мария (Нуми Рапас) и Ингвар (Хильмир Снайр Гвюднасон) — живут сменами дней и сезонов: сначала выгоняют свое овечье стадо в зеленую исландскую долину, а затем загоняют овец обратно, чтобы сберечь поголовье от морозов, в уютный отапливаемый хлев, кормят, поят, лелеют. В этой тихой крестьянской жизни фермерам помогает пастушья собака с не по-собачьи мудрыми глазами и кот, взгляд которого вызывает что-то вроде оторопи. Однажды под Рождество парнокопытные слышат в своем загоне тревожное звериное дыхание, страшно вращают глазами, и к лету одна из овец одаривает пастухов причудливым приплодом — как только детеныш появляется из утробы, глаза исландцев округляются. Есть чему удивиться: у агнца почти человеческое тело!
Зрителю, впрочем, наполовину ягненка—наполовину младенца авторы предъявляют не сразу, важна не сказочная человеко-зверушка, а те эмоции, которые она вызывает. Это чистая любовь — младенца кормят из бутылочки, кутают, баюкают. Ревнуют к матери-овце (кто отец, до самого финала можно только гадать). Самое главное и удивительное — ни Мария, ни Ингвар бедной овечке не удивляются, как будто в местных фантастических ландшафтах всякое чудо не просто возможно, но и обязательно произойдет. «Что у вас тут творится?» — спросит залетевший из города брат Ингвара. И ему ответят просто: «Счастье!»
Исландия — важнейшая географическая точка на карте современного кино. Здесь и зрительский, и авторский кинематограф привыкли искать и находить волшебную инопланетную натуру. Ридли Скотт снимал здесь родину Чужого, а Александр Сокуров выгуливал Мефистофеля. Но сами исландцы до сих пор изучали свои просторы скорее взглядом сугубо реалистическим: да, здесь снега, да, здесь ветра, да, гейзеры, да, симпатичные маломерные лошадки,— но все-таки прежде всего они снимали кино о человеке, потерянном на краю земли, нежели о самом этом крае потерь. Вальдимар Йоханссон своим дебютным «Агнцем» слегка переписывает сложившуюся традицию. Первые полчаса он усердно наблюдает за молчаливой фермерской жизнью во всей ее физиологической красе (сцены, в которых главные герои занимаются своей землей и стадом, поражают прежде всего документальной интонацией в духе Косаковского или Дворцевого), но затем бытовой очерк явно дрейфует в сторону поэтической сказки.
Нуми Рапас в роли удивительной приемной матери, прижимающей к груди овечку-человечка, заставляет вспомнить о другом скандинавском хите прошлого Канна — шведской истории про троллей «На границе миров», в которой смешивались в сногсшибательный коктейль миф, гротеск и социальный комментарий. Возможно ли принятие овцы в мир людей? Возможна ли семья, построенная не на кровном родстве? В финале картина нетривиально отвечает на все поставленные вопросы, но все-таки кажется, что драматургически оправданные ответы — последнее, что на самом деле интересует режиссера.
Успех «Агнца» — не в истории, не в вывихнутой сказочной фабуле. Скорее он в непротиворечивом равновесии, которое удается создать любующемуся ландшафтами оператору-постановщику Эли Аренсону, эмбиент-композитору Тораринну Гуднасону (между прочим, это брат написавшей музыку к «Чернобылю» и «Джокеру» Хильдур Гуднадоуттир) и актерам, которые умудряются здесь стать частью ландшафта. Йоханссон являет зрителю пространство в полноте и равновесии. Здесь собака, кот и овца так же важны, как зеленый луг, как облако тумана на вершине горы, как человек — не венец, но тоже важная часть природы.
Родившаяся в хлеву девочка-овечка предъявляет неразделимость всех явлений мира. Ее красота именно в этой неразделимости: копытце — справа, человеческая рука — слева. Поэтическое единство формы и содержания в случае с «Агнцем» понятно интуитивно, и можно закрыть глаза на многочисленные подсказки, которые тут и там раскладывает Йоханссон для недоверчивых зрителей, привыкших опираться на цитаты и сноски: вот вам «Собачье сердце» в руках Марии, вот — исландская книжка-сказка про принцессу Диммалимм и лебедя в руках Ингвара, или прослушайте рождественские гимны по радио в хлеву. И то, и другое, и третье — истории про метаморфозы и попытку перейти границу, отделяющую звериное от божественного. Но нужно ли переходить этот рубеж? Этого Йоханссон, к счастью, не знает. Но русскоязычному зрителю после просмотра «Агнца» в слове «человечество» еще долго будет мерещиться что-то овечье.
29.10.2021
https://www.kommersant.ru/doc/5048816
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:48 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| Мы не звери — звери немы
«АГНЕЦ» — СЛОУБЕРНЕР О НЕВЕДОМОЙ ЗВЕРУШКЕ
В прежние времена где-то на севере Исландии жили Ингвар да жена его Мария. Была у них дочь по имени Ада — да померла. Остались Ингвар и Мария одни, загоревали. Шли годы, а они так и жили вместе неподалеку от реки в доме с видом на чудесные поля и горы да пасли своих овец.
Однажды в сочельник, когда все мирно спали, сквозь рев беспросветной метели послышались тяжелые вздохи. Внезапно распахнулась дверь в амбар; овцы затихли. Самая смелая вышла из загона, встала напротив двери и даже не проблеяла. Неведомо, что с ней тогда произошло. Но спустя положенный срок на свет появился не то ягненок, не то ребенок: тело человечье, голова овечья, а вместо руки — копытце. Ужаснулись Ингвар и Мария, поглядели друг на друга, но решили оставить диво себе. И назвали его снова Адой. Счастью их не было предела…
В своем дебютном фильме Вальдимар Йоханнссон обходится практически без диалогов. Шум воды, сила ветра, шелест дыхания и бьющий по ушам рев тракторного двигателя. Вместе с речью замирает сама жизнь: зачерствевшие лица Ингвара и Марии, их неловкие взгляды во время обеда, холодное отчуждение в постели. Чтобы понять — в этой семье давно что-то не так, слова зрителю не нужны. Все меняется после появления маленького монстра. Но Ада как животное не владеет речью и людей-«родителей» понимает тоже без слов.
В программе «Особый взгляд» на 74-м Каннском фестивале «Агнец» получил приз за оригинальность. Очевидно, имелась в виду оригинальность не образа героини-мутанта, но нарративной структуры. Фильм относится к той давней традиции кино, которая связана больше с фотографией и пантомимой, чем с литературой. В начале ее — немые хорроры и драмы немецкого экспрессионизма. А по соседству с «Агнцем» — современные медленные хорроры: от агуманистических кинопейзажей Скотта Барли и медитативно-мистических фильмов Апичатпонга Вирасетакуна до более конвенциональных — австрийской «Hagazussa», «Последних и первых людей» Йохана Йоханнссона и слоубернера Роберта Эггерса «Ведьма». Эти фильмы, рассказывающие о сверхъестественном, намеренно изгоняют из себя человеческое, в первую очередь — вербальное и его логику. Их место занимает иной язык природы, вроде бы очевидно присутствующий, но плохо подверженный дешифровке. Это тревожное состояние соскальзывания смысла, вечного подозрения пугает саспенсом иного рода — страшнее говорящего козла и шепчущего леса само ожидание того, что натура может обратиться к тебе.
Йоханнссон сам признается в интервью, что ему удобнее разговаривать со зрителем через образы, а не строчки диалогов. Но, кажется, он все же лукавит — литературная традиция черным ходом проникает в фильм, явно порожденный не непосредственным опытом столкновения с реальностью за пределами логоцентричной культуры, но культурной рефлексией на тему такого столкновения. Ингвар сыплет цитатами из скандинавской литературы. Сидя перед колыбелью, он читает Аде сказку писателя, живописца и графика Муггура о девочке Диммалимм и заколдованном лебеде. В следующей сцене брат Ингвара Пьетюр обращается к племяннице детским стишком:
Рыбки с утра песни поют,
Когда идут по холму.
Овцы гурьбой в океане бредут,
Ступая тихо по дну.
Доступным пониманию зрителя «Агнца» делают классические приемы слоубернера. Нарочито медленная эскалация сюжета предоставляет возможность на несколько часов забыть о речи и довольствоваться языком натуры. Отсутствие скримеров позволяет не отрываться от экрана. Отчаяние родителей после смерти единственного ребенка выражается не мимикой — а уединенно-мрачной локацией. Камера оператора Эли Аренсон выхватывает части тела новорожденной Ады постепенно, c осторожностью и тем еще больше подогревает саспенс/интерес. И хотя формально протагонисты фильма — четыре живых существа, Аренсон размывает границу не только между человеком и животным, но и между живым и тектоническим, делегируя часть ролей фантастическим туманным пейзажам вокруг хижины.
Если облик этого фильма — статичные живописные ландшафты, то его голос — едва заметная, но от этого не менее завораживающая музыка. При создании саундтрека композитор Тораринн Гуднасон — участник популярной исландской рок-группы Agent Fresco и родной брат оскароносной Хильдур Гуднадоуттир (композитор «Чернобыля» и «Джокера») — экспериментировал с обработкой звуков природы, естественных шумов. Монотонный нойз неясного происхождения в комбинации с мелодиями, исполненными на акустических инструментах, оказывает на зрителя довольно агрессивное воздействие, тектонический саундшафт наваливается так, будто это звуки самих недр просачиваются в фильм. Из этих же недр, кажется, появилась и Ада. Она протянет руку своему настоящему отцу, вновь явившемуся из туманных пустошей, загадочно промычит и отправится с ним в дальний путь. Закрывает картину торжественная «Сарабанда» Генделя — чтобы заговорить по-новому, не обязательно забывать про старое.
Даниил Серебрянский, 29 ОКТЯБРЯ 2021
https://www.colta.ru/article....epsjxhy
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:48 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| Рецензия на фильм «Агнец» – библейский фолк-хоррор о подмене понятий и потерянном времени
Соискатель премии «Оскар» от Исландии с Нуми Рапас в главной роли.
Мария (Рапас) и Ингвар (Хильмир Снайр Гуднасон) живут и работают на отдалённой ферме в Исландии. Пара бездетна, но однажды обнаруживает в своём амбаре загадочное существо и решает вырастить его как своего ребёнка. С ним в семью приходят сначала счастье, а вслед за ним и жуткие последствия.
Лучше всего «Агнца» охарактеризует та кинематографическая вселенная, к которой он негласно принадлежит: скотный двор имени студии A24, фабрика грёз, славящаяся изображением животных зачастую в демоническом, строго двусмысленном виде. В числе супергеройской орды ставший частью мемного фольклора козёл Чёрный Филип из «Ведьмы» Роберта Эггерса, докучливые чайки в его же «Маяке», медведь из «Солнцестояния» (или его оболочка), лис(-а) в недавней «Легенде о Зелёном Рыцаре». В «Агнце» всё мистическое сосредоточено на стаде овец, которых взращивает у себя центральная пара. Постоянный приём родов у животных вгоняет обоих супругов в мрачные мысли: их время то ли прошло, то ли сильно затянулось после предположительно случившейся ранее трагедии. «Оказывается, машину времени успели изобрести», — говорит за завтраком Ингвар. «Я бы отправилась в прошлое», — решительно, вдумчиво, со сквозящей травмой отвечает Мария.
Фильм дебютанта Вальдимара Йоханнссона уже стал в США умеренной кассовой сенсацией в сегменте артхауса, заработав впечатляющие 2,5 млн долларов и став первым неанглоязычным проектом с подобным достижением после «Паразитов». Постановщика нетрудно поймать на стилизации предыдущих работ выпускников жанра — разумеется, та присутствует, фирменно нагнетает, гремит выпуклой метафоричностью новозаветного контекста. Агнец как Божье вмешательство может и осчастливить, и проклясть без того несчастных героев, далеко уже не юных Адама и Еву (или родителей пресвятой Девы Иоакима и Анну), доживающих свой век в изоляции и целибате. Их новая и одновременно последняя надежда — гибридная девочка Ада, появившаяся на свет в результате оставленного по ту сторону экрана эсхатологического совокупления, людьми украденная и присвоенная. Каким бы диким ни казалось её происхождение, Мария и Ингвар принимают всё с одержимой благодарностью, не стремятся объяснять друг другу всю катастрофичность и неправдоподобность произошедшего — настолько оглушителен был их процесс горевания всё это время.
Йоханнссон не страдает самонадеянностью, движется по сюжету наблюдательно и даже с иронией. Не забывает делить и синхронизировать пресловутые библеизмы, колониализм (пользование чужой землёй и её плодами), поражающие воображение исландские широты — молчаливые, насквозь видящие простых смертных и их потуги в борьбе со временем. Деликатно берётся и за разваливающийся брак, психологически наиболее заряженную и интенсивную часть, сценарно практически не провисая, к дешёвому шоку прибегая изредка (в соавторы Йоханнссон взял «оскаровского» номинанта Сьона Сигурдссона, работавшего над «Танцующей в темноте»).
Рапас выдаёт в «Агнце» выдающийся драматический перформанс, полный исступления, бессилия, разрешённого материнства, отчаянных мер по его удержанию. После увиденного остаётся один вопрос: где её предложения от студий и уже известных режиссёров? Прославившись оригинальным образом Лисбет Саландер, шведка обнаружила себя в Голливуде второго, а то и третьего эшелона, что для её потенциала попросту оскорбительно. Ещё одно удивление запрятано в титрах, где в числе исполнительных продюсеров помимо Рапас неожиданно возникает венгерский классик Бела Тарр, создатель «Сатанинского танго». Что конкретно привнёс в фильм его взгляд (и привнёс ли вообще), сказать трудно: «Агнец» по большей части стандартен, метафизикой интересуется вынужденно и высоко не взбирается (не факт, что вообще должен). Само внимание и присутствие Тарра как приятное дополнение срабатывает и, наверное, местами даже напитывает.
Просмотр «Агнца» после очередного локдауна потребует если не выхода из анабиоза, то частичной вовлечённости, расположения к внутреннему бою, наконец, фанатизма от продукции A24. Ещё меньше хоррора, больше creepy драмы, проникающей в сознание, говорящей о неисповедимых путях мессии, который здесь и не спаситель вовсе, и никому ничего не должен. Он взбирается по холмам, всегда невидимый, тяжело дышащий, несущий должникам не прощение, а извращённую мудрость (см. соломоново решение) и гарантированный пожизненный ад, причиной которого всегда являются они сами.
30.10.2021 Егор Козкин
https://www.film.ru/article....vremeni
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:49 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| «Агнец»: О простой человечности и непростой овечности
По не успевшим закрыться российским кинотеатрам и пока еще открытому интернету шествует новое творение студии А24, исландский хоррор «Агнец». Настасья Горбачевская рассказывает, чего стоит ждать от фильма Вальдимара Йоханнссона и как он вписывается в компанию прочих ярких дебютантов.
В разговоре об «Агнце» впору от публицистической прозы перейти к поэзии — хотя бы к белым стихам, иначе едва ли возможно не оскорбить пасторали исландских холмов, кудри на макушках овец и родинки на румяных щеках Нуми Рапас. Где-то там далеко-далеко за черными вулканами Мария и Ингвар (Хильмир Сайр Гвюнднасон) объяты фермерским бытом и тишиной: даже после дня полного немого, но тактильного общения с животными, пара возит ложками по тарелкам почти не вступая в диалог. «Быть может когда-нибудь изобретут машину времени», — или уже изобрели, обсуждение научного прогресса не так важно, вершина социального взаимодействия в смиренном принятии друг друга. Вдвоем фермерам осталось коротать вечера недолго: Бог (или Дьявол, а может кто-то из языческого пантеона) — послал паре дитя. Чудо случилось в хлеву Рождественской ночью, но отчего-то все овцы суетно толкались пока одна из них тяжело дышала, лежа на досках.
Это почти библейское сказание о волшебном рождении режиссером Вальдимаром Йоханнссоном решено сгущающимися красками тревоги. Зловещую симметрию «Оно» Дэвида Роберта Митчелла (амбар разбит надвое линией тела пастушьей собаки) он скрестил с завываниями ветра и тоскливым стоном далей созвучным позывным «Ведьмы» Роберта Эггерса. Тягучее беспокойство затмевает все прочие измерения в том числе и физическое — протяжное ожидание и скверное предчувствие выступают и сюжетом, и методом, и декорациями. «Агнец» очень долго стесняется и даже кокетничает, укрывая от зрителя самое желанное и любопытное, закутывая новорождённую Аду в мягкое одеяло. Красота в глазах смотрящего, а дитя во взоре родителя — так и на экране не само чадо, а возлюбленные, которые теперь стали матерью и отцом (а возможно и всегда ими были, не хватало только ребенка).
За религиозными, фольклорными и притчевыми узорами «Агнца» (фильм даже поделен на главы, будто Евангелие) не сложно разглядеть родительскую скорбь и радость, единую для всех амбаров и дворцов. Здесь и трепет, и забота, и страх за ребенка, который рифмуется с тем самым настроением вечного беспокойства — и за его инаковость и социальную неловкость. Барометром общественного мнения становится брат Ингвара Петур (Бьёдн Хлинурр Харальдссон), не слишком очаровывающийся ангельскими глазками и маленьким копытцем. Еще дальше, к белеющим верхушкам холмов, уводят рассуждения не просто о родительстве, но о воспитании детей приемных. Во времена, когда кинематограф как мантру повторяет то, что семью каждый выбирает сам и родственниками становятся не по крови, Йоханнссон пытается заглянуть в душу пусть и самому любимому, но чужаку. То ли иронией, то ли страшным предзнаменованием становится и «Собачье сердце» в руках Марии: никогда еще Михаил Булгаков не был так близок к классическим ужасам Universal.
Вероятно, среди слоубернеров и прочих, так милых сердцу картин студии A24, «Агнец» может считаться квинтэссенцией их стилистического промысла. Дебют в полном метре ученика Белы Тарра (в титрах он обозначен как исполнительный продюсер), первая роль «исландская» роль Нуми Рапас, зловещие животные, хмарь и хтонь провинциальных широт, наполнивших экран только для того, чтобы поговорить о простой человечности (и непростой овечности). «Агнец» увез из Канн награду за оригинальность в секции «Особый взгляд» — второй по значимости программе смотра, а заодно уверенность в счастливом кинематографическом будущем своего автора. Картина, как и сам Вальдимар Йоханнссон, была замечена и жюри, и прессой, и зрителями — ее прокатное шествие по миру дошло и до России. Режиссер не нуждается ни в отеческом одобрении, ни в скидках на нежный кинематографический возраст: «Агнец» будто в противовес неврозу своего ритма, фильм очень сдержанный, осознанный и при этом преданный заветам жанра. Вряд ли А24 отпустят такого автора далеко — впереди еще так много не покрытых пеленой страха домашних животных.
Настасья Горбачевская, Окт 30, 2021
https://russorosso.ru/reviews/movies-reviews/agnec-chelovechnosti/
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:49 | Сообщение # 10 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| ОТРАДА ИЗ АДА: «АГНЕЦ» ВАЛЬДИМАРА ЙОХАННССОНА
В некоторых городах в прокат вышел фильм «Агнец», исландский дебют из «Особого взгляда», получивший в Каннах награду за оригинальность. Владимир Бурдыгин находит в истории о рождении антропоморфной овечки следы кинематографа Белы Тарра (выступившего продюсером), ритм слоубернеров и литературную булгаковскую традицию.
Его первый вздох легко спутать с приливной волной, снег под тяжелыми шагами скрипит так, что слышно по всей округе. Впереди заплутавший в метели табун лошадей жмется в попытках сохранить хоть какое-нибудь тепло, но, едва взглянув ему в лицо, скакуны в ужасе разбегаются. Когда он заходит в хлев, никто не может его остановить, Рождество здесь — всего лишь дата на календаре, а колокольный звон и радиотрансляция молитв — бессмысленный фоновый шум. Человеку здесь делать нечего.
Ингвар и Мария живут в исландской глуши, в краю, что так и хочется назвать землей снов и струн, хотя этими словами сотню лет назад характеризовали другую территорию. Живут, впрочем, очень практично, без оглядки на силы природы, со всем доступным в ХХI веке комфортом. Хотя их существование в этой среде и нельзя назвать откровенно потребительским, от гармоничности оно тоже далеко, это больше похоже на взаимное отчуждение. В канун Рождества что-то происходит — и спустя несколько месяцев супруги забирают из хлева дитя, антропоморфную овечку. Явная насмешка как над христианскими обычаями в частности, так и над здравым смыслом вообще ими воспринимается как дар небес и знак свыше, вот их первая и главная ошибка.
Премьера дебюта Вальдимара Йоханнссона прошла в каннской секции «Особый взгляд», с Лазурного Берега исландец улетел с наградой «За оригинальность». И если о собственном режиссерском почерке Йоханнссона судить еще, наверное, рано, то о других слагаемых успеха можно говорить с гораздо большей уверенностью. Во-первых, это Нуми Рапас, вернувшаяся в места своего детства актриса вписывается в уникальный островной пейзаж как никто другой. Во-вторых — Бела Тарр. Продюсер продюсеру рознь, но проблесковые маячки влияния отошедшего от режиссуры венгерского классика заметны без труда. И третье — самое интересное — Сьеун, соавтор сценария. Автор романа «Скугга-Бальдур» (ИЛ №9, 2018) тоже о природе и тоже легко перетекающего из жанра в жанр. И хотя все трое и работают в одной и той же кинематографической системе координат, у каждого из них своя плоскость — актерская, режиссерская, сценарная. В отсутствие взаимных ограничений их вектора лишь дополняют друг друга, кажется, что ни у кого нет даже возможности перетянуть одеяло на себя.
Несмотря на все жанровые условности, а «Агнец» это все-таки фильм ужасов, и страх здесь нагнетается в лучших традициях слоубернеров последних лет («Ведьма» 2015, «Реликвия» 2020), это к тому же очень литературоцентричное кино. Начиная с очевидного разбиения на главы и забавных пасхалок, как-то мелькающее в кадре исландское издание булгаковского «Собачьего сердца», заканчивая возможностью отчетливого выделения стержневых тем, осей полярности — материнское/отцовское, языческое/христианское, природное/урбанистическое. Агнец, овцедевочка Ада, одним своим существованием сталкивает эти полюса, соединяет то, чему соединяться не должно ни при каких обстоятельствах. Из-за нее реальность идет трещинами, каждая сцена, даже самой невинной детской игры, оборачивается двойным аттракционом — страшно одновременно и из-за того, что с ребенком может что-то случиться, и из-за того, что может и ничего не случиться, и он таким и вырастет.
Мария принимает Аду как родную дочь, даже сводит счеты с ее биологической матерью. О том, чтобы сквитаться с отцом, и речи не идет, впрочем, это уже забота Ингвара. Где Мария справляется легко и непринужденно, там Ингвар зачастую просто не знает, что делать, — именно женщина находит решение большинства проблем, мужчина же просто пытается делать то что должно. Это проявляется не только в обустройстве жизни, но даже и в том, как они занимаются сексом, как ведут себя с родственниками, в том, как складывается их дальнейшая судьба.
Йоханнcсон деликатен в описании всех заявленных противоречий — никто не пытается крестить овцу, Ингвар не превращается в карикатурную тряпку. Насколько «Агнец» сдержан и немногословен, настолько же и четко проговаривает явно консервативные установки — девочки налево, мальчики направо, людей по домам, зверье в загоны. То, что шатается по полям да по лесам, — от греха подальше лучше вообще не трогать.
Ингвар и Мария упорно идут против сложившегося порядка, за что им и приходится платить. Родительская любовь сама по себе прекрасна и может свернуть горы, но, по Йоханнссону, иногда любви все же недостаточно. Сколь ни велико желание принять «другого» — «своим» он не становится, различия непреодолимы. Прямое столкновение даже не столько смертельно, сколько чревато уничтожением годами выстраиваемого мира, разрушением реальности — насколько развязка чужеродна исландской сельской пасторали, настолько же и логична, после первого шока кажется, что иначе и быть не могло. Тяжелое дыхание и поиск жертвы на входе — скорбный выдох и смирение на выходе, каждый получает свое.
Она все-все понимает, только говорить не может. Одна ее рука заканчивается ладонью, другая — копытцем. Спросонья ее даже можно перепутать с обычным ребенком. Голова украшена венком, взгляд мил и доверчив. Может есть обычную еду с семьей за столом, а может и траву с рук только-только увиденного человека. Невозможное создание, что могло бы осчастливить не только приемных родителей, но и каждого, кто с ней соприкоснется, в решающий момент пусть с тоской и грустью, но все же уходит, оставляя родителей в ледяном аду бескрайнего горя. Вместо шума теперь «Сарабанда» Генделя, но человечеству здесь делать по-прежнему нечего.
02.11.21 Владимир Бурдыгин
https://kinoart.ru/reviews/otrada-iz-ada-agnets-valdimara-yohannssona
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:49 | Сообщение # 11 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| И это нормально — «Агнец» Вальдимара Йоханнссона
Прямо перед закрытием кинотеатров в столицах до проката добрался «Агнец» Вальдимара Йоханнссона, получивший приз «за оригинальность» от жюри каннского «Особого взгляда». Чем способен удивить постхоррор про воспитание овечки, рассказывает Павел Пугачев.
Каждая семья сходит с ума по-своему. Посреди исландских сопок живет пара фермеров, муж и жена (играющие их Хильмир Снайр Гвюднасон и Нуми Рапас, пожалуй, слишком красивы и ухожены для сельской жизни, но придираться к этому не хочется). В хлеву пасутся овечки, необъятные поля засаживает картошкой старый трактор, тишь да гладь. Никаких соседей, минимальное присутствие благ цивилизации: электричество, вода, да телевизор с видеомагнитофоном.
Кому идиллия, кому — постхоррор. Новое поколение режиссеров фильмов ужасов, кажется, не стремится напугать зрителя. Страх в их фильмах обычно прячется глубоко внутри, наружу показываясь лишь изредка. Пугают не внешние раздражители, а внутренний мир человека, не прямая угроза, а ее гипотетическая возможность. «Агнец» — образцовый пример именно такого обращения с жанром, одна из его важных вех. Хоррор, в котором страх полностью заменен тревогой, причем совершенно туманной, расплывающейся в приближении. Он, в общем, совершенно не страшный.
Едва ли возможно при его описании обойтись без набивших оскомину чеховских ружей и слова slow-burner. Да, тщательно развешанные, подсвеченные и, конечно, заряженные ружья тут, разумеется, пальнут. И да, этот фильм очень медленно разгорается, практически тлеет. Тут все предельно предсказуемо: и развитие сюжета (его можно пересказать в одном предложении), и творческая стратегия. Чем «Агнец», созданный совместными усилиями десятка европейских фондов, привлек кинокомпанию A24, понять тоже не сложно. Это лаконичное, выверенное и остроумное кино легко свести к простой формуле: принципиально не страшный фильм ужасов про семью, воспитывающую овечку как собственного ребенка.
Удивляет здесь как раз принципиальное нежелание удивлять. Это, конечно, крайне современное кино, возможное только сегодня. Тот же сюжет, будь он снят десяток-другой лет назад, оброс бы чертами готической сказки (легко представить «Агнца» в качестве эпизода любого фильма Тима Бертона или Гильермо дель Торо), комедии абсурда или чего-то куда более мрачного, находящегося на территории боди-хорроров Кроненберга, многочисленных зоохорроров и прочей культовой дичи. Но дебютант Вальдимар Йоханнссон принципиально избегает слова «странный», оно из чужого лексикона. Да, есть антропоморфная овечка, и что? Ну, бывает. В мире победившего (наверное) постгуманизма принять можно (и нужно) всякое.
Но корни такого подхода стоит искать не только в современности. «Агнца» легко можно представить немым фильмом, редкие реплики без усилий можно заменить интертитрами. При всей своей немногословности «Агнец» очень литературное кино, и дело не только в (излишнем) делении на главы. Долгие пейзажные планы не производят впечатления монтажных перебивок, это важные для прозы описания природы как места действия, характеризующего и героев. Каждый кадр предельно загружен семантически, просится на бумагу, под перо. Добрая часть важных для сюжета деталей в умолчаниях, раскрыть которые — задача внимательного зрителя-читателя, умеющего достраивать смыслы, затейливо спрятанные между строк. Главное — не забыть очки для чтения.
Павел Пугачев, 05 / 11 / 2021
https://seance.ru/articles/lamb/
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:50 | Сообщение # 12 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| «Агнец»: жуткая исландская сказка о туманных барашках
Мария и Ингвар живут и трудятся на отдалённой ферме на севере Исландии. Дни их тянутся в рутине: заботе об овцах, возделывании полей, ловле рыбы, домашних делах и редких разговорах — и рутина скрывает тень какого-то давнего горя, что лежит на душе героев. Этот печальный покой был бы вечным, не случись однажды в Сочельник нечто сверхъестественное с их овцой в хлеву. Весна принесёт зловещую благую весть: овечка разродится необычным ягнёнком. Супруги сочтут малышку чудом, заберут в дом, нарекут Адой и примутся растить как собственное дитя. Но стылый звенящий воздух исландских гор предвещает, что семейное счастье будет недолгим.
Исландия — единственная скандинавская страна, кинематограф которой со скрипом сдвинулся с места только к концу прошлого века. Зато сегодня суровая островная поэтика исландского кино бойко метит в топ. И если ещё недавно на фестивалях и конкурсах заявлял о себе в основном артхаус вроде драм Бенедикта Эрлингссона («О лошадях и людях»), Гримура Хаконарсона («Бараны») или Хлинюра Палмасона («Зимние братья», «Белый, белый день»), то на этот раз международным вниманием обласкан исландский фильм ужасов — «Агнец» Вальдимара Йоханнссона.
Выпустила его студия А24 — покровительница так называемых слоубёрнеров, «медленных» авторских хорроров (это А24 подарила нам Роберта Эггерса). В Каннах Йоханнссон забрал приз «Особого взгляда» за оригинальность, а теперь его зловещую драму о непростых овечье-человечьих отношениях Исландия отправляет на «Оскар».
Над фильмом работала маленькая профессиональная команда. Йоханнссон впервые в режиссёрском кресле, но в кинопроизводстве он уже 20 лет. Он ученик Белы Тарра, мэтра венгерского авторского кино, который и спродюсировал дебют своего протеже. Сценарий написал Сьон Сигурдссон, или просто Сьон — один из самых известных исландских писателей и поэтов, автор песен Бьорк в «Танцующей в темноте» и соавтор сценария грядущего фильма Эггерса «Северянин». Антураж фермы, построенной специально для съемок, создала художница Маргрет Эйнарсдоттир, а кадры волшебных горных ландшафтов снял оператор Эли Аренсон. Саундтрек зловещего дыхания природы и нестройных человеческих чувств написал популярный рок-музыкант Тораринн Гуднасон.
Звезда проекта, актриса Нуми Рапас, шведка, выросшая в Исландии, вернулась из Голливуда в места детства, вспомнила язык, с энтузиазмом сыграла в жуткой сказке о межвидовом материнстве и теперь очень гордится участием в этом диковатом, но душевном проекте. Атмосфера на съёмках получилась точь-в-точь как в фильме: домашняя.
«Агнец» — история на первый взгляд женская и даже материнская. Двое мужских персонажей, заботливый папочка Ингвар (Хильмир Снэр Гунасон) и его брат, непутёвый музыкант Петур (Бьёрн Хлинур Харальдссон), скорее оттеняют драму героини Рапас. Однако, как выяснится, у природы Исландии — лицо мужское или даже баранье и вовсе не столь доброе, как у бородатых фермеров. Также на правах персонажей здесь есть животные (овцы, собака, кошка, лошади).
И, конечно, маленькая Ада, которую, к недоумению спойлерофобов, создатели показали ещё в трейлере: родила овечка в ночь… не ягнёнка, не ребёнка, а неведому зверушку с младенческим тельцем, овечьей мордашкой, одной ручкой и одним копытцем (А24 даже продавали милую куколку Ады в рамках промокампании). Овцедевочка заменила Марии и Ингвару их погибшую дочку. Беби-Ада мила и невинна, как куколка, но играть с малышкой чревато встречей с её настоящим папой.
Парадокс Ады в том, что этот образ полностью открыт и при этом совершенно нечитаем. Его можно свести к кукле за кадром, но невозможно вырвать из ткани фильма, чтобы объяснить логически. Нет никакой фабульной загадки в том, кто именно родится у овечки после рождественских приключений. Однако как персонаж Ада — это тайна. Не девочка, не овечка, а что-то совершенно иное.
Йоханнссон предваряет спецэффекты реальными кадрами овечьих родов, настаивая, что Ада — существо из плоти и крови. Когда супруги впервые видят новорождённую, а затем осторожно прижимают к себе — исключительность происходящего проявляется только в прикосновениях, избыточном волнении, нежности, надежде во взглядах. И только затем, постепенно вовлекая чудесное дитя в образный строй фильма, режиссёр переходит на язык снов и инстинктов и извлекает из бытового сюжета сверхъестественный. Не спустись зловещий дух метелью с белых гор, жили бы Мария и Ингвар спокойно и несчастливо, и фильм о людях без Ады получился бы чертовски скучным.
Исландское кино, как заведено в Скандинавии, черпает образность из местной природы, которая и стала главным действующим лицом в «Агнце». Маленькие люди пытаются выжить и освоиться в распахнутых настежь северных ландшафтах. Как говорила Рапас, вспоминая детство в этих краях, Исландия вызывает чувство, что спрятаться негде. Так и есть. Героям «Агнца» не спрятаться и не спрятать, не уберечь своё незаконное счастье.
Отношения между человеком и природой в фильме традиционно нордические. Просто здесь природа ещё и явилась в жутком фольклорном облике, пугающем не только людей, но и животных, тоже затерянных в метелях, стылых топях и зелени луговой травы. Йоханнссон и Аренсон добиваются эффекта субъектности природы, которая есть нечто большее, чем сумма её проявлений. «Рыбы пасутся на холмах, стада бредут в океане», а Исландия — это дыхание предвечного тумана, который иногда стекает с гор реками белых барашков.
Йоханнссон ищет визуальный язык для повествования о горах и людях. О том, как люди тщетно пытаются отгородиться от природы тонким стеклом, стенами хлева и игрой слов, осмыслить и понять хаос. «Агнец» — выверенный и симметричный, разбитый на главы и драматургически ясный, скудный на жесты и жуткий на грани китча. Но его образность превозмогает жёсткую структуру. Фильм рассказывает об овечьих туманах и туманных барашках, а также о женщине, перед которой открылось чрево природы, но за откровение пришлось дорого заплатить.
Принципиальна нечитаемость пейзажа, непереводимость его жестоких посланий на человеческий язык. Это сближает Йоханнссона и с Эггерсом (задавшим в «Ведьме» и «Маяке» колдовское, праязыковое отношение к изображению), и с общей скандинавской кинотрадицией (тянущейся от Сельмы Лагерлёф и шведского немого кино к Ларсу фон Триеру), и, наконец, с соотечественниками (например, Палмасоном с его ландшафтами смертного одиночества в «Белом, белом дне»).
Люди в «Агнце» приручают барашков, те — приручаются, но отголоски хаоса всё время вибрируют в воздухе, отражаются в овечьих и человечьих глазах и грозят в любой момент нарушить гармонию фермерской жизни.
Ошалевшие от безусловной любви, родители Ады не замечают в ней ничего «иного». Когда брат Ингвара, впервые увидев овцедевочку, справедливо интересуется: «Что это за херня?» — ему отвечают: «Это счастье». И нечего тут обсуждать.
Оригинальность же Йоханнссона в том, что он извлекает ужас даже не из обыденного, а из светлого и беззаботного (вроде веночка на головке Ады), показывая, как «иное» остаётся «иным». За присвоение Ады супруги расплатятся сполна, и безусловная любовь обернётся безграничным ужасом. Но ничья кровь не отменит ни цвета лугов, ни краткой радости семейного примирения, ни горя от потери ребёнка, ни сезона ягнения. Просто в потоке времени исландского тумана человечий век не дольше овечьего.
Источник тревоги в «Агнце» — направленный на мир и героев взгляд, про который неизвестно, кому он принадлежит. Фильм открывается завораживающим субъективным планом: долгим страшным взглядом кого-то, сошедшего с гор. Так смотрит сам пейзаж, потревоженный включённой камерой. Существо тяжёлой поступью бредёт сквозь метель, и перед ним из белизны проступает и тут же разбегается в ужасе табун лошадей. Возможность такого взгляда — недоступного и неведомого человеческим героям — будто постепенно открывается в Аде, которая не может говорить, но может видеть. И когда однажды, незаметно ускользнув от родителей, Ада за углом дома наталкивается на своего настоящего отца — силуэт грядущего ужаса отражается в её блестящем черном глазе.
Снимая природу, порождающую странных существ, Йоханнссон вынужден осваивать иное кинозрение, хотя ничего сопоставимого по силе с первым кадром в фильме не будет. Но, возможно, Ада ещё научится смотреть как папа — когда вырастет.
«Агнец», несомненно, важен для новейшей истории кино. Хотя, несмотря на все удачи, он проще и грубее фильмов того же Эггерса. Йоханнссон избегает нюансов, зато жирно подчёркивает образы (вроде пустой детской кроватки), выделяет отсылки, например к «Собачьему сердцу», приводит правильные цитаты из исландской литературы и фольклора, слишком старательно распределяет время и энергию на каждый кадр. И не успевает набрать воздуха, который тут нужен, чтобы выйти из кульминации фэнтези на финал под Генделя.
Рано гадать, пойдёт ли Йоханнссон дальше и сможет ли убрать страховочные тросы. Но было бы неплохо, сними он следующий фильм сквозь оптику подросшей Ады.
Ангелина Лисицина, 18.11.2021
https://www.mirf.ru/kino....rashkah
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Четверг, 10.11.2022, 19:50 | Сообщение # 13 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 196
Статус: Offline
| АГНЕЦ (DYRIO)
Эта история начинается почти сказочно: жили-были, нет, не старик со старухой, а просто муж и жена. Они очень любили друг друга, но вот детей у них не было. Но однажды случилось чудо: у овцы появился необычный ягнёнок. Девочку (а это была девочка) назвали Адой, взяли в дом и стали воспитывать как собственную дочь. Малышка отличалась от других детей, но некому было её в этом упрекнуть, пока однажды в этот забытый богом уголок не приехал брат Ингвара, названного отца ребёнка.
Также, как Ада одновременно принадлежит и к миру людей, и к миру нелюдей, фильм Вальдимара Йоханнссона застыл на перепутье между жанрами. По форме это скорее притча, не случайны здесь и библейские имена главных героев, и причудливое смешение христианских мотивов с языческими. Однако фольклор, религия и тема гуманизма слишком тесно переплетаются, чтобы стало возможным отделить их друг от друга, а финал слишком фаталистичен, чтобы казаться назидательным. Здесь нет волшебства как такового, если не считать чуда рождения агнца, но все персонажи, включая животных и даже окружающий ландшафт, говорят со зрителем, пусть и без слов, и становятся полноценными участниками этой странной истории. Проще всего сойтись на том, что Йоханнссон – талантливый художник, владеющий удивительным по своей красоте и выразительной лаконичности киноязыком.
Конечно, в первую очередь его сила в игре контрастов. Исландские бескрайние пейзажи, где если луг – то до горизонта, и если горы – то до неба, против узких неудобных рамок, в которые режиссёр визуально заключает всех героев, безжалостно лишая их свободы. Дверные проёмы и оконные рамы, стёкла, за которыми видно только крохотный кусочек леса или поля, ножки стола, ровные ряды загонов в хлеву. Этот выверенный, вымеренный мир, устроенный со всей возможной чёткостью, симметричный и пугающе правильный – единственная возможность для Марии и Ингвара забыть о своём горе, которое обозначено буквально парой фраз, но давит невысказанной болью. Это мучительное смирение с судьбой и невозможность её изменить особенно остро ощущается в моменты смены дня и ночи, когда на огромную гору возле фермы постепенно наползает тень. Но завтра снова наступит утро, и всё повторится с начала, бесконечный и бессмысленный цикл, в котором нет ничего, ради чего стоило бы жить.
С появлением названной дочери всё меняется, стены будто раздвигаются и исчезают, и то неуютное пространство, в которое режиссёр буквально вталкивал зрителя в первой главе, сменяется обещанным в отражениях привольем и невыдуманной свободой, до поры обретаемой Ингваром и Марией. Они не лукавят, когда отвечают словом «счастье» на вопрос Петура о том, что, чёрт возьми, здесь творится, и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы уловить в пасторальных сценках с безмятежной Адой в венке из одуванчиков незатейливый, но неизменно актуальный месседж о том, что родительство – это, в первую очередь, принятие. Однако своеобразная интерпретация новозаветных эпизодов о матери и отце Христовых и об апостоле Петре, однажды отрёкшемся от Сына Божьего, причудливым образом смешиваются с древними скандинавскими легендами о троллях, похищающих детей и подбрасывающих вместо них троллёнышей. Если причинить зло такому ребёнку, его настоящий родитель появится, заберёт его обратно и вернёт человечьего детёныша. Вот только Ингвару и Марии возвращать некого.Возможно, и в этом тоже причина их оглушительной, всепоглощающей любви к наполовину овечке-наполовину девочке.
Вальдимар Йоханнссон постепенно, но с неизменной настойчивостью, наполняет свой дебютный фильм деталями, способными сказать больше пытливому зрителю. От номера на бирке в ухе овцы, отсылающего к соответствующему стиху из книги пророка Иеремии, до цветов одежды главной героини. От копытца вместо именно правой руки Ады до персонажа, олицетворяющего дикую силу природы, представляющего собой странный гибрид Пана и Крампуса. Через призму христианства и язычества режиссёр предлагает зрителю не только посмотреть на то, каким должно быть родительство, но и с ужасом наблюдать за тем, чем заканчивается беспощадный материнский эгоизм, опутывающий и сковывающий не хуже самых крепких цепей. И возмездие, настигающее Марию, не является ни назиданием, ни мрачным пророчеством. Это закономерный финал за краем пропасти, куда приводит слепая любовь.
Анастасия Ивахнова, 22.01.2022
http://www.25-k.com/page-id-5959.html
|
| |
| |
|
