|
"ЦАРЬ ЭДИП" 1967
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Понедельник, 23.11.2015, 21:41 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3247
Статус: Offline
| Философская историческая драма культового итальянского режиссёра о неотступной силе рока, который ведёт человека по дороге жизни. “Ярчайший образец киномифологии, отмеченной изысканностью изобразительного ряда, гармонией актёрского ансамбля и аскетичной режиссурой”. Древнегреческая трагедия, наполненная автобиографическими и фрейдистскими мотивами. “Самое откровенное и вместе с тем самое глубокое высказывание на тему «отца и сына» в европейском кино 60-х – в эпоху леворадикальных молодёжных бунтов”.
«ЦАРЬ ЭДИП» (итал. «Edipo re») 1967, Италия-Марокко, 104 минуты
— фильм Пьера Паоло Пазолини по мотивам одноимённой трагедии Софокла
Оракул предсказал отцу Эдипа, что он умрет от рук собственного сына, и маленький Эдип был изгнан из дворца. Воспитанный в семье бездетной пары, Эдип проходит через ряд испытаний, женится на собственной матери, и, узнав об этом, лишает себя зрения…
Смотрите трейлер и фильм
https://vk.com/video16654766_171580908
https://vk.com/video16654766_162938205
Съёмочная группа
Режиссёр: Пьер Паоло Пазолини
Сценарий: Пьер Паоло Пазолини
Продюсер: Альфредо Бини
Оператор: Джузеппе Руццолини
Художники: Луиджи Скаччаноче, Данило Донати, Андреа Фантаччи
Монтаж: Нино Баральи
В ролях
Франко Читти — Эдип
Сильвана Мангано — Иокаста
Алида Валли — Меропа
Кармело Бене — Креон
Джулиан Бек — Тиресий
Нинетто Даволи — Ангелос
Лучано Бартоли — Лай
Ахмед Белашми — Полиб
Пьер Паоло Пазолини — верховный жрец
Интересные факты
Пазолини сыграл в этом фильме небольшую роль верховного жреца.
Награды
1968 — приз «Серебряная лента» итальянской ассоциации киножурналистов.
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 26.11.2015, 21:21 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Царь Эдип
Edipo re, 1967
Философская историческая драма
Фильм «Царь Эдип» занимает одну из ключевых позиций в творчестве выдающегося итальянского режиссёра Пьера Паоло Пазолини, знаменуя его переход к более условному, мифологическому, культурологическому кинематографу. Наряду с предпринятым «путешествием» вглубь веков и иных культур, к первоистокам цивилизации, Пазолини погружается и в собственную память, тайники души, подвалы подсознания. Легенда об Эдипе, который, совсем не зная того, убил своего отца и женился на собственной матери, сопоставляется даже не с воспоминаниями, а с некими представлениями-прозрениями автора о периоде младенчества, когда помимо воли, подспудно закладывалась вся его судьба, будущая жизнь, мотивы поведения, склонности и пристрастия.
Пресловутый фрейдовский «эдипов комплекс», часто трактуемый слишком буквально и примитивно, именно фрейдистски, то есть слепо, эпигонски по отношению к учению самого Зигмунда Фрейда, понимается Пьером Паоло Пазолини согласно культурной традиции античной трагедии — как безжалостный рок, который преследует человека и подвергает его испытаниям. Только ослепивший себя в наказание Эдип прозревает истинную суть вещей, до этого блуждая зрячим в потёмках. Психологически точное открытие Фрейдом того, что человеческая личность, основы её сексуальной жизни и социальной ориентации формируются в глубоком детстве и напрямую связаны с ролью отца и матери, с взаимоотношениями в семье, по-настоящему прочувствовано постановщиком. И проникновенно передано в изумительных по красоте кадрах «земного рая» на зелёной лужайке возле особняка, где к коляске с младенцем наклоняется мать, а рядом с ней стоит приехавший ненадолго отец-офицер. Всё строится на нюансах, настроениях, мимолётных переживаниях, которые воплощены в зримой форме самой природы, словно разлиты в воздухе, не передаваемы словами, но ощущаемы.
Пазолини лучше выражает внутренний смысл фрейдовской догадки, нежели сотни комментаторов и толкователей, которые огрубляют, выпрямляют и искажают её. Создатель ленты сожалеет и печалится, но всё равно приемлет предназначенную судьбу. Подобно тому, как Эдип, пройдя свой путь по пустыне, победив в битве с чудовищем, избавившись от миражей, познав горькую участь отцеубийцы (сцена поединка на мечах, когда прямо в глаза бьют, ослепляя, лучи солнца и его отражения, виртуозно и блистательно снята оператором Джузеппе Руццолини) и вступив в непредумышленный инцест, воздаёт сам себе за совершённый грех.
И став слепым, продолжает смиренное странствие по дорогам теперь уже современной Италии, являя собой символ покаяния и искупления. Он кажется более счастливым, преодолев бунтарское и бесплодное стремление предотвратить, изменить то, что предначертано свыше. Ныне, когда всё свершилось, как было предсказано оракулом, Эдип освобождается от своего комплекса и уже полностью предоставлен себе. Он теперь сам может быть предсказателем чужих судеб — как и художник, прозревающий в своих творениях некую истину о будущем.
Сергей Кудрявцев
http://www.kinopoisk.ru/review/951019/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 26.11.2015, 21:21 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ЦАРЬ ЭДИП 1967
Бог-Отец творит Адама по своему образу и подобию, «сын Бога» существует в Раю, оберегаемый милосердным Отцом. Но библейская история начинается с непослушания сына, вкусившего запретный плод и навсегда изгнанного из Рая. Отныне он сирота, проклятый Отцом, вынужденный скитаться по земле и в поте лица добывать свой хлеб. В христианстве преступление Адама стало неизбывным первородным грехом всего рода человеческого — и каждый рождающийся младенец уже не безгрешен. Следующий ветхозаветный сюжет — братоубийство: Каин убивает Авеля, бросает вызов Творцу — и становится основателем первого города и символом бунта в мировой культуре. Богоборчество и восстание против Отца, как правило, сопутствуют друг другу.
Если верить доктору Фрейду, чьи идеи столь сильно повлияли на кинематограф — от Эйзенштейна до Пазолини и Бертолуччи, — именно отцеубийство является изначальным преступлением человека. Но справедливо и обратное — сыноубийство «распространено» едва ли меньше. Уже в греческих мифах Сатурн (Хронос) пожирает своих детей из страха, что они уничтожат его и займут его место. Отцы убивают своих детей почти столь же часто, как и дети отцов. Вслед за «веком невинности», после «смерти Бога», искусство ХХ столетия окончательно разрушит образ Отца как гаранта социального космоса. На смену почитанию Отца, патриархальной семейственности и взаимной любви придут нестроение, соперничество, бунт, ненависть, отце — и сыноубийство, сиротство и скитальчество — извечные архетипы человеческой истории.
В «Царе Эдипе» античный миф о несчастном фиванском царе парадоксальным образом сочетается с христианской легендой об Агасфере, Вечном Жиде. Мотив отцеубийства жестко задан уже в прологе, разворачивающемся в начале ХХ столетия. Молодой офицер (отец Пазолини принадлежал к военной аристократии) со страхом и ненавистью смотрит на своего первенца: «Ты пришел, чтобы занять мое место в этом мире и отнять все, что я люблю». Центральная сцена фильма — предсказание оракула, что Эдип убьет своего отца и женится на собственной матери. Потрясенный Эдип пытается уйти от Судьбы, обмануть Рок, избежать страшного преступления. Но провидение неумолимо ведет его в Фивы: Эдип сбрасывает в пропасть Сфинкса, терроризирующего город («Пропасть, в которую ты меня толкаешь, — в тебе самом», — успевает сказать ему Сфинкс), убивает отца и женится на матери, не ведая, кто они; а узнав свою и их тайну, ослепляет себя. Съемки картины велись не в «светлой» классической Греции, а в выжженных солнцем пустынях Северной Африки, символизирующих начало человеческой истории. Трактовка Пазолини совпадает с мифологемой Фрейда, что убийство праотца является моментом рождения человечества.
Отцеубийца Эдип — первый человек и первый сирота одновременно, проклятый богами и, подобно Вечному Жиду, обреченный на бессмертие и тысячелетние скитания. В последних кадрах фильма ослепший, обезумевший Эдип-Агасфер бредет по Риму 1960-х, среди машин и туристов; он — alter ego Пазолини и наш современник. Появление «Царя Эдипа» почти точно совпадает с началом движения «контестации» — самого бунтарского направления в итальянском кино. Мало где и когда сыновья настолько ненавидели своих отцов, как в Италии конца 60-х. Пазолини, бывший кумиром для многих лидеров этого движения, сам в него не вписывался (ибо был старше и «аристократичнее»). И тем не менее «Царь Эдип» оказался, пожалуй, самым откровенным и вместе с тем самым глубоким высказыванием на тему «отца и сына» в европейском кино 60-х — в эпоху леворадикальных молодежных бунтов.
Павел Кузнецов «Сеанс» № 21/22 Отцы и сыновья. История вопроса
http://seance.ru/n/21-22/novyiy-geroy-otets-i-syin/kuznetsov-father/
|
| |
| |
|
