|
"ТОРИ И ЛОКИТА" 2022
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:05 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3251
Статус: Offline
| «ТОРИ И ЛОКИТА» 2022, Бельгия-Франция, 89 минут
— фильм братьев Дарденн
Тори и Локита — подростки-мигранты, перебравшиеся из Африки в Бельгию. Ей лет 17, ему не больше 10. Он получил вид на жительство, а ей не дают. Они обивают пороги миграционных служб, пытаясь доказать свое родство. Им необходимо легализоваться вместе — у обоих нет никого ближе друг друга.
Съёмочная группа
Режиссёры: Жан-Пьер Дарденн, Люк Дарденн
Сценарий: Жан-Пьер Дарденн, Люк Дарденн
Оператор: Бенуа Дерво
Художники: Игорь Гэбриел, Жюльен Дени, Пол Росчоп, Дороти Гиро
Монтаж: Мари-Элен Дозо
В ролях
Пабло Шильс
Жоэли Мбунду
Альбан Укай
Теймен Говартс
Шарлотта Де Брёйне
Надеж Уэдраого
Марк Зинга
Клер Бодсон
Аннетт Клозе
Тома Доре
Интересные факты
Критики высоко оценили картину. Многие считали, что фильм «Тори и Локита» должен получить Золотую пальмовую ветвь, но дело ограничилось специальным призом по случаю 75-летия Каннского фестиваля. Стив Понд из The Wrap назвал фильм «одной из лучших работ Дарденнов за долгое время, тихой драмой, которая сочится гуманизмом, даже грустно взирая на негуманность современного мира». Питер Брэдшоу из The Guardian рассказал, что он «проникся простотой истории и ясностью идей, а Дарденны добились экстраординарной игры от своих молодых актёров».
Смотрите трейлер
https://vk.com/video16654766_456240744
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:08 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 167
Статус: Offline
| Интервью братьев Дарденн о «Тори и Локите» и кинопроизводстве
В «Тори и Локите» Дарденны Еще раз исследуют миграционный кризис в личном плане. Здесь они объясняют свое желание рассказывать истории отдельно от собственного опыта.
На протяжении десятилетий бельгийский дуэт Жан-Пьер и Люк Дарденн снимали фильмы, которые получить внутри проблемы их главных героев. Их фирменная съемка с рук и натуралистические драмы часто имеют сильную социально-политическую перспективу, от проблем рабочего класса до иммиграционной борьбы. Их высоко оцененная работа была отмечена бесчисленными призами, в том числе двумя Золотыми пальмовыми ветвями и другими наградами Канн, где они регулярно представляют свои работы.
На прошлогоднем фестивале они получили специальный приз к 75-летию за «Тори и Локита», и легко понять, почему: Дарденны воплощают в себе постоянство режиссеров-авторов, которых любят фестиваль и киноманы всего мира.
«Тори и Локита» следует за парой молодых африканских мигрантов (Пабло Шилс и Джоэли Мбунду) изображают из себя братьев и сестер на бельгийском языке, когда старшая из пары сталкивается с проблемой получения документов на жительство. В процессе они натыкаются на преступников, которые ищут деньги, связанные со сделкой с наркотиками. Фильм представляет собой напряженный, а иногда и разрушительный взгляд на личные потери глобального миграционного кризиса, проблему, которая также находится в центре недавних работ Дарденнов «Молодой Ахмед» и «Неизвестная девушка».
Дарденны построили карьеру, рассказывая истории далеки от собственного опыта. В Нью-Йорке для продвижения американского релиза «Тори и Локиты» пара объяснила это решение и объяснила, почему их тематическая направленность в последнее время так постоянна. Они также поделились своими мыслями о прокате в кинотеатрах и недавнем оскароносном сезоне.
Это интервью было отредактировано и сжато для ясности.
IndieWire: В ваших последних трех фильмах рассказывается о персонажах, пострадавших от миграционного кризиса. Что вдохновило на этот фокус?
Люк Дарденн: Прямо сейчас Европа переопределяет себя. У нас все еще есть Дублинское соглашение. Если мигранты прибывают в Италию, то Италия несет за них ответственность. Если они едут в Швецию, они отправляют их обратно в Италию. Так что у них там огромное количество мигрантов, но сейчас это решается по-другому. Мы движемся к глобализации, где будет общая ответственность. Мы собираемся разделить мигрантов по тому, кто сколько берет. Конечно, есть несколько стран, которые отказываются, например, Венгрия и Польша, но это прорабатывается. Вся карта с точки зрения управления Европой будет другой.
Сколько раз вы могли общаться с мигрантами, подобными тем, что изображены в этом фильме, пока изучали историю?
Люк: Для «Тори и Локиты» мы особо не разговаривали с несовершеннолетними. Во-первых, это незаконно, это не разрешено. Даже в тех центрах, где они укрывают этих детей, педагогам и психологам очень трудно заставить детей рассказать о пути, по которому они прошли, чтобы пройти через страну своего происхождения. Так что я действительно не понимаю, как мы могли бы извлечь из них больше, чем эти люди хотели, чтобы они открыли, потому что они действительно не хотят говорить.
При подготовке фильма мы разговаривали не с детьми. На самом деле больше воспитатели в тех центрах с детьми смогли дать нам информацию, которая помогла бы нам с фильмом.
Жан-Пьер Дарденн: Это также статьи, которые помогли нам в нашем исследовании. В частности, есть журнал для подростков и детей. Был выпуск, посвященный этим детям, которые приезжают одни, без сопровождения, в другую страну — и тому крайнему одиночеству, которое они переживают, и болезням, которые затем размножаются их изоляцией от своих семей. Это сильно повлияло на нас. Панические атаки Локиты в фильме — это то, что действительно случается с этими детьми. Знаете, мы существуем не только как кинематографисты. Мы живем повседневным существованием, где мы видим, как происходят эти вещи и возникающие стрессы.
В наши дни больше разговоров, особенно в США, о том, кто какие истории должен рассказывать. Есть мнение, что истории о недопредставленных людях должны рассказывать только те же самые люди. Поскольку вы совершенно не похожи на Тори и Локиту, как вы относитесь к такой точке зрения?
Жан-Пьер: Обидно то, что эти дебаты почти заставляют вас чувствовать, что вы находитесь под судом. Человек должен защищаться. Это огромный кризис идентичности. Все обсуждения на эту тему запрещены. Это препятствует возможности перенести себя в жизнь другого персонажа. Таким образом, он исключает определенные произведения искусства. Это плохой момент, который нужно пройти, но, возможно, он вернется.
Люк: Я думаю, это правда, что черный человек из Африки рассказал бы историю «Тори и Локиты» иначе, чем мы. Мусульманин сказал бы это иначе, чем мы. Но я не думаю, что из-за того, что ты белый, ты не можешь рассказывать эти истории. Я имею в виду, что искусство дает вам возможность, способность быть кем-то другим. В определенном смысле в этом все дело. Да, конечно, если вы чернокожий, который был колонизирован в другой стране, вы будете снимать другой фильм.
Считаете ли вы, что снимается достаточно таких фильмов?
Люк: Знаешь, мы разговаривали с нашим таксистом, когда я ехал в аэропорт. Он знал, что мы кинематографисты. Он был конголезцем и говорил нам, что ему бы понравилось, если бы его дочь стала режиссером, потому что она могла бы рассказать историю о том, что там происходит. Он чувствовал, что никто не рассказывает эту историю и что это действительно важная история. Это, конечно, правда.
Жан-Пьер: Настоящая проблема в том, что [not enough] кинематографистов в Африке прямо сейчас, и они им нужны. Этот конголезский таксист говорит нам, что они смотрят только блокбастеры. Это везде. Через 50 лет будет поздно. Культура не способствует их развитию.
Как вы объясните потенциальное влияние вашего кинопроизводства на аудиторию, незнакомую с историями, которые вы рассказываете?
Люк: Я гетеросексуален, и когда я посмотрел фильм «Молоко», я испытал страдания кого-то вроде Харви Милка, который должен был прожить свою жизнь как гомосексуал в то время, когда он это делал. Это было важно. Я мог отождествить себя с различными препятствиями, с которыми ему приходилось сталкиваться. Искусство позволяет людям перевоплотиться в другого персонажа и испытать то, чего они, возможно, не испытали. Это действительно важно и очень, очень важно. У вас есть такая возможность через кино, или театр, или картину, или танец — у вас есть способность стать кем-то другим. Я не думаю, что это нужно отнимать. Это прекрасная возможность.
Многие молодые режиссеры смотрят ваши фильмы в киношколах и говорят, что на них очень повлияло ваше кинопроизводство, но обычно они больше обращают внимание на операторскую работу, чем на сюжет. Как вы к этому относитесь?
Люк: Ну, с одной стороны, я могу понять. Они изучают ремесло, и им важно понять, как мы это делаем. Но я думаю, что это позор. Наше ремесло взаимосвязано с тем, что мы показываем перед камерой. С этими маргинализованными людьми мы пытаемся с операторской работой сделать их максимально присутствующими. Я бы хотел, чтобы люди уделяли этому немного больше внимания.
Жан-Пьер: Ремесло важно, но если его отсоединить от сути или содержания фильма, оно становится абстрактным и теряет смысл.
Какие проблемы вы видите для кинопроизводства сегодня по сравнению с тем, когда вы только начинали?
Люк: Это платформы. У нас были «Сила собаки» в кинотеатрах и «Рома» в кинотеатрах. Отличный. Но чаще всего их либо показывают три дня, это нацелено на Оскар, а потом они распространяются на Нетфликсе или где-то еще. Я думаю, что нам нужно создать систему, при которой эти фильмы должны быть в кинотеатрах в течение трех-пяти недель, а затем отданы на откуп, как сейчас. В конечном итоге нам придется прийти к соглашению между продюсерами и кинотеатрами, чтобы фильмы демонстрировались в течение определенного времени.
Что вы считаете уникальным в театральном опыте?
Люк: У меня был опыт в синематеке в Бельгии, где по утрам в воскресенье я показывал фильм для молодежи, и они приходили со своими родителями. Их было, наверное, 500 человек. Это был замечательный опыт, потому что иногда они впервые открывали для себя кино. Иметь его в кинотеатре, где вы находитесь в темноте с большим экраном, — это совершенно другой опыт, чем когда мы находимся перед мини-экраном и ходим вокруг.
Если у вас нет такого опыта работы в кино, вы не сможете повлиять на то, чтобы усвоить персонажей так, как вы это делаете. Когда вы находитесь на мини-экране, у вас есть эти изображения, которые просто проходят, проходят, проходят. Это опасно. Все, что у вас получится, это изображения. Вы не закончите этот более глубокий процесс, который вы можете сохранить из реального кинематографического опыта.
Жан-Пьер: Когда нам было 16, мы посмотрели фильм «Мушетт», и на нас сильно повлияло то, что она пережила — ее самоубийство, ее страдания, ее исключение из обстоятельств других людей. Я считаю, что опыт может быть таким же сегодня для тех, кто смотрит фильм в тех же условиях, в которых его смотрели мы. Важно сохранить это. Кино о выживании человечества. Это место, где люди могут иметь общий опыт, связанный с определенной моралью и определенным чувством эстетики.
На более поверхностной ноте я хотел спросить вас об Оскаре. Бельгия представила фильм «Близко» по сравнению с вашим в этом году. Как вы относитесь к процессу подачи на «Оскар» на данном этапе вашей карьеры?
Люк: Когда Марион Котийяр была одной из пяти актрис, номинированных на «Оскар» [for “Two Days, One Night”] мы были очень рады за нее и фильм. То, что Бельгия не представила наш фильм в этом году, понятно. Есть много молодых кинематографистов с разными идеями. Это нормально. Мы не испытываем никакой горечи или обиды. Мы рады за них. Такова жизнь.
Жан-Пьер: Я думаю, это важно. Я имею в виду не только «Оскар», но и Канны, «Сезар» и так далее. У них есть роль. Фильмы победителей лотереи «Оскар» в этом году снова демонстрируются в кинотеатрах. Это перезагружает их в Европе. Первоначально «Оскар» был создан отчасти для того, чтобы дать толчок продвижению фильмов к публике.
Вы оба члены Академии. Вы голосовали в этом году?
Люк: Да, я проголосовал за Спилберга.
Жан-Пьер:: Но мы не смотрели все фильмы. Я голосую, когда смотрю фильмы.
25.03.2023
https://www.otkakva.ru/intervi....tve.htm
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:08 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 167
Статус: Offline
| Легализация ярости
«Тори и Локита»: Дарденны о мигрантах
«Тори и Локита», обладатели юбилейного приза Каннского фестиваля этого года, выходят в российский прокат. В новом фильме Жан-Пьера и Люка Дарденнов юные африканские мигранты противостоят наркоторговцам, европейскому бюрократизму и всеобщему недоверию, но в пересказе фильм звучит в десять раз интереснее (наркотрафик! секс-рабство!) и в десять раз скучнее (бюрократизм! тяжелая жизнь мигрантов!), чем на самом деле.
Шестнадцатилетняя камерунка Локита готовится к собеседованию в иммиграционной службе: запоминает вопросы и ответы, старается звучать убедительно. От результатов собеседования зависит, получит ли она бельгийские документы или ее вышлют из страны, когда ей исполнится 18. Ее главная задача — доказать, что они с Тори (ему лет десять, и у него документы уже есть) действительно брат и сестра.
Сразу видно, что Локита и Тори друг на друга ничуть не похожи, сразу видно, что они не могут друг без друга жить. Буквально: друг без друга они не выживут. Собеседование пугает Локиту. Ее пугает почти все, и без Тори у нее две реакции на этот мир: покорность или паническая атака. Тори и Локита работают на драгдилера, повара в итальянском ресторане, так что детям перепадает то пицца, то фокачча. Если Локита получит документы, она станет сиделкой и сможет прислать семье денег, чтобы ее братья пошли в школу. Но собеседование она проваливает, и повар предлагает ей поработать на ферме, где выращивают марихуану: тогда он сделает ей поддельные документы. Здесь, на ферме, точнее — в гигантском сарае где-то за городом, у нее заберут сим-карту, расскажут, как поливать марихуану и на какую кнопку нажимать в случае пожара, и запрут. Выхода отсюда нет.
Братья Дарденн, патриархи и — это уже можно сказать — классики, действуют в своей идеальной манере: они следуют за героями, не отрываясь ни на секунду, они запирают зрителя в чужой шкуре и не дают ему отвлечься, они доводят зрителя почти до панической атаки в узких обшарпанных коридорах тюрьмы Локиты — и милосердно переключаются на Тори, который ищет любые способы увидеть сестру, мальчик на велосипеде, мальчик, умеющий врать, мальчик, умеющий думать и прятаться.
Сценарий братья выстраивали, основываясь на физике актеров: быстрый, ловкий Тори (Пабло Шилс) постоянно в движении и монументальная Локита (Джоели Мбунду), стоически переносящая все, что выпадает на ее долю. Дарденны во всех своих фильмах, раз за разом, показывают обитателей не то чтобы дна, но придонных глубин, людей в пограничном состоянии. И раз за разом утверждают, что оставаться человеком можно лишь в том случае, если рядом с тобой — люди. Если же система — бюрократическая, преступная, корпоративная, любая — оказывается для тебя важнее людей, это приведет к трагедии.
Их манера съемки — ручная камера, не выпускающая героев из виду, а иногда чуть ли не врезающаяся в них,— в который раз оказывается идеальной для триллера. Все их фильмы — своеобразные моральные триллеры. И в «Розетте» (1999, неожиданная «Золотая пальма» Каннского фестиваля), где героиня тоже борется за жизнь, как может, и в драме «Дитя» (2005, вторая «Золотая пальма» Дарденнов), и в тихой корпоративной трагедии «Два дня, одна ночь» (2016), и в не самом удачном «Молодом Ахмеде» (2019), где двенадцатилетний мальчик-фанатик оказывался радикальнее радикалов, напряжение нарастает не из-за сюжетных вывертов, которых может и не быть, а из-за того, что мир неустойчив, и единственный способ выжить — действовать. Найти, на что или на кого опереться. Как писал Люк Дарденн в дневнике в середине 90-х, размышляя о «Розетте»: «Героиня (деятельница профсоюза?) противостоит окружающему ее унынию, страху. Так можно будет сегодня продолжить снимать политические фильмы. Не ленты о разочарованиях, но хронику борьбы мужчин и женщин, которые сопротивляются конкретным проявлениям несправедливостей, приносящих горе».
Говоря о братьях Дарденн, все критики единодушно произносят слово «гуманизм», стершееся от беспомощности. Гуманизм, человечность, вера в человека — клише, но Жан-Пьер и Люк Дарденны действительно верят в человека, вот в эту конкретную Локиту с ее медленными движениями, вот в этого Тори, из которого может вырасти гениальный менеджер или гениальный вор. Злодеи в «Тори и Локите» не то чтобы карикатурны, но неважны: они — только часть мира, приносящего горе.
Братья работали над фильмом о мигрантах около десяти лет: изучали материал в миграционных центрах, разговаривали с мигрантами, психологами. Они предпочитают называть своих героев не столько мигрантами, сколько изгнанниками. Их интересует не система, в которую герои вынуждены встраиваться (если они не могут стать частью одной системы, их с радостью примет другая, наркодилеры и современные рабовладельцы), режиссеров интересует человек и его ближайшие неразрывные связи.
Но в финале — слишком лобовом, слишком резком — братья отворачиваются от человека и впрямую обвиняют европейский бюрократизм в полном безразличии к человеческим жизням. Дарденны никогда не позволяли себе ни сентиментальности, ни морализаторства, неужели не удержались?
Нет, почему же. Просто они в ярости. Просто мир сломался, и чтобы его починить, нужно показать, где проходит этот слом. Если вы отказываетесь на это смотреть, если вы, ослепленные системой, идеологиями, абстрактными идеями, перестали видеть человека, если работа на драгдилеров — это все, что вы можете предложить людям — не мигрантам, не изгоям, не рабам, не курьерам,— людям, значит, наверное, с вами надо говорить как-то иначе. Впрямую.
Милость к падшим? Нет. Уважение к обреченным. Ярость. Ярость.
Ксения Рождественская, 11.11.2022
https://www.kommersant.ru/doc/5651170
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:08 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 167
Статус: Offline
| «Тори и Локита» братьев Дарденн: свои среди чужих
В кинотеатрах — «Тори и Локита» братьев Дарденн, удостоенная специального «Юбилейного приза в честь 75-летия Каннского фестиваля».
Соавторы едва ли рассчитывали на триумф — на сей раз острый локальный сюжет уходит от масштабных библейских аллюзий на топкую почву европейских преданий, связанных с древним катаклизмом — Великим голодом Средневековья, — знакомым нам в интерпретации братьев Гримм.
Немецкие сказочники подсластили оригинальную французскую сказку о детях, сбежавших из отчего дома от родителей-каннибалов. Так же, как Гензель и Гретель, Жанно и Марго обнаружили в чаще избушку из свежих булок и вернулись домой с хлебом и зажаренной хозяйкой-ведьмой: людоедам дали мясо, иначе никакие булки беглецов бы не спасли...
Эта тонкость невдомек паре юных африканских экспатов — девочка-подросток Локита пытается доказать миграционным чиновникам родство с младшим братом Тори для удостоверения своей личности. С первых кадров делается очевидно: путаясь в показаниях, она завирается; дальнейшие события отвечают на вопрос «зачем» и «во что ей это станет».
Вскоре обнаруживается первая разгадка: без документов Локита не может получить легальную работу и ей приходится промышлять уличной наркоторговлей с обладающим видом на жительство братом. До поры героям сопутствует удача и расположение работодателей, тронутых сиротской судьбой неразлучников, а большинству равнодушных граждан адресуется убойный аргумент: теряя мальчика из виду, Локита испытывает приступы панических атак, напоминающих эпилептические припадки; ребенок платит сестре безоговорочной преданностью.
Суть, однако, не в сантиментах, а в архетипе — «Гензель и Гретель» воплощают идеал беженцев как чудесных спасителей, движимых бескорыстной братской любовью — той святостью, ради которой Господь милует наш грешный род. Высшее благоволение к малым сим бесценно, поскольку предвещает Золотой век наследующих Землю праведников, только вот героям не удается пройти этот кастинг в силу трех неприятнейших обстоятельств.
Первое — житейское: герои взыскуют не спасения своего рода, а сносного благоустройства и, соответственно чаянию, обживают не милый дом, а темный лес, где и вправду обнаруживается волшебная избушка, она же — фабрика хлеба насущного, подпольная ферма марихуаны.
Второе обстоятельство — роковое: в случае Тори и Локиты речь вовсе не о родственной связи, а об избирательном сродстве, ситуативном союзе для натурализации и ассимиляции.
Третье — фатальное — аберрация восприятия. Трогательная пара лишь кажется понятной, близкой и богоугодной — в основе здесь просматривается не родственная близость, а магический договор. Локите известно, что Тори — потомственный колдун — получил вид на жительство в качестве жертвы религиозного преследования. Такая же бумага полагается и его сестре, а поскольку богов не обманешь, надо взять названного брата под опеку, принять всем сердцем, разделить судьбу и с чистой совестью овладеть соответствующим статусом. Этот африканский сценарий входит в системное противоречие с архаичным европейским мифом, в котором наследники возвращаются под родной кров, предложив заместительную жертву. Обменяться компетенциями ради обретения наследуемого статуса или обрести чудесное спасение во имя спасения рода — суть принципиально разные задачи.
Очевидно, на сей раз Дарденны предложили зрителям не антирождественкую сказку на злободневный мотив, а фундаментальное исследование сценарного взаимодействия антагонистичных мифологем. По этому древнему острию пролегает водораздел между народами и людьми, своими и чужими, праведными и проклятыми, к числу которых относится каждый «герой», отважившийся воплотить свой миф под чужой вывеской.
Тут объясняется присуждение каннской награды с размытой юбилейной формулировкой — Дарденны наглядно продемонстрировали невозможность межнациональной ассимиляции в силу диссоциации национальных мифов, а заодно обозначили ключевую ущербность Евросоюза и политики открытых границ. Миф невозможно усвоить, но лишь присвоить на неопределенный срок с летальными последствиями, а следовательно, мигранты смогут стать европейцами, только лишь оставив попытки обжиться в чужой избушке, решат привезти старушку-Европу домой… В виде поджаристой дичи.
Алексей Коленский, 16.11.2022
https://portal-kultura.ru/article....huzhikh
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:09 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 167
Статус: Offline
| В чем новый фильм Дарденнов "Тори и Локита" перекликается с Достоевским
С 17 ноября в российском прокате новая лента братьев Дарденн - социальная драма о детях-мигрантах из Африки, которые в поисках лучшей жизни перебрались в Бельгию. Однако оказалось, что в цивилизованных европейских странах не меньше варварства, чем в самых затаенных уголках родного континента.
Она - Локита - 17-летняя девушка, которая, несмотря на возраст и уже внешне вполне сформировавшуюся женственность, внутри все еще остается маленькой девочкой, боящейся что-либо сказать в адрес обидчика и покорно выполняющей любые приказы, вплоть до оказания сексуальных услуг. У нее дома остались мать с братьями, для которых дочь и сестра - фактически единственный источник дохода. Нюанс только в том, что героине никак не оформят документы, а потому путь на легальную работу со стабильной зарплатой ей заказан.
Он - Тори - мальчик около 10 лет, которого преследовали на родине, считая колдуном, и благодаря этому обстоятельству пареньку как жертве религиозных притеснений предоставили вид на жительство и хоть какие-то социальные гарантии от государства. Тори и Локита выдают себя за родных брата и сестру, по факту такими не являясь, чтобы девушке тоже оформили все необходимые бумажки. Жизнь подростков протекает между обиваниями порогов государственных учреждений и попытками хоть что-то заработать, для чего приходится прибегать как к легальным способам, будь то выступления в кафе, так и не совсем, например, продаже наркотиков.
Братья Дарденн не изменяют себе, и их новая картина - предельно реалистичное, чуть ли не документальное кино о современных "униженных и оскорбленных", развенчивающее многие мифы о благополучной Европе. Режиссеры погружают своих персонажей в мир, которому все равно, что дети вынуждены вести каждодневную борьбу за собственное существование. Миграционные службы отмахиваются нормами законодательства; перевозчики, некогда доставившие детей в Бельгию, теперь требуют от них крупную сумму денег; повар в итальянском ресторане и по совместительству местный барыга оказывает посильную помощь мигрантам, но только пока они разносят белые таблеточки по клиентам.
Стоит обозначить, что зрителю не стоит обманываться: перед ним не современная версия "Гензеля и Гретель", где детишки одерживают победу над злом и под звуки фанфар возвращаются домой. "Долго и счастливо" оказывается, увы, недостижимо. Однако постановщики, стоит отдать им должное, не пытаются спекулировать, демонстрируя во всей красе откровенную "чернуху", чтобы разжалобить зрителя. На экране представлена жизнь такой, какая она есть. Недаром режиссеры в течение нескольких лет общались с реальными подростками-мигрантами и теми, кто оказывает психологическую и иную помощь вынужденным переселенцам.
Однако есть и проблески надежды. Для Тори и Локиты - их дружба. Братья Дарденн вновь взяли на главные роли непрофессиональных актеров, и одному только Богу известно, как им удается сделать так, что люди буквально с улицы играют на уровне мастеров. Локита в исполнении Жоэли Мбунду - девушка, которая отчаянно пытается казаться сильней, чем она есть на самом деле. Ей самой в пору нужны защита и поддержка, но она превозмогает слезы и не то нервные, не то сердечные припадки, чтобы выстоять ради названого брата. Тори, сыгранный Пабло Шильсом, - это веселый и активный ребенок, готовый ввязаться в любые авантюры. Однако за кажущейся детской непосредственностью таится столь горький жизненный опыт, что 10-летний мальчик серьезно обдумывает возможность самолично торговать запрещенными веществами, лишь бы облегчить ношу "старшей сестры". Экранная химия между героями настолько чувственная и проникновенная, что становится даже обидно: почему столь близкие по духу подростки оказываются неродными в кровном плане.
Последнюю вышедшую на данный момент ленту братьев Дарденн некоторые критики окрестили чуть ли не самым "злым" их творением. В том смысле, что предыдущие работы постановщиков оставляли надежду на светлое будущее, а "Тори и Локита" завершаются резким и болезненным финалом, который дает своеобразную пощечину зрителям. Режиссеры будто выступают на судебном процессе и устами одного из героев бросают "Я обвиняю!" не только миграционным и социальным службам, которые из-за бюрократических проволочек оставили двух детей наедине с нечистыми на руку дилерами и прочими мерзавцами. Жан-Пьер и Люк Дарденны обвиняют европейское общество в том, что оно, прикрываясь высокими идеалами, в действительности стоит на столпах несправедливости, равнодушия, апатии и бесчеловечности. При этом может сложиться впечатление, что братья словно расписываются в напрасности десятилетий своих трудов, ведь зло так и не удалось искоренить. Скорее даже наоборот.
Однако "Тори и Локита" - крайне гуманистическое кино. Чем-то это напоминает лучшие произведения Достоевского, который, рисуя порой самое дно человеческих пороков, непременно находил среди смрада и грязи нечто возвышенное. И человеколюбие постановщиков заключается в том, что Тори и Локита, совершенно чужие друг другу люди, стали настоящей семью и из свой дружбы сотворили тот дом, который искали на родине и не нашли на чужбине.
Константин Губанов, 17.11.2022
https://rg.ru/2022....im.html
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:09 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 167
Статус: Offline
| «Тори и Локита»: Кай и Герда в европейском царстве
В прокате двенадцатый полнометражный фильм братьев Дарденн «Тори и Локита», получивший специальный приз Каннского кинофестиваля в этом году. Тимур Алиев разбирается, как изменился вектор творчества бельгийского дуэта.
Локита сидит на стуле в окружении сотрудников миграционной службы. Она — беженка, оказавшаяся в Бельгии не совсем по своей воле. Мы не знаем, сколько главным героям лет, но Локита вполне похожа на девушку старшего школьного возраста, а Тори, возможно, мог бы учиться в средней школе. Если бы был обычным белым мальчиком из Европы.
«Тори и Локита» — драма о тяготах жизни беженцев, которые оказались в мире, существующем по законам современного капитализма. За ширмой вселенной возможностей на самом деле кроется огромная машина бюрократической волокиты. Локита, например, не может официально ни работать, ни учиться — девушке нужно получить вид на жительство, но его не дают. Она пытается рассказать свою историю о том, что приехала искать брата и нашла его (им оказался Тори). Однако офицеры службы миграции непреклонны.
Молодые люди, застрявшие в безвыходной веренице проблем и трудностей, стараются не сдаваться. Вечерами они подрабатывают в чёрную, продавая наркотики, — «спасибо» дилеру из ресторана. Днём Тори и Локита вынуждены платить «налог» людям, которые привезли их обоих из Африки в Европу. Свободных денег толком не остаётся; что-то нужно отправлять маме Локиты — та живёт в Африке с пятью её братьями. Путь к легализации и выживанию очень непрост.
Казалось бы, Дарденны не первый раз обращаются и к рабочему классу («Два дня, одна ночь»), и к тяготам подрастающего поколения («Розетта») в своих фильмах. Герои их картин — неприкаянные «маленькие» люди на обочине жизни. До них никому нет дела; и в «Тори и Локите» на этом делается особенный акцент. Подростки для многих окружающих — даже и не люди вовсе, а средство для получения прибыли, бесправные существа.
Доведя Локиту до точки невозврата, бельгийский дуэт отправляет её в подобие тюрьмы. Хотя ей самой это представляют как рабочее место: просто спи, ешь, ухаживай за фермой, на которой выращивается конопля и прочие запрещенные вещества, — мы сделаем тебе ВНЖ в обход легальной процедуры. Где-то к середине фильма пресловутые европейские ценности и развитая демократия отходят даже не на второй, а на третий план. Тори и Локита остаются предоставленными сами себе, всё глубже закапываясь в мир криминала и чёрного рынка.
Дарденны позволяют себе ряд манипуляций, которые абсолютно точно вызовут заряд эмпатии у зрителя. Девушка, например, непременно столкнётся с насилием со стороны мужчин-патриархов, от действий которых буквально зависит её судьба. Мальчик, волк-одиночка, будет подвергаться эмоциональному насилию со стороны взрослых.
Мигранты, вынужденные прогибаться под изменчивый мир, — у Дарденнов объекты бесконечного сочувствия и сопереживания. Да, кругом несправедливость, но с ней сталкиваются в разной степени абсолютно все. Да, бесправные люди, приехавшие устраивать новую жизнь в Европе, бегут не от хорошей жизни. Но в «Тори и Локите» подростки оказываются зажаты в угол обстоятельств даже не наравне с другими обитателями приюта. Потому что они не просто мигранты, а ещё и чернокожие.
На другом берегу Ла-Манша бельгийцам хлопает большой знаток социальной несправедливости Кен Лоуч. Но там, где британец искусно балансирует между трагедией «маленького человека» и системой, Дарденны не в состоянии придерживаться этики и элементарных правил приличия.
Тори и Локита, мечтая о сказочном будущем, в какой-то момент и сами превращаются в сказочных персонажей, разлучённых злым роком, имя которому Европа.
Кажется, необъятный гуманизм, который 20 лет назад прославил Дарденнов на международных фестивалях, спустя годы обрёл совершенно несовместимые с жизнью черты. Как и в предыдущей картине «Молодой Ахмед», сопротивляясь гнёту системы, юные и безропотные персонажи бельгийцев сталкиваются с радикальными проявлениями насилия. Ещё немного, и Дарденны будут выдавать на фестивалях и премиях агитационные речи, превращаясь из режиссёров в активистов. Впрочем, в 2022 году идея расчеловечивания в угоду геополитике наперекор обыденным мечтам о простой, хорошей жизни звучит особенно актуально.
Тимур Алиев, 18 ноября 2022
https://kinotv.ru/read....sarstve
|
| |
| |
| И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т | Дата: Пятница, 08.03.2024, 20:10 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 167
Статус: Offline
| «Тори и Локита»: социальный триллер братьев Дарденн о злоключениях детей-беженцев в Евросоюзе
На Кинопоиске появился фильм-участник прошлогоднего Каннского фестиваля — «Тори и Локита» братьев Дарденн, мрачная сказка об африканских детях, которые называют друг друга братом и сестрой и пытаются выжить в бельгийском городке, населенном злодеями и равнодушными обывателями.
Под нервный стук клавиатуры Локита (Жоэли Мбунду), девочка-подросток из Африки, рассказывает бельгийским соцработникам невероятную историю о том, как разыскала и спасла своего брата Тори (Пабло Шильс), которого злые родственники подозревали в наличии колдовских сил и якобы собирались убить. Соцработники ей не верят, и не зря. На их коварном вопросе «Откуда ты знала, что его зовут Тори? Это имя ему дали уже в детдоме» девочка виновато осекается и начинает задыхаться.
В реальности Тори и Локита познакомились на корабле, который перевозил их из Африки в Европу. Теперь они живут в Бельгии, называют друг друга братом и сестрой и вместе подрабатывают, развозя наркотики по поручению ушлого повара из итальянского ресторана. Несмотря на всю опасность такой работы, детям-беженцам от общего заработка перепадают лишь крохи, да и те на себя не потратишь: Локита фактически содержит оставшееся на родине многодетное семейство, а еще выплачивает долг контрабандистам, переправившим ее через Средиземное море. Когда социальные службы отказывают девочке в получении документов, она обращается за помощью к своему работодателю, который устраивает ее «садовницей» в ангар, где нелегально выращивают марихуану. Преданный Тори, лишенный связи с сестрой, идет ее искать.
Судьба мигранта (или персонажа с миграционным бэкграундом) — тема уже третьего подряд фильма братьев Дарденн. До «Тори и Локиты» были «Молодой Ахмед», в котором бельгийский подросток арабского происхождения хотел убить свою учительницу, и «Неизвестная», в которой темнокожая девушка погибала на пороге больницы из-за невнимания врача. Любых других авторов после такого, пожалуй, можно было бы заподозрить в конъюнктуре, но интерес бельгийских режиссеров к своим героям абсолютно искренний и, между прочим, не новый: на смерти нелегального иммигранта был построен еще сюжет «Обещания», вышедшего в 1996 году.
Однако в «Тори и Локите» фокус впервые целиком смещается на персонажей, которые в Бельгии являются чужаками. Это смещение происходит буквально. В первой сцене камера, снимающая Локиту крупным планом, имитирует равнодушный взгляд соцработника, вынужденного общаться с очередным просителем убежища. В следующем эпизоде зритель наблюдает, как спящая героиня едет в автобусе — так начинается ее (и наше) путешествие, которое в итоге обернется ночным кошмаром.
В прошлом году, когда фильм Дарденнов участвовал в конкурсе Каннского фестиваля, американские журналисты интересовались у братьев, не считают ли они, что мигранты должны сами рассказывать свои истории. На каком основании немолодые белые европейские режиссеры берут на себя смелость снимать кино об африканских подростках? Постановщики тогда выдали стандартную реплику о силе искусства, позволяющего преодолевать любые границы и примерять любые образы. Куда более хлесткий ответ заключен в самой их картине. «Тори и Локита» не столько документальная хроника выживания, сколько страшная сказка с архетипическим сюжетом: дети пытаются спастись от людоедов. Это почти «Гензель и Гретель», недаром финальная часть фильма разворачивается в лесу.
Сказочные мотивы в сочетании с социальным пафосом и привычной для Дарденнов манерой съемки (ручная камера будто приклеивается к персонажам, регулярно утыкаясь им в затылок) дают неожиданный результат. «Тори и Локита» — один из самых напряженных фильмов в карьере режиссеров. Местами это чистый триллер: вот дети воруют товар у поставщика, вот, затаив дыхание, прячутся вместе в темных закоулках ангара, а вот убегают от преследователей и лихорадочно пытаются поймать на дороге машину. Параллельно, конечно, бичуются пороки системы. Соцслужбы работают с бумажками, а не с людьми, удачливые иммигранты беспринципно наживаются на неудачливых, полиция, увидев темнокожего подростка, сразу требует документы.
В конце 1990-х Дарденны произвели революцию в мировом кино, противопоставив постмодернистскому кинематографу цитат и нагромождений свои минималистские гуманистические истории, в которых персонажи, лишенные всего, от работы до жилья, раз за разом конфликтовали с собственной совестью и выходили из этой борьбы очищенными если не социально, то нравственно. Сейчас воевать братьям уже не с кем. Вокруг хватает режиссеров, озадаченных и этикой, и общественной моралью, и социальными темами, а прием с ручной камерой, изучающей затылок героя, давно стал общим местом.
На этом фоне поздние фильмы бельгийцев с их неизменным стремлением призвать милость к падшим кажутся какими-то слишком простыми, почти примитивными. В «Тори и Локите» мораль зачитывается с листочка ребенком — запрещенный, радикальный прием, который был бы неуместен в дюжине других картин. Однако у Дарденнов он работает, потому что в этом и заключена сила их кино. Там, где прочие авторы продолжают множить сущности, все глубже погружаясь в этические дилеммы, они по-прежнему выбирают вычесть все лишнее, оставляя только суть: что бы там ни происходило вокруг, человечность и любовь друг к другу — наша единственная, хотя и уже частично утерянная, надежда на спасение.
Ксения Реутова, 1 июня 2023
https://www.kinopoisk.ru/media/article/4007922/
|
| |
| |
|
