"ДНЕВНИК СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА" 1950
| |
Александр_Люлюшин | Дата: Пятница, 09.04.2010, 20:07 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3282
Статус: Offline
| ДНЕВНИК СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА /Journal d'un curй de campagne/ 1950 Режиссер: Робер Брессон Авторы сценария: Жорж Бернанос, Робер Брессон Продюсеры: Леон Карре, Робер Сюссфельд Оператор: Леонс-Анри Бюрель Композитор: Жан-Жак Грюненвальд В главных ролях: Клод Лейдю, Жан Ривейр, Андре Гибер, Рашель Беран, Николь Море, Николь Ладмираль, Мартина Лемэр, Антуан Бальпетре, Жан Дане, Гастон Северен Фильм Робера Брессона «Дневник Сельского Священника» именно тот случай, когда проживая 2 часа реального времени вместе с героем ленты, не знаешь, как прожить остаток жизни. Духовность фильма, вопросы выбранного пути, путь Верующего человека и путь священника, правила и устои общества, что из них правильно и что неустойчиво? Вопросов много и режиссёр не даёт прямых ответов, как в принципе, не смог бы дать ни один смертный… Людям не нравится смотреть в зеркало идеалов, а в данном случае идеала человека, стоящего между Богом и людьми, и не принимающим ни правил общества людей, ни общества священников. В зеркальном отражении проступают собственные недостатки, искажая наши мнимые «лица», наше самомнение, наше Я. Вполне естественно, что защитная реакция человека общества на увиденное в зеркале – разбить, уничтожить, стереть… Вот именно таким невесёлым образом и устроен человек, т.е. Мы с Вами - общество. Общество, в слепом непонимании, безразличии и чёрствости которого, столетиями уже как горят и, увы, будут ещё долго будут гореть книги, картины, судьбы и... и Вера. http://catholictube.ru
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 02.08.2010, 09:28 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Дневник сельского священника Journal d'un curé de campagne / Diary of a Country Priest Международная премия МКФ в Венеции в 1951 году и приз за операторскую работу. На основе одноименного романа католического прозаика Ж. Бернаноса. Молодой священник прибывает в свой первый приход, деревню на Севере Франции. Но никто действительно не говорит с ним откровенно, он не имеет реальных контактов с жителями. И только старый священник из другой деревни проявляет некоторый интерес… В фильме были заняты непрофессиональные актеры, использованы живой звук и натурные съемки. Заслуга Брессона состояла именно в том, что внутренний мир героя, несмотря на отсутствие каких-либо внешних поступков, раскрывался с помощью внутреннего монолога — его дневника. http://www.inoekino.ru/prod.php?id=1619
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 02.08.2010, 09:28 | Сообщение # 3 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Робер Брессон "Дневник сельского священника" (1951) Снятый в 1951 г., «Дневник сельского священника» - первый стопроцентный брессоновский фильм. В нем сформировался режиссерский стиль, названный Полом Шредером «трансцендентальным». Аскетизм изображения, вглядывание в «простые вещи», внимание к мельчайшим движениям персонажей, постоянно звучащий закадровый текст, использование непрофессиональных актеров – все это появилось в «Дневнике сельского священника». Однако Брессон будто еще не верит в возможность говорить о божественном, используя чисто кинематографические средства. В «Дневнике сельского священника» персонажи ведут постоянные и мучительные споры о религиозных и этических проблемах. Будто бы в обитателей французской провинции (фильм снимался на натуре, в департаменте Артуа – глушь, по французским критериям)вселился дух героев Достоевского. Неудивительно: «Дневник сельского священника» снят по роману весьма неортодоксального католического писателя Бернаноса, преклонявшего перед Достоевским. (Романы Бернаноса, кстати, Брессон успешно экранизировал и в дальнейшем). История жизни и смерти молодого священника, столкновение бескомпромиссной веры с реалиями провинциальной жизни составляют сюжет фильма. Впрочем, о сюжете следует говорить осторожно; сам Брессон утверждал: «Внешнее действие служит только для того, чтобы иллюстрировать действие внутреннее». Фильм разделил критиков на ярых поклонников брессоновского кинематографа (Андре Базен) и его ожесточенных оппонентов (Адо Киру; критика особенно возмутила «тавтологичность» фильма: дело в том, что зритель сначала видит на экране запись в дневнике, рассказывающую о каком-то событии, затем слышит голос, читающий эту запись, а после этого видит само происшествие). О философии фильма, о соотношении милосердии божественного и человеческого, спорили философы и писатели. Но после фильма в памяти остаются не рассуждения персонажей (весьма интересные и небанальные). В памяти остаются простые вещи: бутылка на столе, хлеб, размоченный в стакане с вином, кухонная утварь на стене, лужи на деревенской улице, измученное бледное лицо героя, черный крест на серой могильной плите. Простые вещи, одушевленные гением Брессона. Леонид Цыткин http://intoclassics.net/load/2-1-0-264
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 02.08.2010, 09:29 | Сообщение # 4 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Дневник сельского священника /Journal d'un cure de campagne/ 1951, Франция, 95 минут Молодой священник, вчерашний выпускник духовной семинарии, получает приход в маленьком городке Амбрикуре. Юноша страдает желудком, оттого мало ест, плохо выглядит, и вообще производит на свою паству очень неоднозначное впечатление. Прихожане подтрунивают над кюре, распуская о нём нелестные слухи. Но он не намерен сдаваться, решая нести свой крест до конца. Внутренние сомнения, страхи, переживания он излагает в методично заполняемом личном дневнике. Смерть графини, уважаемой в Амбрикуре женщины, не оставляет шансов на примирение. В случившемся жители городка винят священника, ведь именно он за день до трагедии имел продолжительный разговор с усопшей… Пожалуй, именно после этой экранизации романа Жоржа Бернаноса стало ясно, что в поствоенной Европе появился ещё один большой режиссёр. «Дневник» стал для Брессона не просто началом восхождения на мировой кино-олимп, но и своеобразным мерилом, сравнения с которым не избежала ни одна последующая картина. Нечто подобное было и с Орсоном Уэллсом («Гражданин Кейн»), с той лишь оговоркой, что для француза картина не являлась дебютом. В фильме без труда «читаются» одни из центральнообразующих постулатов творческой вселенной режиссёра – преднамеренный аскетизм в подаче материала, тонкое чувство литературного первоисточника и мощный этический пафос. Уникальное сочетание этих составляющих рождает уникальность режиссёрского видения, своеобразие которого становится очевидно при знакомстве с любой картиной Брессона. В этом смысле, «Дневник сельского священника» – прекрасный путеводитель-энциклопедия, способный поведать о своём создателе если не всё, то очень многое. В то время как известнейший певец человеческого отчуждения Микеланджело Антониони только нащупывал свой фирменный стиль и проблематику (первая удачная попытка – «Подруги» 1955 года), французу удалось показать всю беспомощность индивида в ситуации тотального недоверия со стороны почти враждебного окружения. Благодаря уже отмеченному визуальному аскетизму, Брессон остался как бы вне сюжетной схватки двух мировоззрений. Он не сочувствует кюре, но и не оправдывает горожан. Оценочные суждения и вердикты целиком и полностью остаются на совести зрителей. Единственным «но» (на фоне многочисленных и неоспоримых плюсов картины) со стороны современного зрителя может стать растёкшаяся по всему повествованию скука. Смотреть Брессона и вправду скучно, томительно и местами откровенно тоскливо. Режиссёр не пытается завлечь зрителя стандартными кино-аттракционами, не борется за его внимание. Спокойно, размеренно, не спеша, Брессон рассказывает о том, что интересно ему самому, и наверняка будет интересно кому-то ещё. Вся прелесть «Дневника» - в его послевкусии, когда незамысловатый на первый взгляд сюжет, добротная игра непрофессионалов вызывает бурю эмоций, и, главное, размышлений об увиденном. Как показало время, почитателей подобной «скукоты» с каждым годом становится всё больше и больше. А это, куда важнее венецианского Гран-При, полученного картиной в далёком 1951 году. (с) Станислав Никулин http://www.kinomania.ru/movies....x.shtml
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 02.08.2010, 09:29 | Сообщение # 5 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ‘ДНЕВНИК СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА’ (Journal d'un cure de campagne) ‘Дневник сельского священника’ — экранизация одноимённого романа Жоржа Бернаноса. Первый вариант сценария, написанный Жаком Ораншем и Пьером Бостом, не удовлетворил романиста. Тогда за дело берётся режиссёр Робер Брессон и строит сценарий в точном соответствии с романом. Но в 1948 году Бернанос умирает. Ещё несколько месяцем Брессон трудится над сценарием, пишет дополнительные диалоги. Во всём, что касается религиозной стороны, его работа получает полное одобрение аббата Пезериля, личного друга Бернаноса и его душеприказчика. В романе прослеживалась история нищего сельского кюре, вступившего в борьбу за души ‘сильных мира сего’. Он сталкивается с непониманием, враждебностью не только обитателей соседнего замка, но и священнослужителя. Обречённый на гибель, хилый телом, но сильный духом, он проходит свой крестный путь и умирает победителем, с сознанием своей моральной победы. ‘Что это за книга? — спрашивает Рене Деланж. — Единственный в своём роде роман о милосердии, о человеке, который отдался милосердию. Бернанос выдвигает факт и проблему встречи с Господом, который предлагает нам прощение, требуя взамен лишь принятия его воли и согласия его любить. Священник из Амбрикура приобщился к этому таинству, составляющему единственное богатство его бедной жизни. Сам того не зная, он несёт в себе это таинство, гораздо более важное, чем его апостолическая миссия; на этой почве и возникает конфликт священника с его приходом и со всем миром’. Трагическая и трогательная история бедного кюре целиком происходит в душе героя романа. ‘Внешнее действие, — говорил Брессон, — служит только для того, чтобы иллюстрировать действие внутреннее’. Фильм населён персонажами, с их страстями и тревогами, которые окружают эту душу и приходят с ней в соприкосновение: хозяйка замка, граф, графиня, учительница, маленькая Серафита и священник из Торси… Разумеется, продюсера для такого фильма найти было нелегко. Брессон обивал пороги, терпеливо ждал, спорил, убеждал. Продюсеры отказались финансировать явно ненадёжную с кассовой точки зрения экранизацию. Брессон не пошёл на уступки и при материальной поддержке друзей начал ставить фильм. Брессон долго искал исполнителя главной роли. Он пробовал сотню актёров, отвергая всех, кому недоступна вера, и нашёл наконец никому не известного Клода Лейдю. Приехав из Брюсселя, чтобы ‘играть в театре’ у Барро, он проработал несколько месяцев в Сент-Этьенне. Брессон по-особому относился к актёрам (начиная с ‘Дневника’ он навсегда отказался от профессионалов), считая изощрённую актёрскую игру, как, впрочем, и другие ухищрения кино, ‘экранами’, мешающими зрителю проникнуть в суть. Брессон замечает: ‘Между ними (актёрами) и мной телепатические обмены и взаимосвязи’. Такая связь возникла, видимо, между ним и двадцатичетырёхлетним швейцарцем Клодом Лейдю, с которым он более года встречался по воскресеньям, чтобы увлечь его ролью и помочь создать живой образ. Несколько недель Лейдю провёл в кругу молодых священников, усваивая их манеру поведения, жесты; во время съёмок актёр голодал, как и его герой, а сутану он одолжил у человека, который её довольно долго носил. Большинство исполнителей ‘Дневника…’ дебютировали в кино. На роль ‘Хозяйки замка’ Шанталь, подумывающей о самоубийстве, была выбрана Николь Ладмираль, совсем молодая девушка, уверяющая, что ей двадцать лет, но, безусловно, ещё не достигшая этого возраста. Жизнь актрисы завершилась трагически: через несколько лет Ладмираль покончила с собой. Съёмки ‘Сельского священника’ проходили с 6 марта по 19 июня 1950 года. Штаб-квартира киногруппы расположилась в городке Эсден. Замок превратился в настоящую киностудию. Несколько комнат были обставлены и декорированы в соответствии с требованиями фильма. Ежедневно с девяти утра здесь собиралась для работы вся группа. Другие комнаты были превращены в канцелярию, а одна — даже в столовую, и в ней все завтракали, чтобы не терять времени. Снимали преимущественно в деревушке Экирр, расположенной в департаменте Па-де-Кале. Брессон избрал этот грустный утолок, чтобы остаться верным описанной в романе обстановке и памяти Бернаноса. Амбрикур и Торти, где происходит действие ‘Дневника’, — деревни по соседству с Экирром. Съёмки проходили также в замке герцога де Реджо, в церкви и школе, превращённой в дом сельского священника. Робер Брессон обладал несгибаемым упорством, волей. По словам побывавшего на съёмках киноведа Лепроона, режиссёр буквально выматывал актёров, как бы лишая их собственной сущности, чтобы наполнить другой, соответствующей воплощаемому образу. Работа Клода Лейдю была настоящим подвижничеством. Один и тот же план снимался двадцать, тридцать раз, пока жест и произносимые слова не удовлетворяли режиссёра. После первого монтажа пришлось сократить трёхчасовой фильм на треть. Брессон решился на это, и в итоге подобное испытание помогло ему окончательно освободить свой фильм от всего лишнего. Позднее он уверял даже, что произведённые купюры вызывались причинами ‘чисто художественного порядка’. ‘Дневник сельского священника’ — фильм по преимуществу ‘литературный’. Брессон старался сохранить верность духу романа и извлечь из него самую суть… Брессон и на этот раз идёт от выразительных средств к композиции и передаёт литературное содержание в литературной форме. Он перенёс на экран дневник, страницу за страницей, причём сознательно пошёл на риск тройного воспроизведения одного и того же сюжетного элемента. Выглядело и звучало это совершенно непривычно. Сначала на экране показывается крупно страница дневника, куда рука кюре вписывает текст, одновременно его же голос за кадром повторяет эти же слова, а затем зритель оказывается на месте тех событий, о которых читает в записи, а голос продолжает монотонно рассказывать то, что происходит. Таким образом, каждый эпизод проходит перед зрителем трижды. Синтез всех этих усилий создаёт необычайную драматургическую напряжённость ‘Дневника сельского священника’, разрешающуюся в финале смертью кюре и его последними словами, бросающими отсвет на весь фильм: ‘Всё — благодать’. В течение пяти минут чёрный крест на белом фоне заполняет весь экран, а в это время звучит рассказ о последних минутах и последних словах священника, после чего на кресте возникает слово ‘конец’. ‘Дневник сельского священника’ сразу оказался в центре внимания кинематографистов, что удивило самого Брессона. И все отклики, за редким исключением, были восторженными. До того как фильм был выпущен в прокат, его показали жюри премии Луи Деллюка. Когда с экрана сошёл последний кадр — чёрный крест на белом холсте, — воцарилась тишина, страшная, подавляющая, как после сильного потрясения. На другой день ‘Дневник сельского священника’ получил премию Деллюка. ‘„Дневник сельского священника“ — это фильм о спасении души, о поиске благодати, — пишет российский киновед Нина Цыркун. — И структура его подчинена литургии страстей Господних. Эпизоды выстраиваются как путь на Голгофу: хлеб и вино (единственная пища, которую не отторгает смертельно больной организм), падение в грязь, тряпка крестьянской девочки Серафиты, которую она окунула в лужу, чтобы отереть его лицо (смоченная в уксусе губка, поднесённая распятому на кресте), и потом её вынужденное предательство (отречение Петра), смерть в мансарде — все эти параллели понятны зрителю, но самим персонажем вовсе не воспринимаются как повторение жертвенного искупления Иисуса. В том-то и дело, что у каждого — свой крест, и каждый несёт его в одиночку под бременем собственных страданий, сомнений и отчаяния, не замечая за пеленой обыденности параболы духовного восхождения’. http://kinofashion.ru/100cool/-Dnevnik-Selskogo-Svyacshennika.html
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 02.08.2010, 09:30 | Сообщение # 6 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ДНЕВНИК СЕЛЬСКОГО СВЯЩЕННИКА Философско-религиозная драма На первый взгляд, Робер Брессон может показаться самым объективистским режиссёром мира. Его словно не интересуют собственные герои и всё, что с ними происходит. Брессон просто снимает кино, и его фильмы — это мелькание света и тени на белом полотне. Как будто двухмерное пространство экрана — единственная реальность. И самое главное — запечатлеть мгновение, когда часть предмета или же лица человека освещена, а другая часть ещё находится в тени. Кажется, нет ничего важнее ритма движения фильма, плавной смены кадров — то коротких, то длинных. Один кадр уходит в затемнение — как в небытие. Именно в небытие. Ведь этого кадра больше уже не будет. Но будет другой. А затем — третий, четвёртый… И все они будут умирать какой-то печальной смертью, словно со вздохом уходя в темноту. Однако вновь и вновь из затемнения будет рождаться следующий кадр — и свет будет заливать весь экран… Киноленты Робера Брессона — это музыка света и тени, поэзия коротких и длинных кадров. И всё-таки он — один из самых исповедальных, открытых, обнажённых, нервных художников. Контраст света и тени — это контраст добра и зла, веры и безверия, радостей и страданий, душевности и холодности, чувств и мыслей. Действие картин Брессона происходит в крайних, пограничных ситуациях — у смерти на краю. Жизнь — это свет. Смерть — это тьма. Но и в жизни много тьмы — может быть, больше, чем света. К чему эта жизнь? Лучше умереть и найти успокоение. Фильмы Робера Брессона — это не только мучительные раздумья его героев о том, что выбрать: жизнь или смерть? Это муки самого автора. Брессон делает свои ленты долго, мучительно — будто и не снимает, а пишет пером по своему сердцу. И попеременно обращается то к Богу, то к человеку. Пожалуй, лишь Ингмара Бергмана мучает этот же неразрешимый для творца вопрос. Порой он готов поверить в человека и в жизнь. Но бергмановские герои, как бы поднимаясь по кругам земного ада к желанному раю и обнаружив в конце восхождения, что его, вероятно, вообще не существует, потом совершают обратный путь, пока не блеснёт новая надежда, опять не появится возможность для веры. А как у Робера Брессона? Персонаж «Дневника сельского священника» (у него даже нет имени — он просто священник из Амбрикура) находит успокоение в смерти, а в ленте «Приговорённый к смерти бежал» (что уже ясно из названия) бежит от смерти. Хотя Брессон обрывает повествование. И мы не знаем, что ждёт Фонтена. Но всё-таки он бежал. Впереди — жизнь. А какая? Будет дальше влачить лишь жалкое существование? Может быть, станет впоследствии преступником («Карманник»)? Однако люди иногда способны подниматься «над жизнью», действительно превращаясь в героев. Но и здесь возникают свои проблемы. Жанна Д’Арк («Процесс Жанны Д’Арк») боролась за короля, а он её предал. Кому остаётся верить? Святому Михаилу? А осёл Бальтазар («Ненароком, Бальтазар») вынужден терпеливо сносить все издевательства, переходя от одного хозяина к другому. Зато Мушетт («Мушетт», экранизация другого произведения Жоржа Бернаноса, автора «Дневника сельского священника») не терпит — по-своему протестует. Она в одиночку борется с этим жестоким миром, пусть её борьба безнадёжна. И Мушетт кончает жизнь самоубийством. Вода смыкается над ней — она словно уходит в затемнение. Вновь — успокоение в смерти. Робер Брессон — католик. Это накладывает определённый отпечаток на его творчество. Хотя аскетизм и сухость католицизма Брессона не имеет ничего общего, например, с католицизмом Феллини. Художник (и в том, и в другом случае) побеждает католика. И единственный фильм Робера Брессона о церковнике — это как раз «Дневник сельского священника» (правда, есть ещё «Грешные ангелы» о женском монастыре, где тоже наличествует тема смирения). Экранная версия романа Бернаноса, написанного в 1936 году (сам он умер в 1948-м, то есть за два года до съёмок), является великолепным примером единства брессоновского стиля и сюжета. Непрофессиональный исполнитель Клод Лейдю спокойным и бесстрастным голосом читает за кадром текст. Это — холодная беспристрастность рассказчика. Это — повествование. И Брессон тоже повествует. Он будто отгораживается от сопереживания. Причём важное значение имеет так называемый «иллюстративный текст» — то есть текст, который просто иллюстрирует почти всё происходящее на экране. Допустим, Лейдю за кадром говорит, что пошёл к священнику из другой деревни, но не застал его. И мы видим в это самое время, как герой идёт к деревне, подходит к дому священника, стучится, и вышедшая женщина сообщает, что того сейчас нет на месте. В «нормальном» кинематографе закадровый текст был бы излишен. А у Робера Брессона он приобретает особый смысл. Бесстрастное повествование контрастирует с трагической историей молодого священника. Рассказчик — как бы сторонний наблюдатель. Зритель — тоже. Но зрителя надо заставить «почувствовать то, что чувствуешь сам, вместо того, чтобы предлагать ему какую-нибудь историю, если хотите — зрелище, хорошо или плохо скомпонованное» (Брессон). Необходимо, чтобы зрители сами пережили то, что переживает герой (а через него — автор). Поэтому режиссёр ограничивает себя во всём и превращает свои фильмы в один длинный внутренний монолог. Действие проигрывается дважды. То, что мы слышим в качестве произносимого текста, это — информация о событиях, а иначе — фабула. Слушая, мы следим за развитием действия. А вот то, что мы видим, это — подтекст. Смотря, мы осознаём внутреннюю суть происходящего. Можно пояснить на таком примере. Когда мы в первый раз смотрим какую-то картину, то нас интересует ход событий — проще говоря, мы хотим знать: о чём этот фильм? И только во второй, третий раз и т. д. мы замечаем всю глубину авторского подтекста, читаем те мысли, которые вкладывал автор в соединение разных событий. А Брессон словно предоставляет нам возможность не глядеть ленту дважды. Достаточно одного раза. Хотя брессоновские фильмы надо уметь смотреть. Уметь различать слышимое и видимое. Это произведение называется «Дневник сельского священника». То есть исповедь. И надо уметь видеть, что скрыто за текстом. Слова — лишь внешнее оформление наших чувств. Часто они не выражают то, что мы чувствуем. Или же чувства вообще невыразимы. Точно так же и поступки далеко не всегда выражают нас самих. Это — ещё один план творений Робера Брессона. Когда мы уже знаем, что происходит в картине, мы начинаем следить за внутренним содержанием происходящего. Получая у Брессона информацию через текст, мы уже не обращаем внимания на внешнее поведение исполнителей. Мы смотрим сквозь их лица. Вглубь их душ. И осознаём трагичность истории. Трагедия сельского священника заключается в том, что его никто не понимает. Люди смотрят на него только как на персону, а не на личность. Робер Брессон в «Дневнике сельского священника» одним из первых уловил трагичность существования человека во второй половине XX века. Вслед за ним тему некоммуникабельности развивали Микеланджело Антониони, Ингмар Бергман и западногерманская «новая волна» (прежде всего — Вим Вендерс). Не случайно, что священник болен. И не знает — отчего. Его физическая болезнь — внешнее выражение внутренних мучений. И подобно тому, как священник не ведает, что причина болезни заключена в употреблении скверного вина, так он и не знает о причине душевных страданий — невозможности единения Бога и человека, примирении веры в лучшую загробную жизнь и желания дальше жить на этом свете. Допустим, священник смог заставить графиню забыть о смерти её сына и думать, что ждёт уже в том мире — только успокоение. Но всё дело в том, что у него самого нет никакой надежды (речь не идёт о вере). Жизнь теряет свой смысл, когда не знаешь, для чего живёшь. У Фонтена из ленты «Приговорённый к смерти бежал» есть надежда на свободу и на то, что он останется жить. Эта надежда придаёт ему уверенность. Фонтен говорит своему соседу: «Я думаю о вас, и это придаёт мне мужество». Нужно бороться за других. Потому что в том случае, когда человек думает только о себе, он уже готов смириться. Главный персонаж «Дневника сельского священника» вроде бы пытался бороться за других. Его не поняли: почему он вмешивается в чужую жизнь? У них — своя жизнь, и у него — своя. Им-то ведь нет до него никакого дела. Одиночество священника как раз и подталкивает его бессознательно к смерти. Подобно тому, как он думает, что физические боли пройдут, так смиряется и с неразрешимостью вопроса о Боге и человеке, о жизни и смерти. В конце фильма священник умирает. Из затемнения возникает крест. И уходит в затемнение. Такова и жизнь человеческая. Что остаётся? Крест. То ли знак того, что человек был распят жестокостью жизни. То ли надежда на воскресение после распятия и встречу с Богом в загробном мире — то есть это символ веры. То ли вера в человеческую память. То ли молчаливый укор за очередную загубленную жизнь. Сергей Кудрявцев Оценка: 10/10 http://www.kinopoisk.ru/level/3/review/863780/
|
|
| |
ИНТЕРНЕТ | Дата: Понедельник, 28.05.2012, 19:54 | Сообщение # 7 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Дневник сельского священника Diary of a Country Priest
Молодой священник (Клод Лейду), выпускник духовной семинарии, получивший приход в деревеньке Амбрикур, расположенной на севере Франции, решает вести дневник, предельно подробно описывая произошедшие события, возникающие мысли и чувства. Он искренне, не ограничиваясь формальными обязанностями посланника католической церкви, прилагает усилия в надежде завоевать расположение местных жителей, стремясь помочь, в частности, престарелой графине (Рашель Берендт) справиться с мучительными воспоминаниями о погибшем сыне. Однако попытки наталкиваются на стену равнодушия и непонимания, лишь способствуя обострению странного, на первый взгляд — беспричинного физического недуга кюре.
Настойчиво проводимая Робером Брессоном мысль о необходимости привлечения моделей, которых он противопоставлял актёрам, многими воспринималась недоумённо – отголоском законов монтажно-типажного кинематографа 1920-х1, которые в одночасье устарели с приходом звука. Дескать, какой архаизм и унижение для лицедеев, получивших такую мощную и в известном смысле универсальную технику, как метод Константина Станиславского, не желая отныне оставаться бездушным инструментом (подобно глине в руках гончара) осуществления режиссёрских замыслов. Однако в брессоновском понимании природы исполнителя, который обязан не казаться, не изображать перед камерой кого-либо («становиться поочерёдно Аттилой, Магометом, банковским служащим, дровосеком»), включая себя самого, а быть, в каждом выражении лица, жесте, слове неосознанно обнажая своё естество, на поверку гораздо больше неподдельного уважения к его личности, чем у коллег, эксплуатирующих эффект узнаваемости кинозвёзд. Причём главное заключается в подчинении указанного ограничения важной установке кинематографиста (приверженца кинематографа и противника кино, как заснятого на плёнку театра) на познание чужого внутреннего мира, с одной стороны изучаемого скрупулёзно и всесторонне, словно в научной лаборатории, очищенной от всего лишнего, а с другой – объективно остающегося неотъемлемой частью общества, природы, Вселенной.
Подобные рассуждения показались бы умозрительными и схематичными, если б претендовали на самостоятельное (абстрактное) теоретическое исследование, а не являлись попыткой осмысления параллельно предпринимаемых практических шагов – во всяком случае начало знаменитых «Заметок о кинематографе» /1975/2 датируется 1950-м годом, когда режиссёр уже осуществил три постановки и, нащупывая собственный путь художника, работал над экранизацией одноимённого романа Жоржа Бернаноса. В «Дневнике сельского священника» эстетические построения Робера Брессона отмечены, пожалуй, максимальной чистотой и совершенством, и остаётся только поражаться тому, как органично3 фильм, резко контрастирующий с тогдашним потоком кинопродукции и в стилистическом, и в тематическом отношении (да и по-прежнему стоящий особняком в истории киноискусства), вписался в мировой культурный контекст. А Клод Лейду (как и позже Франсуа Леттерье и Доминик Санда), покоряющий редкостным, немыслимым самораскрытием, словно исповедуясь духовнику или же действительно излагая сокровенные мысли на страницах дневника, вскоре получит массу интересных предложений, вплоть до роли цезаря Валентиниана, – на уже как актёр, а не модель. На мой взгляд, даже в картине «Приговорённый к смерти бежал» /1956/, остроактуальной по содержанию и частично основанной на собственном опыте нахождения в немецком плену, Брессон не достигнет столь безупречно точного и исчерпывающего постижения духа времени, как в этой скромной и совершенно частной истории безвестного, так и оставшегося для публики безымянным сельского священника.
Почему вдруг обращение к роману скончавшегося двумя годами ранее католического писателя – в тот момент, когда большинство интеллектуалов уже не принимало христианство всерьёз, отдавая предпочтение «светским» (марксистским, позитивистским, психоаналитическим и т.д.) философским концепциям? Разве допустимо было обособляться от предгрозья неумолимо надвигавшейся войны тогда, в процессе написания книги в 1938-м, и от памяти о ней по истечении нескольких лет? О каких сугубо религиозных вопросах можно вообще вести речь в середине XX столетия – века жестокого, всеобъемлющего противоборства идеологий?.. Собственно, состояние церкви как института было не лучше, чем у прихода в Амбрикуре, бедного, почти лишившегося паствы и вызывающего скепсис, насмешки, а то и откровенное возмущение (вспомним инцидент с месье Фабрегаром, выказывающим недовольство высокой стоимостью погребального обряда) простых людей. А между тем Брессон одним из немногих4 отважился ответить на вызов, брошенный экзистенциалистами, которые, пожалуй, наиболее ёмко и жёстко сформулировали вопрос о смысле человеческого существования в эпоху, когда, по словам Фридриха Ницше, «Бог умер». Грубо говоря, вся деревня (от четы аристократов до девочки-вундеркинда Серафиты, изощрённо глумящейся над святым отцом) – модель мира – оказалась заселена примерно такими же персонами, как «посторонний» Альбера Камю, искренне недоумевающий по поводу действий пастора, призывающего раскаяться накануне казни. Притом постоянное присутствие смерти, методично забирающей окружающих людей и неумолимо подступающей к самому рассказчику, очерчено ничуть не менее навязчиво и пугающе. Уже не спрячешься за предписываемыми Евангелиями таинствами, не вызывающими ровно никакого интереса даже у детей, а средства контроля над паствой, отработанные Ватиканом за века господства, представляются абсолютно непригодными в новых, изменившихся условиях, и кюре откажется изложить на бумаге содержание конфиденциальной беседы канонику, присланному монсеньором. Согласно Бернаносу и Брессону, ему надлежит пройти собственное восхождение к высотам духа, направить все отпущенные Господом силы на помощь ближним, коих следует возлюбить, как самого себя, терпеливо и без роптаний донести тот самый крест, тенью которого завершается фильм. И только через это, через персональный вклад в установление Царства Божиего на Земле (хотя бы в достижение несчастной женщиной состояния умиротворённости), как на небе, возможно спасение собственной души. Частный стилистический приём, описанный выше, отзывается на посыле всего произведения, которое тоже обязано «быть», а не «казаться», и не случайно Андрей Тарковский, лестно высказывавшийся о французском мастере и включивший его шедевр в число десяти лучших фильмов всех времён, затем вложит в уста Альтер-эго фразу о том, что книга – это поступок. Кто из бывших соучеников по семинарии оказался прав, кто избрал стезю праведника: Луи Дюфрети, предпочётший миссии персональную интеллектуальную эволюцию, или его посетитель, накануне узнавший о смертельном диагнозе? Думаю, ответ очевиден для любого, кто достаточно внимательно следил за бесхитростными перипетиями недолгой практики физически немощного, отягощённого плохой наследственностью (предполагаемый алкоголизм родителей усугубляет дешёвое вино, промоченные в котором куски хлеба только и принимает больной желудок юноши) сельского приходского священника, чей приоткрытый внутренний опыт помогает зрителю узреть утаённую, параллельную – трансцендентную, духовную, эфирную, телепатическую – сторону протекающей жизни, бережно описываемой в дневнике.
__________ 1 – Хотя провести параллель с идеями Льва Кулешова, думаю, будет исключительно полезно. 2 – Опубликованы у нас в брошюре «Робер Брессон. Материалы к ретроспективе фильмов, декабрь 1994» – М.: Музей кино, 1994, стр. 6-43. 3 – Международный приз МКФ в Венеции, премия Луи Деллюка и ряд иных наград – сугубо внешние свидетельства признания. 4 – Среди единомышленников следует назвать датчанина Карла Теодора Дрейера («Слово» /1955/), хотя Робер и резко разойдётся с ним во взглядах на феномен Жанны Д’Арк.
© Евгений Нефёдов, 2012.05.24 Авторская оценка: 10/10 http://www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=29237
|
|
| |
Маша_Проскурина | Дата: Пятница, 18.07.2014, 19:09 | Сообщение # 8 |
Группа: Друзья
Сообщений: 139
Статус: Offline
| Глубокое и многогранное кино о Вере, Боге и Смерти. Молодой священник приезжает в небольшой город, в котором ему предстоит работать. С первых кадров мы видим перед собой впечатлительного и тонко чувствующего человека. Главный герой всей душой старается помогать окружающим его людям, пытается изменить к лучшему ситуацию в городе. Но никто не воспринимает его всерьез и все его старания сходят на нет. В его дневнике отражено все то одиночество и страдания, с которыми ему приходится сталкиваться. Для меня этот фильм стал притчей о непонимании между людьми, о неспособности многих из нас сопереживать, помогать и любить.
|
|
| |
Тамара_Демидович | Дата: Пятница, 24.02.2017, 07:01 | Сообщение # 9 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 32
Статус: Offline
| Католические священники многократно уличены в педофилии, а Папы вместо того чтобы идти в народ и вымаливать прощение один за другим уходят в отставку без объяснения причин. Православные священники ради личных выгод становятся рупором светских властей, одобряя войны и убийства, а Патриархи вместо того чтобы одернуть окунувшихся в суетное и мирское подчиненных демонстрируют последним свое расположение. Двадцать первый век ознаменовался упадком христианства, привычные методы принуждения к смирению не работают нынче. Люди задаются различными неудобными вопросами, не желая слушать привычное «неисповедимы пути Господни», и люди найдут собственные ответы рано или поздно… Будет ли в сухом остатке лишь кризис Церкви, как института, или все-таки кризис веры зависит от каждого рядового служителя, который общается с паствой непосредственно. От такого, как герой Брессона: молодого, неопытного, больного, брошенного в приход, как в омут, в надежде, что энтузиазм поможет ему найти путь к сердцам тех, кто отвернулся от Бога. Но священник — тоже человек, ему присущи все наши сомнения: в себе, в окружающих, в правильности выбранного пути. Удастся ли тому, чей счет жизни идет на минуты отстоять хоть одну душу в битве, которая длится вечность?.. Более шести десятков лет назад режиссер обозначил проблему, и тогда уже, показывая без прикрас действительность, он отметил, что homo sapiens не просто сомневаются в христианском учении, но, пожалуй даже, не воспринимают его всерьез, сейчас же ситуация усложнилась — назревает противостояние. С позиций дня сегодняшнего особенно интересно полистать дневник священника тех лет.
А смотреть этот фильм — все равно, что читать книгу. Не только потому, что вся работа над сценарием свелась к тому, чтобы вычеркнуть некоторые куски из романа Бернаноса, а оставшиеся целиком использовать в том виде как есть. Скорее оттого, что в визуальном плане получилось антикино, в котором не использованы все преимущества, что имеются априори: абсолютно не задействована возможность показать душевное состояние героя без слов. Зрителя в буквальном смысле заставляют читать и слушать об этом. Сначала на экране видна запись в дневнике, рассказывающая о каком-то событии, затем слышится голос, читающий эту запись, и лишь после этого мы видим то, о чем нас два раза уведомили, причем декорации примитивны, костюмы условны. С одной стороны, объяснение этому простое — все упирается в авторский метод, при котором актеру — не профессионалу просто-напросто запрещалось вживаться в роль, кого-то изображать. Клод Лейдю — говорящая голова, подходящая по типажу, чья задача — внятно произнести реплики. С другой стороны, все не так очевидно, и в этой неочевидности была одна из целей Брессона, который в своем интервью признавался, что не хотел бы подталкивать никого к готовым выводам, а лишь к размышлениями, именно потому его фильм мы скорее слышим, а отдельные сцены, часто статичные, где камера просто выхватывает лицо персонажа, на краткий миг, освещая его, напоминают иллюстрации к прочитанному. Однако же доля лукавства в словах режиссера была, мужчина ведь выбран на роль не только из-за внешних данных, определяющим фактором стала его искренняя вера. Он не играл, он был, а не казался, а что сильнее искренности способно убеждать?.. Привру и я, если скажу, что француз совершенно не задействовал возможность отображать без слов, которые дарит кино. Не позволяя актерам играть, он позволил себе наполнить кадр неигровыми символами, расставляя те немногие события, что происходят в жизни сельского пастыря в порядке евангелическом того периода, где описывается жизнь Христа перед тем, как он взошел на Голгофу, показывая во что обошлось молодому проповеднику спасение одной души. Не проводя при этом прямой аналогии, но завершая свою картину пустым кадром с простым крестом во весь экран, режиссер одновременно говорит о том, что у каждого пришедшего на землю свой крест, и не нам судить о чужих поступках, усиливая тем самым религиозную составляющую своего посыла; при этом подчеркивая, что участь священника — служить Богу, а не человеку, тем самым давая заблаговременно ответ на вопросы, которые станут актуальными спустя годы. Скорее не ответ, но намек, как всегда, толчок к обдумыванию. Ведь никто не может с уверенностью знать, что следует считать мерилом поступков: намерения, с которыми они совершаются, или их последствия, таким образом, все претензии человечества к христианству переходят в плоскость философскую, а не способным постичь остается лишь верить…
|
|
| |
|