| Александр_Люлюшин | Дата: Пятница, 03.11.2017, 20:59 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3279
Статус: Offline
| «СМЕРТЬ ВЕЛОСИПЕДИСТА» (Muerte de un ciclista) 1955, Испания-Италия, 88 минут
Возвращаясь с любовником с загородного рандеву, супруга богатого промышленника сбивает на пустынном шоссе велосипедиста. Опасаясь разоблачения супружеской измены, она скрывается с места происшествия. Однако чувство вины и тревожные мысли о единственном свидетеле случившегося не оставляют ее.
Съёмочная группа
Режиссёр: Хуан Антонио Бардем
Сценарий: Хуан Антонио Бардем, Luis Fernando de Igoa
Продюсер: Мануэль Дж. Хоянес
Оператор: Альфредо Фрайле
Композитор: Исидро Б. Майстеги
Художник: Энрике Аларкон
Монтаж: Маргарита Де Очоа
В ролях
Лючия Бозе
Альберто Клосас
Бруна Корра
Карлос Касаравилла
Отелло Тозо
Алисия Ромэй
Хулия Дельгадо Каро
Матильда Муньос Сампедро
Мерседес Альберт
Хосе Сепульведа
Награды
Каннский кинофестиваль, 1955 год
Победитель: Приз международной ассоциации кинокритиков (ФИПРЕССИ)
Смотрите трейлер и фильм
https://vk.com/video16654766_456239180
https://vk.com/video16654766_162821480
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Среда, 08.11.2017, 09:52 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| СМЕРТЬ ВЕЛОСИПЕДИСТА
Жизнь сама по себе — ни благо, ни зло: она вместилище и блага, и зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее (М. Монтень)
Что вообще есть жизнь, в чем ее метафизическая подоплека? Жизненный путь отдельного человека — это череда случайностей или последовательный переход по прописанным точкам предопределенности? Вряд ли открывающий титры фильма безымянный велосипедист задавался этими вопросами, соотнося неприкрытый фатализм с экзистенциальной бессмысленностью бытия. Для него, как мы узнаем по ходу фильма, обычного работяги, под вечер возвращавшегося домой к жене и детям, это был самый ординарный день, все та же суета, ставшие будто автоматическими те же действия, стандартный «день сурка», в который современный социум загоняет любого, кто не находит сил и ресурсов стать выше этого. Ничто не предвещало беды, но лишь одна случайность (или наоборот осуществление предначертанного) — и человека не стало. Этот персонаж так и не будет раскрыт, его лица мы не увидим, но дух его незримо будет витать возле главных персонажей на протяжении всей картины.
Подобно ангелу смерти, летящий на бешеной скорости автомобиль, которым управляет жена богатого промышленника Мария-Хосе, находясь вместе со своим любовником, до сих пор ищущим себя доцентом университета Хуаном, сбивает человека. Велосипедист ещё жив, ещё способный на какие-то чувства и эмоции Хуан пытается помочь, но ведомый своей «подругой жизни», которая подобно Еве, уговорившей Адама попробовать запретный плод, соглашается оставить сбитого человека на верную гибель, ведь иначе придется раскрыть нелицеприятную правду о долгой интрижке двух главных персонажей.
Если Мария Хосе спокойно забывает о случившемся и едет на очередной «званый ужин» высшего общества, то для Хуана, с трудом поддерживающего свой внутренний жизненный баланс, случившееся становится настоящим испытанием. Его нельзя назвать отщепенцем — происходящий из уважаемой семьи, входящий в светское общество франкистской Испании, ветеран войны, его свояк — богатый коммерсант с политическими амбициями, работа в университете (не без помощи родственников), в принципе, Хуан при такой поддержке мог бы многого добиться, но его внутренняя пассивность накладывает серьезный отпечаток. Братья Хуана погибли в войне, он сам, единственный выживший, узнает, что его возлюбленная, Мария Хосе, не дождалась, выйдя замуж за богатого предпринимателя. Именно эти факторы, наложив тяжелый отпечаток, свели все жизненное развитие персонажа к топтанию в одной точке, нескончаемой рефлексии. Пытаясь все вернуть назад и, как он считает, изменить вектор своей жизни, Хуан вновь сближается с Марией, но он — лишний на всем этом празднике жизни. Гибель невинного человека угнетает Хуана окончательно, но опять — случайность или совпадение — когда на экзамене он несправедливо валит одаренную студентку Матильду, в нем что-то меняется. Наконец-то Хуан получает шанс что-то изменить. Да, погибшего уже не вернуть, но за фильм герой проходит эволюцию — он все ещё может думать, чувствовать, жить, для него ещё существуют понятия совести и чести. Пусть Хуан и знает, что от пути в преисподнюю его никто не спасет, но способ избавиться от своего личного ада он находит, примиряясь с жизнью.
Мария Хосе — это человек иного порядка. Она подобна ангелу смерти, этакой Лилит, прекрасной снаружи, но обладающей демонической сущностью. Персонаж Лючии Бозе, как и похожий характер из антониониевской «Хроники одной любви», живет мгновениями, хотя основным мотивом ее существования является тяга к хорошей и красивой жизни. Она предает Хуана, не дождавшись своего возлюбленного с войны, ради воплощения своей мечты о богатстве. Но ее брак абсолютно безжизненный, она любит деньги своего мужа, но даже не пытается воспринимать его как человека. Ее циничное отношение бросает Марию вновь в объятия Хуана, но для героини Бозе это лишь переправа, тихая заводь, в которой можно передохнуть от суеты внешнего мира. У нее нет любви и к Хуану, есть только невероятная тяга к реализации своих эгоистических желаний, остальное не представляет какого-либо интереса. Как говорил Софокл, «блаженна жизнь, пока живешь без дум». Впрочем, повод для дум у Марии появляется: нет, это не раскаяние, это страх потерять свой lifestyle — и этот пугающий мотив персонифицируется в виде умудренного опытом, достаточно острого на язык и обладающего неплохим аналитическим мышлением искусствоведа Рафаэля.
Рафа, как его называют все окружающие, изначально не принадлежит к высшему обществу, его образование и социальное положение дают герою вход в высший свет. Рафаэль подобен Штайнеру из «Сладкой жизни»: он видит сквозь пелену светской изящности высшего общества, переливающегося яркими огнями creme de la creme, куда попасть могут лишь избранные, всю глупость и фальшь всех этих ряженных пустозвонов и хвастунов. Но если Штайнер считал все это лицемерие неприемлемым, то Рафаэль полагает для себя вполне нормальным вращаться в этом обществе, быть частью этой бесконечной «сладкой жизни», что не мешает ему часто подтрунивать над окружающими. Как справедливо отметил Камю, «истина нашего века: пройдя сквозь суровые испытания, мы становимся лжецами».
Жизненный опыт Рафаэля помогает безошибочно видеть все пороки и интриги окружающих его людей. Высший свет, мягко говоря, не блистает по своей сути: «Кому там сегодня посвящено это благотворительное мероприятие? Голодающим детям?» — эта полная безразличия фраза, брошенная одним из эпизодических персонажей, лучше всего характеризует претендующих на звание элиты. Рафа многое видит в отношении Хуана с Марией, хотя для полной картины ему не хватает нескольких кусочков пазла, это не останавливает героя от попытки устроить игру в «кошки-мышки» с почти хичкоковским размахом саспенса.
Для Хуана Антонио Бардем, стоящего у истоков испанского кино, важным было создать каноническую историю, сравнимую с древнегреческой трагедией, но преисполненную позаимствованной у Хичкока предельной напряженностью сюжета и тонким психологизмом анализа действий персонажей, явно вдохновленной тематикой «лишних людей» и «раскаяния за грехи» Достоевского, чьи характеры помещены в интерьеры франкистской Испании, где внешний облик общества — это лишь обманка, ширма, за которой ханжи, лицемеры и подлецы могут творить свои грязные делишки. Быть может, поэтому, как и в фильмах-нуар, у Бардема нет ни одного действительно положительного персонажа. Казалось бы, не самая даже на тот момент оригинальная идея фильма, воплощенная в монохромном варианте и проведенная через модные «фильтры» мотивов лент Хичкока, раннего Антониони и Ренуара, создает весьма оригинальные «правила игры», раскрывающее тему «преступления и наказания» через уникальную комбинацию психоанализа и саспенса, где нет ничего лишнего. Пожалуй, это и есть причина, почему данное кинематографическое высказывание невероятно притягательно и актуально во многие времена и будет интересно многим другим поколениям.
P.S.
«Ад и рай — в небесах», — утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай — не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай — это две половины души.
Омар Хайям
10 из 10
Mark Amir
https://www.kinopoisk.ru/film/smert-velosipedista-1955-82146/
|
| |
| |
