| Александр_Люлюшин | Дата: Вторник, 05.02.2019, 14:30 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3279
Статус: Offline
| «ДЕВЯТЬ ДНЕЙ ОДНОГО ГОДА» 1961, СССР, 111 минут
- художественный фильм, драма Михаила Рома
Действие фильма происходит в 60-е годы ХХ столетия. Молодые ученые-ядерщики, одержимый экспериментатор Гусев и скептичный физик-теоретик Куликов, — давние друзья, влюбленные в одну девушку по имени Леля. В результате научных экспериментов Гусев получает опасную для жизни дозу радиации. Предупреждения врачей об опасности, грозящей его жизни, не останавливают ученого в поисках научной истины, возможно, последних для него…
Съёмочная группа
Режиссёр: Михаил Ромм
Сценарий: Даниил Храбровицкий, Михаил Ромм
Оператор: Герман Лавров
Композитор: Дживан Тер-Татевосян
Художники: Георгий Колганов, В. Киселева
Монтаж: Ева Ладыженская
В ролях
Алексей Баталов
Иннокентий Смоктуновский
Татьяна Лаврова
Николай Плотников
Сергей Блинников
Евгений Евстигнеев
Михаил Козаков
Валентин Никулин
Павел Шпрингфельд
Александр Пелевин
Интересные факты
Лучший фильм по опросу журнала «Советский экран» в 1963 году.
На роль Дмитрия Гусева пробовались Олег Ефремов и Валентин Зубков.
На роль Ильи Куликова пробовался Юрий Яковлев.
Награды
Большая премия «Хрустальный глобус» Международном кинофестивале в Карловых Варах (1962)
Главная премия на кинофестивале трудящихся в Чехословакии (1962)
Почётные дипломы международных кинофестивалей в Мельбурне (1965) и Сан-Франциско (1962)
Лучший иностранный фильм в польском прокате (1962) по решению жюри клуба польской кинокритики
Государственной премии им. братьев Васильевых (1966) удостоены режиссёр и сценарист М. Ромм, сценарист Д. Храбровицкий, оператор Г. Лавров, художник Г. Колганов, актёр А. Баталов.
Смотрите фильм
http://vk.com/video16654766_163714405
|
| |
| |
| Татьяна_Таянова | Дата: Суббота, 09.02.2019, 14:02 | Сообщение # 2 |
Группа: Проверенные
Сообщений: 41
Статус: Offline
| Знаете, что просто поражает в этом кино? То, что оно было снято спустя каких-то 15-16 лет после второй мировой. И память о ней, и ее боль, и ее ужас стали скрытым стержнем фильма, явная суть которого - вера в человека, любовь к человечеству, абсолютно живой гуманизм и какое-то иррациональное знание: идеальный Мир возможен и достижим, более того, он дело рук человеческих здесь на земле. Представьте только, на дворе 1961 год. В хорошо обозримом прошлом сороковых еще делали подушки из женских волос, а из человеческой, в том числе детской, кожи – абажуры для ламп, а из костей – пуговицы, жгли людей, как дрова в печках, закапывали живьем, травили голодом…
Очаровываться людьми, видеть смысл, знать ответы, жить в свете идеала, верить в жизнь, создавать в искусстве счастливые утопии, «райских» людей, почти святых-подвижников после такого… Разве это реально? И тем не менее, Михаил Ромм снимает такое кино, идеальное и простое, ни минуту не рефлектирующее на тему: а достойны ли мир и человечество, чтобы отдавать за них жизнь, к тому же такую молодую и красивую, искреннюю и ясную, талантливую и прямую, как жизнь героя А. Баталова - Мити Гусева.
Когда-то Иван Тургенев в своей знаменитой речи «Гамлет и Дон Кихот» предложил довольно впечатляющую классификацию людей. Определяющим критерием стало их отношение к Идеалу. Постараюсь пересказать суть. Первые – гамлеты. Они Идеал ищут, не зная точно, в чем или в ком он, сомневаясь в поисках дорог к нему, ошибаясь, обманываясь, а другие – донкихоты – его нашли, с дороги уже не сворачивают – идут по ней прямо, честно считают, что не заблуждаются, выполняя жизненное задание без ошибок.
Кто-то скажет, что очень просто получить идеал уже готовым. У Дон Кихота Гусева это социализм, польза человечества, гуманная наука, «мирный атом» или нейтрон. Получить (вместе с господствующей идеологией) и потом уже не рассуждать о нем, не подвергать анализу. Признать за высшее и все.
Но как же быть с силой жертвы? Ему же ведь – идеалу этому - служить надо, жертвовать собой, живя от переливания до переливания крови и выслушивая от врача: «Еще одно облучение – и конец. И не возвращайтесь ко мне, помочь вам ничем не смогу…». Улыбаться при этом, смотреть на облученную подопытную собаку «святыми глазами» и говорить: «Ничего Джек! Мы еще повиляем хвостиком…». И писать перед страшной операцией в, возможно, предсмертной записке: «Если Илья раздобудет мне брюки, мы успеем махнуть в „Арагви“». И рисовать в ней трех веселых человечков, взявшихся за руки: Митя – Леля – Илюша…
Илюша (И. Смоктуновский) – Гамлет, скептик, гениальный ученый-теоретик, талантище, только в финале понимает, что донкихоты, быть может, и не ошибаются вовсе, не самообольщаются насчет спасения человечества, жизни не для себя. Ведь именно практик-романтик, лирик-физик Митя совершает гениальное открытие и навсегда оставляет свое смешное имя в истории. Гусь не звучит как вольт и ампер, да. Но разве Кихот звучало? Разве не подразумевали под этим словом когда-то просто шута, объект для насмешек?
Процитирую Тургенева, потому что лучше о Мите сказать не сумею:
«Что выражает собою Дон-Кихот? Веру прежде всего; веру в нечто вечное, незыблемое, в истину… требующую служения и жертв… Дон-Кихот проникнут весь преданностью к идеалу, для которого он готов подвергаться всевозможным лишениям, жертвовать жизнию; самую жизнь свою он ценит настолько, насколько она может служить средством к воплощению идеала, к водворению истины, справедливости на земле. Нам скажут, что идеал этот почерпнут расстроенным его воображением из фантастического мира рыцарских романов; согласны – и в этом-то состоит комическая сторона Дон-Кихота; но самый идеал остается во всей своей нетронутой чистоте. Жить для себя, заботиться о себе - Дон-Кихот почел бы постыдным…В нем нет и следа эгоизма, он не заботится о себе, он весь самопожертвование - оцените это слово! - он верит, верит крепко и без оглядки. Оттого он бесстрашен, терпелив, довольствуется самой скудной пищей, самой бедной одеждой: ему не до того. Смиренный сердцем, он духом велик и смел; умилительная его набожность не стесняет его свободы; чуждый тщеславия, он не сомневается в себе, в своем призвании, даже в своих физических силах; воля его - непреклонная воля».
Замените „набожность“ на веру в социализм, замените „самую скудную пищу, самую бедную одежду“ аскетизмом и воздержанием, отсутствием отпуска, отдыха, каких-либо развлечений и проч., и получится Митя Гусев. Райский тип, святой из истинно русской (тургеневской в данном случае, а не сервантесовской) мечты-сказки об идеальном человеке, которая, конечно же, одних обольщает и обманывает, а потому охлаждает, других же горячит, прибавляя надежды и энтузиазма.
Мне – теплохладной – смотреть на столь горячих людей было как-то не по себе. Ведь у меня, к несчастью, совершенно нет поводов сказать:
«Колите меня, рыцарь, но да не послужит моя слабость к уменьшению славы Дульцинеи; я все-таки утверждаю, что она совершеннейшая красавица в мире»!
|
| |
| |
