|
"ЗИМНЯЯ СПЯЧКА" 2014
| |
| Александр_Люлюшин | Дата: Суббота, 24.05.2014, 22:48 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 3246
Статус: Offline
| «ЗИМНЯЯ СПЯЧКА» (тур. Kış Uykusu) 2014, Турция-Франция-Германия, 196 минут
— обладатель «Золотой пальмовой ветви» 67-го Каннского кинофестиваля
  
  
Ушедший на пенсию актер Айдин вместе с молодой женой Нихаль содержит небольшой отель в Центральной Анатолии. Супруги отдалились друг от друга, а сестра Айдина Некла все еще страдает после развода. Зимой, когда степь покрывается снегом, отель становится их единственным убежищем и декорацией, в которой разыгрываются сцены их мучений.
Съёмочная группа
Режиссёр: Нури Бильге Джейлан
Сценарий: Эбру Сейлан, Нури Бильге Джейлан
Оператор: Гёкхан Тирьяки
Художник: Гамзе Кас
Монтаж: Нури Бильге Джейлан, Бора Гёксингёль
В ролях
Халук Бильгинер — Айдин
Демет Акбаг — Некла
Мелиса Сёзен — Нихаль
Айберк Пеккан — Хидайет
Неджат Ишлер — Исмаил
Серхат Кылыч — Хамди
Режиссёр о фильме
Мы специально искали для съёмок такой отель, который находился бы вдали от туристских троп, был бы зимой пуст и казался бы изолированным от мира. И профессию героя – бывший актёр – выбрали для того, чтобы слово, диалог были ему привычны. Как и все мои фильмы, «Зимняя спячка» содержит элементы автобиографичности. И параллели с Чеховым, которые многими были замечены, справедливы: мы действительно старались создать в фильме чеховскую обстановку.
Интересные факты
Фильм был снят турецкой кинокомпанией «NBC Film» в сотрудничестве с турецким «Zeynofilm», немецким «Bredok Film Production» и французским «Memento Films». На съёмки также было выделено 450 000 евро европейским фондом «Eurimages». Съёмки фильма происходили в течение 2-х зимних месяцев в Каппадокии, после чего последовали 4 недели работы над студийными сценами в Стамбуле.
Смотрите трейлер
http://vk.com/video16654766_168624673
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 24.05.2014, 23:40 | Сообщение # 2 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЯ
Нури Бильге Джейлан: «Если я смог пробудить в душах людей хоть какие-то чувства, я работал не зря»
Съемочная группа Kis Uykusu (Winter Sleep) была встречена на пресс-конференции теплыми аплодисментами. Нури Бильге Джейлан отвечал на вопросы журналистов вместе с актерами Халуком Бильгинером, Демет Абаг и Мелисой Сезен. С ними на пресс-конференцию прибыли продюсеры, главный оператор и соавтор сценария. Отрывки из диалога.
Об острых и стремительных диалогах, которые Нури Бильге Джейлан написал вместе со своей женой, соавтором сценария: «Во время написания сценария мы много ругались. Это было необходимо: во время споров креативность увеличивается в десятки раз! В такой спокойной беседе, как сегодня, я бы никогда не нашел слов для фильма. Когда мы ссоримся, они рождаются сами собой».
Демет Абаг о съемках диалогов: «Мы довольно долго работали перед камерой. Иногда строго по сценарию, иногда импровизируя. Нури все время нас снимал: у него был выбор, и это давало нам больше пространства для игры. Как в театре».
Халук Бильгинер о работе с актерами: «Нури как никто другой умеет работать с актерами. Он прекрасно дает понять, что от нас требуется. Часто режиссеры концентрируют внимание на постановке. Нури Бильге Джейлан умеет разговаривать с актерами, он знает об их игре больше, чем они сами».
О декоре, который, по задумке Бильге Джейлана, соответствует эволюции персонажей: «Я показал первый снег, потому что мне нужен был символ перемены в атмосфере. Нужно было добавить немного белого. Было холодно, до -10 °C, и это благоприятно действовало на психику».
О роли реальности в фильме, по словам Нури Бильге Джейлана: «Задача режиссера отличается от задачи журналиста. Режиссер обращается к душам зрителей. Если я смог пробудить в душах людей хоть какие-то чувства, я работал не зря. И если им станет стыдно за какие-то поступки, я тоже работал не зря».
17.05.2014
http://www.festival-cannes.com/ru/theDailyArticle/60970.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 24.05.2014, 23:41 | Сообщение # 3 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Чеховская усадьба и красная армия
Продолжается кинофестиваль в Канне
… «Зимняя спячка» Нури Бильге Джейлана хоть и лидирует по оценкам главных киножурналов, расколола критическое сообщество. Она и внутри противоречива, поскольку стремится объять необъятное: не отрываясь от турецкой действительности, вместить в 3 часа 15 минут все главные сюжеты русской литературы, прежде всего Чехова и Достоевского, но также и Толстого. Роль чеховской усадьбы играет превращенный в гостиницу дом бывшего актера в отдаленной, затерянной в снегах Анатолии. Рекордно длинный метраж фильма содержит рекордно мало действия: мальчишка, сын бедняка, снимающего жилплощадь у хозяина отеля, разбивает стекло его машины, чтобы защитить поруганное достоинство отца. Остальное время герои рассуждают о непротивлении злу насилием и других подобных материях, хорошо знакомых читателям русских романов. В одной из сцен они до чертиков напиваются, превращая духовные томления в фарс, тоже вполне в российской традиции. А для вящей наглядности в кабинете главного героя висят иллюстрации Ильи Глазунова к романам Достоевского: они же использованы для афиши фильма. Все это сообщает картине Джейлана определенную книжность и умозрительность, которые могли бы смутить и оттолкнуть. Однако его изобразительный дар (Джейлан также выдающийся фотограф), своеобразное чувство юмора и даже режиссерский нарциссизм заставляют смотреть это кино не отрываясь, что само по себе большое достижение. Премьера фильма прошла в суровой обстановке: все члены делегации шли в траурном облачении, ведь дело происходило вскоре после трагической гибели шахтеров в Турции.
Андрей Плахов, Канн, 19.05.2014
http://www.kommersant.ru/doc/2474430
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 24.05.2014, 23:41 | Сообщение # 4 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Канн: Зима режиссёра Джейлана
О сходстве Чехова и Шекспира, а также об игре в Бога
«Зимняя спячка» - пятый фильм турецкого режиссёра Нури Бильге Джейлана, показанный в Канне. В 2002-м он получил Гран-при за «Отчуждение». В 2011-м разделил его с братьями Дарденн, хотя фильм «Однажды в Анатолии» заслуживал единоличной «Золотой пальмовой ветви». В 2008-м был признан лучшим за режиссуру «Трёх обезьян». Дарденны покажут новый фильм буквально на днях, но вот Джейлана теперь немногие рассматривают в качестве претендента на главный приз. Фильм оказался даже для каннских профи чересчур длинным – дольше трёх часов. Чрезмерно разговорным – держится на трёх громоздких диалогах – китах. Слишком чеховским – то есть скупым в выразительных средствах. И тем не менее, пока это лучший фильм конкурса, очень современный и поразительно актуальный для русской аудитории.
В сюжетных линиях «Зимней спячки» можно узнать и «Дядю Ваню», и отголоски других пьес, но ещё сильнее в них ощущается не попсовый театральный Чехов, а Чехов – автор невесёлых, но смешных рассказов. Хотя именно театр – главное событие фильма. Айдин, пожилой актёр в отставке держит отель в живописных местах и владеет окрестными землями. Для бедняков, живущих в его владениях, он – кара небесная. Его боятся и ненавидят. Для домашних - он тиран и неизбежное рутинное зло. В собственных глазах - он просвещённый пастырь, щедрый господин, мудрый отшельник, отрешившийся от сует Стамбула. Как подходят для этой роли его благородные седины, а проникновенный голос – для рассуждений о непротивлении злу. С вершины горы он вершит судьбы руками коллекторов и адвокатов, а сам излагает свои высокие взгляды в газетных колонках.
Пока Айдин ломает комедию непонятого и неоценённого великодушия, а другие действующие лица поневоле участвуют в его бездарном спектакле, Джейлан достигает мощного трагикомического эффекта. И тут оказывается, что Чехов и Шекспир соседствуют не только в русском алфавите. В отеле «Отелло» они в четыре руки аккомпанируют комедии слепоты. В резонёре Айдине, который разглагольствует о благе и вере, а в действительности ненавидит и верующих и атеистов, просто потому что самоупоение мешает ему любить кого-нибудь ещё, очень легко узнаётся, например, отечественный интеллектуал. Джейлану удался универсальный портрет современного лицемерия, не осознающего себя. Портрет сдержанный, почти безучастный. Двойные стандарты могут быть выразительно показаны на экране, но Джейлан пользуется самыми скудными средствами.
Когда в одном из эпизодов совершенно по-достоевски летит в огонь пачка денег, то это даже не выглядит достоевской экзальтацией. Всё, на что тратит силы режиссёр, - это несовпадение деклараций и поступков, намерений и действий, речей о свободе и руки, протянутой холопу для поцелуя.
Как вы помните, накануне открытия Каннского кинофестиваля в Турции произошла техногенная катастрофа. На шахте близ города Сома погибли несколько сотен горняков. Никто из правительства не подал в отставку, и на пресс-конференции Джейлан не смог сдержать негодования в адрес лицемерных властей. Зато в профессии он никогда не идет на поводу у эмоций. Разве что иногда пасует перед красотой вдруг раскрывшегося мира и тогда чуть дольше задерживает взгляд на пейзаже или предмете, будто сердце остановилось. Таких уколов почти нет в «Зимней спячке». Мир перед вступлением в зиму свёртывается, съёживается. А Джейлан впервые не может или не хочет любоваться. Самые эффектные в его картине – каппадокийские пейзажи. В горах из мягкого вулканического туфа вырублены дома-пещеры. В одном из таких диковинных домов расположился отель «Отелло».
Артист Халук Бильджинер создал образ старика, играющего свою последнюю роль - роль хозяина, роль бога и провалившего спектакль, как очень многие до него и даже небездарные актёры. Бильджинер играет слепоту и убожество своего самодовольного героя столь мастерски, что даже представительная внешность персонажа очень скоро становится отталкивающей, и само его присутствие на экране начинает тяготить, быть физически неприятным. Как и у Тимоти Сполла, сыгравшего главную роль в «Мистере Тёрнере», у Бильджинера почти нет выигрышных эффектных сцен. И хотя его роль основана на неиссякаемой говорильне, а Сполл почти весь фильм ничего не говорит, а только на разные лады хрипит, рыкает и похрюкивает, пока – это единственные претенденты на приз за мужскую роль.
19 мая 2014 Вероника Хлебникова
http://www.kultpro.ru/item_294/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 24.05.2014, 23:41 | Сообщение # 5 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Кутерьма вокруг великих
Каннский фестиваль меняет курс?
... Другой, согласно критическому рейтингу, лидер - фильм турка Нури Билге Джейлана "Зимняя спячка". 55-летний Джейлан, человек с модной небритостью и умными глазами, - баловень Канна, его фильмы заранее считают шедеврами и с этой уверенностью смотрят. "Спячка" - кинороман, состоящий из диалогов. Театр или телепьеса. Он претендует на чеховские размышления о профуканной впустую жизни, но, в отличие от Чехова, забыл про антракты, нарушив все пределы восприятия: фильм, идущий 3,5 часа, обречен. В замороженном зимой и безлюдьем отеле идут бесконечные интеллигентские рефлексии, которые слушаешь с интересом, отыскивая сходство забот и проблем, но вскоре становится ясно, что это может продолжаться и восемь часов - с тем же недосягаемым результатом: он все время тает за горизонтом. Диалоги героев не становятся диалогом со зрителем: фильм-эксперимент рассчитан на лабораторию с горсткой знатоков, а не на полный зал. В небрежении аудиторией есть высокомерие, которое особо ценится знатоками: досмотрев до конца, они чувствуют себя соучастниками режиссерского подвига. У "Зимней спячки" есть шансы на премии, но нет шансов собрать хоть один зрительный зал.
Валерий Кичин 21.05.2014
http://www.rg.ru/2014/05/20/cannes-poln.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Вторник, 27.05.2014, 16:40 | Сообщение # 6 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Канны-2014 Итоги: вечный сон
«Золотая пальмовая ветвь» досталась самому скучному фильму конкурса. Антон Долин пытается понять, как такое могло произойти.
…
А вот что всерьез заслуживает рефлексии — так это присуждение «Золотой пальмовой ветви» турку Нури Бильге Джейлану за его «Зимнюю спячку». Максимальное приближение Джейлана к каннской вершине не было секретом — уже в день объявления программы, за месяц до старта, о нем говорили как о фаворите. Дважды лауреат Гран-при, он увозил домой как минимум по призу после каждого участия в конкурсе. Уже длительность нового опуса — 3 часа 16 минут — была заявкой на монументальный opus magnum, и ожидание этой победы витало в каннском воздухе на протяжении всего фестиваля. Притом что «Зимняя спячка», вероятно, самый банальный, вторичный и претенциозный фильм Джейлана.
Эта картина будто бы снималась по учебнику «Как победить на фестивале». Или, будем чуть милосерднее, сама является таким учебником. Пейзажи неземной красоты, сопровожденные фортепианной музыкой Шуберта и (изредка) молчаливой фигурой человека с задумчивым взглядом. Белые лошади, птицы и зайцы. Некоммуникабельность главных героев — стареющего хозяина отеля, его безработной сестры и молодой жены, — которые минут по двадцать экранного времени изнурительно спорят ни о чем. Смутный социальный подтекст, выраженный в появлении малоимущих квартиросъемщиков, которые в кульминационный момент триумфально сжигают в камине подаренную богатыми гуманитариями пачку денег. Полное отсутствие какого-либо движения, за исключением неспешно сменяющих друг друга времен года. Движения не в смысле увлекательных экранных приключений (ясно, что Джейлан не по этой части), а внутренней динамики, которая и составляет главное достоинство прозы Чехова — на нее, по его собственным словам, ориентировался турецкий режиссер. Впрочем, президент жюри Джейн Кэмпион доверчиво клюнула на приманку русской литературы и даже специально сказала об этом на пресс-конференции после награждения. Сработало.
«Зимняя спячка» — выспреннее и мастерское переливание из пустого в порожнее, компиляция из предыдущих, значительно более самобытных картин Джейлана. Главное ее достоинство — то, что режиссер рассказывает о самом себе: исчерпанность и пустота, которыми дышит картина, являются ее материалом. Характерно, что, когда герой пытается бросить жену, уехать в Стамбул и начать жизнь заново, он сбегает с перрона обратно, домой, где предпочитает напиться с друзьями. Точно так же Джейлан — в отличие, например, от Звягинцева, меняющегося с каждой следующей работой, — обнаруживает неспособность отвергнуть собственные клише и хотя бы попробовать сказать что-то новое.
С другой стороны, обвинять жюри в незнании предыдущих картин того же автора и неспособности обнаружить его самоповторы — чистой воды идиотизм. Вообще культурологические аргументы здесь работать не должны: члены жюри — прежде всего зрители, они не обязаны разбираться в контексте. Их дело — «говорить сердцем». Так почему же столь многие сердца затрепетали при встрече с этим глобальным фейком, техничной имитацией Большого Авторского Кино? Ответ может оказаться обескураживающе простым: комбинация умеренного экзотизма (все-таки Турция) с хорошим знанием и умелым использованием канонов действует как сильное успокоительное, спасающее от всех тревожных пертурбаций и исканий современного кинематографа. В последний раз такое случалось в 1998 году, когда «Золотая пальмовая ветвь» досталась еще одному духовному детищу Тарковского — греку Тео Ангелопулосу, его картине «Вечность и один день». Его, помнится, кто-то из рецензентов метко обозвал «чемпионом скуки». Сегодня это звание можно присудить Джейлану.
По большому счету «Золотая пальмовая ветвь» для «Зимней спячки» — приговор авторскому кино и фестивальному движению в целом. К счастью, кроме суда Джейн Кэмпион есть много других апелляционных инстанций, а кроме Джейлана — масса других форм существования кинематографа: от открытий в микрохирургии чувств, как у Долана и Рорвакер, до социальной этики, как у Дарденнов и Звягинцева. Зима близко, это давно понятно, но стоит помнить, что даже в худшие холода в спячку впадают лишь некоторые животные.
Антон Долин, 26 мая 2014
http://vozduh.afisha.ru/cinema/itogi-vechnyy-son/
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 28.08.2014, 16:11 | Сообщение # 7 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| По чеховской Турции
В российский прокат выходит фильм Нури Бильге Джейлана "Зимняя спячка", награжденный Золотой пальмовой ветвью Каннского кинофестиваля.
Действие "Зимней спячки", с которой Джейлан в пятый раз приехал на Каннский фестиваль и в пятый раз получил награду, происходит в Анатолии, точнее, в Каппадокии. Это бедная, проблемная глубинка Турции, и, хотя члены семьи главного героя относятся к привилегированному классу, они рвутся из этой глуши, как чеховские сестры: "В Стамбул! В Стамбул!" Роль чеховской усадьбы играет превращенный в пансион дом бывшего актера Айдина, ныне рантье, где он, не ведая материальных забот, живет с молодой женой и разведенной сестрой. Провинция держит их и родовыми узами, и своей архаичной, дикой красотой.
Ни на миг не отрываясь от турецкой почвы, фильм ухитряется вместить в 3 часа 15 минут главные мотивы русской литературы, прежде всего Чехова и Достоевского, но также и Толстого. Рекордный метраж содержит рекордно мало действия: самое драматическое — когда мальчишка, сын бедного, но гордого соседа, снимающего жилплощадь у Айдина, разбивает стекло его машины. Остальное время герои рассуждают о непротивлении злу насилием и других подобных материях, хорошо знакомых читателям русских романов.
Все это сообщает картине Джейлана определенную книжность и умозрительность, которые кого-то смутили и оттолкнули, однако не помешали каннскому жюри наградить ее Золотой пальмовой ветвью. Хотя в "Зимней спячке" и можно обнаружить излишнюю красивость и холодок академизма, Джейлана возвели на высшую ступеньку пьедестала почета все же не за выслугу лет. Мощный изобразительный дар (Джейлан также выдающийся фотограф, а его оператор Гекхан Тирьяки владеет камерой как бог) заставляет смотреть это кино не отрываясь, напряженно ожидая, что победит — авторская самоирония или нарциссизм.
Драматургически фильм состоит их нескольких линий, или новелл. Одна из них — это спор Айдина с его язвой сестрой Неклой. Она уличает брата в том, что тот только носит маску интеллектуала (кстати, имя Айдин по-турецки значит "умник"), а на самом деле циник, эгоист и оппортунист, мыслит примитивно, ничего не сделал и не достиг в жизни. Некла дает понять своему брату, что и пресловутый труд его жизни — история турецкого театра — миф, который никогда не будет воплощен в реальность. В турецком — да, пожалуй, и в азиатском — кино еще не было образа интеллектуалки такой силы и убедительности.
Другой женский тип тоже обладает магической привлекательностью: речь идет про Нихаль — жену главного героя. Страдая от невольного имиджа красивой бездельницы, она пытается доказать свою полезность, организуя благотворительную деятельность для местных школ и не подпуская к этой сфере, практически заменившей ей интимную, мужа. В отношениях супругов особенно очевидно раскрывается суть характера Айдина, который практически утратил способность чувствовать и сопереживать, закрытый от эмоций панцирем формальной логики и мнимого благородства.
И все же стержнем всей конструкции, которую режиссеру каким-то чудом удается удержать от распада, остается история с мальчиком, разбившим стекло автомобиля, чтобы отомстить Айдину за унижение своего отца. Эта история, наполненная достоевскими обертонами и даже прямыми цитатами, сообщает картине Джейлана тот нерв, которого не могли бы дать ей ни Чехов, ни Толстой, ни Тарковский, ни Бергман. Причем достоевская линия идеально вписывается в социальный пейзаж, как будто бы современная Турция — это та самая Россия, которую мы потеряли вместе с присущей старой интеллигенции честью и совестью.
Андрей Плахов
Журнал "Коммерсантъ Власть" №33 от 25.08.2014
http://kommersant.ru/doc/2539135
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 28.08.2014, 16:11 | Сообщение # 8 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| «Зимняя спячка» Нури Бильге Джейлана: турецкие слабости
В прокат выходит «Зимняя спячка», трехчасовой турецкий фильм-победитель последнего Каннского кинофестиваля. Станислав Зельвенский уверен, что все это не так страшно, как кажется на первый взгляд
В Каппадокии — живописном турецком регионе с домами, вырубленными прямо в вулканической породе, — наступает зима. В гостинице, которой владеет Айдын (Халук Бильгинер), почти не осталось даже японцев. Айдын — основательный бородатый господин лет шестидесяти, бывший актер — остроумно, по-видимому, назвал свой отель «Отелло». У него есть друг, тихо спивающийся после смерти жены (Тамер Левент), деловитый управляющий в дубленке, похожий на героя грузинской комедии (Айберк Пекджан), скучающая сестра, которая бросила мужа и вернулась домой (Демет Акбаг), и молодая красавица жена (Мелиса Сезен), с которой Айдын пересекается подозрительно редко. Делами занимается управляющий, бытом — женщины, поэтому Айдын целыми днями прогуливается, ведет светские беседы с постояльцами и размышляет о вечном. Вообще-то он собирается создать фундаментальный труд — историю турецкого театра. Но за книгу никак не сесть, и вместо этого Айдын пишет колонки в местную газету, выступая по большей части с умеренной критикой общественной морали.
От отца Айдыну досталась недвижимость в деревне, давным-давно отданная в аренду. Один домик снимает бедная семья — пьющий, но гордый люмпен и его брат-имам, напротив, негордый сверх всякой меры, — оба вызывают у Айдына некоторую понятную брезгливость. Недавно они перестали платить, к ним пришли приставы, унесли телевизор, кого-то побили — словом, какая-то некрасивая история, которая закончилась тем, что сын люмпена, школьник, бросает в окно айдыновской машины камень. Как полагается, от камня по глади загородной жизни расходятся тревожные круги.
Если можно так сказать про фильм, получивший «Золотую пальмовую ветвь», «Зимней спячке» особо не позавидуешь. С одной стороны, это трехчасовой турецкий фильм. Никто не любит трехчасовые турецкие фильмы. Да и название вряд ли поможет очередям в кинотеатры. С другой стороны, победа в Каннах до сих пор многими по инерции воспринимается примерно как золото на чемпионате мира — победитель автоматически должен быть шедевром, лучшим фильмом года и так далее, и если в этом возникают сомнения, значит, короновали самозванца и теперь следует закидать его камнями (что можно было наблюдать в мае, особенно в русскоязычной критике, которая все знает лучше всех).
На самом деле и политика Канн, и фестивальная конъюнктура в целом давно изменились: никто уже не делает вид, что горстка людей на Круазетт — гравировщики, которые с золотыми инструментами колдуют над лежащей перед ними историей кино. Они всего лишь поощряют талантливых современников. Джейлана, главную статью турецкого киноэкспорта, можно любить или не любить, но только слепой станет утверждать, что турок забрел в профессию по ошибке. «Зимняя спячка», как, скажем, и прошлогодний каннский победитель «Жизнь Адель», — несовершенный и, в сущности, чрезвычайно скромный, интимный фильм, который неловко съеживается в свете софитов. Но не перестает от этого быть интересной и мужественной работой.
Джейлан — как опять же и Кешиш — никуда не торопится, разглядывая своего героя столько, сколько он считает нужным. Обстоятельства жизни Айдына, его история, проступают постепенно — вот вдруг появилась и что-то сказала жена, вот о чем-то вспомнила сестра, — и так же плавно, из мелочей и оговорок складываются характеры, а из них — драма. Или, если угодно, комедия — «Спячку» вполне можно назвать и так. Оригинальный сценарий авторства Джейлана и его супруги написан «по мотивам произведений Антона Павловича Чехова» — а если внимательно посмотреть финальные титры, там маленькими буквами еще мелькнут фамилии Достоевского, Шекспира и Вольтера. Кто-то скептически захихикает, и напрасно. Джейлан, конечно, не равняет себя с классиками и даже не прячется за их могучими спинами — всего лишь ведет себя как честный человек: взял почитать — распишись.
Чехов не Чехов, этот фильм держится по большому счету на двух опорах: текст и актеры. Джейлан-кинорежиссер демонстративно сдерживает, ограничивает себя. Конечно, тут есть инопланетные анатолийские пейзажи под капанье фортепианной сонаты Шуберта, но они занимают какие-то минутки — ничто для автора, которого традиционно первым делом сравнивают с Тарковским и Антониони. Джейлан снимает простыми, почти телевизионными планами, обильно пользуется «восьмерками», и только изысканное освещение, кажется, выдает в нем «художника». Никакой ложной многозначительности — напротив, каждая мысль проговаривается в подробностях, порой даже излишних. «Спячка» на 90 процентов состоит из болтовни — с диалогами, которые длятся по десять, пятнадцать минут.
И, не отвлекаясь на красоты, мы видим, что актеры у Джейлана прекрасные, а сам он очень и очень неплохой драматург. Есть соблазн определить его теперь в Бергманы-лайт, но Джейлан не бежит от сильных эмоций, он просто принадлежит другой традиции, восточной, может быть, действительно, русской — в которой прежде чем начать швырять купюры в камин, человек долго сидит в кресле. Он говорит — иногда сбиваясь в банальности, иногда высказывая довольно смелые идеи — о классовых отношениях и ответственности интеллектуалов, о благотворительности, о самореализации, о свободе, о браке и еще о тысяче вещей. Но в первую очередь — о человеческих слабостях столь вроде бы незначительных и столь распространенных, что Джейлану действительно нужны эти три часа, чтобы полностью расшифровать свою мысль. Мы наблюдаем за героем, чей единственный, в общем-то, недостаток — это высокомерие. И оказывается, что этого простительного, казалось бы, хотя и неприятного свойства достаточно, чтобы разрушить жизнь собственную и всех, кто рядом с тобой. Тому, кто без греха, фильм, возможно, покажется, скучным — но таким людям и Чехова читать ни к чему. Остальные смогут понять и принять эту картину без особых усилий. И великодушно простить Джейлана за то, что он, чертов наследник Тарковского, все-таки умудрился вставить в фильм белую лошадь.
27 августа 2014
http://vozduh.afisha.ru/cinema....labosti
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Четверг, 28.08.2014, 16:12 | Сообщение # 9 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| В Турции богатые тоже плачут
В нашем прокате – "Зимняя спячка" Нури Бильге Джейлана
Прокатывать картину метражом 3 часа 16 минут взялись несколько кинотеатральных сетей – те, которые упрямо показывают фильмы, отмеченные на международных фестивалях. За «Зимнюю спячку» Нури Бильге Джейлан получил каннскую «Золотую пальмовую ветвь».
Джейлан давно подбирался к каннской вершине, дважды был отмечен второй по значимости наградой – Гран-при (в 2003-м за «Отчуждение» и в 2011-м за фильм «Однажды в Анатолии»). После того как стали известны решения жюри фестиваля-2014, многие недовольные критики заворчали, что «турецкий Антониони» взял Канн измором. Наверное, это были те, кто до того жаловался на длину картины. «Все это очень красиво, но можно было бы подрезать и оставить часа полтора», – такие разговоры слышались после пресс-показа фильма. Интересно, что осталось бы от произведения, если «подрезать» такого важного в нем героя, как Время?..
Претензия в адрес длины фильма тем более странная, что каждый критик отметил: «Зимняя спячка» напитана мотивами, атмосферой чеховских драм. Время в них осязаемо – оно капает, струится, течет… Спектакль по чеховской драме смотрим в театре часа три-четыре – и ничего, все в порядке. А тут нам «длинновато»…
Турецкая «Зимняя спячка» – парафраз не конкретного чеховского сюжета, но мира его драм. Эпигонства, дешевого цитирования нет! Есть общность в ощущении миропорядка, понимании природы человека. Умение соткать вязь сложнейших отношений из еле заметных флюидов, из обрывков фраз. Как у Чехова местом действия становятся усадьбы или душноватая провинциальная дыра, так у Джейлана – далекое от Стамбула горное местечко. Состоятельный Айдын содержит в горах гостиницу, владеет домами в соседней деревне, его администратор взимает дань с арендаторов.
Рано завершив карьеру актера, Айдын удалился от шума городского в тихую обитель, прихватив молодую красивую жену Нихаль. Также на его попечении сестра-интеллектуалка Некла, которой надо было куда-то деваться после развода с мужем. Отношения этих троих сложны, запутанны. Айдын мнит себя мудрецом и просветителем. Ведет авторскую рубрику в местной газете, где многозначительно высказывается о положении дел в мире. Но главный труд его жизни – монография «История турецкого театра», которую он ваяет в тиши своего кабинета. Женщины над нами подсмеиваются и намекают, что работа над книгой затянулась.
Айдын очень серьезно относится к себе – как профессор Серебряков. А молодая жена давно отдалилась – и дело тут не в солидном возрасте мужа, но в образовавшейся его душевной глухоте. От нечего делать Нихаль занялась какой-то ничтожной, провинциальной благотворительностью. Ходит на встречи в комитет, приглашает единомышленников к себе. Деньги у супругов есть, но, чтобы уколоть жену, Айдын попрекает ее «бесполезными» тратами – и тем ранит женщину. Ехидная Некла только растравляет раны, словно желая заразить своей депрессией окружающих. Трещина семейного конфликта расползается. В этом доме у подножия величественных гор несчастны все.
Естественно, за хронику семейной ссоры Джейлану бы не дали «Золотую пальмовую ветвь» в Каннах (за такое и Чехов не вошел бы в историю искусства). «Зимняя спячка» – картина тяжелого духовного кризиса человека, мнящего себя интеллектуалом. Сваи его самоощущения уходят под воду одна за другой. «История турецкого театра» – больше миф, чем реальность. Жена-красавица несчастна, он разбил ее молодую жизнь. Сестра-неудачница вместо благодарности к брату-благодетелю демонстрирует злую иронию. Крестьяне из соседней деревушки проживают в его домах, не платят арендную плату, но полны не страха, а злобы в адрес хозяина. Жизнь совершенно неподвластна Айдыну, его правила, принципы и теории летят к чертям. Принципы совершенно вытеснили любовь. Без нее умнику плохо, холодно.
Когда уже кажется, что фильм не принесет неожиданностей, вдруг в ритме истории происходит неявный, но чувственно ощутимый взрыв – Айдын уходит из дома, кутит у друга, хорошая пьянка дает прорваться горю. Спадают шоры, и человеку таки открываются масштабы собственного эгоизма. Герой едет домой и мысленно пишет действительно главное произведение своей жизни – письмо жене. Это потрясающий монолог, полный раскаяния и любви. Айдын говорит, за окном его машины мелькают живописные виды заснеженных гор. Нихаль так же – мысленно – «читает» письмо. Она дома, ждет мужа, перетопив обиду. Счастливей они не станут (счастье – не чеховская категория). Просто будут жить вместе, помешивая угли в очаге. Такой холодной зимой в горах очень важно иметь свой очаг.
Дарья Борисова, 28.08.2014
http://www.ng.ru/cinematograph/2014-08-28/8_turkey.html
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 06.09.2014, 17:58 | Сообщение # 10 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Однажды не в Америке. «Зимняя спячка», режиссер Нури Бильге Джейлан
Искусство кино №7, июль 2014
Андрей Плахов
В юбилейном каннском альманахе «Каждому свое кино» есть уморительная новелла, принадлежащая братьям Коэн. Открыточный ковбой заявляется в кинотеатр и узнает, что там идет турецкий фильм. Ковбой спрашивает: «А что, фильм действительно на турецком? И надо читать субтитры?» Его охватывает паническая атака. Ковбой абсолютно уверен, что кино делается только на его родном языке. Поколебал это убеждение Нури Бильге Джейлан: именно его картину крутили в ковбойской глубинке.
Джейлан вошел в каннскую номенклатуру в самом начале века и сначала считался апостолом Тарковского, потом – «турецким Антониони».
В «Отчуждении», «Временах года», «Трех обезьянах» проигрывалась тема распада супружества, причем ситуация фатального дисконтакта и тотального кризиса разряжалась инъекцией юмора, неожиданного для такого «интеллектуального зануды», как Джейлан.
С каждым очередным фильмом он непременно участвует в каннском конкурсе и каждый раз с убедительным результатом. За «Однажды в Анатолии» уже привычно, словно яблоко, которое катится в ручей в одном из кадров, срывает серьезный приз. Даже на фоне прежних джейлановских издевательств над публикой это было самое изощренное. Картина длилась два с половиной часа и изображала из себя попеременно целый спектр жанров, ни к одному из которых она не имела прямого отношения: вестерн а-ля Серджо Леоне, нуар, роуд-муви и даже комедия положений. В конце концов один из критиков определил ее как ghostmovie – фильм о призраках – и оказался не так уж неправ. Несколько мужчин (следователь, врач, полицейские и двое подозреваемых в наручниках) глубокой ночью сообща искали сначала труп, зарытый где-то в поле, а потом – ускользающую истину бытия. Второе оказывалось куда более сложным делом, и в процессе его герои почти забывали о первом, рутинном.
В Анатолии, точнее, в Каппадокии происходит и действие «Зимней спячки», с которой Джейлан приехал в Канн в пятый раз. Это бедная, социально проблемная глубинка Турции, и хотя члены семьи главного героя относятся к привилегированному классу, они рвутся из этой глуши, как чеховские сестры: «В Стамбул! В Стамбул!» Роль чеховской усадьбы играет превращенный в пансион дом бывшего актера Айдына, ныне рантье, где он, не ведая материальных забот, живет с молодой женой и разведенной сестрой. Провинция держит их и родовыми узами, и своей архаичной дикой красотой: дома, прилепленные к скалам, словно птичьи гнезда, и девственные пейзажи кажутся принадлежностью нездешнего мира, едва тронутого цивилизацией. Зимой же, когда все окрест заносит снегом, этот райский уголок из убежища для усталых душ превращается в тюрьму, откуда до весны никак не выбраться. Что остается делать, как не предаваться бесконечным беседам на абстрактно философские темы?
Ни на миг не отрываясь от турецкой почвы, фильм ухитряется вместить в три часа шестнадцать минут главные мотивы русской литературы, прежде всего Чехова (чьи рассказы «Жена» и другие были использованы при написании сценария) и Достоевского, но также и Толстого. Сценарий состоял почти из трехсот страниц, было отснято двести часов материала, а первоначальная версия длилась четыре с половиной часа. Рекордный метраж фильма содержит рекордно мало действия: самое драматическое – когда мальчишка, сын бедного, но гордого соседа, снимающего жилплощадь у Айдына, разбивает стекло его машины. Остальное время герои рассуждают о непротивлении злу насилием и других подобных материях, хорошо знакомых читателям русских романов. В одной из сцен они до чертиков напиваются, превращая духовные томления в фарс, тоже вполне в российской традиции. А для вящей наглядности в кабинете главного героя висят иллюстрации Ильи Глазунова к романам Достоевского, они же использованы для афиши фильма.
Все это сообщает картине Джейлана определенную книжность и умозрительность, которые кого-то смутили и оттолкнули, однако не помешали каннскому жюри наградить ее «Золотой пальмовой ветвью». Не хочется муссировать эту субъективную тему. Не раз и не два случалось, что награда находила героя, когда он уже был не в лучшей форме. Однако, если в «Зимней спячке» и можно обнаружить излишнюю красивость и холодок академизма, Джейлана возвели на высшую ступеньку пьедестала почета все же не за выслугу лет. Мощный изобразительный дар (Джейлан также выдающийся фотограф, а его оператор Гёкхан Тирьяки владеет камерой как бог) заставляет смотреть это кино не отрываясь, напряженно ожидая, что победит – авторская самоирония или нарциссизм. Если ночные съемки в «Анатолии» напоминали о холстах Бассано, «Зимняя спячка» (первый фильм Джейлана, снятый на «цифру») будит скорее северные ассоциации: Брейгель и через него Тарковский. Но в картине активно присутствуют еще и Шекспир (даже отель, где разыгрывается действие, носит название «Отелло»!), и Шуберт: аккорды его знаменитой сонаты замыкают каждую очередную сцену фильма.
Не слишком ли много амбициозных кодов и культурных клише? Этим и раньше грешил Джейлан, внутренне оправдываясь тем, что героями его ранних лент были интеллектуалы. Но в каждом фильме встречались также, хотя бы на периферии, представители народа. В «Трех обезьянах» показано, что жизнь самой простецкой семьи подвержена деструкции, а шофер, его жена и взрослый сын способны испытывать такую же экзистенциальную тоску, как монстры творческой элиты. Картину общества, отчужденного и коррумпированного в своих глубинных основах, лишь дополняет его верхушка – политическая бюрократия.
В «Зимней спячке» мир Джейлана собран из тех же самых фрагментов, но они принципиально иначе структурированы. Здесь тоже хватает изобразительного саспенса, но нет намеков и недоговоренностей, характерных для прежних работ режиссера. Здесь бал правит Слово: кто мог ожидать, что аскетичный Джейлан снимет один из самых говорливых фильмов. Здесь все сказано до конца и даже больше того: в этом смысле Джейлан, скорее всего, наследует Толстому.
Драматургически фильм состоит из нескольких линий, или новелл. Одна из них – это спор Айдына с его язвой сестрой (Демет Акбаг). Некла уличает брата в том, что он только носит маску интеллектуала (кстати, имя Айдын по-турецки значит «умный», «просвещенный»), а на самом деле циник, эгоист и оппортунист, мыслит примитивно, ничего не сделал и не достиг в жизни. Этот мотив отыгрывает отношение семьи чеховского дяди Вани к профессору Серебрякову. С иезуитской въедливостью разоблачая некомпетентность и умозрительность статей, которые Айдын печатает в местной газете «Голос степи», Некла дает понять, что и пресловутый труд его жизни – история турецкого театра – миф, который никогда не будет воплощен в реальность. В турецком, да, пожалуй, и в азиатском, кино еще не было образа интеллектуалки такой силы и убедительности.
Другой женский тип тоже обладает магической привлекательностью: речь идет про Нихаль (Мелиса Сёзен) – жену главного героя. Страдая от невольного имиджа красивой бездельницы, она пытается доказать свою полезность, организуя благотворительную деятельность для местных школ и не подпуская к этой сфере, практически заменившей ей интимную, мужа. В отношениях супругов особенно очевидно раскрывается суть характера Айдына, который практически утратил способность чувствовать и сопереживать, закрытый от эмоций панцирем формальной логики и мнимого благородства. Этим образом холодного ригориста актер Халук Бильгинер вместе с Джейланом несколько неожиданно вводит зрителя в бергмановский контекст. Режиссер трижды менял график съемок, чтобы заполучить именно этого исполнителя, который был предельно занят в театре, – но результат оправдал себя.
Еще один впечатляющий сюжет связан с попыткой Айдына приручить дикую анатолийскую лошадь: это и метафора его отношений с близкими, и погружение в художественный контекст, идущий, тут уж нет никакого сюрприза, от Тарковского. Ближе к финалу Джейлан размывает и без того мозаичную структуру фильма большой гротескной сценой мужской пьянки и охоты, как будто отсылая нас к абсурдизму «Однажды в Анатолии».
И все же стержнем всей конструкции, которую режиссеру каким-то чудом удается удержать от распада, остается история с мальчиком, разбившим стекло автомобиля, чтобы отомстить Айдыну за унижение своего отца. Эта история, наполненная достоевскими обертонами и даже прямыми цитатами, сообщает картине Джейлана тот нерв, которого не могли бы дать ей ни Чехов, ни Толстой, ни Тарковский, ни Бергман. Причем эта линия идеально вписывается в социальный пейзаж, как будто бы современная Турция – это та самая Россия, которую мы потеряли вместе с присущей старой интеллигенции честью и совестью. Не знаю, как бы отнесся к такой метаморфозе коэновский ковбой, но не исключаю, что усмотрел бы в ней что-то от классического вестерна.
http://kinoart.ru/archive....zhejlan
|
| |
| |
| ИНТЕРНЕТ | Дата: Суббота, 06.09.2014, 17:59 | Сообщение # 11 |
|
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
| Нури Бильге Джейлан: «Я опираюсь на интуицию»
Искусство кино №7, июль 2014
Беседу ведет Марина Торопыгина
Марина Торопыгина. Не могу не спросить: ваш фильм «Зимняя спячка» очень длинный. Так и задумывалось?
Нури Бильге Джейлан. Когда пишешь роман, не знаешь, насколько длинным он получится. Просто следуешь за своими персонажами и не можешь остановиться на полпути. Когда я писал сценарий, не думал о прокате и прочих коммерческих вопросах. Потом мы отсняли все, что было в нем написано. Получилось двести часов материала, включая репетиции эпизодов. Первая версия, которую мы смонтировали, длилась четыре с половиной часа, а в окончательной редакции осталось три часа шестнадцать минут.
Марина Торопыгина. Критики увидели в фильме метафору современного турецкого общества. А в титрах у вас ссылки на Шекспира, Вольтера, Достоевского и Чехова.
Нури Бильге Джейлан. Я не снимал и не стал бы снимать картину о современных событиях. Вероятно, фильм о том, что происходит сегодня, можно будет сделать не раньше чем года через три. Я думаю, что режиссер, в отличие от журналиста, который рассказывает о злободневном, должен думать о сущности происходящего, о его смысле. Например, в Японии, когда случаются катастрофы c человеческими жертвами, кто-то из правительства уходит в отставку. В Турции такого не бывает. Возможно, дело здесь в культурных различиях. Но как научить человека понимать, как дать ему почувствовать, что такое стыд или ответственность?
Сами события для меня не являются мотивацией в создании фильма. Я стараюсь понять душу человека и его жизнь, о которой мы, наверное, знаем меньше, чем о жизни на Марсе. В основе нашего фильма чеховские мотивы, но это история из современной турецкой действительности. И все же мы старались сделать кино о чем-то более универсальном. Снять его так, чтобы у зрителя в итоге рождалась ответная эмоция. Поэтому мне странно, когда меня просят в двух словах объяснить, в чем мораль фильма. Слов тут явно будет мало.
Марина Торопыгина. В ваших фильмах часто присутствуют автобиографические мотивы. Насколько близок вам новый персонаж? Он актер, интеллектуал и даже имя его Айдын (по-турецки «просвещенный»).
Нури Бильге Джейлан. Да, конечно, я хорошо знаю тех, о ком снимаю. Видел людей в похожей ситуации; это мир, который мне знаком. Но мой герой – это не совсем я. Скорее он один из тех, кого я знаю и кто мне близок.
Марина Торопыгина. В фильме «Времена года»[1], тоже отчасти автобиографическом, герои расстаются. Но ваша семейная жизнь, похоже, в порядке, и ваша жена Эбру Джейлан ваш соавтор. Расскажите, как вы вместе работали над сценарием.
Нури Бильге Джейлан. Это было очень интересно. Когда я что-то делаю с другими, чувствую, что они меня слушаются, потому что тут я главный, режиссер. Но моя жена спорит со мной, иногда мы бурно ссоримся. И эмоции помогают нам в работе. В спокойной беседе нужные слова почему-то не приходят в голову. К тому же у нас сами противостояния были такими интересными, что я иногда жалел, что не включил диктофон. Но поскольку все-таки я режиссер, последнее слово все равно оставалось за мной. И некоторые диалоги Эбру до сих пор не нравятся.
Марина Торопыгина. По сравнению с вашими прежними картинами диалогов здесь очень много, и местами приходится не столько смотреть фильм, сколько читать субтитры.
Нури Бильге Джейлан. Мне нравятся диалоги, большой словесный текст. А в этот раз мне хотелось добавить в фильм немного театральности. Мы намеренно опирались на литературную традицию, на соответствующий язык. Это довольно сложно и вообще довольно рискованно для кино. Раньше я старался вставлять в свои фильмы более «разговорные» диалоги. Хотел, чтобы мои герои были естественными, говорили, как люди с улицы, а теперь меня привлекла возможность проверить, будет ли работать на экране язык литературы, Шекспира и Достоевского. Поэтому я пригласил известных профессиональных театральных актеров.
Марина Торопыгина. Когда ваши персонажи цитируют Шекспира, они об этом объявляют. А какие произведения Чехова сами вы скрыто цитируете?
Нури Бильге Джейлан. Я не хотел бы это раскрывать. Но ведь вам, русской, понятно было, что это мотивы из вашей литературы? Вы их узнавали?
Марина Торопыгина. Да, настроение там вполне чеховское. Провинция, бесконечные разговоры, герой пытается уехать «в Стамбул, в Стамбул…» А эпизод с выбрасыванием денег в камин трудно не связать с Достоевским. Или вот история с зайцем – это скрытая цитата из «Чайки»?
Нури Бильге Джейлан. Нет, пьесы Чехова мы не использовали вообще, только рассказы. А что там с зайцем?
Марина Торопыгина. Там герой убивает чайку, а потом переживает, что совершил жестокий и к тому же бессмысленный поступок. И герой в вашем фильме испытывает, по-моему, те же чувства, когда убивает зайца.
Нури Бильге Джейлан. Да, действительно похоже. Интересно. Мы не думали специально о «Чайке», но, вероятно, интуитивно совпали, потому что много читали Чехова.
Марина Торопыгина. И все же вербальный текст – это еще не фильм. Как вы придумываете визуальную часть? Как выбрали место для съемок? Что-то особенное связано с этим отелем?
Нури Бильге Джейлан. Дело в том, что мне не хотелось снова снимать в Каппадокии: она слишком интересна сама по себе. Хотелось найти какую-то обыкновенную, непримечательную местность, где к тому же можно было бы уединиться с актерами и съемочной группой. Нам был нужен небольшой отель, который находится где-то на отшибе и принимает гостей в зимнее время. Нашелся только один такой. В фильме даже появляются настоящие японские туристы, которые туда прибыли. Я старался не особенно уделять внимание пейзажу, но совсем без этого обойтись не получилось. В определенный момент, когда мне понадобилось показать выпавший снег, чтобы изменить настроение фильма, пришлось показать и панораму местности.
Марина Торопыгина. А в изобразительном решении тоже есть цитаты?
Нури Бильге Джейлан. Нет, тут я никого не цитирую. Во всем, что касается изображения, я опираюсь на интуицию. Это раньше, когда я занимался фотографией, я много смотрел живопись, старался подражать, работал с композицией планов. Начав работать в кино, стал доверять собственной интуиции. Хотя… там в интерьерах присутствует графика Ильи Глазунова и на постере фильма цитата из него же. Вы не заметили?
[1] В главных ролях снимались сам Нури Бильге Джейлан и его жена Эбру Джейлан. – М.Т.
http://kinoart.ru/archive....uitsiyu
|
| |
| |
|
