|
"ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ" 1971
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Вторник, 18.05.2010, 09:36 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3245
Статус: Offline
| «ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ» (первоначально «Операция „С Новым годом“») 1971, СССР, 97 минут
— художественный фильм по повести Юрия Германа «Операция „С Новым годом!“»
  
  
  
События фильма происходят зимой 1942 года в одной из оккупированных фашистами областей России. В тылу немецких войск действует партизанский отряд под командованием бывшего сельского милиционера Ивана Локоткова. В плен бойцу отряда сдаётся полицай и предатель Александр Лазарев, который готов жизнью искупить измену Родине, если ему поверят.
Отряд в тяжёлом положении — бойцам нечего есть. Командование отряда решается на рискованную операцию по захвату эшелона с продовольствием на железнодорожной станции, контролируемой фашистами. Помочь может Лазарев, которого охрана станции знает в лицо. Локотков верит Лазареву, хотя предупреждает:
И погибнуть, Лазарев, нельзя, и без вести пропасть тоже нельзя. Тебе эшелон пригнать надо. И чтобы люди подтвердить могли.
Политрук отряда — майор Петушков — считает, что при любых обстоятельствах единожды оступившемуся доверия нет. Операция становится последней проверкой человека, который готов пойти на всё ради того чтобы сохранить свою честь…
В ролях
Олег Борисов — разведчик Виктор Соломин
Ролан Быков — Иван Локотков
Майя Булгакова — крестьянка
Николай Бурляев — полицай
Анда Зайце — Инга
Владимир Заманский — Александр Лазарев
Юрий Дубровин — Большаков
Геннадий Дюдяев — Митька
Игорь Класс — партизан
Фёдор Одиноков — Ерофеич
Виктор Павлов — Кутенко
Анатолий Солоницын — Петушков
Н. Покорский
Съёмочная группа
Автор сюжета: Юрий Герман
Автор сценария: Эдуард Володарский
Режиссёр: Алексей Герман
Режиссёр второй: Валерий Быченков
Оператор-постановщик: Яков Склянский
Операторы: Л. Колганов, В. Миронов
Художник-постановщик: Валерий Юркевич
Музыка: Исаак Шварц, Густав Малер
Звукорежиссёр: Тигран Силаев
Монтаж: Анна Бабушкина
Костюмы: Н. Доброва.
Режиссёр о фильме
Объяснять, за что запретили «Проверку», бессмысленно. Потому что её запретили за всё. За всё! За Ролана Быкова. За то, что он в тазике стоит. За «абстрактный гуманизм». За жалость к людям, в жестоких, чудовищных обстоятельствах проявившим слабость и сдавшимся в плен.
Призы и награды
Государственная премия СССР 1988 года. Лауреаты: Эдуард Володарский, Алексей Герман, В.Юркевич, Т.Силаев (посмертно), В.Заманский
Приз «За лучшую роль» В.Заманскому на XV МКФ фильмов в Свободе и Революции в Сопоте, Югославия (1986).
На ежегодном конкурсе журнала «Советский экран» в 1985 году, среди лучших фильмов года картина заняла 3-е место, а Ролан Быков занял 2-е место среди лучших актёров года (1986).
1987 — премия критики МКФ в Роттердаме (режиссёру А.Герману за фильмы «Проверка на дорогах», «Двадцать дней без войны», «Мой друг Иван Лапшин»)
1989 — МКФ в Сиднее.
История создания
Натурные съёмки картины, первоначально называвшейся «Операция „С Новым годом“», прошли возле реки Волги, под Астраханью. В отличие от других работ Алексея Германа они прошли в очень сжатые сроки — в течение 5 месяцев, и закончены в 1971 году. Но проблемы начались при попытке выпустить ленту в прокат.
Консультантом на картине у меня работал Герой Советского Союза В. И. Никифоров. Во время войны его забрасывали в тыл к власовцам. И он вёл среди них агитацию: «Возвращайтесь к своим. У вас есть шанс кровью искупить предательство. Советская власть гарантирует вам прощение». Доверившись этим обещаниям, люди возвращались в Красную армию, честно воевали, многие до Берлина дошли, ордена получили. А после войны их начали сажать. И тогда Никифоров пошёл на приём к Жданову: мол, как же так? Жданов его выслушал, сказал: «Свободен». Через несколько минут прямо там, в коридоре Смольного, Никифорова арестовали. И он на десять лет отправился в места, где отбывали срок те, кто ему поверил. Он мне много, подробно и без всякого сюсюканья рассказывал об этих людях. Вот о них мы и сняли нашу картину (Алексей Герман).
Картина была обвинена в дегероизации народного сопротивления врагу во время Великой Отечественной войны, главный конфликт был назван фальшивым, а сам режиссёр «уличён» в незнании реалий партизанской жизни. Председатель Госкино СССР Алексей Романов усмотрел в фильме нападки на лучшие образцы советского искусства посвящённого Великой Отечественной войне и позаботился о том, чтобы лента не увидела свет.
В результате фильм положили «на полку» на 15 лет. Снова он был выпущен на экраны только в 1986 году с началом перестройки.
Критика
Герои картины и сюжет разительно отличается от привычных штампов периода 1960-1970-х годов.
Лазарев совсем не похож на типичного героя многочисленных фильмов о Великой Отечественной. Попал в плен, перешел к немцам, служил у них, затем ушел и сдался партизанам. Он твердо знал, что его ждет неизбежная смерть. Если даже ему чудом поверят, и он переживет голод, морозы и уцелеет в неравных боях с немцами, то в конце его будет ждать трибунал. Лазарев уже считает себя мертвым и опозоренным, ему больше некуда идти, и осталось только одно желание — остаться человеком. Роль Лазарева, исполненная Заманским, стала вершиной его актёрской карьеры.
Основной конфликт картины в противостоянии командира отряда Локоткова и политрука Петушкова, который особенно ярко проявился в эпизоде отмены приказа о подрыве железнодорожного моста. Способность понять и поверить отчаявшемуся, даже в самых крайних обстоятельствах, возвышает образ Локоткова воплощённый на экране Роланом Быковым. Совсем негероический облик Локоткова и бойцов его отряда, становится собирательным портретом миллионов людей которые ковали победу в войне.
Голодные, оборванные, практически безоружные старики, обреченные на невыносимые страдания женщины с малыми детьми на руках. Советские военнопленные, изображение которых на экране было закрытой темой кинематографа СССР. Режиссёр Алексей Герман в присущей ему манере тщательно воссоздал этот небольшой эпизод этой бесчеловечной войны.
Киноляпы
Партизаны, толкая состав паровозом, производят автосцепку. До 1947 года подобные сцепки проводились только вручную.
В 1942 году головной убор «кепи» у немцев был лишь в подразделениях «горных стрелков». В регулярных частях они стали появляться лишь с конца лета 1943 года
Смотрите фильм
http://vkontakte.ru/video16654766_160809112
|
| |
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Четверг, 29.09.2011, 16:42 | Сообщение # 2 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 3245
Статус: Offline
| 30 сентября 2011 года
Киноклуб «Ностальгия» представляет
фильм №3 (268) сезона 2011-2012
«ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ»
режиссёр Алексей Герман, СССР
О фильме «ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ» посетители сайта http://www.kinoexpert.ru
***
Возможно, лучшее, что я видел в кинематографе.
***
Один из лучших (если не лучший) фильм о войне – страшной и жестокой.
***
Великолепное кино! Одна из лучших и сильнейших ролей Владимира Заманского. Талантливый актёр и талантливо снятый фильм!!!
***
Сильный фильм. Сейчас такое не снимают, на этом денег не заработаешь.
***
Потрясающее кино! До сих пор не могу спокойно смотреть, особенно эпизод, когда Лазарева вынимают из петли и дают ему в руки котелок с похлебкой.
***
Этот фильм надо смотреть для того, чтобы понять, что это была за Война. Отличный сценарий, великолепная игра актёров, гениальный Герман!!!
***
Считаю, самый сильный и правдивый фильм о войне за советский период.
***
Очень завораживает эффект документальности съёмок, порой кажется, что смотришь документальный фильм (особенно в самом начале, когда простая женщина вспоминает о войне) и конечно веришь каждому кадру, чувствуешь, что именно так всё и было в той войне. Потрясающая правдивость, достоверность, и, кстати, замечательное единодушие мнений об этом фильме (впервые встречаю на этом сайте). Действительно, шедевр.
***
О фильме «ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ» посетители сайта http://www.ruskino.ru
***
Тонкий, пронзительный фильм. Очень стоит посмотреть! На одном дыхании. Умный, талантливый, настоящий. Спасибо!
***
Настоящее мужское кино. Любимый фильм и любимый актёр Олег Борисов.
***
Настоящее кино про войну. Такие люди, как Локотков, Лазарев, Соломин, Ерофеич сделали свое дело и ушли в вечность. Без возврата.
***
О фильме «ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ» посетители сайта http://www.kinopoisk.ru
***
Лучшая военная драма отечественного кинематографа. Просто великолепный актёрский состав!
***
Советских фильмов, о Великой Отечественной войне было снято достаточно много, но снятых на уровне «Проверки на дорогах», можно пересчитать по пальцам. Считаю этот фильм одним из лучших отечественных фильмов о войне. Кинокартина отображена в черно-белом варианте, что придает большую реалистичность. Работа актеров, на мой взгляд, является эталоном для профессии. Обязателен для просмотра всем ценителям кино.
10 из 10
***
Этот фильм, который в некоторых эпизодах трудно смотреть без слез, — о подлинном лице войны. У нее много лиц, но это — одно из самых страшных и нелюбимых к показу советским агитпропом. И заслуга Германа и других создателей «Проверки» — в том, что он не побоялся посмотреть в это лицо, и показать его нам.
***
На мой взгляд, один из лучших фильмов Алексея Германа-старшего. Очень отличающийся от официальной советской доктрины и правдивый фильм. Настолько правдивый, что простоял на полке несколько лет и был выпущен в прокат только в 80-х. Это кино стоит посмотреть, чтобы сбросить с себя большинство военизированной чуши, которую показывали с экрана во времена СССР. Такие фильмы, как германовские, неугодные властям — настоящие. И герои там как живые.
***
Картина «Проверка на дорогах» Алексея Германа, совсем непохожа на большинство советских фильмов о войне. Дело не в том, что они плохи, нет совсем даже наоборот, просто фильм Германа именно другой. С первого раза понять, прочувствовать, и как следствие по достоинству оценить его очень сложно. Труднее всего прочувствовать его. Что же такого магического в ленте Германа? Гениальность в совершенной, безукоризненной целостности. Стилистика изображения, и даже монтажа, полностью совпадает со стилистикой драматургии фильма. Кино Германа — «суровая проза», главный критерий в нем — жизненность.
***
В жизни важно избегать крайностей в оценках, но на войне от этого трудно удержаться. Когда видишь разоренные села, хладнокровно убитых стариков, женщин, детей становиться не до рассуждений, хочется лишь одного — убивать. Без промедления, раздумий, сомнений. Но как в таких условиях остаться цельной личностью, способной на более-менее адекватную оценку реальности? Не потеряет ли человек способности отличить Добро от Зла? Именно на этот вопрос, как мне кажется и пытается ответить «Проверка на дорогах».
***
«Проверка на дорогах» — не только самый лучший (для меня — вне всякого сомнения) фильм в скупой, но блистательной, фильмографии Германа. Это один из лучших фильмов о войне в целом. Вместе с шолоховской «Судьбой человека» он составляет трагическую дилогию о судьбах советских людей, оказавшихся в плену в годы войны, но при всем шолоховском таланте, режиссер Герман и драматург Володарский сумели добиться в своем фильме того, чего не удалось ни писателю из Вешенской, ни экранизаторам его действительно пронзительного рассказа с их киноверсией «Судьбы человека» 1958 года, ни самому автору литературной основы «Проверки» и отцу Алексея Германа, Юрию Герману в его «Операции «С Новым годом!».
***
«Проверка на дорогах» Алексея Германа достаточно простой по структуре, компактный, четко встроенный по определенной схеме, по словам самого режиссера — антивестерн, но где «не могло быть бутафорских «пиф-паф» и кинотрюков, а должна была быть густая, страшная, странная, во всех мелочах правдивая жизнь», оправдывающий свое название по пунктам, а все происходящее как озвученную тему по нотам — главные три проверки — на автомобильной дороге, железнодорожном полотне и даже водном пути.
Картина больше о людях и их поступках в условиях безвременья, чем о войне как таковой. О войне как поле и возможности для раскрытия дремавших в людях сил и истинных сущностей. О человеке, ставшем поневоле, по стечению обстоятельств, предателем. И главное, этот фатальный путь, эта дорога проверок, на которой герой как кошка теряет было уже обесценившиеся, но с каждым разом все явственнее получающие смысл драгоценные жизни, приближая себя и фильм к логичному завершению.
- Да, война все перемешала. До войны легко жилось, хорошо, никаких забот. Про себя думал: я сильный, а вышло — наоборот. В лагере только и понял. Поздновато. Понимаете?
Драма человека, у которого нет пути назад. От этого, кончено, можно и смалодушничать, но не здесь и не сейчас.
***
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:17 | Сообщение # 3 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Проверка на дорогах
Было время, когда никакого Германа не было. Но это было очень давно. Уже лет тридцать Герман живет рядом с нами как миф и как памятник. Все, даже те, кто его фильмов не видел, знают, что он есть. Миф Германа во многом основан на отсутствии. Сначала режиссера запрещали, потом он сам себя запрещал. За все это время он снял всего пять картин. Четыре из них вышли на видео под одной обложкой. Добавьте сюда «Хрусталев, машину!», и данное собрание сочинений можно было бы назвать полным. Каждый следующий фильм Германа лучше предыдущего. Степень блеска определяется не возрастающим мастерством, а глубиной погружения в материал. Материал у него один — прошлое. Дело не в годах, а в каком-то забытьи, в которое с годами все больше впадает режиссер. «Седьмой спутник» (1967), о судьбе благородного царского генерала (Попов), — это еще просто история, нормальное советское кино. В «Проверке на дорогах» (1971), партизанской драме, все еще тоже нормально, но уже появляются лица, каких больше не увидишь. На них, как на своем языке, с нами разговаривает время. «Двадцать дней без войны» (1976), о коротком тыловом романе (Никулин и Гурченко), — прекрасный и уже «неформатный» фильм. Тут любовь впервые у Германа придает лицам выражение, и такое важное, что он готов забыть обо всем остальном. «Мой друг Иван Лапшин» (1984), печальный дневник предвоенного любовного треугольника, — абсолютный шедевр. Голоса появляются не только у лиц, но и у вещей. А сам режиссер как будто исчезает, растворяется в мелочах и деталях, прическах и радиосообщениях, случайных жестах и обрывках фраз. «Оревуар, резервуар, самовар». Цвет появляется, только чтобы смениться на лаконичную сепию — фактуру памяти. Мимолетные нелепицы и лица не лезут в сюжет, но в них-то как раз все дело. Эффект такой же, как от просмотра старой хроники: вдруг ловишь себя на мысли, что эти люди давно умерли. В отличие от хроники становится очень грустно. У Германа нет ни одного фильма о настоящем, потому что ему в настоящем плохо. Всегда так было — муторно и противно. И он из него потихоньку сбежал. Улизнул. Растворился во времени (в «Хрусталеве» уже окончательно). Со всеми его невозможными больше коллизиями (он любит ее, она другого, а другой просто несчастен), со словами, которыми описываются его фильмы (например, «щемящий», «пронзительный»), Герман в конце концов оказался там, где и хотел, — в прошлом. Можно издавать собрание сочинений.
Михаил Брашинский
http://www.afisha.ru/movie/167046/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:17 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Проверка на дорогах
Реж. Алексей Герман
СССР, 97 мин., 1971 год
Легендарный художественный перфекционизм Алексея Алексеевича Германа во всех его картинах спокойно справлялся как с любыми несовершенствами или оппортунизмом, так и с пунктуальностью. Отчего, собственно, Герман и снимает мало, но хорошо. К тому же, этот перфекционизм вполне экстраполируется из его конкретных работ на композицию эволюции всей его творческой биографии. Каждый следующий фильм Германа становился все более германовским, все с большей конденсацией человеческого отчаяния, все с высшей концентрацией знаков эпохи, и все жестче структурированным, пользуясь определением Сергея Добротворского. При этом некие из фирменных и любимых Германом ингредиентов видны уже и в «Седьмом спутнике» (1968), где режиссерская квота дебютанта Германа была 50%, и в «Проверках на дорогах» (1971) – самодостаточном дебюте. Это, например, и «негероический герой», и снежная бесконечность зимы, укрыться от которой можно только в воспоминаниях, отчего становится еще холодней, это и подавление простоты истории сложностью Истории, это и литературоцентричность Германа, который наверняка видит кино лишь этапным продолжением литературных традиций, это и гигантомания по отношению к эффектам реальности – после Эйзенштейна такой щепетильности по отношению к массовке в советском кино, кажется, и не было.
Герой Германа – это непременно человек, мобилизированный ситуацией, причем нередко он унижен ею и не растоптан только по факту врожденного достоинства. Еще в «Седьмом спутнике» его героем был бывший царский генерал, разрываемый смутой случая между красными и белыми, между идеей справедливости и безразличием к любым угодным времени ролям. В «Проверках» таким героем был Александр Лазарев (Владимир Заманский), бывший беззаботный таксист, «крутивший баранку, иногда выпивавший с получки, как положено», не прошедший этическое испытание войной, но оставшийся человеком: просить о втором шансе – это ведь так по-человечески. Лазарев служил фашистам, но вернулся каяться к партизанам. Фильм ставит вопрос о предательстве – не как о безапелляционной потере человека по статьи трусости, а как о слабости, допускающей реабилитацию. Подобный вопрос еще лишь раз так сильно встанет в советском кино, в картине Ларисы Шепитько «Восхождение» (1976), но там – с более однозначной неприязнью к факту ренегатства. Второй важный герой «Проверки» – герой без геройства – капитан Локотков (Ролан Быков), человек того редкого порядка, способный спасти мир за спасибо, один из тех важных хранителей веры в человеческое, на которых и держится возможность победить в войне. Победить на войне невозможно, победить на войне означает остаться после нее человеком.
Вероятно, без умысла, но ряд актеров для своего дебюта Герман набрал с фильмов Тарковского. Владимир Заманский снимался в «Катке и скрипке», Ролан Быков – в «Андрее Рублеве», Николай Бурляев – в «Ивановом детстве», и, наконец, в роли технократа Петушкова Герман снял еще и любимца Андрея Тарковского Анатолия Солоницина.
Ну и с темой войны, которая хоть и является некой флагманской темой для большого советского кино, у Германа как будто свои счеты – наверняка, из-за участия в ней его отца, писателя Юрия Германа, написавшего и «Проверки» («Операция «С Новым годом!») и «Мой друг Иван Лапшин» (1984) («Лапшин»). Война в фильмах Германа появляется дважды: в «Проверках» и в «Двадцати днях без войны» (1976), и в обоих случаях она и является той самой всесильной ситуацией, тем пароходом истории, в жалких пределах борта которого только и можно что-либо предпринимать.
Стиль Алексея Германа порой называют гиперреалистичным, то есть подменяющим реальность ее перенасыщенным аналогом, но входом в эту новую реальность для Германа всегда оставалась структура литературной основы, которая для него была, как суфлерский свет маяка, светящийся и ночью, и днем. Может, поэтому картины Германа всегда врезаются в память словами; сразу вспоминается и баритонная читка в самом начале «Лапшина», и мужицкий монолог Алексея Петренко в поезде из «Двадцати дней без войны». Некий подобный эффект печати в памяти возникает и от первых закадровых мученических слов бабьим голосом в прологе «Проверок», которые своей морозной искренностью задают нужный и правдивый тон всему фильму. Тон честный, если не по отношению к исторической правде, то, по крайней мере, к себе, тон будоражащий и заставляющий верить в людей.
Автор: Олександр Телюк
http://www.cineticle.com/text/61-2010-05-11-13-14-32.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:18 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Рецензия на фильм "Проверка на дорогах"
Алексей Герман, будучи еще совсем молодым режиссером, снял выдающийся фильм о войне. Лишенный артиллерийского эпического размаха, фильм снайперски бьет в цель (зрительское сердце) точечными выстрелами. Фильм снят по военной прозе Юрия Германа и посвящен теме предательства и дезертирства, теме настолько болезненной и острой, что основательно касались ее немногие, — сейчас припоминаю только повесть Валентина Распутина "Живи и помни", да рассказ Василя Быкова "Сотников", экранизированный в 1978 году Ларисой Шепитько (фильм "Восхождение"). А ведь сколько было русских "предателей", не полегших костьми на полях сражений, "слишком" захотевших жить, сдавшихся в плен нацистам, выживших в немецких концлагерях, — чтобы в послевоенные годы мучительно выживать в концлагерях советских. Есть какая-то жуткая закономерность в том, что фильм Германа, пленяющий зрительские сердца, сам отправился в "концлагерь" — лёг на полку и пропылился там пятнадцать лет.
Обрисовывая перед зрителем главную нравственную дилемму фильма — возможность/невозможность искупления вины, Алексей Герман предельно честен. С самого начала он выносит суровое обвинение главному герою картины. Фильм начинается с того, что бывший старший сержант Лазарев, состоя у нацистов на службе, поливает керосином огромную яму, наполненную картошкой — это единственная пища, оставшаяся у жителей деревни перед началом зимы. Картинка говорит сама за себя (и, по мнению маэстро Хитча, этого было бы достаточно), но Герман снабжает ее закадровым текстом. То бишь, усугубляет. Гениальность же сцены в том, что текст произносится не диктором с хорошо поставленной драматической речью, как это бывает обычно в кино, а "гласом народа". И не гласом даже, а невнятным бормотанием какой-то местной бабки. Которая, причем, не обвиняет Лазарева, а так, жалуется на жизнь, судьбу, вспоминает, что было. Убийственная правдоподобность заключена в этой беззлобности, мягкосердечии, доброте простого человека, и тем чудовищнее выглядит поступок Лазарева.
Но есть у закадрового текста и другая функция. Кинофильм, как правило, начинаешь смотреть придирчиво, с подозрением. А ну как соврёт сейчас режиссер, сфальшивит? Или допустит какой-нибудь технический косяк. Да и вообще, хотелось бы разобраться, как эта сцена снята, а как снята другая? Закадровое бормотание и шум холодного осеннего дождя быстро гипнотизирует и погружает тебя в фильм, отсекая досужие домыслы и посторонние размышления. Настоящая магия кино. Это вот как ты сидел трезвый, а вдруг бац — и уже сидишь пьяный. Моментальный безболезненный переход. Причем на протяжении 100 минут Герман не позволяет зрителю вырваться из макрокосма своего фильма. Железная у режиссера хватка.
Фильм весь снят в движении. Из снежной пелены тенями выходят партизаны, движутся обозы, свистят пули, плывут баржи. Присутствует в фильме какой-то свежий задор, некий революционный привет мальчишу-кибальчишу, сильное дыхание молодой жизни, — и есть большая мудрость жизни опытной, возрастной. Удивительное сочетание трудносовместимых вещей, и потому особенно закономерным выглядит именно такой яркий финал (поставленный чуть ли не в жанре экшна), в котором ровное течение жизни Лазарева на несколько секунд вспенивается мощными бурунами перед тем, как кануть в Лету. Герману не столь важно доказать право человека на жизнь, сколько показать яркие мгновения этой жизни. Он как бы говорит: карая человека смертью, вы лишаете его возможности блеснуть. Человек имеет право на жизнь только ради этих блестящих мгновений, ради пусть и кратковременной, но победы воли над силами судьбы и своим характером. Режиссер Герман и сценарист Володарский смело преступают через инстинкты самосохранения и наносную военную дисциплину, намеренно осложняя простой фильм о покаянии и вводя в сюжет 18-летнего предателя, который так же, как и Лазарев, испугался смерти, и вот теперь они сидят вместе в нетопленной партизанской хате и ждут расстрела. Однако, вследствие набега карателей, казни не случается. Более того, партизаны вытаскивают эту парочку из хаты и тащат за собой — ведь они же, всё-таки, свои, русские, а там — фашистские звери. Неосознанное спасение человеческой жизни вследствие гуманности натуры демонстрируется в этой сцене. А ведь по сути, поступок настолько же рефлексивный, насколько рефлексивен глупый поступок сельской бабы, которая во время набега карателей в первую очередь ринулась во двор снимать белье, да там и погибла. В финале фильма Лазарев и пацан встретятся снова. Лазарев героически будет прикрывать своих, которые попытаются отправить фашистский эшелон с продовольствием вместо запада на восток, а пацан будет героически ему препятствовать. Пройдя экзистенциальное испытание в ночь накануне расстрела, то есть находясь между жизнью и смертью, душа Лазарева и душа пацана в равной мере претерпели изменения и получили возможность блеснуть. Эффектный режиссерский ход заключается в том, что роль пацана исполнил Николай Бурляев, в начале 60-х сыгравший Ивана в "Ивановом детстве" Тарковского. Зритель, хорошо знакомый с фильмом Тарковского и изначально предполагает, что бурляевский пацан из "Проверки на дорогах", натворивший бед по молодости, искупит вину так же, как искупает ее Лазарев. Но Герман показывает, что случаи бывают разные.
Фильм слишком жизненный, слишком неудобный, слишком неприятный. Он превосходно снят, гармоничен, как гармоничен мир, окружающий нас, и в то же время так же неоднозначен, как неоднозначна человеческая жизнь, протекающая в этом гармоничном мире.
Фильм лег на полку, потому что ломал устоявшиеся законы, в том числе законы нравственные, и это было неудобно для общества, уже привыкшего к этим законам. Вообще говоря, поставив того 18-летнего пацана и Лазарева по разные стороны баррикад и наградив обоих медалью одного достоинства — смертью, Герман сделал фильм, выходящий за рамки закона. Поэтому его герои регулярно нарушают воинскую субординацию, не исполняют командирские приказы. Оправдывая каждого персонажа, в том числе и майора Петушкова, этого мрачного, отнюдь нечеловеколюбивого "ангела смерти", переклиненного после смерти сына, Герман оставляет за человеком право не только жить, но и право выбирать. "Но уж если сделал выбор — будь любезен работать на совесть", — как бы говорит Герман. Оставляя, впрочем, за каждым человеком личное понимание совести и лишь уповая на то, что человек не ошибется и не пустится во все тяжкие. Именно поэтому командир отряда, некадровый офицер Локотков (великолепный Ролан Быков), похожий на какого-то деревенского домового (впоследствии Быков действительно сыграет домового в детской сказке "Деревня Утка"), при всей интуитивности своих действий в конце концов спасает людей, выводит отряд из окружения и доходит с советскими войсками до Германии.
Но даже если человек ошибется, считает Герман, это не смертельно. Все можно поправить, кроме смерти. И это уже начинает звучать тревожно. Для Германа чрезвычайно важно, что Лазарев не убивал своих, в отличие от того безызвестного пацана, чье имя даже позабыли. После смерти своей Лазарев получает индульгенцию от партизан, а вот что получает после смерти пацан от фашистов — это уже неизвестно. Это не интересует Германа, это лишнее для фильма, снятого в СССР.
Владимир Гордеев
http://www.ekranka.ru/?id=f493
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:18 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ПРОВЕРКА НА ДОРОГАХ
Военная драма
Творческая манера Алексея Германа всегда определялась как документально достоверная, протокольно правдивая, чуть ли не гиперреалистичная. Хотя уже в «Проверке на дорогах», снятой 33-летним режиссёром в качестве первой самостоятельной работы (ведь «Седьмой спутник» был создан совместно с Григорием Ароновым), есть стремление Германа к явно обобщающей и даже символической трактовке событий. Это проявляется, например, в ставшей уже знаменитой сцене с так и не взорванной баржой, где находятся пленные красноармейцы, в эпизоде гибели на железнодорожной станции бывшего полицая Лазарева или в самом финале-эпилоге, где, несмотря на намеренную заземлённость ситуации, всё же есть внутренний пафос в воспевании таких простых солдат и простых людей, как Иван Локотков, которого можно было бы сравнить, допустим, с капитаном Тушиным из «Войны и мира».
Данную картину Алексея Германа следовало бы пересмотреть в ожидании давно готовящейся к выпуску экранизации «Трудно быть Богом», которая, как и тоже долго снимавшийся фильм «Хрусталёв, машину!», вполне может вызвать растерянность, недоумение или же противоречивые реакции. Ретроспективно неплохо было бы убедиться, что так называемый «странный Герман» являлся таковым практически с самого начала и отнюдь не стремился только к хроникальности, правдивости, реалистичности, а испытывал несомненную склонность к своеобразному «остранению» экранной действительности.
Жаль, что режиссёр, готовя в 1985 году новую редакцию ленты под названием «Проверка на дорогах», всё-таки не оставил прежнее, ещё «полочное» заглавие «Операция «С Новым годом!» — а ведь в нём гораздо точнее было выражено подчас парадоксальное сочетание военной героики с глубинной абсурдностью ряда совершенно невыдуманных ситуаций. И трагическая по своей сути эпоха, повинуясь некоему подспудному инстинкту самосохранения, выживала и продлевала собственное существование благодаря отстранению, дистанцированию от самой себя и несомненному «остранению».
Причём цельность всего творчества Алексея Германа проявляется даже в таком факте, как неожиданно обнаруженное после просмотра его картины «Хрусталёв, машину!» совпадение (или перекличка) сюжетных мотивов с ранним фильмом «Седьмой спутник», где герой сам признавался, что он — седьмой спутник, малое тело, втянутое в мировое пространство движением огромного тела. Чем не сквозная тема всех работ Германа — водоворот Истории безжалостно уносит прочь её лучших и истинно преданных делу людей, которые искренне заблуждаются относительно идеалов и мифов своего времени. В этом плане вообще можно считать обычный термин «проверка на дорогах», имеющий точную привязку к конкретным событиям в период действий партизан на оккупированной территории, действительно экзистенциальным по смыслу. Ведь человеческая жизнь проходит постоянную проверку на излом в периоды общественных потрясений и исторических катаклизмов.
Сергей Кудрявцев
http://www.kinopoisk.ru/level/3/review/1002023/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:19 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Проверка на дорогах
В титрах первого самостоятельного фильма Алексея Германа значилось: "По мотивам военной прозы Ю. Германа". Юрий Павлович - отец режиссера, популярнейший беллетрист, - всю войну пробыл на Северном фронте, что позволило ему оставить своеобразную летопись уникальнейшего военного быта. К партизанскому же материалу писатель обратился лишь раз, уже в 60-е годы, - написал повесть "Операция "С Новым годом", которую сам считал неудачной и в сборники свои не включал. По воспоминаниям сына, отец даже отговаривал его от постановки фильма по этой повести. В процессе работы над картиной режиссер и его сценарист Эдуард Володарский столь далеко ушли от конкретного первоисточника, что в конце концов даже не стали его указывать, ограничившись ни к чему не обязывающей формулой "по мотивам".
Впрочем, на месте этого титра с полным правом мог бы стоять другой: "По мотивам прозы журнала "Новый мир" 60-х годов". Свои кинематографические корни картина, безусловно, имеет, и о них речь пойдет ниже, но столь же важно и то, что "Проверка на дорогах" сделана в русле отчетливой, недвусмысленной литературной традиции. Традиции, определяющей художественные, нравственные и общественные принципы авторов.
"Проверка на дорогах" - это картина, созданная читателем "Нового мира" и для читателей "Нового мира" эпохи Александра Твардовского, когда голубовато-сиреневая книжка в чьих-то руках оказывалась опознавательным знаком общественной позиции данного индивида. От "Нового мира" - уважение к документальному факту, основанное на истовой вере в то, что подлинная история всегда выше, благороднее, гуманнее самого возвышенного мифа. Именно документальный кино- и фотоматериал в невероятных количествах отсматривала группа Алексея Германа, готовясь к съемкам фильма.
От "Нового мира" - предпочтение, отдаваемое в военной теме первому периоду Великой Отечественной, когда очевиднее сказалась решающая роль "простого человека" в судьбе Отечества.
От "Нового мира" - и центральные герои: в командире партизанского отряда Локоткове без труда угадывается целая вереница новомирских "мужиков" - взять хотя бы того же Федора Кузькина из повести Бориса Можаева с выразительным авторским названием "Живой" (в журнальном варианте цензура настояла на нейтральном "Из жизни Федора Кузькина"). За майором Петушковым стоят особисты из повестей Василя Быкова, в особенности - "Мертвым не больно".
От "Нового мира" - подчеркнутая ориентация на традиции русской литературной классики: первая сцена - нападение партизан на вражеский обоз на зимней заснеженной дороге - обращала к толстовской эпопее, напоминала о "дубине народной войны".
И, наконец, если речь идет о "Новом мире" 60-х, то неизбежно возникает еще одно имя: Александр Солженицын. И названия: "Один день Ивана Денисовича", "Матренин двор", "Случай на станции Кречетовка". Под знаком солженицынской прозы в это десятилетие и существует "Новый мир".
Это еще не легендарный Александр Исаевич Солженицын - символ и синоним советского диссидентства, но пока что прежде всего писатель, являющийся наиболее полным воплощением новомирскои тенденции в глазах создателей фильма "Проверка на дорогах" и его зрителей. Именно в таком качестве входит Солженицын в фильм Алексея Германа.
Уже сам по себе мотив испытания на прочность человеческого в нечеловеческих условиях, проведенный через весь фильм с энергичнейшей последовательностью и выведенный наружу в окончательном названии картины "Проверка на дорогах", мог бы, допустим, напомнить об "Одном дне Ивана Денисовича". Впрочем, авторы фильма в каком-то смысле напрямую заимствуют этот мотив из знаменитой повести.
С первых же кадров речь идет о еде - с пролога, где под осенним дождем мужики с лицами, стертыми голодной тоской, раскапывают бурты с картофелем, а деловитые немецкие солдаты поливают картофель ядовитой жидкостью, чтобы нельзя было его есть. И дальше, в следующей сцене, где завистливо шепчутся в засаде мужики, глядя, как лихо расправляется один из немецких обозников с банкой тушенки.
И крестьянка (Майя Булгакова) будет кричать командиру Локоткову, что уж лучше выдать партизан немцам, те хотя бы дадут чем ребятишек подкормить, если свои на погибель оставили. Боевое задание в финале - отбить у немцев на станции эшелон с продовольствием - забота опять о еде, о пропитании, чтобы выжить.
Не солженицынская ли это "пайка", которая на грани жизни и смерти приобретает некий вселенский смысл, вытесняя мысли обо всем остальном, сводя само понятие жизни к чисто физическому выживанию? Способен ли в этом состоянии человек остаться человеком? И если да, то как возникает это неистребимо человеческое, что собой представляет, как передать его на экране?
Уже сами по себе средства, избираемые авторами "Проверки на дорогах" для ответа на эти вопросы, свидетельствуют о принципиальной традиционности - в лучшем, высоком смысле - их работы. Основная нагрузка падает прежде всего на сценарную, драматургическую основу - на историю, выстроенную с безукоризненной лапидарностью притчи. Сценарий картины, безусловно, - лучшая работа Эдуарда Володарского, где помимо обычного для него профессионализма присутствует еще и вдохновение.
Итак, речь идет о столкновении двух точек зрения на оступившегося человека. Комиссар отряда требует самого сурового возмездия, мудрый командир настаивает на необходимости поверить человеку. Конечно, именно его подлинно народная точка зрения в конце концов и восторжествует: оступившийся ценой жизни искупает свою вину, а подвиг его решает успешный исход рискованной операции.
Здесь пересекаются традиция литературная и традиция кинематографическая. И ряд кинематографический также внятен и богат. Можно вспомнить о зиме как испытании, - например, "Радугу" Марка Донского. Или найти аналогию сюжету о доверии к человеку, - предположим, экранизацию пьесы Леонида Леонова "Нашествие" режиссера Абрама Роома. Приемы пристальной, направленной детализации легко обнаружить в творчестве режиссера Иосифа Хейфица. Или в "Рабочем поселке" Владимира Венгерова - недаром эту картину, на которой Алексей Герман проходил свои кинематографические университеты, он не раз потом вспоминал в многочисленных интервью (заметим, что сценарий Веры Пановой был опубликован все в том же "Новом мире").
Наконец, замечательно традиционен и сам сюжетный пафос фильма. В конечном счете в советском кино всегда существовали две концепции победы. По одной из них - сугубо официальной - воина предстает как столкновение двух военных государственных машин, и советская оказывается заведомо совершенней германской. Эта концепция идет от "Падения Берлина" до "Освобождения" и многочисленных "штирлициан". Но есть и другая - та, где военной машине и солдату, как ее винтику, противопоставлен отдельный человек в своей человеческой полноте. Точнее всего сформулировал эту концепцию еще в годы войны Александр Довженко, заметив в записной книжке: "А народ, весь, в целом, надо поставить над войной. Чтобы он в картине был крупнее войны..."
Герои фильмов, в которых главенствует вторая концепция, всем существованием своим противостоят законам военного времени. Не истребление врага здесь конечная цель - она лишь следствие основной задачи: спасение Родины как рода. Спасение Дома. И домашних своих, которых - миллионы. Народ. В партизанском лесу у Германа не боевая единица дислоцируется - живут люди. В лесу - дом. Растят детей, любят, даже устраивают танцы. Потому и командир Локотков у Ролана Быкова подчеркнуто невоенный человек, домашний. Парит ноги (радикулит!) при первой возможности, травит байки про Гитлера.
На войну ходит как на работу. И фамилия у него такая невоенная, уютная - не от чувства ли локтя?
Майор Петушков у Анатолия Солоницына потому прямой антипод герою Быкова, что живет одним - ненавистью. И причина ненависти для авторов не столь важна. В первых вариантах сценария Петушков был особистом, присланным в отряд с Большой земли; однако киноруководство запротестовало, и Герман, обычно неуступчивый, согласился на изменение биографии неожиданно легко. Пусть не особист, а такой же окруженец, как и другие. Пусть ненависть его освящена болью за сына, сгоревшего в танке. Все равно: ненависть остается ненавистью, она - бесплодна. С ней можно геройски умереть, но жить и выжить с ней невозможно.
И поэтому в эпилоге, где после кромешной военной зимы наступает победная весна, последнее слово предоставлено именно Локоткову - все в том же звании капитана, без наград, но беспредельно счастливому, что выстояли. Готовому опять подставить неширокое свое плечо под застрявший грузовик, как при любой общей необходимости с неизменным: "Давай, родненькие, давай!"
"Родненькие" - в этом весь смысл для него: этим страна спаслась и победила в войне. Вот он, итог традиции.
1971 год - самое время подводить итоги: "Новый мир" Твардовского не существует более года, готовится, вот-вот выйдет "историческое" постановление ЦК КПСС об очередных мерах, которые необходимо предпринять в области кино, "оттепельные" иллюзии окончательно развеялись, и каждому художнику необходимо определить свою позицию в новой жесткой ситуации.
Между тем есть в сюжете фильма один существенный момент, который отделяет его от описанной традиции, диссонирует с ней. Дело в том, что в качестве оступившегося здесь выступает не просто окруженец, а тот, кто пошел служить в полицаи. Отношение к подобному персонажу в новомирской традиции однозначно: в 1970-х на страницы журнала успел прорваться и прогреметь "Сотников" Василя Быкова. По этой повести через 6 лет Лариса Шепитько поставит свой лучший фильм "Восхождение", построит сюжет на параллелях с евангельской историей: человеку, попавшему в плен и согласившемуся стать полицаем, там будет отведена роль Иуды. Фильм Ларисы Шепитько прозвучал как полемический ответ "Проверке на дорогах".
Собственно, из общего строя "Проверки на дорогах" Лазарев - вчерашний таксист, потом пленный и полицай - откровенно выпадает. Насколько сливаются со своими героями Ролан Быков и Анатолий Солоницын, растворяясь без остатка в своих ролях, настолько неплотно притерт к своему Лазареву, попросившему принять его в партизанский отряд, Владимир Заманский. Зазор между исполнителем и персонажем совершенно откровенен. Можно было бы счесть это просчетом режиссера, пригласившего на роль удалого таксиста, любителя хорошо и весело пожить, а потом угрюмого полицая одного из самых тонких и одухотворенных людей в актерском цехе. Но это был не просчет, а выбор: известны и другие кандидатуры на эту роль: Владислав Дворжецкий, Владимир Высоцкий. То есть ряд самих претендентов был близким.
В чем, собственно, состоит глубинный сюжет роли Лазарева? Человек, стремящийся любой ценой избежать физической смерти, обнаруживает, что его стремление выжить во что бы то ни стало приводит его на грань гибели духовной - и она оказывается во сто крат ужаснее. Такой страшной ценой Лазарев открывает в себе личностное начало, о котором не подозревал ранее. И становится ясно, что только сам герой, и никто более, сможет решить, как жить ему теперь с собственным открытием. Вот эту муку личностного самосознания не играет даже, но просто приносит с собой в фильм Владимир Заманский,
Тот человек, который пошел в полицаи из страха быть уничтоженным, уже умер до начала сюжета фильма. На экране бывший сержант Лазарев уже решил во что бы то ни стало уйти к партизанам. Он стал совершенно иным, чем прежде, человеком. И это в фильме подчеркнуто историей двойника и вместе с тем антипода Лазарева - другого полицая, которого остро, на грани истерики играет Николай Бурляев. Вот кто поистине исчерпывается своим инстинктом выживания, вытеснившим в нем все человеческое настолько, что даже пластика роли оказывается уже не столько человеческой, сколько заячьей. Юный двойник-антипод - это воплощенный кошмар, преследующий Лазарева в кульминационных точках сюжета. И когда в финальной сцене Лазарев "пришивает" подонка-мальчишку к земле очередью из пулемета, это выглядит как приговор Лазарева и собственному прошлому.
Евгений Марголит
http://www.russkoekino.ru/books/ruskino/ruskino-0091.shtml
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:20 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Проверка на дорогах»
ХРИСТИАНСКИЙ ФИЛЬМ О ВОЙНЕ
Потому что не слушатели закона праведны пред Богом, но исполнители закона оправданы будут, ибо когда язычники, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их и мысли их, то обвиняющие, то оправдывающие одна другую.
Послание апостола Павла к Римлянам, II, 13-15
Прошла еще одна годовщина Великой Победы. Все меньше остается тех, кто не щадя своей жизни, с оружием в руках спасал мир от коричневой чумы. Пройдут годы, уйдут в вечность последние ветераны, но память об их подвиге будет жить в сердцах людей.
Определением Архиерейского Собора Русской Православной Церкви 29 ноября - 4 декабря 1994 года установлено совершать в День Победы - 9 мая особое ежегодное поминовение усопших воинов, за веру, Отечество и народ жизнь свою положивших, и всех страдальчески погибших в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов. Случай беспрецедентный - советский праздник признан Церковью, но в очередной раз показывающий победу духа над буквой. Нет сомнения, что по духу День Победы - абсолютно христианский праздник. И советского маршала Жукова христиане справедливо считают продолжателем славных боевых традиций благоверных князей Даниила Московского и Александра Невского, Суворова и Кутузова. Миллионы советских людей, насильно отлученных от Бога, своим подвигом явили всему миру истинность слов "душа человеческая по природе христианка".
О Великой Отечественной войне снято много прекрасных фильмов. Мне же хотелось бы вспомнить об одном из них - "Проверке на дорогах" Алексея Германа. На мой взгляд, это один из самых христианских фильмов в мировом кинематографе, заслуживающий включения в курс "Основ православной культуры".
Зимой 1942 года в партизанский отряд попадает бывший младший сержант Красной армии Александр Лазарев (его блестяще сыграл Владимир Заманский), в начале войны взятый в плен и пошедший служить к немцам. "Сломался. Жить хотелось", - объясняет он командиру отряда Локоткову (актер Ролан Быков). И тут же спрашивает: "Имеет право человек один раз сначала начать, если с первого раза жизнь осечку дала?" Командир отвечает сурово: "Я, Лазарев, до войны участковым работал, и разговоров этих наслушался". Несмотря на суровый тон, Иван Егорович Локотков поверил Лазареву. Поверил вопреки настроению партизан. Особенно непримирим заместитель командира майор Петушков (Анатолий Солоницын). И другие партизаны не одобряют Митьку (Геннадий Дюдяев), приведшего якобы арестованного им Лазарева (на самом деле Лазареву удалось обезоружить мальчишку, но он вернул ему винтовку и сдался добровольно, так как в момент их встречи сам искал партизан). "Зачем ты его привел? Шлепнул бы", - шипят они на него.
Партизаны отступают, и пока конвоирующий Лазарева нерадивый Митька прикуривает, другому арестованному, юному полицаю (Николай Бурляев), удается бежать. Рассвирепевший Петушков приказывает: "Второго отведи в кусты и в расход". К счастью, вмешивается Локотков. И тут же Митька проявляет мужество и порядочность, признается, что во время ареста был позорно обезоружен Лазаревым. Признается, чтобы не свершился самосуд.
Даже те, кто пока не видел фильм, могут догадаться, с какой ненавистью отнеслись к русскому человеку в немецкой форме партизаны, сколько унижений пришлось ему претерпеть. Локотков приказывает накормить Лазарева, ему скрепя сердце наливают похлебку, но партизан Соломин (Олег Борисов) тут же опрокидывает котелок, и похлебка оказывается на шинели. Но Соломину этого мало, и он избивает Лазарева. Даже майор Петушков жестко выговаривает Соломину: "Бить морды арестованным много храбрости не надо".
И всё-таки командир отряда настаивает на своем. Он устраивает Лазареву проверку, отправляет его на задание вместе с ...Соломиным и стариком Ерофеичем (Федор Одиноков). Лазарев проявляет себя с хорошей стороны. В этот раз партизаны могли обойтись без потерь, но один из немцев, которого считали убитым, пришел в себя и смертельно ранил Соломина. (Умирая, Соломин просит прощения у Лазарева). Тут же майор Петушков припирает к стенке Ерофеича. Дескать, вы не видели, что в Соломина стрелял немец, значит, можно предположить, что стрелял Лазарев. "Не надо так, товарищ майор", - вмешивается Локотков. "Не по-человечески это. Скотство это". Следующая за этим сцена - одна из лучших в фильме. "А ну-ка встать, когда с вами разговаривает старший по званию", - в бешенстве кричит Петушков. И отпаривающий в тазу больные ноги старший лейтенант Локотков смиренно встает перед разбушевавшимся майором. "Всем твоим проверкам грош цена. А я не верю. И на таких слюнтяев, как ты, рассчитывают разные шкурники", - отчитывает он босого командира. "Пока я командир отряда, решать буду я, как подсказывает мне моя партийная совесть", - тихо, но твердо говорит Локотков. Да, он сын своего времени, коммунист, атеист, но совесть ему подсказывает поступить по-христиански.
А вот Ерофеич, постоянно приговаривающий "Зря всё это, ей-Богу зря", - явно поминает имя Божие всуе. Совесть позволяет ему посоветовать Локоткову: "Уступи ты Лазарева майору, он и успокоится". И вновь мы слышим твердый ответ командира: "То есть как "уступи"? Мы что, в шашки играем?" "Во-во", - говорит Ерофеич. Локотков выходит из себя. "Иди-ка ты отсюда, Ерофеич. Надоел ты мне". Ерофеич - мужик вроде и неплохой, и боец храбрый. Но он чисто душевный человек, не имеющий духовного стержня. Поэтому ничего не стоит ему дружески покуривать с Лазаревым, а через 5 минут по приказу Петушкова взять главного героя под арест. Кстати, именно арест показывает, насколько майор Петушков лишен смирения. Не может хороший офицер давать приказ, противоречащий приказу командира, даже если командир младше по званию.
Арест подрывает душевные силы Лазарева, и он пытается свести счеты с жизнью. Но ремешок, на котором он пытался повеситься, обрывается. И опять на помощь приходит мудрый Локотков. Он разговаривает с Лазаревым жестко, напоминает, какая на них форма: "А на мне форма старшего лейтенанта Красной армии, а ты на сегодняшний день есть предатель Родины. А покуда так, я с тобой закуривать не буду и не хочу". Но в отличие от Петушкова и Соломина, Локотков выговаривает Лазареву не из злости, не ради того, чтобы унизить и без того униженного человека. Он понимает, что в этой ситуации нужно разговаривать жестко для блага самого Лазарева. Он посылает его на другое, более ответственное задание: пригнать с захваченной немцами станции эшелон с продовольствием. А Лазарева на станции знают как своего. "И погибнуть, Лазарев, нельзя, и без вести пропасть тоже нельзя. Тебе эшелон пригнать надо. И чтобы люди подтвердить могли".
На задание отправляются четверо: Лазарев, переводчица и еще двое партизан, переодетые в немецкую форму. (Кстати, подготовка к этой операции шла уже в начале фильма, но Локотков не говорил бойцам, что пошлет с ними Лазарева). Возможно, задание удалось бы выполнить без стрельбы и потерь, но переводчицу узнал молодой полицай, сбежавший в начале фильма из-под конвоя. Он и поднял тревогу. Не пригнать бы партизанам эшелон, да и самим бы не выйти со станции живыми, если бы не Лазарев, отвлекавший на вышке знакомого часового. Услышав тревогу, он вынужден "снять" часового и занять его место у пулемета. Фашистам так и не удается преградить путь эшелону. Александр Лазарев спасает своих боевых товарищей и обеспечивает партизан продовольствием. Тяжело раненный, он пытается догнать эшелон, но умирает, упав на рельсы.
В прошлом году мне посчастливилось делать интервью для "Семейной православной газеты" с Владимиром Петровичем Заманским. Он сказал, что это одна из его любимых ролей. "Только в этой роли я смог как актер высказать свою сокровенную мысль... В том, что мне удалось показать такое глубокое покаяние и искупление, большая заслуга и моих партнеров по фильму, и режиссера, которому эти идеи были так же дороги". ("Семейная православная газета", № 9, 2002).
Такое признание дорогого стоит. Ведь Владимир Петрович - фронтовик и глубоко верующий человек. Далее в том же интервью он говорит: "Картина сделана очень крепко, в ней снимались замечательные актеры... Поэтому неверующий зритель тоже смотрит ее не отрываясь, но он не видит за увлекательным сюжетом христианского смысла.
Меня неоднократно спрашивали: "Владимир Петрович, да как же вы играли этого полицая?" Люди, не попавшие даже в луч христианства, не понимают главного: человек, упав, поднимается и возвращается к Богу. Несомненно, Господь примет его в селения Свои, коли он так закончил жизнь".
А жизнь герой Владимира Заманского положил за други своя.
Последний кадр фильма переносит нас в Берлин 1945 года. К капитану Локоткову бросается с объятиями молодой полковник. Он напоминает, что в 1942 году Локотков вывел их из окружения. Удивляется, что тот до сих пор капитан. "Локотков-то в капитанах, зато наши пушки по Берлину бьют", - смиренно отвечает герой Р.Быкова. И становится понятно, что именно такой человек мог поверить в искренность Лазарева. Поверить и позволить ему умереть в бою.
Мне неизвестно, религиозен ли Герман. Возможно, снимая фильм 30 лет назад, он не задумывался о Боге. Но это только лишний раз подтверждает, что никакие гонения не могут вытравить из души человеческой стремление к свету. Если даже Алексей Герман считает себя неверующим (или был неверующим во время работы над фильмом), это не отменяет того факта, что он снял христианский фильм. И за это ему низкий поклон.
Леонид Виноградов
http://www.pravoslavie.ru/jurnal/culture/proverkanadorogax.htm
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:20 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Полифоническая структура «Проверки на дорогах»
Полифоническая структура активно реализует себя в творчестве Германа, начиная с обращения к жанру фильма-воспоминания в картине «Двадцать дней без войны». Однако уже в «Проверке на дорогах», где происходит становление стиля режиссера, чувствуется полифоническое звучание.
Из чего же она «вырастает», как звучит прелюдия, подготавливающая вступление кинематографической фуги? Здесь необходимо обратить внимание на необычный по своему содержанию мир германовских картин, на стремление показать войну «без войны», на тех «негероических героев», которые выглядят несколько странно в контексте патриотических фильмов о войне, на те образы-детали, которые активно проявляют себя уже в «Проверке на дорогах»-в ней Герман разрушает сложившееся представление о войне. Не показывая масштабных баталий, массовую гибель людей, танки и артиллерию, полностью снимая пафос, он сознательно преуменьшает ее масштаб.
В центре фильма человек, совершивший предательство, но режиссер не подходит к его образу с однозначной оценкой, дает возможность искупления и прощения. В сцене «проверки», когда русский и немец оказываются друг против друга, дорога, разделяющая их, становится линией фронта. Борьба человека с самим собой, схватка один на один с недругом – привычные явления и мирного времени, поэтому зритель легко идентифицирует себя с героями. И сами предлагаемые обстоятельства – война, которую зритель, возможно, никогда и не видел – не воспринимаются как нечто неизвестное, чужое, непонятное.
Абсолютно нетипичен для фильма о войне образ командира партизанского отряда Локоткова (Ролан Быков). У него совсем не героическая внешность – этакий «маленький человек». Локотков без конца рассказывает анекдоты, что делает его удивительно живым, заступается за Лазарева из желания разобраться во всем основательно. И все это как-то тихо, по-человечески, по контрасту с прямым, деловым майором Петушковым (Анатолий Солоницын). Однако Локотков, при всей видимой пассивности, находит в себе силы не подчиниться старшему по званию, не выдает Лазарева, не взрывает мост над баржей с пленными.
Режиссер не столько воссоздает временную дистанцию, акцентируя разность, непохожесть времен, сколько разрушает эту дистанцию, приближая войну к себе сегодняшнему, к зрителю. В какое бы время человек ни жил, чем бы он ни занимался, он всегда будет хотеть есть, пить, спать, чувствовать себя комфортно, наконец, любить и быть любимым. В большинстве фильмов, рассказывающих о войне, эти обычные человеческие потребности, как правило, опускаются – ведь есть более значительные предметы изображения: баталии, атаки, командование фронтом… Такое глобальное событие как война обычно видится общим планом, несколько издалека, «раскладываясь» на даты, фронты, бои, взятые города.
Однако для того, чтобы зритель сделал этот предлагаемый экранный опыт своим, почувствовал и пережил его, нужна определенная приближенность. Важны подробности, важно умение остановиться на бытовых повседневных вещах, понятных любому человеку. Эта способность увидеть большое в малом, как говорил Андрей Платонов, и делает произведение искусством.
Как же режиссер приближает войну к зрителю, снимая при этом временную дистанцию? Как показана война в его фильмах и где здесь предчувствие той самой полифонии?
Во-первых, поскольку это партизанская война, то никаких открытых фронтов и битв там нет. Люди на экране часто делают самые обыкновенные вещи: говорят, курят, рассказывают анекдоты, едят, целуются, танцуют, моют ноги…
Конечно, есть в фильме и сожженная деревня, и проверка Лазарева, и окружение немцами, и сама операция «С Новым годом», но все это по времени и по значению не превосходит быта войны, ее обыденности.
Война приходит в дома мирных жителей, живущих своей обычной жизнью. Это акцентируется режиссером. Нелепо гибнет женщина, вдруг бросившаяся снимать под обстрелом сохнущее белье; падает, сраженный пулей, мужик, догоняющий свою корову Розку; старуха уносит подальше от взрывов икону – единственное свое сокровище, но не в силах продолжить с нею путь, оставляет икону прямо в снегу, прислонив ее к дереву. «Васек, время сколько?»-последние слова партизана, попавшего в окружение. Стрелки часов и вечность стоят рядом.
Режиссер замечает, как на упавшего Митьку вдруг сыплются дрова (сцена встречи с Лазаревым), и ему больно, хотя на такие мелочи уже как бы негоже обращать внимание: за плечами у каждого стоит смерть, а в этом состоянии боль от занозы уже не существенна. Лазарев всего лишь от одного удара Соломина (Олег Борисов) падает навзничь, хватаясь за живот, и долго не может встать. В противоположность этому падению замирает прямо на ветках куста расстрелянный партизан. Он как бы остается стоять, так и не коснувшись земли. Как-то случайно, невзначай умирает Соломин. И здесь же, рядом, уже в землянке, Локотков греет в ушате свои больные ноги. И его боль тоже чувствуется, она «приближена» к зрителю.
Вместе с тем режиссер как бы уравнивает обыденность и войну по своему значению, усиливая бытовую, повседневную сторону жизни, что эмоционально воздействует сильнее.
Расстрелянный партизан, замерев на ветках куста, не падает, и даже мертвым становится мишенью для новых пуль. Он как бы остается живым, но только издалека. И попытка самоубийства на войне – это ли не показатель того, что самая страшная война – не внешняя, не под знаменами, а в душе у каждого, внутри. И странное признание невесты Соломина: «Если б не война, мы б с ним и не встретились»,- важно. Женщина благодарна войне за возможность пережить любовь.
Через все эти кажущиеся парадоксы, абсурд и странности и будет идти Герман к своему кино, к своему киноязыку, к той сверхсложной полифонии самой жизни, что воссоздает он на экране.
Пролог в картине «Проверка на дорогах»-предвестник будущих фильмов режиссера. В нем закадровый голос старухи рассказывает о том, «как это было», когда немцы травили картошку, когда шла та самая война, рассказ о которой пойдет в картине. Герман с первых же кадров сталкивает два временно-пространственных кода: прошлое и настоящее. В настоящем война уже стала прошлым, воспоминанием. Однако далее режиссер погружает зрителя именно в это прошлое, делая его настоящим – возникает эффект присутствия в прошлом как в настоящем. Еще активнее эта своеобразная условность временно-пространственных координат проявится в последующих фильмах Германа.
Фильм-воспоминание, окрашивающий временной поток личностным эмоциональным восприятием, соединяет воедино прошлое и настоящее, объективность и субъективность. Реальность и воспоминания моделируют единую структуру, проецируя модули времени друг на друга. При этом становится не столь важным, фокализирует ли автор воспоминания или они остаются заявленными лишь на вербальном уровне – от этого их сила не утрачивается, а у зрителя появляется возможность самостоятельно достроить предполагаемый визуальный ряд.
Агнесс Вевер
http://www.alekseygerman.ru/index.p....temid=2
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Пятница, 30.09.2011, 14:21 | Сообщение # 10 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Алексей Герман о фильме "Проверка на дорогах"
– … Но почему положили на полку «Проверку на дорогах»?
– Объяснять, за что запретили «Проверку», бессмысленно. Потому что её запретили за всё. За всё! За Ролана Быкова. За то, что он в тазике стоит. За «абстрактный гуманизм». За жалость к людям, в жестоких, чудовищных обстоятельствах проявившим слабость и сдавшимся в плен. Вы знаете, когда были реабилитированы военнопленные, когда с них сняли судимость? Лишь в 89-м году. Я сейчас не говорю про власовцев. Кстати, герой моей картины власовцем не был. Он был из другого подразделения. При каждой немецкой воинской части, располагавшейся на оккупированной территории, имелась вспомогательная команда, состоявшая из русских или украинцев. Там хватало подонков, но были и прекрасные люди, которые не выдержали голода, пошли на службу к немцам, но искали любую возможность вернуться к своим.
– Открытых источников, проливающих свет на эту страницу войны, в 70-е годы не было. Откуда вы черпали исторический материал?
– Консультантом на картине у меня работал Герой Советского Союза Никифоров. Во время войны его забрасывали в тыл к власовцам. И он вёл среди них агитацию: «Возвращайтесь к своим. У вас есть шанс кровью искупить предательство. Советская власть гарантирует вам прощение». Доверившись этим обещаниям, люди возвращались в Красную армию, честно воевали, многие до Берлина дошли, ордена получили. А после войны их начали сажать. И тогда Никифоров пошёл на приём к Жданову: мол, как же так? Жданов его выслушал, сказал: «Свободен». Через несколько минут прямо там, в коридоре Смольного, Никифорова арестовали. И он на десять лет отправился в места, где отбывали срок те, кто ему поверил. Он мне много, подробно и без всякого сюсюканья рассказывал об этих людях. Вот о них мы и сняли нашу картину. Она легла на полку и пролежала там пятнадцать лет. Мы долго пытались её пробить, писали письма наверх…>
– Вы верили, что там, наверху, можно до кого-то достучаться?
– Да, да, мы верили, что можно достучаться. И верили не только мы. Товстоногов, Хейфиц, Козинцев, Симонов написали письмо в Политбюро в мою защиту. Благодаря этим письмам я выжил как режиссер. Ведь «лечь на полку» тогда было не так-то просто. Это была, можно сказать, вершина карьеры того несчастного, кто попал к ним в лапы. Да, это была вершина карьеры, а не ее низ. Потому что в принципе на полку клали очень неохотно. Если ты был незаметный человек, то вызывали какого-нибудь режиссера, передавали ему твою картину, и на пару с подонком-редактором он с помощью ножниц делал из нее все что надо. Получалось какое-то дикое крошево. А тут из-за этих писем мы добрались до Суслова. Удостоились и выступления секретаря ЦК Демичева, который на всесоюзном идеологическом совещании понес «Проверку», говорил, что она сделана в пику «Освобождению» Юрия Озерова. И закончил так: «Вы эту картину в прокате не увидели и не увидите». И нас торжественно положили на полку. Там была еще и аппаратно-чиновничья подоплека. Мне тогдашний министр кино Алексей Владимирович Романов сказал: «Твою картину мне подкатили под кресло как бомбу».
http://teatr.newizv.ru/news/1656/
|
| |
| |
| Настасья_Кожевникова | Дата: Пятница, 30.09.2011, 21:38 | Сообщение # 11 |
Группа: Друзья
Сообщений: 190
Статус: Offline
| Замечательный фильм!
Поначалу я подумала, что, кино в общем-то простое, хорошее, конечно, но о чем тут еще говорить... Но то, что кажется таким простым, как правило, таковым не является.
Я не люблю "военное" кино, не важно, изображается война Отечественная, Великая Отечественная или Афганская. Мне слишком больно. И слишком жалко, всех жалко, потому что как в этом фильме у Германа люди на войне всего лишь пешки, для тех, кто войны эти начитает...Но этот фильм, даже не знаю, он вроде бы не к эмоциям апеллирует, а больше к разуму, к размышлению, к анализу, а вот тронул же так...
|
| |
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Пятница, 30.09.2011, 23:33 | Сообщение # 12 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 3245
Статус: Offline
| На мой взгляд, это Режиссёр и Фильм, к-ые могут не стать для кого-то любимыми или самыми близкими, но не оценить их в превосходной степени, не восхититься талантом и умением Мастера, по-моему, невозможно! Попытка Алексея Германа дотошно изучать все детали фильма, не выжимать слезу, а скупо, но ярко и правдиво описывать быт военного времени способствует созданию невероятно честной драмы на запретную тему, в к-ой на передний план выходит Человек, настроенный на всеобщее Благо, пропитанный чувством гуманизма и потому творящий Историю и Добро. Спасибо этому живому классику российского кино, что в очередной раз он напоминает нам говорить Спасибо простому русскому солдату, жертвовавшему собой во имя будущих поколений!!!
|
| |
| |
| Валерий_Гук | Дата: Суббота, 01.10.2011, 00:01 | Сообщение # 13 |
Группа: Друзья
Сообщений: 7
Статус: Offline
| Фильм, безусловно, замечательный.
Военный фильм, конечно, но акцент делается именно на жизнь, жизнь как она есть, в такое время. Отличительная черта, что главные герои не герои, в обычном понимании этого слова, а обычные люди. У каждого свои интересы и желания, цели. Ну и лично для меня главная проблема и мысль для размышления это - а кем бы ты стал в той ситуации? Так сказать, проверка на прочность...
Сообщение отредактировал Валерий_Гук - Суббота, 01.10.2011, 00:46 |
| |
| |
| Маша_Сочнева | Дата: Суббота, 01.10.2011, 14:16 | Сообщение # 14 |
Группа: Друзья
Сообщений: 8
Статус: Offline
| Я боюсь о таких фильмах говорить: честных, правдивых и страшных. Я не видела такого (надеюсь, что никогда не увижу), я не знаю, что такое война, но я сопереживала всем героям. Да, действительно, в какой-то мере понять можно каждого, ведь они обычные люди, которые жили свой жизнью до войны. Просто некоторые cломались, а некоторые держались до конца.
|
| |
| |
| Даша_Панова | Дата: Суббота, 01.10.2011, 17:31 | Сообщение # 15 |
Группа: Друзья
Сообщений: 21
Статус: Offline
| Есть много фильмов, в которых рассказывается не о самой войне, как таковой, а о людях сражавшихся, предававших и т.д., но этот фильм превзошел их всех. именно этот фильм заставил меня задуматься вот над чем: а я бы как поступила в такой ситуации?
|
| |
| |
| Аня_Нежельская | Дата: Суббота, 01.10.2011, 18:09 | Сообщение # 16 |
Группа: Друзья
Сообщений: 167
Статус: Offline
| Фильм по моим меркам просто шикарный. Пробудил внутри кучу противоречивых чувств. С одной стороны, это ужас от всего там происходящего, эта сцена с картошкой... Просто плакать хотелось, думая о том, что такое вообще могло произойти. Другая сцена, когда мужичок бежал за своей коровой. Третья, и самая поразительная, когда началась бомбежка деревни, и вот эта бабуля, снимающая замерзшие вещи с веревки. Это просто ужас какой-то. Нечеловеческие ситуации, на которых мне, признаюсь честно, хотелось закрыть глаза. Но пережить это стоило. А с другой стороны, жизнь, показанная нам, имела и свою бытность, свой юмор. Невозможно было не засмеяться в некоторых моментах. И особенно любимый – это про эстонца с коровьими глазами. Даже мой папа, когда я пришла домой, первым делом спросил, понравилась ли мне эта сцена. Ну великолепно просто. Герман сумел сочетать несочетаемое! И, на мой взгляд, это все было сделано, чтобы каждый из нас обрел свой смысл этого фильма. Я бы назвала это кино "фильм-очищение". На самом деле. Главный герой проходит очищение, и мы вместе с ним. Мы очищаемся от всего того ужасного, что происходит в нас, и в конце концов это приводит нас к победе, к солнцу, к радости! Пусть это ужасный фильм, пусть страшный, но у меня от него осталось на душе только самое светлое чувство.
|
| |
| |
|
