Пятница
29.03.2024
15:01
 
Липецкий клуб любителей авторского кино «НОСТАЛЬГИЯ»
 
Приветствую Вас Гость | RSSГлавная | "ЧИТАЕМ БЛОКАДНУЮ КНИГУ" 2009 - Форум | Регистрация | Вход
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Тестовый раздел » АЛЕКСАНДР СОКУРОВ » "ЧИТАЕМ БЛОКАДНУЮ КНИГУ" 2009
"ЧИТАЕМ БЛОКАДНУЮ КНИГУ" 2009
Александр_ЛюлюшинДата: Суббота, 10.04.2010, 22:08 | Сообщение # 1
Группа: Администраторы
Сообщений: 3241
Статус: Offline
"Все фильмы о войне — большая ложь"
Александр Сокуров покажет Венецианскому кинофестивалю ленинградскую трагедию

На 66-м Венецианском кинофестивале, который пройдет со 2 по 12 сентября, в специальной секции "Горизонты" состоится просмотр телевизионного фильма Александра Сокурова "Читаем "Блокадную книгу"" (производство телеканала 100ТВ, продюсер Олег Руднов). Это очень простая лента: по замыслу автора, фрагменты известной книги Алеся Адамовича, написанной в соавторстве с Даниилом Граниным, читают современные жители Петербурга, известные деятели культуры, школьники, журналисты, философы, военные, курсанты и сами блокадники. Специальный внеконкурсный показ, то есть не конъюнктурный, намечен на 9 сентября. Для города на Неве эта дата — второй день из тех самых 900 блокадных дней. Кольцо смерти замкнулось, люди тушили первые 178 пожаров, Бадаевские склады уже сгорели, и никто представить себе не мог, что через два месяца первые ленинградцы начнут умирать от голода, а к снятию блокадного кольца из 2 миллионов 544 тысяч человек в Ленинграде в живых останутся 560 тысяч.

Стоит ли режиссерам новой эпохи возвращаться к непарадной истории? Способны ли фильмы о войне воспитывать патриотизм? Пристойно ли в жанре экшн рассказывать о военных трагедиях спустя десятилетия? "Огонек" задал эти вопросы Александру Сокурову.

— Как вы полагаете, как отреагируют в Венеции на ваше напоминание о Ленинградской блокаде?

— Зритель может оказаться также и подготовленным читателем, знакомым с первоисточником — "Блокадной книгой " Адамовича — Гранина. Книгу эту давно перевели на многие языки — итальянский, английский, французский, наверное, есть и немецкий перевод.

— Проблема в том, насколько она востребована в Европе.

— Я думаю, настолько, насколько востребованы книги "про советскую часть" Второй мировой войны. Конечно, ни в Европе, и нигде в мире факт блокады Ленинграда недооценен. Хотя по своему масштабу этот эпизод войны превосходит такой исторический факт, как атомная бомбардировка Хиросимы. Ленинградская трагедия — я бы так назвал блокаду Ленинграда — это глубочайшая человеческая беда. Это кратер, не сопоставимый по своим измерениям ни с чем, что происходило во время Второй мировой войны. Ни с чем!

— При этом можно не сомневаться в том, что зарубежный читатель хорошо знаком с опусом "Ледокол" перебежчика Резуна-Суворова. А о книгах Адамовича, даже о книгах американца Солсбери "900 дней. Блокада Ленинграда" и немца Стахова "Трагедия на Неве" знают скорее специалисты!

— Острота бестселлера Резуна более привлекательна. На Западе в произведениях военной тематики важен политико-социальный аспект, будь то в театре, в кинематографе, в литературе. А читать знаковые книги о блокаде мучительно: в них колоссальная человеческая боль. Блокада случилась с людьми, вне зависимости от их социальных и прочих статусов, вне зависимости от того, к какому поколению или иному цивилизационному клубу они принадлежат. И это не трагедия, собственно, города и населения Ленинграда. Это персонифицированные истории. Ни одного похожего несчастья, ни одна судьба не повторяется. В страшной этой эпопее осознанно, осмысленно принимали участие все — от детей до стариков, от военачальников и партийных бонз до могильщиков и почтальонов. Оказавшись в блокадном кольце, люди очень быстро поняли как степень трагичности своего положения, так и то, что им уготована медленная смерть. Но никто не собирался сдать свою жизнь просто так! И в этом смысле я всегда вспоминаю тот самый, европейский, вариант общения правительства и общества с противником. Вот французы открыли ворота Парижа врагу. Я не хочу сейчас говорить о причинах, почему они это сделали. Но это было совершенно невозможно, невероятно для жителей Ленинграда! При этом я часто возвращаюсь к одной мысли: ленинградские жертвы непомерно высоки. Ни один город не стоит таких потерь. Здесь я согласен с Виктором Астафьевым, который об этом много думал и говорил, а он солдат той войны. Первый раз я услышал его точку зрения о том, что надо было сдать Ленинград, на одной из первых встреч советской интеллигенции с Горбачевым, нас всех потрясли слова Астафьева о непомерности, о неадекватности жертв блокады.

— Кстати, Даниил Гранин с Астафьевым долгое время также был в этом согласен. Но в 2000-х годах, как он мне сам признался, его точка зрения поменялась после того, как он прочел воспоминания командующего Северной группой войск фон Лееба. Оказывается, немцам было запрещено брать ленинградцев в плен, даже если бы они и хотели из города убежать. Никакого гуманитарного коридора для мирного населения! Колыбель большевизма предполагалось стереть с лица Земли, а жителей уничтожить.

— Война была настолько жестокосердной — так воюют только близкие родственники. Совершенно смертельно воюют и не в состоянии остановиться. Может быть, война между Германией и Советским Союзом и была по природе своей сродни гражданской. Потому что у нас много общего, две наших страны все же сестры! И как сестры, мы глубоко контрастны. Одна глубоко осознает свою вину, другая — Россия — до сих пор не понимает, какая она была и что с ней происходило, когда был коммунистический режим. Это была схватка двух народов, которые на самом деле необходимы друг другу! Никто в Европе, в европейском мире не нужен так друг другу, как Германия и Россия.

— Сколько еще поколений будут яростно спорить о том, правильно ли то, что люди предпочли за свой город умирать?

— А зачем яростно спорить? Нет-нет, тут надо размышлять. Факт Ленинградской блокады неоспорим. А моральные оценки всегда будут степенью субъективной горечи и субъективного отчаяния и сочувствия. Человек испытывает бесконечную боль, узнавая о том, что это было такое. Он не может этого принять! Люди всегда будут говорить, что это безумно, что не за все можно платить такой жуткой ценой.

— На одном из университетских семинаров модный московский креативщик Петр Тренин-Страусов выдвинул идею: пригласить Стивена Спилберга для съемок фильма о блокаде, чтобы сделать ее узнаваемым брендом (!) Петербурга. Как вам идея?

— Нет, но это звучит дико! Это все равно, что устраивать на Дворцовой площади концерт Мадонны! Подобные высказывания — это абсолютная деградация мозгов! С такой страшной трагедией, как блокада, даже терминологически играть нельзя. Никакие "бренды", никакие манки, игры слов здесь неприемлемы. Тут люди ели друг друга, а сегодня некое существо предлагает сделать это фактором дополнительного интереса туристов?! Ленинграду, Петербургу, жителям его и их потомкам нужно сочувствие. Гуманитарная память нужна. Посмотрите, что происходит с историей: когда-то человек, который развязал страшную войну и по вине которого погибли сотни тысяч человек, в том числе и русских, и французов — а имя этого человека Наполеон,— был истинным злодеем. А кто сейчас говорит о нем как о злодее? Попомните мои слова: через некоторое время с восхищением будут говорить о Гитлере! Гуманитарная забывчивость всегда выходит человечеству боком!

— Почему в вашем блокадном телевизионном фильме нет новых художественных приемов? Это же снятый на камеру радиотеатр. Порой казалось, что в радиорубку вслед за Басилашвили могла бы зайти актриса, похожая на "блокадную музу", поэтессу Ольгу Берггольц, или актер, похожий на директора Эрмитажа Иосифа Орбели.

— Главное, что мы сделали,— это вернули внимание к тому, что написано в литературном произведении. Пригласили для съемки горожан. Это были не придуманные образы — это были пенсионеры, реальные блокадники, курсанты-суворовцы, школьники и даже один первоклассник. Участвовали и известные актеры — Олег Басилашвили, Лариса Малеванная, Леонид Мозговой, Виктор Костецкий, Иван Краско-старший. Но никто не играл ролей, все были равными чтецами своих отрывков из книги, причем не знали заранее, что им предстоит прочесть. Все с огромным воодушевлением отнеслись к этой работе. Приходили заранее, ждали своей очереди. Я ощутил глубокое человеческое соучастие, понимание. Передо мной прошли мои соотечественники, мои современники... Я был от них в абсолютном восторге.

— Как ни странно, актеры, снимавшиеся в свежем сериальном блокбастере Александра Буравского "Ленинград", показанного в 2007 году на Первом телеканале, были точно так же по-человечески взволнованы. Получился же у них гламурный приключенческий боевик...

— Сериал этот я не видел, не могу судить. Игровая форма это одно, а то, что делали мы, это совсем другое. Мы сняли документальный фильм.

— А нужно ли вообще снимать игровые фильмы о войне?

— Мой отец их не любил.

— Даже советские?

— Ни одного из советских фильмов "про войну". Он был фронтовик, с 17 лет в стрелковой роте, много раз был ранен, участвовал во взятии Варшавы, дошел до Берлина. Он с большой иронией относился к нашим режиссерам, к их представлениям о войне.

— Вполне возможно, что моя мама — медсестра санитарного поезда ВВСП 1136 Аннушка Василенко — вашего отца выхаживала. Она по тем же самым фронтовым дорогам дошла до Берлина — и под Сталинградом была, и на Курской дуге, и Польшу освобождала, и Прагу. Киношные истории мама тоже воспринимала с большой досадой, даже с сарказмом. Говорила о войне крайне скупо. Уже на склоне лет рассказала о том, как их заставляли выявлять "самострелов". Увидев порох вокруг раны, следовало сказать: "Доктор, осмотрите, пожалуйста, этого больного". Раненого выводили во двор госпиталя и расстреливали. Вот что ее всю жизнь мучило. А не дай бог, увидят слезы или не покажешь эту рану — вместе с трусом к той же стенке поставят.

— Все наши военные фильмы — ложь. Внимательно слушая отца, я до определенного периода думал, что ему, сельскому пареньку из глубинки, может быть, не хватает воображения, культуры восприятия. Мол, как ему постичь такой культурный феномен, как кинематограф? Потом, когда сам оказался в военных условиях, когда увидел и события на таджикско-афганской границе, и чеченские события, я понял, что он имел в виду. Потому что танк горит некрасиво, человек горит некрасиво. Если в него попадает пуля, падает он совсем не так, как на известных картинках. Слова он говорит совсем не такие. Когда его перевязывают, он совсем по-другому себя ведет. Многие плачут от страха. Я в окопах был и все это видел!

— Но художников всегда будет привлекать военная тематика.

— Иногда, ради правды истории, войну можно имитировать и даже создавать киноэпопеи. Но, в принципе, преступление кинематографа, как советского, так и американского и частично европейского, в том, что он создает привлекательный образ войны. Каждый кинорежиссер, снимающий военный фильм, старается обязательно внедрить туда романтичную историю. А как показывают само ощущение войны человеком? Что в действительности испытывают те, на чьих глазах подрывается "Урал" или "Хаммер", переполненный солдатами? Нет, большие картинки и яркие пиротехнические эффекты не имеют к войне никакого отношения! Это все игровая мишура.

— До того, как вы увидели войну своими глазами, вы ведь советские фильмы о войне наверняка ценили?

— Может быть, только то, что касалось Константина Симонова, где было его присутствие,— у него блестящая картина "Шел солдат". Или то, что делал по Симонову Алексей Герман. При соприкосновении с симоновским видением правды жизни возникает нечто абсолютно уникальное. Но когда в кадре видишь одухотворенные лица славян, грузин, узбеков, возникает ощущение неправды. Потому что Красная Армия состояла из людей разных, но в большинстве своем измученных, убогих. Что запечатлела кинохроника и наши военные фотографы? Уродливых, уставших, некрасивых людей. Миллионы людей параллельно сидят в тюрьмах. Это были люди, только что пережившие свеженасажденный советский строй, стройки периода индустриализации, коллективизацию. Люди, у которых заморочены мозги, полностью перевернуто сознание. Это же все на лицах! Так откуда же все советские киношные красавцы? А откуда супермены в свежих фильмах продукции ОРТ и РТР?! Вот из-за них-то сегодняшнему зрителю и кажется война занятием привлекательным.

— Невозможно оспорить тезис о том, что кино может быть духоподъемным. У нас недавно появился госзаказ на съемку цикла из 12 фильмов о Великой Отечественной войне, о самых ее героических эпизодах. Игорь Угольников уже приступил к съемкам "Брестской крепости", получив на картину 9 миллионов долларов. А Федор Бондарчук борется за право снять фильм о Сталинграде. Вы не участвуете?

— Нет. Но я знаю об идее этого госзаказа, она не кажется мне противоестественной. Особенно в условиях, когда существует дефицит умных людей в управлении нашим кинематографом.

— Возможно, нужно, чтобы нашелся человек, который бы возопил: "Коллеги! Давайте прекратим снимать красивую бойню!"

— Два года назад, когда мне вручали в Венеции премию имени Робера Брессона, я обратился к руководителям международных кинофестивалей класса "А" — Каннского, Венецианского, Берлинского: прекратите поддерживать кино, где существует насилие! Не допускайте фильмы с такими сценами ни в конкурсные, ни в параллельные программы фильмы! Вы думаете, хоть какая-то реакция была? Никакой. А ведь там собралось огромное количество всяких представительных людей, церемония была очень акцентированная, пафосная. И — никакой реакции на мой призыв! И это в демократической среде, где мыслят в категориях общечеловеческих ценностей!

— Вас не поддержали даже правозащитники и журналисты?

— Они все сделали вид, что не услышали. Верить в существование прозрачной демократии — огромная наивность и заблуждение. Солженицын, вернувшись в Россию с Запада, четко сказал, что это отнюдь не родина разума и не родина совести. Это очень сложное общество. А американское общество гораздо более тоталитарное, чем было советское. Это колоссальная тоталитарная семья. Когда-то кинематограф создавал американский народ, а теперь это самое общество диктует Голливуду, каким ему быть. И поэтому мы видим, какую они хотят продукцию, они и нас этим кормят.

— Хорошо бы и нам приобрести такую силу влияния на свой кинематограф, на свою власть.

— Сначала создайте такие государственные институты, какими являются даже в среднем смысле американская полиция и армия. Чтобы было какое-то основание этими институтами гордиться. Создайте суд, хоть на 70 процентов соответствующий принципам и инструментам работы американского суда. Тогда можно допустить, что средства массовой информации начнут еще больше поднимать престиж этих государственных структур. А у нас, сколько ни снимай, никак не удается создать фильм с положительным, условно говоря, милиционером. Сколько ни бьются авторы, но во всех сериалах мы видим имитацию образа. Почему? Потому что этого нет в жизни! В концентрированном виде не могут найти ни одного настоящего примера. А возьмем проблему создания имиджа армии. Даже из чеченской войны — драматичнейшей истории, в которой были безумные жертвы — выделен только полковник Буданов. Понимаете? Страшно противоречивая, пронзительно тяжелая человеческая драма. А мы не можем создать образ русских солдат, которые воевали с мятежом. Мы не в состоянии создать этот образ. Мы его тем более не создадим, когда Кадыров является понятно какой фигурой — воевавшим, не признавшим вспышку насилия в конце 80-х годов XX века мятежом, лидером республики. Чеченское общество, чеченские старейшины не осознают части своей вины за эту беду. Никто из этих стариков не сказал молодым: "Братцы! Каким угодно образом будем отстаивать независимость, но только не с оружием в руках!" А мятежи в любой стране подавляют. К сожалению, страшными средствами.

— Боимся до этой истины дотрагиваться?

— Вы смотрели фильм "Александра"? Там все сказано. Не обидно, как мне кажется, ни для одной из сторон. Без единого выстрела, без единого передергивания затвора.

Беседовала Наталья Шергина, Санкт-Петербург
Журнал «Огонёк» № 14 (5092) от 17.08.2009
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1217259&NodesID=8

 
ИНТЕРНЕТДата: Суббота, 24.04.2010, 09:58 | Сообщение # 2
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
Александр Сокуров: «Моя ненависть к нацизму неискоренима»

Премьера «Блокадной книги» Сокурова на Венецианском фестивале пришлась как раз к годовщине начала блокады - 8 сентября. Незадолго до этого выдающийся российский кинорежиссер дал эксклюзивное интервью «КП».

В эти дни Сокуров очень занят: начались съемки заключительной части его знаменитой «тетралогии власти», в которую входят ленты «Молох», «Телец» и «Солнце» - о Гитлере, Ленине и японском императоре Хирохито соответственно. Картина, к которой приступил всемирно известный российский режиссер, посвящена, однако, не конкретному историческому персонажу, а герою легенд, поэм и романов доктору Фаусту, заключившему сделку с дьяволом. До завершения этой монументальной работы еще далеко, а пока в качестве спецсобытия в венецианской программе «Горизонты» Сокуров представляет свой новый документальный фильм «Читаем «Блокадную книгу».

- Это документальное повествование по мотивам «Блокадной книги» Д. Гранина и А. Адамовича. Фильм создан творческой группой Санкт-Петербургского телевизионного канала «100», продюсером производства фильма является Олег Руднов, - рассказывает режиссер. - Я живу в Петербурге, и постоянное возвращение к теме блокады для меня совершенно естественно и неизбежно. Показ фильма в Венеции состоится 9 сентября, в те дни, когда много лет назад сомкнулось кольцо вокруг Ленинграда.

- Эта картина относится к серии ваших документальных «Элегий»? Блокада для вас, вероятно, не узкоисторическое понятие. Какой смысл вы в него вкладываете?

- По главной интонации фильм «Читаем «Блокадную книгу», конечно, продолжение «Элегий». Как я воспринимаю блокаду? Как кошмарное, дьявольское сито, через которое были вынуждены пройти люди, и, испытав на этом смертном пути то, что живым перенести невозможно, многие все же вышли живыми. Это кошмарный опыт. Я не уверен, что это не повторится. Блокада - одно из главных полей сражения с нацизмом как таковым. Блокада - это больной для всей русской истории вопрос: стоит ли победа человеческой жизни? По масштабу бедствия с блокадой несопоставимы даже атомные бомбардировки Японии. Если вообще это корректно как-то сравнивать.

- С чем связано ваше постоянное обращение к теме Второй мировой войны - и в документальном, и в игровом кино?

- Мое постоянное обращение к теме Второй мировой войны объясняется тем, что мне трудно представить себе мою Родину, Россию, без мотива круговой угрозы, без настроения ожидания новой войны. Важным для меня является также, что мой отец четыре года провел на войне с нацизмом. Я подчеркиваю: не на войне с немцами, а на войне с нацизмом. Моя ненависть к нацизму неискоренима.

- Как вы относитесь к Венеции - и городу, и фестивалю?

- Как к Чуду. С грустью сравниваю Венецию с Петербургом и вижу разительные отличия не в пользу русского города. Венеция сохраняется, оберегается, ни у кого не поднимается рука на ее реконструкции, внедрения, «улучшения»... Венецианский фестиваль - чрезвычайно заметное явление в мировой кинематографической жизни. Сколь и противоречивое. Сейчас во главе фестиваля - выдающийся деятель европейской культуры Марко Мюллер. Все надежды на него. Надеюсь, что он удержит фестиваль в рамках гуманитарных принципов. Я никогда не участвовал в конкурсных программах этого фестиваля, но много раз бывал в Венеции. Два года назад на Венецианском фестивале мне вручали премию имени Брессона.

- Насколько я понимаю, ваш новый фильм - это немецкоязычная фантазия по мотивам «Фауста» Гете. Можете ли раскрыть еще какие-нибудь «тайны» этого интереснейшего проекта?

- Да. Закончился подготовительный период нашего фильма «Фауст». Идут съемки. Это во многом историческая картина с реставрацией времени и образа жизни людей начала XIX века. Я прохожу мимо мифологии Фауста, меня интересует человеческая история. Все исполнители главных ролей - европейские актеры: из Германии, Австрии, Исландии. Наш французский оператор-постановщик Бруно Делбоннел давно хотел работать со мной. Декорации Елены Жуковой, костюмы Лидии Крюковой, продюсер Андрей Сигле. Мы благодарны за огромную помощь в работе над фильмом Фонду развития и поддержки СМИ (Санкт-Петербург) и Олегу Руднову. Съемки проводятся в европейских странах.

- Насколько я знаю из зарубежных источников, финансы на такой фильм (по данным газеты Variety, это 8 миллионов евро) в сложное время кризиса помогал собирать сам В. В. Путин.

- Да, действительно, неоценимую помощь в работе над фильмом нам оказал В. В. Путин. Да, действительно, фильм «Фауст» завершает тетралогию фильмов о судьбах людей власти («Молох», «Телец», «Солнце»). Фильм «Фауст» не является зеркалом, в котором мы видим чье-то отражение. Это художественное завершение длительного и чрезвычайно сложного пути, который наши съемочные группы проделали, создавая эти картины. Поддерживая фильм «Фауст», председатель правительства поддерживает художественные усилия российского режиссера, и я, конечно, сердечно благодарю его за это.

Стас ТЫРКИН — 08.09.2009 Комсомольская правда
http://www.kp.ru/daily/24356/542802/

 
ИНТЕРНЕТДата: Суббота, 24.04.2010, 09:59 | Сообщение # 3
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
Фильм «Читаем блокадную книгу...» - прививка от беспамятства

Фильм «Читаем блокадную книгу...» представили в Москве его режиссер Александр Сокуров и директор Венецианского кинофестиваля Марко Мюллер. Картина была включена в официальную программу Венецианского фестиваля и позже показана во многих странах мира. Знаменитую «Блокадную книгу» Даниила Гранина и Алеся Адамовича читают жители современного Петербурга – известные артисты и военные, журналисты и студенты, школьники начальных классов и сами блокадники. Кинокритики утверждают, что это один из первых случаев, когда литература превращается в кино безо всякой адаптации. Александр Сокуров практически отказался от традиционного кино-инструментария, но снял кино, которое крепко запоминается.

Александр Сокуров представляет свое кино в полупустом зале, хотя с его «Блокадной книгой» уже знакома вся Европа. Для Венецианского фестиваля фильм стал экзотикой, ведь это документальное кино, предназначенное для телевизионного показа.

«Мы видели много фильмов о Второй мировой войне, и не только русские. Мы видели также фильмы о блокаде Ленинграда, но никому, кроме Сокурова, не удалось подойти к этой теме с такой глубиной», – убежден Марко Мюллер.

Никаких спецэффектов, неспешное чередование крупных и общих планов, несколько старых фотографий – вот и все. Фильм сделан очень просто. Воспоминания блокадников читают дети, студенты, курсанты, военные, известные актеры и сами блокадники.

«Это было таким гражданским криком. Но не криком отчаяния, гнева и боли, а призывом к гражданскому обществу, которое, наверное, есть в России. Смотрите, какой ценой все дается. Не забывайте, в России, к сожалению, ничего не бывает однажды», – поясняет режиссер.

«Мама не любила говорить про блокаду. Это был такой ад, она не могла вспоминать. Меня этот фильм просто потряс», – рассказывает преподаватель иностранных языков Людмила Немковская.

«Мне понравилась идея сплотить вокруг трагедии всю страну, объединить всех людей перед лицом этой катастрофы», – замечает студент Дима Кафанов.

Как говорит сам Александр Сокуров, это кино он делал потому, что все забывается. В этом случае остается только признать: такая прививка от беспамятства получилась сильнодействующей – из кинозала во время просмотра никто не вышел.

Новости культуры
http://www.tvkultura.ru/news.html?id=429126&cid=178

 
ИНТЕРНЕТДата: Суббота, 06.08.2016, 10:23 | Сообщение # 4
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
Актеры боялись сниматься в фильме Сокурова про блокаду
Документальную ленту «Читаем блокадную книгу» режиссер снимал без репетиций. Получилось так достоверно, что при просмотре идет мороз по коже


В эти дни в кинотеатрах России идут два фильма о войне - «Утомленные солнцем. Предстояние» Никиты Михалкова и «Читаем блокадную книгу» Александра Сокурова. Их невольно сравнивают, хотя они совершенно разные.

Сокурову пришла в голову простая, но гениальная идея: взять «Блокадную книгу» Даниила Гранина и Алеся Адамовича и попросить актеров и простых людей - курсантов военных училищ, младших и старших школьников, студентов, учителей, самих блокадников - прочесть по отрывку вслух перед камерой. А потом смонтировать фильм.

Денег Сокурову ждать было особо неоткуда. Выручил питерский канал «100 ТВ» - телевизионщики оценили значимость работы и сразу предоставили студию для съемок.

Снимали одним кадром, без дублей. На каждого уходило минут по десять - двадцать.

Эффект получился потрясающим! Каждый из участников до команды «Мотор!» не знал, что ему предстоит. Будто не фильм смотришь, а сам присутствуешь в реальном времени в осажденном, голодном, умирающем городе. Ветераны, которых пригласили на просмотр, плакали. Плакали и люди в кадре.

- Сокуров не дал заранее прочитать текст, запретил репетировать, - объяснила актриса Лариса Малеванная. - Должны быть непосредственные, живые реакции. Мне, актрисе, без репетиций пришлось трудно. Голос срывался, я запиналась, заикалась, делала паузы... Зато получилось замечательно. Ленинградцы для меня - святые люди.

Но, как узнала «КП», многие питерские актеры, узнав, что репетиций не будет, отказались сниматься.

- Как можно отказаться? - удивляется Олег Басилашвили. - Это священная память. Я с радостью и благодарностью согласился.

Леонид Мозговой готов сниматься у Сокурова где угодно. Поэтому приехал без лишних вопросов.

- Сокуров снял с меня галстук, взъерошил волосы, - вспоминает Леонид Павлович. - Когда читал текст, не плакал. Слезы лились, когда смотрел. В этом фильме нет ужасов, зато есть достоверность и подлинность.

Даниил Гранин, по книге которого в соавторстве с Алесем Адамовичем сделан фильм, - сам ветеран войны, и к фильму Сокурова у него вопросов нет.

- У меня никто не спрашивал разрешения на экранизацию. Да это и не нужно, - рассказал Даниил Александрович. - Фильм получился просто прелестный. И прелесть его в том, что он сделан без всякой значительности, монументальности, подкупает непосредственностью. Я как-то боюсь, когда режиссер ставит себе задачу сделать шедевр.

Фильм Сокурова осенью уже произвел фурор на Венецианском фестивале, куда его отвез телеканал «100 ТВ». Затем лента побывала на кинофестивалях в Голландии, Франции и Великобритании, а также в Нальчике.

- Но мне важно понять, как в России воспринимают этот фильм, - говорит Александр Сокуров. - Очень много из того, что могли сказать, в ленте не сказано. Есть обстоятельства, о которых даже сегодня трудно говорить. Этот фильм был гражданским криком. Но не отчаяния, а гнева и боли. Это призыв к обществу посмотреть, какой ценой все дается. В России ничего не бывает однажды.

Елена ЛИВСИ («КП» - Санкт-Петербург») — 30.04.2010
http://www.kp.ru/daily/24482/639281/
 
Форум » Тестовый раздел » АЛЕКСАНДР СОКУРОВ » "ЧИТАЕМ БЛОКАДНУЮ КНИГУ" 2009
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Бесплатный хостинг uCoz