В прокат вышел новый фильм Никиты Михалкова "Утомленные солнцем 2", снятый спустя 16 лет после первой картины — на необходимости освежить ее в памяти для правильного понимания второй серии режиссер не настаивает, считая "УС 2" самостоятельным произведением. Пересмотрев все же первый фильм, ЛИДИЯ МАСЛОВА предположила, что после довольно убедительной смерти основных действующих лиц происходящее с ними теперь можно воспринимать как их приключения в аду.

Несгибаемых людей вроде комдива Котова (Никита Михалков) не в состоянии изменить ни рай (на который была похожа его дачная жизнь с семьей до того, как за ним пришли в первом фильме), ни ад, где такие мужчины только крепчают. Ад Котову достался как бы двухуровневый: в одной его части он принимает у себя в гостях Сталина (Максим Суханов), которого макает лицом в торт, украшенный сталинским же шоколадным барельефом, а в другом адском отделении он отбывает срок по 58-й статье, которую вдруг заменяют на 129-ю (хищение в особо крупных), кажется, как раз в день начала войны. После этого Котов доблестно воюет в штрафбате, совершает несколько подвигов и даже дослуживается до награды и снятия судимости, от которого упорно отказывается, потому что на воле его все равно никто не ждет.

У котовского соперника Мити (Олег Меньшиков), который в конце старого фильма вскрыл себе вены в ванне с видом на Кремль, ад поспокойнее, не такой героический и кровавый, а скорее интеллигентский (хотя рябой дьявол в кителе тот же самый). Теперь музыкант, попавший в жернова НКВД и докрутившийся в них до полковника, вынужден на даче сатаны играть ему на рояле, а потом отправляться на поиски Котова, который, как выясняется, не был расстрелян. Вполне нормальная концепция адовых мук — когда ты вынужден снова искать своего злейшего врага, которого спокойненько считал мертвым. В порядке, видимо, дополнительного наказания теперь Митя женат на освободившейся от Котова Марусе, которая в исполнении Виктории Толстогановой превратилась в совершеннейшую курицу: легкие куриные задатки Маруся проявляла еще в первых "УС", но Ингеборга Дапкунайте их пригашивала своей нордической сдержанностью. Замена актрисы где-то даже тянет на режиссерскую находку, отражающую способность героини меняться в зависимости от ситуации. Еще в первом фильме выглядело немного странно, когда женщина сначала любит одного человека и режет из-за него вены, потом выходит замуж за другого из соображений "А куда деваться?", а узнав, что за монстр ее муж, разрушивший ее счастье с первым возлюбленным, пару минут для виду рыдает: "Не подходи ко мне!" только для того, чтобы с удвоенной страстью ему отдаться. В немногочисленных сценах с Марусей, которая в "УС 2" предъявлена как бы для проформы, закрадывается подозрение, что эта вечная жертва собственной гибкости снова оказалась в той же ситуации — живет с одним человеком, потому что опять же деваться некуда, но больше интересуется судьбой другого, Котова, при упоминании которого сильно оживляется.

Впрочем, тема дележа одной женщины на двоих мужчин Никиту Михалкова, кажется, больше не занимает: "УС 2" — в большей степени фильм о любви отца и дочери Котовых. Прелестное дитя (Надя Михалкова), наделенное естественным артистизмом, которое в первом фильме комдив нежно называл "утконосиком", за шестнадцать лет выросло в половозрелого утконоса в беретике, который в плане актерских способностей может продемонстрировать прежде всего умение кривить рот и обливаться слезами. Попав из пионерлагеря, где она была вожатой, на фронт сестрой милосердия, Надя пробирается через военный ад, не подозревая, что где-то совсем рядом все время помнит о ней отец, с которым у них иногда случаются синхронные флэшбеки о памятной лодочной прогулке с разговором о советской власти и мягких пяточках. Солнечный день в раю по контрасту смонтирован с синеватым портретом Котова, индевеющего в окопе, но стойкости духа не теряющего: Никита Михалков смотрит из-под припорошившего его брови декоративного снега таким же ясным, твердым и не предвещающим никому ничего хорошего взором, каким он смотрел сквозь кровь, заливавшую его лицо в финале "УС".

Во втором фильме чужой крови, и немецкой, и русской, льется значительно больше, чем котовской. Жалко, что герой в первой части "УС 2" ни разу толком не использует эффектное приспособление, которое он приобрел на зоне, а именно перчатку с железными пальцами на левой руке, где из указательного выдвигается стальное лезвие,—- однако судя по трейлеру третьей части "УС" под названием "Цитадель", там будет и объяснение, как у Котова вырос железный коготь, и применение ему найдется. Тогда, возможно, "великий фильм о великой войне" по уровню режиссерской смелости даст какие-то основания для сравнения его с тарантиновскими "Бесславными ублюдками", несколько преждевременно уже прозвучавшего в прессе. Пока что "УС 2" по интонации и энергетике скорее напоминает нечто вроде киноэквивалента поэмы "Василий Теркин" — как неспешное, спокойное и в общем-то оставляющее спокойным перечисление разных удивительных, смешных, трогательных и страшных случаев, которые бывают на войне. В отличие от Квентина Тарантино, придумавшего действительно уникальный случай, Никита Михалков использует в основном уже знакомые по кинематографу — ну если не считать наиболее инфернального аттракциона, в котором буквально показано, до какой степени фашистам насрать на советский народ.

Газета «Коммерсантъ» № 72 (4372) от 23.04.2010
http://www.kommersant.ru/doc.aspx?DocsID=1358104&NodesID=8

Фильм «Утомленные солнцем: Предстояние» как цельное произведение может быть разобран на сцены-эпизоды, сцепленные механически и грубо. Но цельность самого Михалкова настолько нерушима, что способна держать даже такую рыхлую конструкцию

Говорить о новом фильме Никиты Михалкова просто как о кино неловко. Работы Михалкова, как и он сам, давно вышли за рамки искусства и стали фактом общественной жизни, русского самосознания, государственной идеологии или, что, наверное, ближе всего к истине, — явлением природы. Удивительный статус действует двояко, и в «Предстоянии» это проявилось особенно внятно.

Вытащив комдива Котова из лагеря, устроив ему чудесное спасение от расстрела, Михалков отправляет его и себя (как режиссера, актера, главного героя и человека) в Одиссею по войне. По ней же, но своей дорогой идет дочь Котова Надя (Надежда Михалкова), которая из пионервожатой превращается в санитарку. Третьим путем движется неумолимый Дмитрий Арсентьев (похожий на автомат Олег Меньшиков), спасший дочь и жену Котова от лагеря, но теперь отправленный лично Сталиным на поиски комдива, чтобы его все-таки уничтожить.

Рассказывать частную историю трех персонажей — это не михалковский масштаб, не то, ради чего он затеял без всяких скидок и преувеличений грандиозную двухсерийную эпопею «Предстояние» — «Цитадель». Михалкову не особо важно движение и развитие сюжета (формально оно, конечно, есть), но ценны символические эпизоды, разработанные с большой тщательностью и вниманием к деталям. Режиссер взрывает мост, топит санитарный транспорт, расстреливает цыган и сжигает жителей деревни в сарае, уничтожает роту кремлевских курсантов, отправленных на передовую в те же окопы, где сидят штрафбатовцы. Каждый такой эпизод — это отдельная серия со своей драматургией, характерами, динамикой. Одни оказываются на удивление хороши, другие — предсказуемо плохи. Но дело совершенно не в этом. Для Михалкова все они равны, и он едва ли задумывался о вкусе или чувстве меры. Блестящая роль Евгения Миронова в этом фильме нормально уживается с клоунским позором Андрея Панина. Гениальный образ — в тишине после сражения сотни тикающих на руках мертвых бойцов часов — спокойно соседствует с пошлостью и безвкусицей, когда, например, посреди разнесенного в пыль храма сияет неземным светом целехонькая икона. Михалков честен и открыт. Он не пытается нравиться и не стесняется быть тем, кто он есть, без прикрас и компромиссов. Ему никакие эстетические фильтры уже не нужны.

Потому что цель у него куда более высокая, чем сделать хороший фильм. Михалков хочет предъявить нам войну, а войне — счет. Не немцам, заметьте, а именно войне как таковой, абсолютному Злу. Счет этот режиссер ведет на трупы, на что же еще. Он настойчиво показывает, что война — это прежде всего смерть, которая возникает часто из анекдотических обстоятельств, что, по Михалкову, особенно страшно. Определив Котова в штрафбат, из которого тот упорно не желает переходить в нормальные части, Михалков получил возможность погрузиться на самое дно военного ада. В этом аду ему многое позволено: истерики, опять же пошлости, матерок, грязь и кровавая физиология. Оторванные руки, ноги, располовиненные туловища, обожженные лица, пробитые черепа… Михалков не собирается щадить нервы публики. Он кидает вам в глаза столько искалеченной человеческой плоти, что на выходе из зала, на воздухе, вы просто обязаны выдохнуть: лишь бы не было войны. Режиссер этого очень хочет. Он хочет быть страшным и величественным, но не может. Не может отказать себе в притянутых за уши религиозных чудесах, дачном уюте, всяких милых прибаутках, беззащитных бабочках и прочей эстетической мелочевке — такой же неотъемлемой части Михалкова, которому хочется быть одновременно князем Болконским, Кутузовым и Платоном Каратаевым. Но странным образом получается, что в памяти по неумолимым законам восприятия остается не обожженный труп девятнадцатилетнего танкиста посреди разрушенного города, которому перед смертью очень хотелось первый и последний раз в жизни увидеть женскую грудь, а неожиданно лихой прыжок Михалкова росомахой через церковную ограду. И от этого прыжка дыхание перехватывает совсем не так, как хотелось режиссеру.

Александр Стрелков Для Ведомостей 21.04.2010, 71 (2589)
http://www.vedomosti.ru/newspaper/article/2010/04/21/231995

В самый широкий прокат выходит самое дорогое российское кино, которое снял самый главный российский режиссер о самом главном событии в советской истории. «Утомленные солнцем-2. Предстояние» вновь доказывает, что Никита Михалков больше не признает эпитетов без приставки «самый», и это его губит.

Уже стало общим местом, что последние фильмы Михалкова и с Михалковым — не столько кино, сколько риторическое высказывание с социально-популистским уклоном. Желание Никиты Сергеевича быть главным режиссером страны оправданно и даже закономерно, другое дело, что центральная проблема его творчества последних лет 12 — противоречие между желаемым и действительным.

Универсальность фильмов того же Спилберга, к совершенству которого так стремится Михалков, требует в известной степени идейного конформизма, который Никита Сергеевич потерял в конце 1990-х, начав по каждому поводу проповедовать почвеннический монархизм.

Россия как на ладони

В большинстве своем «Предстояние» от и до пронизано этим противоречием. Быть великим фильмом о великой войне в великой стране, который снял великий режиссер по сюжету великого сценариста с великим актером в главной роли — этого не бывает, потому что, так уж повелось, великие режиссеры всенародные фильмы не снимают, и наоборот. Не бывает еще потому, что обилие чрезмерного величия, которым пронизан буквально каждый кадр, сокращается, как в арифметических дробях.

И в итоге перед зрителем в длиннополой шинельке и в фуражке нелепо предстает не столько большой режиссер больших замыслов, сколько большой человек, прославившийся в новое время благодаря упорному педалированию довольно-таки простых и очевидных истин.

Не правы те, кто считает вторых «Утомленных» безыдейным фильмом, нашпигованным пиротехникой и военной бутафорией. Идея у Михалкова есть, просто за счет ее прозрачности одним она кажется несущественной, другим — слишком повседневной для фильма с таким бюджетом.

По мысли Михалкова, Россия — огромная страна, которая умрет и развалится на воюющие автономии, если все эти мужественные, наивные, отчаянные и трогательные люди не соберутся вместе. Война тут подана как исторический пример общего вопиющего ужаса, требующий единения. Но никто и не спорит, тем более что Великая Отечественная не первый год — каркас для национальной идеи.

Проблема в том, что посыл единения в трудный час разит такой очевидностью, что, скорее всего, оставит равнодушным (несмотря на очевидный кассовый успех) всех тех, для кого снимал свое кино Никита Сергеевич.

Позабытый конформизм

Что до Спилберга, то разница между ним и Михалковым непреодолима, как бы ни старался последний нагнать атмосферы «Рядового Райана». Фирменный гуманизм Спилберга кроется как раз в отсутствии магистрального замысла: с помощью центрального образа — от акулы до марсианских треногов — он меняет реальность, предлагая каждому самому найти себе место в новом раскладе, а не поддаться всеобщему единению.

Гуманистом и отчасти конформистом Никита Сергеевич, может быть, сам того не подозревая, был до середины 1990-х. Большинство его фильмов и в первую очередь «Утомленные солнцем» номер один, вышедший в 1994-м,— это то самое народное, лишенное политических векторов, кино, которое перестал снимать режиссер, повзрослев и переориентировавшись в идеологи. Ведь тот комдив Котов и тот НКВДэшник Митя — две стороны одной сталинской монеты, которая в зависимости от представлений зрителя падала то на орла, то на решку. 16 лет спустя Меньшиков с Михалковым носят лишь имена прежних героев, разыгрывая драму другого порядка, драму безвкусицы и прописных истин.

Ветераны в сторонке

По словам Михалкова, он снимал вторых «Утомленных солнцем» для тех, кому от 15 до 70. Грубо говоря, для всех, кто ходит в кино. Но Никита Сергеевич не червонец, как поет в своей песне Костя Кинчев.

Желая обобщить каждую сцену, сделав ее общим местом для всякого зрителя, Михалков проваливается в бездны политкорректности и внежанровости: сцены, как бравый усач Котов, подобно героям боевиков, мочит врага саперной лопаткой (привет, молодежь), разбавляются сценами с крещением на мине (привет, православные), разлукой с дочерью (привет, зрительницы сериалов), грузинским курсантом и мусульманской молитвой (привет, правозащитники) и цеховыми шутками про заседания Союза кинематографистов (привет, кинематографисты и им сочувствующие). Единственным исключением станут ветераны, которым Михалков оказал медвежью услугу, сняв фильм про их войну с множеством допущений в угоду художественности вроде особого отдела СМЕРШа или организованных на год раньше штрафбатов.

Замах великоват

В фильме есть несколько удачных эпизодов — например, с тем же штрафбатом, воюющим в тумане,— однако общее ощущение от набора сцен о Великой Отечественной, пронизанной судьбой Котова и его дочери, напоминают фильмы Майкла Бэя. Только бэевский избыток крутизны здесь замещен избытком пафоса.

Как водится, режиссер, увлекающийся крайностями, обычно ограничивает свою аудиторию до единомышленников и ненавистников. Михалков же, с благими намерениями позабыв про вкус, пек пирог на весь мир с начинкой из русофильского «Цирюльника» и теоцентрических «12». В итоге непонятно, угодит ли хоть кому-то.

При этом, как ни парадоксально, Михалков, несмотря на тихий пока гул нелестных отзывов (может, разрастись ему и не дадут), был и остается единственным в стране режиссером, кто технически способен эффективно потратить на кино $50 млн. Будто собственным примером доказывая, что «в Россию можно только верить», а умом ее никак не понять.

Александр Зубков
http://www.gzt.ru/topnews....43.html

На минувшей неделе в прокат вышла первая часть дилогии «Утомленные солнцем-2» – «Предстояние». За три часа зритель успевает увидеть тонны бутафорского мяса и много православной символики.

1943-й. Сталин, оставив дела (кроме игры на рояле), ищет комдива Котова. Разумеется, с легкой руки вождя все спецвойска страны занимаются тем же. Повзрослевший Митя Арсентьев, теперь полковник НКГБ (Олег Меньшиков), нагло врет в глаза Сталину, что жена и дочь комдива сгинули где-то в лагерях, а сам, выйдя от отца народов, садится в машину к Виктории Толстогановой, получившейся из Ингеборги Дапкунайте. Тем временем Надя, дочка комдива (Надежда Михалкова), демонстрирует стать зрелой женщины и выправку сержанта медицинской службы. Пятилетняя кроха в первых «Утомленных солнцем», действие которых происходит году в 36–37-м, она к 41-му чудесным образом вырастает в девицу на выданье (хотя, если посчитать, ей всего 10 годков должно быть). Правда, косички с бантиками да пионерский галстук лишь подчеркивают неловкость детской экипировки для взрослой женщины.

Сам же Котов, вполне себе упитанный зэк, натянув на левую руку перчатку со стальными пальцами и выдвижными лезвиями, выданную ему, очевидно, в лагере, спасается из лагеря, откуда вскоре попадает в штрафбат. И ни в какую не хочет оттуда переводиться в нормальные войска. Как объясняет майор-смершевец в исполнении Сергея Маковецкого, Котов не готов бросить боевых товарищей. Товарищей его, правда, почти всех разметало – там рука, тут нога. Остатки советских солдат (заметим, кстати, что немецких трупов в фильме практически нет, если не считать глядящего из темноты амбара лица какого-то Ганса с вилами в горле) живописно разбросаны на первом плане вперемешку с догорающими головешками. На заднем же плане – хорошо и четко прорисованные хорошей компьютерной программой полуразрушенные дома.

А может, авторы схитрили, и фильм задумывался как изначально нелепый комикс? Если бы так - цены бы ему не было. Куда только делась драматургическая стройность первых «Утомленных...», во многом определившая их успех 16 лет назад? Причем если над первым сценарием работали двое – сам Никита Михалков и Рустам Ибрагимбеков, то за второй взялась целая команда сценаристов, среди которых – и маститый Глеб Панфилов (Ибрагимбеков отказался с самого начала). Команда потрудилась над созданием длинной череды разрозненных кусков, связать которые между собой оказалось не то что не под силу – такой задачи, кажется, никто перед собою и не ставил. Впрочем, как объяснял Михалков, свою задачу он видел в заочном ответе Спилбергу и его рядовому Райану. Так вот – если б назвали сразу вторых «Утомленных...» комиксом – может, одним вопросом меньше стало бы, потому что в комиксе какая может быть сверхзадача? Ну а гомерический хохот, возникающий время от времени в зрительном зале, можно было бы объяснять, например, сказочной наивностью мифологических персонажей и ситуаций. Несчастный чеховский Гаев, вынесший столько насмешек после своего монолога, обращенного к «многоуважаемому шкафу», мог бы смело передать пальму первенства по части нелепых монологов Наде Котовой. Ее беседа в море с вынесшей ее на берег миной: «Спасибо, дорогая мина! Чмок. Чмок» – легко потопит сотню гаевских шкафов.

Бессмысленно задавать создателям ленты вопросы относительно достоверности происходящего на экране. Скажешь, например, что не станет цыганская девочка петь и плясать рядом с родительскими трупами перед немцем, чтобы тот сохранил ей жизнь, а в ответ услышишь что-нибудь вроде «Откуда вы знаете? На войне и не такое бывает, вы там не были». Или что человек с вывороченными кишками, как тот майор штрафбата в исполнении Евгения Миронова, перед тем как застрелиться от безнадеги, не станет произносить монолог о никчемности Сталина… Или что обожженный до костей изуродованный танкист вряд ли способен искрометно шутить и улыбаться… Каждый подобный вопрос неизменно разобьется о непробиваемо-гранитную сказку о художественном вымысле во благо искусства. Художнику или тому, кто себя таковым считает, таких вопросов не задают – они изначально порочны и бессмысленны, эти вопросы, потому что возникают только тогда, когда не веришь в «киноправду». Когда киноправда оборачивается кинофальшью. С фальшью спорить бессмысленно. Если она есть в произведении, значит, автор ее не видит.

Эпоха вроде бы сегодня другая. Меняется фразеология, не меняется суть. Фальшь как была, так и есть. И не меняют дело ни чудесное спасение Нади на мине после крещения в открытом море безногим священником (Сергей Гармаш), ни удивительные приключения бомбы в православном храме, где укрылся герой, – пробив купол, бомба запутывается в паникадиле (что, разумеется, невозможно по законам физики, но разве это важно?), ни политкорректность, заставляющая солдат разных конфессий молиться в окопе – каждый своему Богу.
Однако беда даже не в этом. В конце концов какое нам было бы дело до режиссера, снявшего плохой фильм? Но очень хотелось бы, чтобы кто-то объяснил: почему такое кино крутят в Кремле? Почему, кто, зачем навязывает нам весь этот катастрофический гламур? Ладно, «великое кино о великой войне» – Бог с ним, есть деньги – хоть апостолом Павлом себя назначай, если посмешищем стать не боишься. Но когда режиссер, снимающий такое кино, стремится стать законодателем киномоды и киновкуса и – как следствие – системы финансирования, это означает одно: в нашей стране снова востребованы не искусство, не правда, а отдельные придворные «творцы», которые обеспечат поддержку государственной идеологии. В этом болоте мы уже когда-то побывали. Что ж, окунемся еще раз. Госгламур не знает пощады.

Независимая 2010-04-26 / Екатерина Барабаш
http://www.ng.ru/culture/2010-04-26/7_mihalkov.html

В прокат выходит «Утомленные солнцем-2» Никиты Михалкова – фильм про Великую Отечественную, удивительным образом оказавшийся ближе к «Бесславным ублюдкам» Квентина Тарантино, нежели к советскому военному кино.

Итак, забудьте все, что вы знали про финал «Утомленных солнцем»: силой режиссерской воли умершие воскресают. Котов, оказывается, не был расстрелян: анонимный доброжелатель поспособствовал замене политической статьи в личном деле комдива на уголовную. Митя оправился от самоубийства, тайно пригрел сосланную, согласно бумагам, котовскую жену и вырастил его дочь Надю. Война застала героев в следующей диспозиции: Надя строптиво не желает отречься от отца, Митя дрожит на приеме у Сталина, интересующегося опальным комдивом, последний во сне самозабвенно окунает вождя лицом в торт.

Новость для скептиков, заранее диагностировавших у Михалкова режиссерский маразм:

«Утомленные солнцем-2», в отличие от подавляющего большинства опусов отечественной кинопромышленности, относятся к разряду кино. На картину было потрачено восемь лет, и это видно: она хорошо сыграна, дорого выглядит и не напоминает телеспектакль – по форме «Утомленные солнцем-2» настоящий военный эпос.

С содержанием обстоит гораздо сложнее. Великая Отечественная – тема для нашей страны сакральная, тем более что на носу 65-летие окончания войны. Шаг в сторону от общественной линии в данном случае грозит, может, и не расстрелом, но с большой вероятностью – публичной анафемой. На словах Михалков на сто процентов попадает в ожидаемый образ: говорит, что хотел снять кино о том, какой ценой нам далась победа, и напомнить о заслугах фронтовиков. На деле же к фильму с позиций военно-исторического кино можно сходу предъявить целый ряд идеологических претензий. Например, Михалков позволяет фантазии брать верх над действительностью, и вот над танками реют полотна со свастиками — списки неточностей уже составлены, и

тем, для кого важнейшим критерием оценки фильма является соответствие тому, «как оно было на самом деле», лучше сиквел «Утомленных солнцем» не смотреть.

Но допустим, что факты не главное — все-таки кино подразумевает условность. Сформулировать о войне что-то новое достаточно сложно, да Михалков и не берется: война – это адская мясорубка, сообщает режиссер и выбирает для демонстрации тезиса самый прямолинейный путь. Камера скользит по припорошенным снегом оторванным конечностям, танки давят солдат в кровавую кашу: психологические страдания подменяются страданиями сугубо телесными наподобие того, как это происходит в «Страстях Христовых» Мэла Гибсона. При этом в кадр постоянно прорывается фирменный михалковский цирк: скучающий герой Маковецкого пишет признание от лица Александра Сергеевича Пушкина, Котов отмахивается от шмеля словами «Не люблю!», и это мы еще стыдливо умалчиваем о том, каким образом попытается напакостить мирному кораблю злобный немецкий летчик. «Родня», «Неоконченная пьеса для механического пианино», те же «Утомленные солнцем» – Михалков всегда был гением трагикомедии с примесью балагана, но здесь этот жанр явно не к месту: уж либо героическая сага про ВОВ, либо, извините, «Гитлер капут».

Но если отрешиться от священного трепета перед историей, минусы картины обратятся в плюсы. «Утомленные солнцем-2» плохое кино о Великой Отечественной и совершенно непостижимое кино о войне как таковой – просто потому, что так о войне не снимал никто. От Михалкова логичнее было ждать попытки обратиться к советской кинотрадиции, но странным образом УС-2 ближе к «Бесславным ублюдкам» Квентина Тарантино. Более того, Михалков пошел даже дальше своего давнего конкурента: одно дело – сочинить на болезненную тему постмодернистский анекдот, другое — начинить анекдотами серьезный эпос.

Михалков ходит в фильме по тонкой этической грани, но выручает его то, что в жизни площадная комедия и вправду запросто соседствует с драмой.

И пусть вольности по отношению к Сталину Михалков позволяет себе лишь в котовских фантазиях, очевидное искажение реальности еще сильнее сближает его фильм с картиной Тарантино. Вот только если в «Ублюдках» оно намеренное, то у Михалкова, похоже, неосознанное и неконтролируемое, ему и делать специально ничего не надо: коли проводить космологическую аналогию, то Михалков – как массивная звезда — вблизи него пространство и время искривляются сами собой (прошлогодний съезд кинематографистов — очередное тому доказательство). И в этом искривленном пространстве, в частности, совсем иные критерии пошлости: в нем абсолютно уместно смотрится бьющаяся о стекло бабочка как метафора несвободы, безногий поп, крестящий героиню на мине, и даже пикантная финальная просьба умирающего солдата. Впрочем, это вы должны видеть своими глазами.

ТЕКСТ: Дарья Горячева
http://gazeta.ru/culture/2010/04/20/a_3354620.shtml

«Я знал, что будет плохо, но не знал, что так скоро». Первый час «Утомленных солнцем-2» (УС-2) Никиты Михалкова (НМ) смотреть можно, если воспринимать их как комикс, мангу, хотя с «Первым отрядом», конечно, не сравнить.

У репрессированного комдива Котова (НМ) на левой руке – стальная перчатка, как у Фредди Крюгера, с выдвижными когтями-лезвиями. Последний писк моды: у нас, на Колыме, все так ходят. Взявшиеся явно из какого-то другого фильма цыгане пляшут вокруг оккупантов, выкупая конфискованных лошадей песней. Интересно, какой: «К нам приехал, к нам приехал оберштурмбанфюрер дорогой»? Вскоре два наци, как в Бермудском треугольнике, исчезнут в сарае, где некая сила, как в «Пятнице, 13», порешит их топором и вилами. Надя Котова (Надежда Михалкова) спасается с потопленного судна, уплыв на рогатой мине. За ту же мину цепляется безногий священник (Сергей Гармаш), который пользуется свободным временем (судя по сценарию, Надя проплавала не меньше месяца) и злоупотребляет служебным положением, чтобы крестить девочку. Штрафник перед боем привязывает к спине цельную дверь. Котов, покряхтев, поднимает за ствол немецкий танк.

Рано расслабились. В какой-то момент сценарий, точнее говоря, бессвязный набор эпизодов, суть которых в том, что что-нибудь более или менее эффектно взрывается, горит или тонет (в комиксе так положено), идет вразнос. Режиссера влечет другое – то, ради чего он и снял фильм. Это другое – человечье мясо: рваное, раздавленное, жженое. Долгими, жадными планами: подробно, еще подробней, крупно, еще крупней. Две, три, пять минут подряд. Во всех ракурсах. Одна оторванная нога курсанта, вторая нога курсанта, третья нога курсанта. НМ словно не владеет собой, «идет за мясом», как хищник.

Найдя сумку медсестры, подписанную «сержант Котова», комдив находит в ней обломок гребешка и принюхивается, определяя, пахнет ли она его дочкой. Пахнет! Котов прячет гребешок в карман и… Ну да, идет на запах, по следу Нади. Режиссер НМ ведется на запах крови. Бутафорской крови.

На это нельзя, да и не нужно смотреть. Непонятно, как в трезвом уме и здравой памяти это можно снимать. Это уже не комикс, а порнография. Порнография в дурном смысле слова. Порнография в широком смысле слова.

Начнем с узкого смысла. Порнография отнюдь не есть имитированный половой акт на экране: он может быть необходим в силу художественной логики фильма, как в «Поле Х» Леоса Каракса, и перестает быть порнографией. Порнография – выхолащивание любви, сведенной к движению поршней. Порнограф не умеет снимать любовь, он умеет снимать только механику. Порнограф отчуждает любовь.

У человека есть два не отчуждаемых достояния: любовь и смерть. «УС-2» – порнография смерти, что опаснее, страшнее и отвратительнее порнографии любви. НМ подменяет эмоции, которые вызывает смерть, ее механикой. Подменяет сладострастно – некрофилия, как и было сказано.

Нет образов – только физиология. Нет ужаса – только отвращение. Ну, еще неловкость, почти стыд за профессионалов грима, мастеривших все эти шевелящиеся кишки, лопающиеся ожоги. Час экранного месива – и даже шока не испытываешь. Тебя насилуют – а тебе по барабану, привык. Это приговор режиссеру; даже не приговор, а диагноз. Режиссер все-таки художник. Художник создает образы – это акт любви. НМ уже, похоже, не в состоянии их создавать, он может только насиловать зрителей. Впрочем, отвратительней всего не месиво, а компьютерный снег, красиво-красивенько его заметающий.

Мне то что, у меня нервы крепкие. Как говорила изнасилованная героиня Клаудии Кардинале в «Однажды на Диком Западе» Серджо Леоне: «Еще одно грязное воспоминание. Приму ванну, и всё пройдет». Ужаснее всего были лица ветеранов на премьере. Телегруппа пыталась узнать их мнение о фильме и терялась, слыша: «Пытка», «Плевок нам в лицо», «Так снимать нельзя». Да, время стирает в памяти физиологический ужас войны. Но если бы в экранном ужасе была хоть крошка правды, ветераны не говорили бы того, что они говорили. Слава богу, никому из них не стало плохо в зале.

Впрочем, что ж я так о НМ?! Порнография в узком смысле тоже присутствует: анально-фекальная фиксация, некрофилия и – финальный апофеоз – голая грудь Нади. Чуть не забыл: догнав сбежавшего «языка», Котов играючи хлещет его ремнем по заднице, а «язык» требует, чтобы руки ему связали не спереди, а за спиной. Где ваше дилдо, товарищ Котов? Немецкий партнер любит жесткач.

P.S. Наверное, сказав это, не имеет смысла копаться в мелочах. Тем не менее…

P.P.S. Замысел «УС-2» безумен по определению – после того, как в «УС» НМ убил всех героев. Финальные титры сообщали: Котов расстрелян, жена погибла в лагере, дочь сгинула в детдоме. Финальная сцена удостоверяла: провокатору Мите Арсентьеву (Олег Меньшиков) удалось свести счеты с жизнью. Режиссер – если он режиссер, а не НМ – вправе убивать и воскрешать героев. Но не всех же скопом!

Жаль, в «УС» никто не делал аборт. Был бы шанс в «УС-2» встретиться с чудесным образом выжившим ребенком. Хотя, судя по мимике героев, все они – зомби. Судя по фильму, НМ тоже.

Упорствуя в желании снять не другой фильм о других героях со схожими, типичными судьбами, НМ совсем запутался. Мыслимо ли, чтобы в 1937-м Арсентьев, чекист с белоэмигрантским прошлым (смертник без вариаций), не просто выжил в мясорубке и сделал карьеру, но и женился на вдове Котова (Ингеборга Дапкунайте чудесным образом превратилась в Викторию Толстоганову), и никто из начальства об этом не знал. Что за всемогущий Митя такой? Врет в глаза Берии и Сталину, что Котова погибла в лагере.

Мыслимо ли, чтобы Берия не знал о замене Особым совещанием (ОСО) 58-й статьи Котова на уголовную (почему, кстати, на «хищение» – могли заменить на «халатность», если обвиняли в диверсии, но Котов-то явно шел по «делу Тухачевского»)? ОСО возглавлял заместитель наркома, то есть Берии. Однако Берия узнает о замене статьи из бумажки, «найденной у убитого начальника лагерного пункта», которая в предыдущей сцене сгорела синим пламенем. Рукописи не горят.

Лагерный пункт a propos недалеко от границы: вряд ли не то что на третий, но и на 103-й день войны немцы бомбили Колыму, где должен чалиться комдив. В прифронтовой полосе тюрьмы были – лагпунктов не припомню.

Мыслимо ли, что среди кремлевских курсантов – сын расстрелянного муллы, соблюдающий намаз? Что дочь Котова вожатая в пионерлагере, где и начальник, и пионерки – родня расстрелянных «врагов народа»?

Кстати, сколько лет Наде в «УС»? Ну, от пяти до семи. В 1941 году ее уже должны принимать в комсомол. Принимали, как сейчас помню, в четырнадцать. А в пятнадцать она уже сержант? К двадцати до генерала дослужится. Да и грудь, какую мы созерцаем в финале, никак не 15-летней девочки.

P.P.P.S. НМ прочитал тысячи документов о войне, включая засекреченные. Но не самые засекреченные, из которых узнал бы: постановление ГКО о создании СМЕРШа Сталин подписал 21 апреля 1943 года. В фильме же упоминается, что в декабре 1941 года Котова СМЕРШ допрашивал спустя рукава. И что это за хрень: «Особый отряд СМЕРШа»? СМЕРШ, кто не знает, это военная контрразведка. Какой, на фиг, «особый отряд» в особом отделе? И уж наверняка у СМЕРШа были дела поважней, чем поголовный опрос мужского населения на освобожденной территории. Да, прав был товарищ Сталин, лично придумав название СМЕРШ: такое красивое слово, что употребляют его ни к селу ни к городу.

Это цветочки. Ягодки – штрафбат чокнутых урок и окруженцев, в котором Котов в декабре 1941 года сражается под Москвой, где-то прошарившись полгода. Ну, не было тогда ни штрафбатов (для офицеров), ни штрафных рот (для рядовых и сержантов): их учредили 25 июля 1942-го (приказ № 227, кто не слышал). В 1941 году окруженцы проходили проверку в фильтрационных лагерях, и, если проходили, направлялись на фронт. Читайте «Живых и мертвых»: Константин Симонов знал войну не понаслышке.

Котова не раз хотели из штрафбата прогнать, сняв судимость, в армию – и даже наградить, а он отказывался, и управы на него никакой не было. Холст, масло: барин Котов возлежит в штрафном окопе, особисты на цырлах просят дозволения наградить его или хотя бы освободить. А он: «Уйдите, противные».

P.P.P.P.S. В свете свирепого упорства НМ показывать растерзанные тела советских солдат изумляет его целомудрие по отношению к немецко-фашистским трупам: на них вуайеризм НМ не распространяется. Еще удивительней, что законопослушные немецкие летчики ограничиваются психической атакой на пароход под флагом Красного Креста. Только когда контуженный пассажир убивает выстрелом из ракетницы одного из них, мстительный ас, презрев истерические вопли командира звена, сносит шасси (наш немецкий цирк!) голову капитану, и бедным наци приходится потопить посудину, чтобы…

Чтобы что? Чтобы СССР не пожаловался в женевский офис Красного Креста, во Всемирную лигу сексуальных реформ, в «Международную амнистию»? Чтобы начальство не заругалось? Не только в Польше и Югославии, но и во Франции, будущей витрине единой нацистской Европы, никакие Красные Кресты не мешали люфтваффе косить на бреющем полете колонны беженцев. И Геринг ножками не топал.

P.P.P.P.P.S. На этом удручающем фоне православное кликушество НМ было бы невинной шалостью, если бы не приобретало характер злобного шаржа. В «Адмирале» Андрея Кравчука молитва проводила русское судно через мины. Лубок? Лубок, ну и славно. В «Царе» Павла Лунгина икона, как торпеда, сносила опору моста, преградив путь злым ляхам: да ради бога. В «УС-2» стоит Наде, вцепившейся в разумную мину, помолиться, как лично за ней охотящийся самолет (все ВВС и танковые соединения врага погибли в обреченной вендетте с Михалковыми) рушится в море. Мина выносит Надю на берег. Воспитанная девочка благодарит ее и отпускает на волю волн. Мина делает книксен и тут же топит родной, советский пароход. Очень безбожный: на нем партархив эвакуировали, бюсты Сталина (сомневаюсь в реальности такого маразма) и пианино обкомовской жены. Ни Наде, ни НМ их не жалко. Но команда-то чем провинилась?

Клип на песню «Так фигли ж ботик потопили!»: «На нем был новый патефон, и два портрета Джугашвили, и курительный салон».

Логично. «УС-2» – сага о том, что Михалковы в огне не горят и в воде не тонут. Прочие насекомые оттеняют их душевные муки. Никого не жалко, никого… Черт с тем, что НМ не жалко никого. Но и зрителям – тоже. Когда НМ включает «психологию», это похлеще некропорно. НМ никогда крестиком не вышивал, но и топором еще не монтировал, как смонтировал всё более крупные планы глаз цыганской девочки и глаз фрица, палача табора.

Перекошенное лицо – главное актерское орудие: так не гримасничали и в немых мелодрамах, спародированных НМ в «Рабе любви». Даже перепиленные пополам, с вываливающимися кишками, герои не умрут, пока не расскажут всё, что думают о Сталине. Единственный актер, кто действительно работает, – Сергей Маковецкий в роли полупомешанного офицера СМЕРШа. Как же ему неуютно в этой фильме.

Пользуюсь случаем, чтобы извиниться перед Павлом Лунгиным и Владимиром Хотиненко за суровые отзывы об «Острове», «Царе» и «Попе». Когда я писал о них, я еще не видел «УС-2».

P.P.P.P.P.P.S. Не смея разбомбить пароход с ранеными, немецкий летчик решает хотя бы обосрать капитана. Его голая задница маячит на экране во всех ракурсах, пока в нее не всаживают заряд из ракетницы. Механическое анальное изнасилование как метафора Великой Отечественной?

Я знаю, почему отменили показ «УС-2» на Красной площади. Сурков прикрыл глаза, представил и вздрогнул: 9 мая над Кремлем парит огромная голая нацистская жопа. Достойный символ русского кино, поднявшегося с колен, чтобы встать раком.

Докопались до дна – снизу постучались.

P.P.P.P.P.P.P.S. В каннском конкурсе покажут сокращенную на треть, двухчасовую, версию «УС-2». По-живому так не режут – только по мертвому.

Михаил Трофименков («Ъ»)
http://www.fontanka.ru/2010/04/18/038/

В июле 41-го осужденный по 58-й статье комдив Котов (Михалков), избежав забота ми таинственного покровителя расстрела и увернувшись от налетевших на лагерь юнкерсов, пешком торопится к линии фронта в компании недоразвитого уголовника Вани (Дюжев). Два года спустя неприятно заматеревший Митя (Меньшиков), теперь полковник НКВД, муж котовской жены (Толстоганова) и приемный отец его дочки Нади, получает от страшного Сталина (Суханов) наказ разыскать во фронтовой неразберихе бывшего комдива, воюющего рядовым в штрафбате, и вручить ему запертую на замочек особую папку. Потерявшаяся при эвакуации пионерлагеря Надя Котова (Михалкова) тем временем плывет по морю на говорящей мине, принимает над бездной крещение от безногого священника (Гармаш), становится медсестрой, узнает, что война, кроме прочего, — Божья кара.

Воскрешение убитых в первой серии героев, как ни странно, вызывает меньше всего вопросов: в Армагеддоне мертвым положено вставать из могил. Тем более понятно: Котов и Митя ценны для Михалкова в первую очередь как ходячие иллюстрации давней программной мысли — что в безбожное время злу служат все, только правильные мужики делают это честно, беззлобно и с огоньком, а чувствительные умники — с патологическим сатанистским мазохизмом. За 16 лет, прошедшие между двумя фильмами, расклад несколько задубел и утратил тонкость красок: Меньшиков теперь — совсем упырь, пусть мечтающий тайком об искуплении, Михалков — совсем герой, легко итожащий окружающий его хаос емким комдивовским «б…дь» из-под выстоявших даже в лагерной антисанитарии усов.

Михалкову дежурно изменяет вкус (а Волга впадает в Каспийское море), но ждавшие от фильма фейерверков фирменного бесстыдства будут разочарованы. Своего героя режиссер держит в узде (две трети фильма он за кадром, половину экранного времени — где-то в уголку). Акценты расставлены вполне по-человечески. Война — ад, но в первую очередь все-таки бардак; всем страшно, все матерятся, свои стреляют в своих, немцы где-то на горизонте (где им и оставаться бы — а то в какой-то момент на экран начинают забредать совершенно кукрыниксовские Ганс, Макс и Отто, один — обязательно в круглых очочках). Специфическая суверенная политкорректность орошает сценарий даже слишком старательно, будто специально для тех, кто, начитавшись газет, считает автора совсем уж хоругвеносцем: тут и симпатичный грузинский курсант, и мусульманская молитва в гибнущем окопе. Ничуть не меньший стихийный постмодернист, чем его закадычная немезида Тарантино, Михалков очень старается делать все правильно и всерьез, но спотыкается на том же, на чем Тарантино в «Бесславных ублюдках». Чувствуется, что при всех благолепных разговорах война для него — в первую очередь выразительный фон. Кумачовые штандарты-паруса над немецкими танками нужны потому, что хорошо рифмуют¬ся с летающим портретом Сталина в финале первой серии. Михалковские литературные фактотумы, Моисеенко и Новотоцкий, услужливо разбавляют действие знакомыми еще по «12» хохмами для своих: Котов, скривившись, гонит от себя мохнатого шмеля (понимающие смешки в партере), Котов, узнав, что ему замени ли политическую статью на «хищение в особо крупных», срывается на изумленное «Что я там украл? Подковы?!» (кажется, уже было, с той же интонацией, с трибуны какого-то съезда). Холодея, гонишь от себя мысль, что ведущий к страшным последствиям момент, где немецкий летчик на бреющем полете какает на баржу с умирающим Гармашом, на самом деле задумывался как масштабная реплика памятной сцены из «12», где на того же Гармаша гадит божья птица.

«Утомленные-2», возможно, окажутся небесполезны зрителям, до них не знавшим, что Сталин был человек неприятный, войну выиграл не Том Хэнкс, грузины — наши братья, а Бог есть. Но для тех, кто и так в курсе, — это в меру увлекательные два с половиной часа, оставляющие до странного равнодушное чувство (исключение — стоящий особняком мощно сделанный эпизод про штрафбат, который на кануне гибели зачем-то усиливают ротой чистеньких, ничего не соображающих кремлевских курсантов). Не потому, что Михалкову нечего сказать. Скорее потому, что его самобытный розановский дискурс про духовный авторитаризм и особый русский путь плохо иллюстрируется конкретным историческим материалом. Реальность (даже редуцированная до набора сугубо частных военных историй) сопротивляется ему, так же как пару лет назад сопротивлялась американская пьеса про правосудие. А связь между произносимыми в кадре максимами и тем, что в этом самом кадре творится, на поверку гораздо менее очевидна, чем когда-то декларировавшаяся комдивом Котовым связь между советской властью и мягкими детскими пяточками.

Роман Волобуев
http://www.afisha.ru/movie/197107/review/326346/

1. Лучше бы этому фильму остаться легендой. Чтобы и люди поучаствовали, и деньги были потрачены, и каждый участник верил, что внес вклад в великое дело, и зрители полагали, что десять лет жизни Никиты Михалкова и полутора тысяч его сотоварищей потрачены не зря. А картину бы как-нибудь спрятать под предлогом авторского перфекционизма. Ей-богу, получилось бы душеполезнее.

Писать о «Предстоянии» (первая часть военного сиквела «Утомленных солнцем») очень трудно. И не потому, что это сложное кино, а потому, что постановщик его утратил базовые понятия, а без них разговор не получается. Все надо выстраивать заново или уж отказаться от критериев вовсе, признав, что наступила новая эпоха, мерилом и символом которой является Михалков. Ни остановить, ни переубедить его нельзя. Можно либо устраниться, брезгливо сочувствуя соблазнившимся, либо присоединиться к новому культу и лично убедиться, чем он кончится. А рациональный анализ тут бессилен.

Ты начнешь говорить о сюжетной связности, логике, чувстве меры и вкуса, точнее, о полном их отсутствии — «а это жанр такой», называется «поздний Михалков», заявлен уже в «12». Трагический лубок, или как там его еще зовут. Ты скажешь, что негоже в специальном журнале «Свой среди чужих», затеянном ради премьеры фильма, сопоставлять четыре года съемок с четырьмя годами войны и публиковать в этом издании двадцать интервью актеров, сценаристов и реквизиторов, которые в один голос называют Михалкова великим, — но ведь это не вчера началось, давно уже приняло бурлескные формы и никого не смущает. Под все это отдан Кремлевский дворец съездов.

Кинематографический стиль позднего Михалкова — предельно адекватное эстетическое выражение эпохи Путина, когда полемика тоже бессмысленна. Культ мелких и сомнительных личностей? Фашизоидные молодежные организации с духовным растлением малолетних и откровенной травлей инакомыслящих? Предельный цинизм, доминирование личной близости к телу над всеми прочими критериями? Катастрофическое падение интеллектуального уровня страны во всем, от кинематографа и телевидения до идеологической доктрины? Всепродажность и вседозволенность? Манипулирование и спекуляция великим прошлым, которое ты не ковал, но приватизировал? На тебя просто смотрят голубыми глазами и простосердечно говорят: «Да. А что?»

Да ничего. Пожать плечами и отойти.

2. Если все-таки попробовать разбирать это кино, абстрагируясь от личности и социальной активности создателя, — хотя такой подход вряд ли правомочен, потому что Михалков как он есть выразился в этой картине с исчерпывающей полнотой, — фактологические претензии следует отмести сразу. «Недостоверно», «так не было», из самолета нельзя нагадить на палубу, фашистские танки не имели парусов, девушки не разговаривают с минами — все это не имеет к кино никакого отношения. В кино часто показывают то, чего не бывает вовсе, но художник на то и художник, чтобы убеждать. Если возникают исторические недоумения, это свидетельствует только об одном: не убедил.

На это у Михалкова имеется непробиваемый аргумент: он снимает не историческую картину, а народный миф. Но если снимаешь народный миф, зачем так гордиться достоверностью мельчайших деталей, пошивом пяти тысяч точно стилизованных костюмов, переоборудованием и перекраской уникальных танков? Давайте определяться: если у нас миф, упраздняется множество требований вроде психологической прорисовки, фактологической и мотивировочной достоверности, исторической правды и т. д. Но появляются новые (стыдно напоминать пресловутые базовые вещи, но ежели они так прочно забыты!). Во-первых, миф не сочетается с гротеском, в церкви не смеются, — а этого гротеска у Михалкова необоснованно много, больше, чем даже в «Цирюльнике». В мифах не писаются, как писается начальник пионерлагеря, и не пишут протоколов о том, как Пушкин А.С. ранил Дантеса Ж.

Но главное — в мифах действуют титаны, а не энигмы, в чье величие мы верим на слово; в мифах действуют масштабные характеры, каждый из которых задан единственной доминирующей чертой, а не типажи провинциальной драмы, маркированные забавным словечком, привычкой или акцентом. Наконец, миф не строится на пустом месте — он задает картину мира, а значит, строится вокруг концепции; но следов этой концепции в «Предстоянии» не обнаружит и самый пристальный зритель.

Мысль о том, что для обретения личного счастья или избегновения смертельной опасности рекомендуется верить в Бога и помогать ближнему, не может лежать в основе нового мифа, ибо общеизвестна. Мысль о том, что русский народ в обычной жизни жесток и равнодушен, но в минуты великой опасности демонстрирует великие качества, плоха не тем, что пахнет русофобией, а тем, что высказывалась сотни раз. Миф без мировоззрения — пирог без муки. Так что аргумент не хиляет. Упомянем и о том, что мифу присуща нарративная связность, повествовательное единство, цельная монументальная стилистика — его не рассказывают вразбивку, с множеством чужих цитат. Мифу присуща аскетическая простота, см. «Как я провел этим летом» Попогребского: можно предъявить к этой картине массу претензий, но стилистика — самое то, Рокуэлл Кент.

Однако именно в отсутствие этого концептуального единства кроется главный прокол: Никита Михалков взялся за военное кино не потому, что имел сообщить нечто новое о войне, а потому, что посмотрел «Спасение рядового Райана» и посетовал на отсутствие у нас — главных победителей — такой же дорогой, громкой и убедительной картины. То есть ему показалось, видимо, что для убедительности достаточно дороговизны и громкости.

У Спилберга был конкретный гуманистический посыл, не новый (да и претензии на миф нету), но внятный: уникальность и драгоценность каждой жизни, принципиальное отличие американской военной доктрины от всякой иной etc.

У Михалкова концепция настолько отсутствует, что за нее в итоге выдается следующая гедонистическая мораль: пусть каждый зритель, посмотрев фильм, живо ощутит, как ничтожны все его проблемы, какое счастье просто спать в чистой постели, дышать, купить мороженое etc. «Но чтоб до истин этих доискаться, не надо в преисподнюю спускаться», а тем более тратить $42 млн.

Совершенная внутренняя пустота закономерно оборачивается отсутствием стержня: в «Предстоянии» несколько распадающихся, механически связанных новелл, лучшие из которых выполнены на уровне хорошего советского военного кино. Таков отмеченный всеми октябрьский эпизод с кремлевскими курсантами, хотя и он недотягивает до киноэпопеи «Освобождение»: диалоги курсантов неубедительны, ссоры и примирения искусственны, но замечательная органика Евгения Миронова спасает этот фрагмент; жаль только, что перед тем, как застрелиться, его герой — в остальном достоверный — должен с вывороченными кишками произносить связный монолог на тему «Где же артиллерия, авиация и Сталин».

Перефразируя отзыв академика Виноградова о работе того же Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» — в «Предстоянии» что ново, то неверно, а что верно, то не ново. История о маленькой цыганке, поющей для немцев, чтобы ее не убили, взята из хроник Адамовича (но помещена в другой контекст, так что достоверность ее теряется окончательно: ни одна пятилетняя девочка не станет петь и плясать при виде родительских трупов; в таких случаях натяжка просто кощунственна). Эпизод с сожжением деревни дословно, докадрово взят из «Иди и смотри» Климова.

Эвакуация пионерлагеря под бомбежкой (в книге это детдом) — из «Молодой гвардии», и у Фадеева сильнее. Рота кремлевских курсантов, пришедшая на фронт, — из воробьевской повести «Убиты под Москвой», и у Воробьева тоже лучше. О слишком очевидной и, главное, никак не мотивированной цитате из кэмероновского «Титаника» не писал только ленивый. Сергей Гармаш, отцепляющийся от мины, как Ди Каприо от рояля, и вся сцена крещения под огнем — вообще за гранью добра и зла, но вкус, как мы знаем, гению необязателен.

В «Войне и мире», например, или в лучшем военном кино вроде «Журавлей» есть сцены недостоверные и с точки зрения вкуса небезупречные, — но художественная мощь искупает все; проблема Никиты Михалкова как раз в том, что, бросив в бой все резервы — как свои, так и государственные, — победы он не добился. Художественной убедительности и, главное, художественной силы в его картине катастрофически не хватает: больше всего она напоминает частью пародийный, а частью почтительный пастиш на темы советского батального искусства, с той разницей, что герои Михалкова в минуты опасности поминают не партию, а Господа Бога.

Вещество нового михалковского кинематографа — странная субстанция, в которой вперемешку плавают советские, российские и евангельские символы, сталинские и антисталинские клише, обломки чужих концепций и цитаты из чужих шедевров — и все это без намека на единство и смысл; это чистый распад сознания, утратившего всякое представление о себе и мире, — и этот распад заразителен. Иначе Максим Суханов не говорил бы в интервью, опубликованном все в том же журнале «Свой среди чужих»: «Я считаю, что серьезный разговор о войне будет совсем не лишним в нашу эпоху, когда в отношении к подвигу народа превалируют совершенно неуместные ирония и сарказм».

Что?! Где?! У кого они в наше время превалируют?! У Никиты Михалкова, у которого в «Предстоянии» сапер-кавказец, в первые дни войны минируя мост, снизу заглядывает сквозь щели меж досками женщинам под юбки? Тогда так и говорите, пожалуйста.

3. Поздний Никита Михалков — осознав, вероятно, свой эстетический потолок, хотя и не признаваясь в этом себе самому, — обставляет собственное творчество разнообразными внеэстетическими обстоятельствами, которые позволили бы проигнорировать художественную слабость. Он берет то масштабом презентаций и трат, то близостью к власти (вплоть до сервильнейшего фильма «55», по сравнению с которым «Наш дорогой Никита Сергеевич» 1961 года выглядит безбашенным нонконформизмом), то обращением к темам государственной важности и приурочиванием картин к праздникам первостепенного значения.

Он искренне надеется, что война все спишет — как списывала она в СССР все и всегда. Евгений Марголит в эссе о Гайдаре высказал точную мысль о том, что без постоянного и назойливого, растворяемого в воздухе предчувствия войны эпоха предвоенного террора была бы немыслима — мобилизационный психоз позволял объяснять любые внутренние злодейства, от репрессий до молотовского пакта.

Война — универсальное оправдание, да для советского режима (во многом он таким и остается) естественно одалживать у будущего: случится нечто — и оправдает все. Либо это будет коммунизм и раздача квартир, либо глобальный катаклизм, ради подготовки к которому все можно. Настоящее всегда не самодостаточно. Оно всегда оправдывается либо героическим прошлым, либо мобилизационным будущим.

Многие — в том числе и автор этих строк — искренне надеялись, что михалковский фильм окажется шедевром и спишет все художества постановщика. Не случилось. Сегодня, впрочем, нам опять предложено думать, что самое-то главное впереди, что в октябре покажут «Цитадель», и вот в ней… В ней сойдутся разбренчавшиеся линии, встретятся отец, дочь и полковник Арсентьев, появятся достоевские глубины и толстовские высоты, и $42 млн полноценно явят себя на экране не только шмелями, бабочками и ключами на танковых гусеницах, но и оглушительной канонадой, и многотысячной атакой, и личным присутствием премьера на премьере.

Жизнь в ожидании оправдания продолжается, ибо вечно ждать от себя и других шедевра и подвига, который искупит все, — куда проще, чем трезво признать, что от осины не родятся апельсины.

Дмитрий Быков
http://novayagazeta.ru/data/2010/042/19.html

Великий фильм о великой войне был снят великим режиссером на великие деньги и с участием великих актеров.

Ирония в таком великом деле вполне уместна, тем более автор этого произведения давно это жизненно важное чувство для любого художника утратил. Сквозь дорогие видеоткрытки, снятые великолепным оператором и в сопровождении великолепной музыки, как улыбка чеширского кота проступало огромное нечеловеческое эго Никиты Михалкова.

Уважая огромный труд огромного числа людей, среди которых большую часть составляют профессионалы высочайшего класса, я вынуждена признать: великий фильм оказался величайшим обманом в истории отечественного кинематографа.

В фильме много театра, в самом дурном смысле этого слова.

Это выражается в обилии примитивных пропагандистских приемов, агитирующих то за родину, то за православие, в намеренных агрессивных искажениях исторической правды, в лишенных всякой логики вымученных сюжетных ходах, в приблизительности отношений и характеров. Все это повлекло за собой лобовую и грубую манеру актерской игры. Отсутствие внятной сюжетной линии компенсируется яркими спецэффектами, невыносимым натурализмом, граничащим со смакованием и общей эмоциональной истеричностью.

Эпизоды, мало чем связанные друг с другом, выплывают ниоткуда и выходят в никуда.

Ни один характер не развивается, существуя лишь на уровне заявленной сцены – поэтому играть актерам нечего, ни у одного персонажа нет ни судьбы, ни биографии. А значит – каждый предоставлен сам себе и выдает на гора все, чему научился за годы существования в профессии.

Когда артисты клянутся в любви к режиссеру – их можно понять.

Михалков не просто выбирает артиста на роль – он записывает его в единомышленники, посвящает его в свое братство, окружая его заботой, любовью, восхищением. При такой харизме заручиться преданностью – плевое дело.

Но если в фильме «12» артист Михалков выбрал себе роль экранного лидера и на фоне беснующихся, нещадно переигрывающих партнеров смотрелся эталоном психологизма и единственным носителем художественной правды, то в «Утомленных солнцем два» его Котов столь же схематичен и суетлив, как и прочие персонажи из его окружения.

Олег Меньшиков и Евгений Миронов – пожалуй, единственные из михалковской труппы актеры, отказавшиеся от навязанной режиссером манеры большого стиля и оставшиеся живыми людьми.

В фильме вообще мало живого, подлинного, несмотря на обилие натуралистичных сцен смерти, насилия и жесткости. Нет настоящих человеческих страданий – а есть порой искусная, а чаще грубая имитация, балансирующая на грани дурновкусия.

Совместные молитвы в окопах, крещение Нади, принятое от безногого священника на рогатой мине в открытом море, цыгане с гитарами, звонкой песней выторговывающие у немцев свою лошадь, навязчиво интернациональный состав кремлевских курсантов, бабочка, преследующая нквдэшника Арсентьева, рояли в кустах, на которых то и дело бренчат герои, описавшийся от страха пионервожатый, оголяющий свой зад немецкий пилот – перечислять эти приемы можно бесконечно, недостатка в метафорах нет, и каждая из них преподносится зрителю как режиссерское откровение.

Но люди кино видели и до Михалкова – поэтому они с легкостью узнают пригодившиеся автору цитаты – из «Титаника», из «Рядового Райана», из «Проверок на дорогах», из того же «Сибирского цирюльника».

Мысли и смыслы, которые закладывал Никита Сергеевич в свой шедевр, были в достаточном количестве изложены им в предшествующих премьере интервью.

Ужас в том, что в перенесенные на кран мысли эти превратились из масштабных и глубоких в короткие и примитивные.
А попытка вывести военную тему на иной космический (или религиозный) уровень ограничилась буквальным ауканием божьими знаками из разных углов экрана: то божественное свечение, то слепящий глаза крестик, то горящая икона, то взорванный купол деревенской церкви.

Невозможен разговор о душе без участия человека – и об этом хорошо знали учителя Никиты Михалкова: Достоевский и Толстой.

Заменить человека человеческим типом можно в газетном фельетоне или в комиксе.

Но комикс о великой войне – это уже оксюморон.

http://www.echo.msk.ru/blog/xlarina/672807-echo/

Комдив Котов, расстрелянный в ходе сталинских репрессий, на самом деле вполне жив, хоть и с зоны отправлен в штрафбат. Его дочь Надя не в детдоме, а работает вожатой в пионерлагере, а после оказывается на фронте. Митя тоже не утонул в ванне, предварительно порезав себе вены, а по личному приказу Иосифа Сталина разыскивает так и не расстрелянного Котова. Злоключения уже знакомых героев проходят на фоне находящейся в самом разгаре Великой Отечественной войны.

Вряд ли возможно, тем или иным образом соприкасаясь с новым плодом творчества Никиты Михалкова, воспринимать его в отрыве от персоны автора — не только художника от кино, но и политика, общественного деятеля и практически патриарха современного отечественного кинематографа. Персона Никиты Сергеевича воспринимается неоднозначно. Часто его поступки только как, мягко говоря, спорными и не назовешь, а одной из его главных и неотъемлемых черт в последние годы стала та неуемная провидческая патетика, которой он наполняет все свои суждения. В категорию «провидческих» легко попадают и последние его картины, которые, несмотря на весь профессионализм постановки, у многих вызывают смешанные чувства из-за посыла, часто откровенно великодержавного, да еще и с упором на некую божественную суть и православные мотивы.

Но какое бы отношение не было у каждого к личности Никиты Сергеевича, вряд ли возможно не принимать во внимание его действительно выдающуюся режиссерскую карьеру. Названия работ Михалкова говорят сами за себя: «Свой среди чужих, чужой среди своих», «Раба любви», «Пять вечеров», «Неоконченная пьеса для механического пианино», «Несколько дней из жизни Обломова», «Без свидетелей», «Родня», «Очи черные», «Урга: территория любви» и, само собой, «Утомленные солнцем», ставшие лауреатом, как Каннского фестиваля, а также призером Американской киноакадемии в категории «Лучший иностранный фильм».

Первый фильм представлял собой камерную драму, действие которой развивалось в пределах дачи, где коротают свой досуг главные герои, и ее окрестностей. Великолепно воспроизведя атмосферу легкой и непринужденной жизни персонажей, которая будет погребена под уже грядущими репрессиями (не говоря об одной из финальных сцен, увенчанной великолепным десятиминутным планом), Михалков рискнул вставить в картину немного не особо мудреного символизма, представленного в виде огненного шара, пару раз появляющегося по ходу повествования. В «Утомленных солнцем 2» ничего подобного нет, но спорных, чуть ли не смущающих своей часто явной неуместностью моментов куда больше. Бурную реакцию еще до выхода фильма вызвал даже сам слоган эпика — «Великое кино о великой войне».

Образцовым примером военного кино последних лет, сподвигнувшим его на создание продолжения-диптиха «Утомленных солнцем» (вторая часть — «Цитадель» стартует в прокате осенью), Никита Михалков считает «Спасти рядового Райана» Стивена Спилберга. И эффекта режиссер пытался достигнуть примерно того же — напомнить зрителям о тех страданиях, которые испытала на себе страна. Особенно вдохновлял постановщика сам образ врага, на оккупированной территории роющегося в чьей-то квартире, о чем Михалков не помедлил сообщить чуть ли не в каждом из своих интервью. Американского мэтра отечественному классику превзойти вряд ли удалось, хоть в родной стране резонанс масштабная и дорогостоящая (бюджет 33 миллиона евро) лента вызовет (если не уже) не меньший, сомневаться не приходиться. Критики на «Предстояние» отреагировали чрезвычайно бурно, например, Михаил Трофименков в своей рецензии на fontanka.ru разгромил картину с такой безжалостностью, что более яростно, кажется, уже и невозможно: «Перекошенное лицо — главное актерское орудие: так не гримасничали и в немых мелодрамах, спародированных НМ в «Рабе любви». Даже перепиленные пополам, с вываливающимися кишками, герои не умрут, пока не расскажут все, что думают о Сталине».

«Михалкову дежурно изменяет вкус (а Волга впадает в Каспийское море), но ждавшие от фильма фейерверков фирменного бесстыдства будут разочарованы. Своего героя режиссер держит в узде (две трети фильма он за кадром, половину экранного времени — где-то в уголку)», — считает кинокритик журнала «Афиша» Роман Волобуев.

«Три часа яркого, динамичного и насыщенного действа смотрятся нескучно, но подчас совершенно невыносимо. Повторюсь, пинать этот фильм не возьмется лишь самый слабый, поэтому делать это совсем не хочется. Уверен, что фильм сможет собрать солидную кассу, несмотря на предыдущие провалы подобных проектов, разделенных на две части (в феврале выйдет вторая часть «Утомленных солнцем-2» под названием «Цитадель») — патриотическая тема и сама фамилия режиссера значат для большинства россиян очень много», — считает Дмитрий Карпюк, обозреватель портала maptype.com.

«Ну, я думаю, что зрителя должная привлечь та энергетика, которая есть в картине (а она там, надеюсь, есть). Кроме того, фильм должно быть просто интересно смотреть. Это не историческая картина и не документальное кино. Мы специально ушли от всех возможных реминисценций и возможностей трактовать историю. То есть у историков-то, конечно, может быть возможность сказать: «27 августа 1941 года этого не могло быть, потому что в это время…» и так далее, но вот это как раз для меня абсолютно исключено, потому что мы нарушали очень многое, но мы знали, что мы нарушаем. Мы нарушали не по неграмотности, а потому что перелопатили тысячи страниц всяких воспоминаний, книг, писем, документов, 60 часов хроник разных… Поэтому, если мы шли на какую-то вольность, то только потому что мы знали, что именно мы нарушаем. И это было необходимо картине», — поведал в интервью КиноПоиску Никита Михалков.

http://www.kinopoisk.ru/level/2/news/1263319/

В ожидании выхода первой части "Утомленных солнцем 2" мы побеседовали с Никитой Михалковым о русских в окопах, Джоли и Питте, Артемии Лебедеве и разнице между Россией и Америкой.

- Почему вы сейчас, в наше время, сняли кино о войне, такое сложное и на символическом уровне, и на производственном? Какая была цель?

- Мне кажется, самое главное — это не то, чтобы воспитать, но возбудить иммунитет. Иммунитет к жизни. Мы его теряем. Наши проблемы скатываются до уровня "почему мне привезли холодную пиццу", "мне нахамил начальник", "я не разговариваю с мамой", "меня не пустили за границу"... Это действительно противные вещи. И мы боремся с ними, отстаиваем свою точку зрения, или сдаемся, или покупаем нашего противника. Но русский человек может быть свободен только в окопе.

И я же понимаю тех людей, которые говорили в моей юности, в детстве: "Лишь бы не было войны". Потому что война на своей территории — это совершенно иная война. Ни одна стран, которая не воевала на своей территории, не знает что такое настоящая война. Воины гибли, их ранили, привозили гробы, они были изувечены — где-то, когда-то. Население могло устраивать демонстрации: "верните наших сыновей!", но это все равно не то же самое.

Почему немцы подавали на нас в суд, что мы неправильно вели войну? Потому что что по их представлениям война? Надень сапоги, форму, иди воевать. А ты в телогрейке, в валенках, днем ты метешь лестницу комендатуры, а ночью ты с гранатой и с автоматом пускаешь под откос поезда.

Потому что ты зашел ко мне! Ты не вытер ног! Ты залез в валенках в мою кровать! Ты сел задом на фотографию моей матери! Ты сожрал все, что у меня было в доме! Это совсем другая война. Поэтому я все время повторяю слова Толстого: счастье жизни в самой жизни, бытие только тогда и есть бытие, когда ему грозит небытие.

- А как этому можно научить? Это даже объяснить невозможно...

- Я не хочу учить. Мне достаточно, чтобы человек, или молодая семья, неважно, чтобы он вышел из кинотеатра и открыл ключом свою дверь квартиры, выдохнул и сказал бы: "Как хорошо! Позвоню-ка я матери".

Потому что бывает же совсем по-другому. Что такое, по-вашему, психологическое состояние людей, которые за неимением леса вокруг, как в степях Сталинграда, выкладывают бруствер из замерзших трупов. Это же люди были! Мамы, папы, сестры, жены, братья. Как чушки лежат один на другом и в них попадают пули — Т! Т! А ты сидишь и о них уже не думаешь, они для тебя неодушевленный предмет, бруствер. Наши освободили деревню, шлепнули полицая, а дети его загнули в салазки, облили водой и катались на нем до весны, как на санках. Что это? Зверство? Нет. Это другое, смещенное представление о жизни, которое мне надо показать зрителю.
Но в конце концов все решает одна простая вещь. Интересно смотреть или неинтересно? Хочется смотреть дальше? Это моя самая большая забота. Мне очень хочется, чтобы эта пилюля была, так сказать, вкусной. А вот действие ее — ну Бог его знает, есть оно или нет. Но это хорошая работа, в нее очень много вложено.

- Насколько я понимаю, эта картина снималась со значительной государственной поддержкой...

- Не больше, чем у других. Миллион американских долларов нам дали на первую часть, миллион на вторую. Эта картина не снималась на государственные деньги, она снималась при участии Министерства культуры именно в тех пределах, в каких министерство культуры имело право по максимуму оказывать эту поддернжку. Все остальные деньги мы находили на стороне. И ВЭБ, и ВТБ, они партнеры. Полжизни работаешь на имя, полжизни имя работает на тебя.

- У меня уже три года есть один вопрос. "12 разгневанных мужчин" Люмета — предельно рациональная история про людей, которые пришли выполнить важную обязанность. В ваших "12" один человек из чистого каприза не соглашается с мнением большинства, потом второй говорит: а я тоже, пожалуй, нет. Никакой рациональности, чистая истерика. Откуда такая грандиозная разница?

- Потому что Америка — это великий проект. Очень успешный. А Россия это страна.

В Америке как в проекте нельзя жить без законов. В России, как в стране, к сожаленю, наверное, любой закон без внутреннего сострадания и соучастия не может работать, он вызывает отторжение. Русские законов не любят. Можно с этим спорить, можно, как наш персонаж говорить "Это же ужасно". Да, ужасно. Но это так. Поэтому единственный путь — это сделать человека, воспитать его, сердобольного. Воспитать его участливым, не теплохладным, а участливым. Русский человек может обокрасть родного брата. И чужому человеку отдать все, что у него есть. А в чем заключается ужас общества? Вот сейчас были эти ужасные взрывы. Я скорблю, невинные люди погибли. Но меня не меньше волнуют таксисты, которые в десять раз задрали цены. Это нездоровое общество, но когда оно выздоровеет, оно не будет американским.

- А каким оно будет?

- Не знаю, но точно не таким. Я же вывел форму русского человека. Русским может быть только тот, у кого чего-нибудь нет. Но не так нет, чтоб обязательно было, а нет — и х... с ним. Хочешь машину? Хочу. Но для этого надо впахать. Ну и х... с ней. Что, разве нет:?

- А у вас есть что-нибудь такое, что нет — и х... с ним?

- Да полно. Практически все. Ну нет у меня яхты, ну и х... с ней. Почему я, слава тебе, Господи, самодостаточный человек? Меня удовлетворяет то, что я имею. Где родился, там и сгодился. Вот сейчас предлагают сниматься с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли. Римейк французской картины "Турист", там по-моему снималась Софи Марсо (речь идет о фильме "Неуловимый" 2005 года, по которому сейчас ставится лента "Турист", только с Джоли и Джонни Деппом — ред.). Режиссер Флориан Хенкель фон Доннерсмарк, немец, который снял "Жизнь других". Денег предлагают — куча. Джоли, Венеция, Бред Питт...

- И что, не поедете?

- Читаю сценарий — объяснения никакие, оправданий никаких. Человек убивает своего охранника манекеном во время примерки костюма. И я говорю режиссеру: "ты что, ох...л? Ты хочешь, чтобы я это играл? Ну зчем? На чем ты меня возьмешь, зачем мне это играть?". Допустим, я бы играл человека, который знает английский язык и принципиально на нем не говорит, потому что не хочет разговраивать на языке, на котором ему не с кем разговаривать, и он говорит через перевочика. И не о чем. Допустим, играл бы человека, который по большому счету мстит своему прошлому, но и вашему настоящему. Я понимаю, есть такой достоевский характер. И внутренний голос омерзительно говорит мне: "А зачем тебе все это?".

- Не могу не спросить про историю с тем, как вы якобы подали в суд на Артемия Лебедева.

- Нет такой истории. Придумали, что я подаю в суд, придумали, что я отказываюсь подавать в суд. Мне на все это наплевать.

- Вы отказываетесь от контактов с интернет-сообществами?

- Да нет же, я пользуюсь интернетом. Вот мне пришло 15 вопросов разных, я на них ответил — шутя, играя. Потом люди не верят, что это я ответил. Я готов общаться, когда в этом есть что-то живое. Вам интересен человек, который с 73 ряда стадиона Динамо, Лужники или Копакобано швыряет пустую бутылку из-под пива, она падает вниз, оттуда крик, а он сидит и думает: это я сделал?

- Как вы относитесь к раздражению, которое у многих вызываете?

- Знаете, как сказал отец Бунину: "Я не червонец, чтобы всем нравиться". И это справедливо, потому что они мне тоже не нравятся. Другой разговор, что если человек хочет разобраться, и как вы задает вопрос, высказывает свою точку зрения — я готов разговаривать. Понимаете, такая интересная вещь. Не нужно объяснять любовь. "Я тебя люблю". А вот нелюбовь надо объяснять. За что я тебя не люблю? Что плохого я сделал каждому из них? Отнял что-то? Оскорбил? Не нравится, что у меня рост 187 и зубы свои? Что я работаю? "Ненавижу" — это классовое чувство у одних и животная зависть у других. Потому что человек, который с тобой несогласн и имеет аргументы — он хочет узнать, что я думаю о его несогласии. И он мне интересен.

Семен Кваша
http://www.film.ru/article.asp?id=6139

Сборы военной саги Никиты Михалкова могут не дотянуть и до 15 миллионов долларов

"Утомленные солнцем-2", вышедшие вчера, 22 апреля, в широкий прокат, давно уже называют "самым ожидаемым российским фильмом года". Тем не менее, многие аналитики сомневаются, что ленте Михалкова удастся стать кассовым хитом. По планам прокатчика - компании "Централ Партнершип" - фильм должен собрать за все время демонстрации в кинотеатрах 500 миллионов рублей 17 миллионов долларов).

Именно такая сумма звучала на закрытых заседаниях за несколько недель до старта картины. Это значит, что даже прокатчики изначально не прочили "Утомленных солнцем" в лидеры российской кассы.

17 миллионов долларов - это вдвое меньше, чем сборы "Адмирала", втрое, чем "Иронии судьбы-2" и почти в десять раз, чем у"Аватара".

Впрочем, сейчас кинобизнесмены не очень верят в то, что удастся собрать 500 миллионов рублей. Специализиоованное издание "Бюллетень кинопрокатчика" напророчило фильму Никиты Сергеевича 230 миллионов рублей в стартовый уик-энд. Но, похоже, этот прогноз слишком оптимистичный.

В день выхода в прокат "Утомленные солнцем" не вызвали в кинотеатрах никакого ажиотажа - не было ни аншлагов (большая часть залов заполнялась в лучшем случае на треть), ни очередей возле касс. Понятно, что основная масса зрителей подтянется в кино в выходные, но полупустые залы в четверг - уже не очень приятный для "Утомленных солнцем" симптом.

Представители региональных кинотеатров в своих блогах описывают наиболее вероятную картину - в первый уик-энд фильм соберет 5-7 миллионов долларов, после чего последует резкий обвал на второй неделе. Дело в том, что "Централ Партнершип" выпускает в прокат 29 апреля "Железного человека-2", который отберет у "Утомленных солнцем" часть залов и уменьшит количество сеансов. К тому же и сам по себе "Железный человек" способен пертянуть часть аудитории к себе.

Таким образом, общие сборы михалковской саги могут составить от 12 до 15 миллионов долларов. Что, конечно, очень мало, учитывая затраты на фильм. По разным оценкам съемки "Утомленных солнцем. Предстояния" стоили 30-40 миллионов долларов. Только чтобы отбить вложения, картине надо собирать 70-80 миллионов долларов. Но такие сборы - это уже совсем фантастика.

Сергей ПАВЛОВ — 23.04.2010 Комсомольская правда
http://www.kp.ru/daily/24478/636103/

Новый фильм Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2. Предстояние» демонстрируется в полупустых залах. Киноэксперты предсказать итоговую кассу фильма пока затрудняются

«Великое кино» Никиты Михалкова рискует остаться непонятым большой частью российских граждан. Во всяком случае, первые дни премьеры не показывают ажиотаж. К примеру, корреспондент газеты «Новгородские ведомости» сообщает лишь о 38 проданных билетах из 500 в главный городской кинотеатр на торжественную премьеру.

Жители Курска также проигнорировали наиболее популярные вечерние сеансы. Фильм пришли посмотреть в день премьеры 15 человек, сообщает местное радио «Курс».

Аналитики киноиндустрии предсказывают не самую большую для кино такого уровня кассу. В частности, издание «Бюллетень кинопрокатчика» дал прогноз в 230 миллионов рублей или менее 8 миллионов долларов. Другие аналитики затрудняются назвать точные цифры.

По мнению начальника отдела статистики журнала «Кинобизнес» Сергея Лаврова, его цитируют «Ведомости», речь идет о цифре в 5-8 миллионов долларов на старте. Сможет ли картина отбить бюджет в 55 миллионов долларов неизвестно.

- Не думаю, что этот фильм окупит свои затраты. Может быть, первая часть и соберет какую-то внушительную сумму, но в любом случае для того, чтобы окупить эту картину, она должна была быть хорошей. В фильме очень много фальши, много безвкусных и, простят мне это слово, коряво сделанных сцен. Конечно, понятно, что режиссеру хотелось использовать его оскароносный бренд, и, по крайней мере, первый уикенд для этой картины будет успешный, - говорит член правления Гильдии киноведов и кинокритиков России Ольга Галицкая.

На сегодняшний день «Утомленные солнцем 2. Предстояние» - самое дорогое кино в России. Фильм вышел в прокат 22 апреля. Он представляет собой дилогию. Премьера второй части «Утомленные солнцем 3. Цитадель» должна была состояться ноябре этого года. Однако… Пока нельзя сказать, есть ли в этом какая-то взаимосвязь, но компания «Централ Партнершип» после кремлевской премьеры поспешила убрать «Утомленных солнцем: Цитадель» из графика проката. Уик-энд Дня национального единства заняла «Брестская крепость» (сместившаяся с 22 июля на 4 ноября), а когда выйдет «Цитадель» покажет время и, может быть, комментарии прокатчика о стартовых сборах, пишет Настоящее Кино.

По сюжету бывший комдив Котов, которого в первой части фильма осудили в тридцатые годы как врага народа и вроде бы расстреляли, в 41-м оказывается живым и невредимым в штрафбате. Митя в исполнении Меньшикова чудесным образом оказывается спасенным после того, как вскрыл себе вены, и занимается сейчас поисками комдива. Но все личные обстоятельства уходят на второй план, когда в судьбы героев вмешивается то, ради чего, собственно, и задумывался фильм, - Великая Отечественная война.

В общем, пока еще время выносить окончательный финансовый вердикт не пришло, но, судя по всему, у опуса Михалкова есть все шансы отобрать обидное звание самого провального российского фильма у «Обитаемого острова», тоже, кстати, разделенного пополам. Пока же десятка самых провальных российских фильмов выглядит так:

Результаты сборов указаны в долларах США.

Самые провальные российские фильмы

1. «Обитаемый остров» и «Обитаемый остров: Схватка», 2009 год
Бюджет: 36,5 млн. на два фильма
Сборы: 25,7 млн. на два фильма
Убытки: 10,8 млн

2. «Тарас Бульба», 2009 год
Бюджет: 25 млн
Сборы: 15,9 млн.
Убытки: 9,1 млн

3. «Зеркальные войны: отражение первое», 2005
Бюджет: 10 млн.
Сборы: 1,7 млн.
Убытки: 8,3 млн.

4. «1612», 2007
Бюджет: 12 млн.
Сборы: 5,8 млн.
Убытки: 6,2 млн.

5. «Слуга государев», 2007
Бюджет: 10 млн.
Сборы: 5,3 млн.
Убытки: 4,7 млн.

6. «Антикиллер», 2002
Бюджет: 5 млн.
Сборы: 340 тыс.
Убытки: 4, 66 млн.

7. «Бумажный солдат», 2008
Бюджет: 4 млн.
Сборы: 262 тыс.
Убытки: 3, 738 млн.

8. «Первая любовь», 2009
Бюджет: 5 млн.
Сборы: 1,8 млн.
Убытки: 3,2 млн.

9. «Морфий», 2008
Бюджет: 3,6 млн.
Сборы: 766 тыс.
Убытки: 2,834 млн

10. «Экватор», 2007
Бюджет: 3 млн.
Сборы: 180 тыс.
Убытки: 2, 82 млн.

Аарон Зюс
http://www.aif.ru/culture/article/34323

За время, предшествовавшее премьере фильма "Утомленные солнцем 2: Предстояние", режиссер, соавтор сценария и исполнитель главной роли Никита Михалков успел в многочисленных интервью рассказать о фильме, да и не только о нем, казалось бы, все и вся. Тем не менее вопросы остались…

- Сами-то верили, Никита Сергеевич, что добьете эпохалку?

- Надеялся. Глаза боятся, руки делают. А вы сомневались?

- Честно? Да. Очень уж долго работали над продолжением первого фильма.

- Двенадцать лет, если считать от замысла. Уже рассказывал, что идея снять картину о Великой Отечественной родилась у меня, когда в Париже, где монтировал в тот момент "Сибирского цирюльника", посмотрел "Спасти рядового Райана". Замечательный фильм, все сделано очень качественно, но я удивился словам молодых французов, выходивших из кинотеатра. Они совершенно искренне считали, будто Гитлера победили союзники. Это же не совсем так. Точнее, совсем не так! Не касаюсь политики, не собираюсь рассуждать, кто и с какой целью сознательно исказил историю. Но ответить, объяснив правду, захотелось.

- А переплюнуть?

- Спилберга? Не путайте меня с тезкой Хрущевым, это он хотел догнать и перегнать Америку. Даже мыслей подобных не было! Решил сказать собственное слово, которое прежде никто не произносил. Убежден, такой войны, как в нашей картине, еще не было на экране. Нет, пушки, танки и самолеты мы видели десятки, если не сотни раз, но тут ведь очень важен взгляд, угол зрения, под которым смотришь на, казалось бы, хорошо известные факты. То, что у американцев называется point of view. Мне трудно абстрагироваться и быть беспристрастным, я вовлечен в процесс, тем не менее готов утверждать: это не ряженая война, как во многих других фильмах. С чем бы сравнить? Как сосиски из сои. По вкусу похоже на мясо, и даже запах тот же, а по факту - сплошное надувательство. У нас все по-настоящему. Ручная работа. Надеюсь, мы сумели добиться некоего подобия хроникальности. Думаю, далеко не каждый режиссер блокбастера может позволить себе запустить сразу пять переодетых в военную форму операторов, чтобы те бежали с массовкой в атаку и снимали все подряд. В фокусе, не в фокусе - значения не имеет, нужное выберем потом. Это и приносило ощущение достоверности. Мы тяжело работали в условиях, максимально приближенных к боевым. Даже одевались, как настоящие штрафники. В том числе зимой. Позволили себе лишь теплое белье и китайские нашлепки на почки. Все! Помню, после очередного съемочного дня ехал на дачу, представлял, как сейчас помоюсь, попарюсь, поужинаю, выпью сто граммов... И вдруг как прозрение: а ведь Котов остался там, в заснеженном окопе! Понимаете, о чем я?

- Пока не особенно.

- Картина так мне дорога, что считаю ее для себя чем-то большим, чем просто кино. Подчеркиваю: это мое личное ощущение. Первое. И второе: мы стремились, чтобы люди, которые посмотрят фильм, выйдя из кинозала, признали правоту Льва Толстого, сказавшего, что счастье жизни в самой жизни.

- А чувство, что можете увязнуть в громадье кинопланов, не возникало?

- Если об этом думать, начнешь торопиться, суетиться и потеряешь внутренний ритм. Хотя охватывал ужас, когда неделями ждали погоды. Усталость наваливалась, но отчаяние не наступало. Не мог позволить себе такую роскошь. Я не охотник демонизировать съемки и нагонять жуть, но когда в атаку бегут пять тысяч человек, а по полю расставлены шестьдесят взрывов, это серьезно. Надо, чтобы все сработало вовремя, никто не опоздал и не опередил события, не лишившись в итоге ноги или глаза. Это требует предельной концентрации сил и внимания. Как на скалу взбираться: нельзя смотреть ни вверх, ни вниз. Надо точно понимать, за что ухватиться и куда поставить ногу, чтобы не сорваться.

- Вы ведь о Великой Отечественной прежде кино не делали.

- Почему? Моя дипломная работа называлась "Спокойный день в конце войны".

- Я про полный метр.

- Раньше мне нечего было сказать на эту тему.

- Теперь, значит, слова и мысли нашлись?

- Дело не столько в моей персоне. Изменился современный человек и его отношение к войне. У меня возникло серьезное опасение потери национального иммунитета. Когда в учебнике истории высадке союзников в 1944 году посвящены две страницы, а Сталинградской битве - пять строк.

- Решили сделать обществу прививку памяти?

- Не собираюсь никого учить, тем более поучать, хотя сейчас это модно - поправлять предков. Дескать, не так они жили, неправильно. Для меня совершенно очевидно: прошлое надо не только помнить, но и чтить. Оно того заслуживает. И еще тезис, по сути, аксиома, вытекающая из сказанного ранее: ни один народ не может считаться воевавшим, если он не бился с внешним неприятелем на своей земле. Война - это не только солдаты, а все, что накрывает нацию. Война касается всего - пейзажа, речки, скамейки во дворе, неба над головой, родных и близких. Когда твои города бомбят вражеские самолеты, по ночам комендантский час и нельзя выйти на улицу, когда продукты отпускаются по карточкам, а в хозяйской постели спит чужой человек, говорящий на незнакомом языке… Такое генетическое ощущение беды может быть развито лишь у тех, кто воевал на родине. В нашей семье никто не погиб. Счастье великое, да? Но мама с детьми - моими старшими братом и сестрой - уехала в эвакуацию, отец был на фронте, дядя в 41-м попал в плен и четыре года мотался по фашистским концлагерям… Когда дядя Миша вспоминал войну и начинал о ней рассказывать, он почти всегда плакал.

- По "Предстоянию" не понять, как вы, Никита Сергеевич, относитесь к Сталину.

- Нравится - не нравится - не те категории, которыми можно оперировать, говоря об этой личности. Вот картинка с натуры. Ближняя дача в Кунцеве, съемочная группа ждет на крыльце, пока загримируют Суханова. Выходит Максим. Разговор мигом прекращается, и все встают. Все! Почему люди поднялись - и молодые, и старые? Испуг, страх, генетика? У меня нет объяснения. Как и тому, чем руководствовались телезрители, голосуя за Сталина в конкурсе "Имя Россия". Он ведь долго лидировал, пока не потеснили Александр Невский и Петр Столыпин. Что, люди по лагерям соскучились, по репрессиям?

- Почему, кстати, премьеру вы поставили на 22 апреля, день рождения другого вождя - Ульянова-Ленина?

- Дату не я назначал, а компания, занимающаяся прокатом картины. Был нужен длинный уик-энд перед майскими праздниками. Это специфика кинорынка.

- Но вы гнали, чтобы успеть к юбилею?

- Нас попросили дать картину в программу празднования 65-летия Победы. Я был очень рад. Но в первой части речь идет о самых трудных месяцах войны, премьера 9 мая могла быть не вполне уместна. Нашли другую дату. Все! Более того, знающие люди советовали не выходить перед Днем Победы. Мол, сейчас будет масса фильмов о войне, есть риск затеряться. Но я никогда не боялся конкуренции.

- И в Канне?

- Для нас всех, особенно для нашего международного прокатчика компании Wild Bunch, очень важно показать картину на крупном фестивале. Канн - в первую очередь мировой кинорынок, на который слетаются покупатели со всей планеты. Если, конечно, исландский вулкан даст возможность прилететь…

- Хотите сказать, что согласны довольствоваться участием в конкурсе?

- Я давно перегорел трепетным ожиданием призов. Минимум дважды слышал, мол, главная награда - твоя. Сначала так говорили про "Очи черные", затем о первых "Утомленных солнцем".

- И что?

- Да ничего! Живу без "Золотой пальмовой ветви", работаю, как видите.

- А сорок миллионов евро, потраченных на дилогию, отбить рассчитываете?

- Сложный вопрос. Но это не означает, что масштабное кино не надо снимать.

- Вот сколько, к примеру, стоила ваша "Неоконченная пьеса для механического пианино"?

- Как считать... Думаю, в те времена миллиона полтора долларов, может, меньше.

- Значит, дело не в сумме со многими нулями.

- Тогда все было иначе. Работала отлаженная машина, исключавшая ситуацию, при которой картина осталась бы незавершенной. И все фильмы гарантированно окупались. В СССР кино приносило доходы, уступавшие лишь выручке от продажи табака и водки. К всесоюзной премьере готовили три тысячи копий и в первый же уик-энд с лихвой перекрывали затраты на производство. В стране было восемь тысяч кинотеатров. А сейчас у меня более тысячи копий на две тысячи современных экранов, и я страшно горд, поскольку по сравнению с "Сибирским цирюльником" сделан колоссальный шаг вперед. Тогда на всю страну напечатали тридцать копий, а экранов было тридцать шесть. Но даже с ними мы сумели набрать в прокате два миллиона шестьсот тысяч долларов. Я понял, что народ хочет смотреть кино про себя, наевшись фильмов про других. И про гламурных красавцев с белозубыми длинноногими блондинками, обитающих в огромных квартирах и рассекающих на дорогущих иномарках, и про пьющую мерзоту, гадящую в подъездах, насилующую собственных детей и говорящую на матерной фене.

- Теперь у вас, Никита Сергеевич, будет возможность контролировать процесс.

- Какой и каким образом?

- Через Фонд, не переврать бы название, социальной и экономической поддержки отечественной кинематографии, от которого вам перепало восемь миллионов долларов.

- Средства распределяются между восемью мейджорами, и пока мы их не получили. Этой суммы хватит на производство одного большого фильма или трех маленьких. В любом случае речь не о деньгах персонально для Никиты Михалкова. У нас есть планы, портфель идей, мы готовы работать. Уже снимается "Шпионский роман" по Акунину, надеюсь, скоро начнутся съемки картины о великом хоккеисте Харламове. Бог даст, я смогу экранизировать "Солнечный удар" Бунина или вернусь к давнишней идее фильма о Грибоедове. Это масштабный, серьезный проект, требующий солидных затрат. Первую половину жизни ты работаешь на имя, а вторую - оно на тебя. Деньги придется искать, рассчитываю найти, но разговор у нас сейчас об ином. Средства, которые выделяет фонд, не поднимут индустрию, а механизм запускать надо. Я ведь бьюсь не за себя, несмотря на то что говорят мои оппоненты. Ослепленным завистью ничего не объяснишь и не докажешь, нечего даже пытаться. Я предлагаю говорить о будущем кино, а меня опять втягивают в кухонную свару. Это проще, чем объяснить, почему из огромного количества запущенных картин так мало доходит до экрана или откуда взялась невероятная дебиторская задолженность у финансирующих кино? Значит, кому-то выделялись государственные деньги, а их тратили не по назначению. В результате за десять лет недополучено продукции на сотню миллионов долларов. Впрочем, это не моего ума дело. Я знаю другое: кино - это индустрия, которую надо запускать, как и любую другую. Автомобилестроение, например.

- Уже даже Путин стонет: мол, Михалков всю плешь проел с этими деньгами.

- Чтобы процесс пошел, и пятидесяти, и ста миллионов долларов мало. Без вложений нет отдачи. Киноиндустрия - это не только производство фильмов, но и количество современных кинотеатров, и электронный билет, и возможность рекламировать продукцию. Другой разговор, к кому эти деньги попадут и как их будут тратить… Думаю, если действительно хотим, чтобы кино себя окупало и приносило прибыль, нужно думать не о том, как на берегу распорядиться полученными средствами, а на чем плыть до конечной цели.

- Кстати, о плавании. Слышал, переезжаете с Патриарших?

- К сожалению, здание, которое занимала студия "ТРИТЭ", пришло в негодность. Когда-то оно принадлежало композитору Алябьеву. Мы счастливо прожили здесь двадцать лет и сделали много хорошего, а сейчас нашли инвестора, готового снести убогую старую постройку и возвести на ее месте новое здание. Если бы не финансовый кризис, давно все стояло бы. Пришлось корректировать планы. Нам отдадут первые два этажа, мы получим ту же площадь, которую имеем сегодня.

- Ну да, понятно: чужого нам не надо, а свое не отдадим... А на штурм "Цитадели" когда пойдете, Никита Сергеевич?

- Вы о заключительной части? Может, покажем ее 23 февраля или все же 9 мая, но через год. Не думал пока об этом. Поживем - увидим…

http://www.itogi.ru/iskus/2010/17/151497.html

Предстояние началось 17 апреля, задолго до показа одноименного фильма. Чтобы попасть в ГКД, надо было отстоять не одну очередь: еще в Александровском саду милиционеры с собаками делили на партии плотный поток зрителей, постепенно пропуская людей к следующим постам и окончательному "чистилищу" в виде рамок металлоискателей. Циркулировавшие ранее слухи о приезде Владимира Путина не подтвердились, российская премьера прошла без него, как, впрочем, и вообще без активного участия каких бы то ни было представителей высшего эшелона власти (по крайней мере, со сцены не выступал никто, кроме Никиты Михалкова). Ветераны были названы главными зрителями в тот вечер, и в основном для них говорил Михалков, заменив принятое сегодня обращение "дамы и господа" на слово "товарищи" (в начале же фильма есть титр: "Моему отцу-фронтовику посвящаю. Никита Михалков"). Говорил он о странной особенности русского народа сплачиваться ("быть товарищами") исключительно в беде, и за этими рассуждениями читался призыв воспринять опыт той войны, что воссоздана в его фильме, как урок национального масштаба.

Именно война - главная героиня "Предстояния", причем та ее сторона, которая меньше всего подходит понятиям "юбилей", "дата", "Великая Победа" и т.д. Неразбериха 1941-го, напрасные жертвы, предательство своих своими, грязь, кровь. Все это создатели фильма словно тычут в нос официальной истории - а вот мы что раскопали, не хотите ли рассмотреть? Фильм делался долго, и за это время появилось достаточно картин о всяческих изнанках Великой Отечественной (да и историческая наука, художественная литература не стоят на месте), и потому "правда" "Предстояния" не стала откровением, сенсацией. Желание авторов выдать на-гора как можно больше плодов своей кропотливой работы с архивами, документами погубило фильм - он тонет, как перегруженный корабль. Известно, что сценарий "Утомленных солнцем 2" рождался в муках, и кто только не приложил к нему руку. Давний соавтор Михалкова Рустам Ибрагимбеков от продолжения резонно отказался - воскресение умерших в финале героев казалось (и кажется!) трюком, нелепым в рассказе о таких серьезных вещах. В итоге комдива Котова и энкавэдэшника Митю с того света вернули Александр Новотоцкий-Власов, Владимир Моисеенко, Глеб Панфилов и сам Никита Михалков (таков сейчас список авторов сценария). Общими усилиями они свели на нет всю сложность образов, парадоксальность отношений героев первых "Утомленных". Теперь все примитивно, как в пошлом житейском анекдоте. Поверив в то, что мужа больше нет, Маруся выходит замуж за Митю. Надя, соответственно, становится его падчерицей, но, не в пример легкомысленной матери, не желает забывать отца и брать фамилию отчима. На место Ингеборги Дапкунайте заступила Виктория Толстоганова, и, казалось бы, ничто не мешало подобрать на роль пионерки-подростка Нади исполнительницу соответствующего возраста. Но нет, в роли дочери Котова по-прежнему Надежда Михалкова - рослая взрослая девушка с крашеными волосами. Детское обаяние и непосредственность, которые она демонстрировала в "Утомленных" 1994 года, увы, не переросли в актерский талант. Натужно, вымученно существует она в кадре, и ни одной человеческой интонации не проскакивает в ее речи. Правду сказать, и эпизоды ей достались такие, что любая профессионалка растеряется. Например, ее героиня чудом спасается с разбомбленного судна и долго дрейфует в открытом море, схватившись за мину. Вместе с ней - умирающий от ран священник отец Александр (в исполнении Сергея Гармаша), который тут же, на мине, совершает обряд крещения, надевает новообращенной на шею свой крестик и навсегда погружается в холодные воды. Миновав штабеля всплывших трупов (точь-в-точь как в "Титанике"!), Надя достигает берега, целует мину-спасительницу и отталкивает ее в море, повторяя рефреном: "Прощай, мина! Мина, прощай!" Почему-то вспомнилась в этот момент бедняга Нина Заречная, которая билась с неудобоваримым текстом про львов, орлов и куропаток.

На долю Олега Меньшикова, актера-виртуоза, досталась куцая, плоская партия среднестатистического чекиста. Он совершенно серьезно выговаривает жене: "Если бы не я, ни тебя, ни твоей дочери не было бы в живых!", запугивает пионервожатых в Надином лагере, снова идет по следу Котова. И это все, что осталось от талантливого, искрящегося Митяя, в котором, конечно, сошлись гений и злодейство, - но и то, и другое было высшей пробы. Теперь они с женой Марусей - нормальная номенклатурная семья. А Надя и ее отец, бывший комдив Котов, - они другие. Они в огне не горят и в воде не тонут (в буквальном смысле), потому что их дело правое и без таких, как они, не выстоит Россия. Мифические герои. Богатыри, не мы. Кстати, Котова в "Предстоянии" не так много, как можно было ожидать. Сброшенный с верхушки жизненного успеха, он доходит до самого дна, корешится с лагерными урками и терпеливо роет окопы в штрафбате. Он наблюдает, он впитывает самую черную, посконную жизнь. Он бесконечно терпит и будто готовится к какому-то реваншу (таковой, судя по анонсу, случится-таки в заключительном фильме "Утомленные солнцем 3. Цитадель", который выйдет на экраны осенью). Крупные планы Котова - Михалкова плакатны, но есть в них жуткая достоверность; кто еще так сыграет человека, затаившего обиду и верящего в то, что его правда восторжествует?

После просмотра не было ни гнева, ни злорадства, и даже раздражение от полуторачасового предстояния в очередях на холодном ветру рассеялось. Было очень грустно от того, что чуда не случилось, робкая надежда на которое, ей-богу, теплилась. Ведь вряд ли найдется кто-то, кто кинет камень в огород Михалкова-режиссера, автора "Неоконченной пьесы для механического пианино", "Пяти вечеров", "Рабы любви". "Сибирский цирюльник" уже сигнализировал о кризисе, о преобладании амбиций общественного деятеля над амбициями творца. "12" вызвал споры, но тем не менее был достойным поводом для дискуссий. На "Предстоянии" же кардиограмма адекватного творчества Михалкова просто обрывается. Годы труда и миллионы долларов ушли на создание несуразного монстра, скроенного вкривь и вкось (фрагменты не равны друг другу ни по качеству, ни по длине, чувство темпоритма отказало режиссеру). Претензии на проповедь, на новый эпос о Великой Отечественной не спасают "Предстояние" от многих свидетельств элементарного непрофессионализма, и остается только гадать, какие механизмы привели фильм в основной конкурс Каннского фестиваля. 22 апреля фильм выходит в российский прокат, и любопытно, как его примет публика, особенно молодая. На премьере в ГКД прием был довольно сдержанный, долгих оваций "великое кино" не вызвало.

Дарья БОРИСОВА
http://www.kultura-portal.ru/tree_ne....1102944

Я, конечно, немного пожалела, что потратила деньги... могла бы и в и-нете посмотреть. Хотя, если честно, то не стала бы смотреть. Так что хорошо, что сходила. Буду знать как теперь снимают кино с билетом в Канны.

Вообще, в какие-то моменты было чувство, что Митя как раз больше на стороне Котова. Хотя этому нет каких-то прямых доказательств, но все же по ощущениям.

Митю, точнее, полковника Арсентьева, интересует только личная выгода
это-то да. Я о том, что если бы он так хотел его достать, то наверное уже нашел бы. Почему-то мне кажется, что он своей цели добиваться умеет.

«Утомленные солнцем-2» с треском провалились в прокате
Премьера «Цитадели» отложена на неопределенный срок

Сборы фильма Никиты Михалкова за первый уик-энд составили всего 2,7 миллиона долларов.

Фильм "Утомленные солнцем. Предстояние", с большой помпой стартовавший в российском прокате в минувший четверг, 22 апреля, не привлек большого внимания зрителей.

По данным компании Rentrak, за четыре дня проката (с четверга по воскресенье включительно) касса "Предстояния" составила всего 2,7 миллиона долларов. Это очень мало, учитывая грандиозный размах, с которым ленту презентовали в кинотеатрах - она шла практически в режиме нон-стоп в 1030 залах.

Напомним, что на закрытых совещаниях в компании "Централ Партнершип" звучала совсем другая сумма - 17 миллионов долларов за все время проката. Но чтобы достичь этой суммы на финише, "Утомленным" нужно было собирать как минимум 7 миллионов долларов в первый уик-энд.

Стоит отметить, что данные Rentrak пока не окончательные - точную выручку за выходные кинотеатры подсчитают к вечеру 27 апреля. Но, как показывает практика, погрешность суммы, названной Rentrak, составляет не более 10 процентов. То есть в любом случае, первая часть саги Никиты Михалкова, бюджет которой по разным оценкам составил от 30 до 40 миллионов долларов, рискует стать самым убыточным проектом за всю новейшую историю отечественного кино.

В связи с этим неудивительно, что компания "Централ Партнершип" решила не выпускать в этом году продолжение "Утомленных солнцем-2" - фильм "Цитадель". Напомним, что еще на прошлой неделе компания планировала устроить премьеру "Цитадели" 4 ноября. Но сейчас картина не значится в графике релизов на этот года. И вообще не значится нигде. Это значит, что увидеть "Цитадель" российский зритель сможет в следующем году.

Вместо "Цитадели" прокатчик выпустит в прокат 4 ноября другой военный фильм - "Бресткую крепость" Александра Котта, премьера которой ранее планировалась 22 июня.

Сергей ПАВЛОВ — 26.04.2010 Комсомольская правда
http://www.kp.ru/daily/24479.5/637300/

А еще я забыла сказать, что меня в фильме очень оттолкнуло. Так вот: маты. Я понимаю, что люди на войне могут материться, это абсолютно закономерно. Но, простите, многовато разнообразия было и частотности. Как-то отталкивает. Особенно если учесть, что я видела в зале подростков. И чему они учатся? тому, что на фронте "тоже матерились, значит и мне можно" ??

Меня гораздо сильнее отталкивал сам образ упитанного Котова, к-го на этих выселках не иначе как спец.питанием кормили … Находившийся рядом с Михалковым Дюжев, видно, в другой столовой обедал, чтоб так отстать от своего старшего «товарища» и настолько серьёзно не поднабрать … Ну не может быть такого! Не верю!

Люди чувствуют, когда их не любят. Люди вообще всё чувствуют, даже если они не очень-то образованны и совсем не аристократы. В продвижении своего последнего творения Никита Михалков допустил роковую ошибку. Мало было рассказать о фильме на всех телеканалах. Мало было устроить грандиозную премьеру в Кремле. Мало было разослать копии по всей России и запугать видеопиратов. Следовало загонять зрителей на просмотр силой. Распространять билеты на предприятиях и в офисах под угрозой увольнения, отлавливать народ на американских блокбастерах и конвоировать в соседний зал, собирать людей на главной площади и прикладами забивать их в клуб. Вот тогда бы был результат. Вот тогда бы была действительно всероссийская премьера. Вот тогда бы фильм окупился за первые выходные. Потому что иначе народ не пойдет. Потому что режиссер свой народ не любит. А люди чувствуют, когда их не любят. Их, конечно, можно согнуть, запугать. Но заставить добровольно отдать тебе три часа своего свободного времени, то есть заставить себя полюбить, ― нереально.

Трагедия аристократа

Для начала разберемся, “про что кино”. Это, конечно, не “великий фильм о великой войне”, как сообщает рекламный слоган. Но это великая, хотя и невольная, исповедь аристократа Михалкова, пожалуй, самого яркого из ныне живущих представителя старинного талантливого рода, который как-то незаметно и постепенно растерял весь свой аристократизм и превратился то ли в холуя, то ли в шута, но в любом случае во что-то постыдное и совсем неблагородное. Простому человеку такую метаморфозу пережить проще. Простой человек практичен, он не обязан выбирать между честью и смертью. Другое дело ― аристократ. И эту михалковскую аристократическую драму режиссер и показывает нам в первой же сцене. С каким отчаянным наслаждением и ужасом он тычет Сталина лицом в торт. Вот она заветная мечта русского придворного аристократа. Этой сценой Михалков отомстил и за своего отца, и за себя. Вечно мы служим всяким недоучившимся сапожникам, крестьянам да рабочим питерским паренькам. Мы ― такие красивые, рослые, даровитые, благородные. Улыбаемся, наклоняем голову, выслушиваем всякую ахинею, поднимаем тосты, льстим. А по-настоящему-то нам хочется лишь одного. Положить этому плебею ладонь на затылок да ткнуть в его же шоколадный профиль. И давить, давить, пока не задохнется, подавившись собственным шоколадным величием.

Но ― тонка кишка. К тому же семья, дети. Вот и осмеливаемся бунтовать только против мертвых и только в кино, да и в кино-то осмеливаемся не очень ― только в сновидениях, в кошмарах. Вы, Никита Сергеевич, попробовали бы, что ли, кого из нынешних в торт сунуть. Путина, например. В кошмаре ведь всякое может привидеться. Вот тогда б я поверил в легендарного комдива Котова. А так ― какой Котов! Сплошной Михалков.

И мина плывет…

Есть в фильме и еще одна сцена, очень точно характеризующая самого Михалкова. Это когда главная героиня Надя Михалкова спасается после крушения на морской мине. Доплывает Надя до берега, целует мину, говорит ей ласковые слова и отпускает на волю волн со словами: “Плыви, мина!”. (Честно говоря, я не верил в существование этого эпизода, пока сам не увидел.) И вот мина отплывает и тут же взрывает наш корабль, эвакуирующий партархив, бюсты Сталина, Адабашьяна с любовницей и собачку. Гипсовая голова Сталина прилетает на берег и комически падает носом в песок, как в торт. Да бог с ними ― с бюстами, с Адабашьяном, с его дурой любовницей и собачкой. Вполне допустимые потери для такой хохмы. Но вот ради чего Михалков погубил команду этого ботика? Матросиков-то ― за что? Да плевать Михалкову на матросиков. Главное, что Надя его спаслась. Главное, чтоб Михалковым хорошо было, а после них хоть трава не расти.
Для возбуждения зрительского интереса Михалков, как какой-нибудь Тарантино, натаскал в свой фильм кучу цитат из мирового кинематографа. Публика любит угадывать, что откуда утащено. Но цитаты эти переосмыслены.

Вот все та же Надя прячется в деревенском сарае от похотливых фрицев. Фрицы заходят туда по очереди, а там их убивает селянка. Убивает орудиями труда ― вилами, топором, цепом ― явная цитата из гонконгских боевиков про шаолиньских монахов. В отместку фрицы собирают жителей села на площади, загоняют в сарай, откуда только что сбежала Надя, и поджигают. Это уже цитата из фильма “Иди и смотри” Элема Климова. Но тот советский фильм вызывал у зрителя даже не сопереживание, а почти физическую боль. А вот у Михалкова люди поджариваются как-то легко, навроде попкорна. А все потому, что одновременно мы слышим диалог между Надей и этой шаолиньской селянкой. Надя кричит: как же так, люди не виноваты, за что их жгут, они ж фрицев не убивали. А селянка ее успокаивает. Мол, жгут, и правильно делают. За то и жгут, что фрицев не убивали. За их овечью покорность и жгут.

Небоевые потери

Михалков так вошел в роль комдива Котова, что и сам уж не знает ― где Котов, а где Михалков. Где режиссер, а где комдив. Хотя граница между этими профессиями вполне четкая. Комдив имеет право жертвовать людьми, а художник ― нет.

Но тут важна цель. Если комдив кладет своих солдат ради победы, ради спасения Отечества ― это одно. А если ради того, чтобы взять город, не важно, Берлин или Грозный, к определенной дате ― это преступление.

Ради чего Михалков убивает своих героев целыми ротами? Ради чего погибли Евгений Миронов, Валентин Гафт, Валерий Золотухин, Алексей Петренко, Андрей Мерзликин, Евгений Стычкин, Александр Адабашьян, Мария Шукшина, Сергей Гармаш, Даниил Спиваковский, Артур Смольянинов, Александр Голубев, Александр Пашутин? Я уж не говорю про жертвы среди массовки, которых никто не считает, но ради чего режиссер Михалков уже во второй части уничтожил российскую актерскую элиту? Нельзя же воскрешать героев каждые полгода, и где он собирается набирать артистов для сиквелов. Кого он будет снимать в “Утомленных солнцем-25”, если лучших угробил уже во второй части?

Зачем он так торопливо перебил всех талантливых? Только затем, чтобы расчистить съемочную площадку для своих детей ― Нади и Артема ― актеров, кстати, весьма посредственных. Артем Михалков, единственный из кремлевских курсантов, который после боя остался в живых. Он вроде бы вот-вот умрет, и снегом его заносит, но смотрит бодро. Да и ранение у него непонятное ― то ли ноги оторвало, то ли просто осколками посекло. Короче, трупа его мы не видели, а значит, можно не сомневаться, что в третьей части чудом выживший курсант Михалков снова появится и еще попьет чайку из папиного котелка.

Тут надо учитывать, что и крестьян, и курсантов этих кремлевских, и всех политзаключенных не фрицы убили и не энкаведешники, а русский патентованный патриот Никита Михалков. Людей убил, не массовку. Он ведь художник, а значит, вымыслу своему верит безоговорочно. Он-то знает, что в настоящем кино люди гибнут не понарошку. Потому и не убивает ни дочку, ни сына. Рука не поднимается на своих. А остальное быдло чего жалеть, бабы еще нарожают.

Враг народа

Самая оскорбительная для зрителя сцена ― это когда пионервожатый в исполнении Алексея Панина обмочился только потому, что полковник НКВД указал ему на неточность в анкете. Это клевета, Никита Сергеевич. В России, кроме вас, много народу живет и жило. Мой дедушка тоже опасался НКВД, и с анкетой у него было не все в порядке, и войну прошел почти до конца, погиб весной 1945-го. И бабушку мою уже по маминой линии с моим прадедом-кулаком из Сибири в Сибирь выслали. Да, боялись они, лишнего не болтали, мятежей не поднимали, на компромиссы шли и с властью, и с совестью, но чтоб вот так ― от одного вертухайского взгляда в штаны нассать ― этого точно не было. Эту деталь вы, наверное, у кого-то из своих подсмотрели, у кого-то из аристократов советских. А у простого люда пузырь покрепче. И пионеры советские в 41-м году разные песенки пели, а не только про дедушку Сталина, которые ваш папа для них сочинял. Послушать вас, так не страна была, а какая-то секта…
Вот мы и подошли плавно к теме религии.

Не верит

Для верующего и православного человека, каким мы знаем Никиту Сергеевича Михалкова, он снял на редкость богохульное кино. Начнем с того, что Михалков в чистом поле построил макет храма из гипсокартона в натуральную величину, чтоб потом этот храм взорвать. Михалкову, конечно, виднее, но храм по определению не может быть макетом. И дело не в гипсокартоне. По церковным инструкциям все понятно. Если не освящен, значит, не храм. А представьте, что какой-то проезжий увидел эту михалковскую маковку да и перекрестился на нее. Поверил, что это церковь. А раз поверил, то вот с этой минуты макет уже не макет, а самая настоящая церковь благодаря этому ошибочному знамению. Ну да ладно. Идем дальше. Теперь этот храм Михалкову требуется взорвать. У православного опять же рука не поднимется, но режиссеру дозволено больше, чем обычному рабу Божьему. Вот он храм и взрывает. И нам показывает. Тут опять же дело в цели содеянного. Ради чего грех такой на душу брать? Чтоб варварство фашистское показать? Так фашисты эту церковь неумышленно взорвали, у них просто бомба в люке застряла, а храм они за облаками и не видели. А тогда для чего? Чтоб чудо продемонстрировать, что вот, мол, храм на куски, а икона Богоматери целехонька? Так ведь сомнительное какое-то чудо. Икона-то, конечно, целехонька, но ведь храм-то в куски. Но ради чего тогда? А просто так, ради картинки, ради дешевой комедии. Вверху фашисты ругаются с собственной бомбой, которая никак не хочет падать на русскую землю (цитата из французской комедии с Луи де Фюнесом). А внизу Михалков с дружком-фашистом комично улепетывают от этой бомбы, перелетая через церковную ограду в ускоренной съемке.

А еще есть в фильме священник в исполнении Сергея Гармаша. Гармаш с Надей Михалковой плывут по морю на рогатой мине. Сцена одновременно напоминает и фильм “Титаник”, и книжку о бароне Мюнхгаузене, который примерно на таком же боеприпасе летал на Луну. Священник крестит комсомолку Надю, сбивает молитвой вражеский самолет и с чувством выполненного долга деликатно утопляется. Но если вера Гармаша настолько сильна, что он способен словом сбить “фокер”, то почему бы ему, хоть и безногому, не взять за руку новообращенную Надю и не пойти с ней до берега по воде аки по суху. В общей стилистике фильма эта сцена выглядела бы вполне реалистично. Нет, по воде ни Надя, ни Гармаш, ни Михалков ходить не могут. Почему? Иисус Христос уже ответил на этот вопрос.

Патриотическое порно

Никита Михалков не один раз рассказывал, что во время съемок изучил сотни страниц архивного материала и узнал о войне много нового. Что, например, немецкие танки ходили под алыми парусами со свастикой. Допустим, было такое. Тем более это так удачно сочетается с советскими парусами с портретом Сталина из первой части михалковской эпопеи. Но вот сцена, когда немецкий летчик, выставив задницу из самолета, пытается гадить на советский корабль с ранеными и пионерами, выглядит не как архивная, а как сексуальная фантазия самого режиссера. То ли он озабочен фашистскими задницами, то ли мечтает погадить сверху на пионеров и раненых.

После этой фашистской задницы финальная сцена, где израненный, обожженный, безрукий советский танкист онанирует на санитаркины сиськи, выглядит вполне логично. Это, кстати, дословная цитата из малоизвестного у нас фильма Алана Паркера “Полуночный экспресс”. Там американец, пойманный в Турции на контрабанде наркотиков, сидит в местной тюрьме. Спустя пару лет к нему на свидание приезжает жена, говорит, что она его вытащит, что уже наняла хорошего адвоката, а он ее не слышит, смотрит на жену безумными глазами и просит: “Покажи сиськи!”

Никита Михалков, прекрасно разбирающийся в мировом кинематографе, похоже, совсем не разбирается в психологии простого страдающего человека. В фильме Паркера эротическая сцена происходит в помещении для свиданий, герой хотя измучен, но жив и здоров, а напротив сидит его молодая жена. А в фильме Михалкова герой ранен в пах и в грудь навылет и обожжен процентов на 80. И как бы он ни был девственен и молод, про секс он точно не думает. Спросите у любого сексолога или солдата.

А если Михалков это понимает, то зачем он включил эту безумную сцену в фильм, заставив собственную дочь раздеться на морозе? Дело в том, что фильм Алана Паркера в 1978 году получил два “Оскара” и три номинации. А еще “Золотой глобус” и Премию Британской киноакадемии.

Может, и у Михалкова получится. Мало ли какой шедевр провалился в прокате. Американских академиков мнение русских зрителей интересуют так же мало, как и русского режиссера.

Вадим Речкалов
http://www.mk.ru/culture....va.html

В сюжете нового фильма Никиты Михалкова угадывается история липецкой семьи

В прошлом году в Липецке во время кинофестиваля «Золотой Витязь» Никита Михалков заявил, что у героя «Утомленных солнцем» не было реального прототипа. Неужели это правда?! Ведь у нас в Липецке живёт внук комдива Котова Николай Котов. Вот что он говорит по этому поводу:

- В главном герое и сюжете фильма угадывается история, происшедшая в Липецке в 1937 году. Накануне премьеры картины «Утомленные солнцем. Предстояние» внук начальника Липецкой летной авиашколы комдива Котова Николай Котов, поделился c GOROD48 подозрениями, что и в этом фильме режиссер мог использовать историю его семьи.

- В «Утомленных солнцем» достаточно совпадений с судьбой моего деда, - рассказывает Николай Котов.- Фамилия - само собой. Или воинское звание киногероя, например. В РККА был всего один комдив с такой фамилией. Жену киношного Котова, которую сыграла Ингеборга Допкунайте, звали Маруся, мою бабушку, жену настоящего комдива, тоже звали Мария. У Котова-Михалкова в фильме есть дочь, и у моего деда была дочка. И наконец-то, главное совпадение - арест комдива НКВД и его последующий расстрел, как значится в титрах «Утомленных солнцем». Так и мой дед в 1937-м был арестован и в январе 1938-го расстрелян. Совпадения с историей моей семьи, судя по тому, что я читал о «Предстоянии», прослеживаются и в новом фильме Михалкова.

сын в ответе за отца

Сына комдива Котова Владимира постигла та же судьба, что и отца – его, вместе с матерью и сестрой арестовали как членов семьи врага народа. На момент ареста Котову-младшему было всего 15 лет. В 1942-м году Владимир Котов попадает из лагерей на фронт, в штрафную роту. Дрался с фашистами Владимир Котов отчаянно. Клеймо «врага» смыл кровью, и затем воевал в обычной части, в звании старшины. Правда, вскоре звания его лишили. Котов подрался с командиром, который назвал его «врагом народа»…

В 1944-м при сражении за Дуплинский перевал в Чехословакии старший сержант Владимир Котов получает тяжелое ранение в голову. Победу встречает в Праге. За мужество и отвагу сын комдива награжден многими орденами и медалями.

После Победы, Котов-младший пытается поступить в Московский университет. Но в вуз его не зачислили, припомнив судимость. Вскоре прошлое вновь напомнило о себе. В 1946-м Владимира Котова арестовали. Вместо десяти стандартных для членов семьи врага народа лет, ему дают 25, и отправляют строить железную дорогу Абакан – Тайшет На этой стройке Котов находился до смерти Сталина.

В 1953-м Котов-младший возвратился в Липецк, город, где его семью постигла трагедия. Вскоре сюда же возвращаются из ГУЛАГа его мать Мария Семеновна, и сестра Ирина. В 1958-м комдива Котова реабилитировали, сняли все обвинения и с его родных. В 1954-м Котовым дали небольшую квартиру на улице Ленина, и больше Липецк они не покидали. Владимир Котов всю оставшуюся жизнь работал на Новолипецком металлургическом заводе, в ККЦ-1. Умер Котов-младший в 1996-м.

настоящий комдив

- Когда папа посмотрел фильм «Утомленные солнцем», - вспоминает, перебирая в руках награды отца, сын Владимира Котова – Николай. – Он очень расстроился. Отец подметил много знакомых деталей. Например, действие фильма проходило на даче. У его отца была такая же, под Липецком. И так же, как в фильме, на ней собирались родственники, знакомые. Также веселились, устраивали розыгрыши. Дед, по рассказам папы, был точно такой же, как и герой Михалкова – шутник, хохмач. Поэтому папа и расстроился после просмотра «Утомленных». Не могу себе представить, что с ним было бы, посмотри он продолжение, где Михалков играет, по сути, его самого…

- Отец часто вспоминал деда, - продолжает Николай Котов. – Причем, когда посмотрел «Утомленных солнцем», отметил, что настоящий комдив Котов, ростом и в плечах был больше Михалкова. Например, дед брал в руки пулемет «Максим» как игрушку и очередью расписывался на заборе. Или, сажал на плечи моего 15-летнегог отца и переплывал наш Воронеж.

Интересная судьба была у деда. И не нужно было Михалкову ничего придумывать, бери и снимай по биографии. Возможно, о комдиве Котове и вспомнили бы, но Михалков своими фильмами перечеркнул эту фамилию. Кому теперь нужен другой Котов. Настоящий. А его судьба, не судьба а судьбища. Судите сами.

Родился Николай Яковлевич Котов в 1893 году на Украине, в семье дворянина-помещика. Его семья считалась зажиточной, имела 40 десятин земли, два магазина и свечное производство. Из детей, кроме Николая, у помещика Якова Котова, было еще трое сыновей – Михаил, Лев и Григорий и дочь Елизавета.

По окончании гимназии, Николай Котов поступил в Новороссийский университет, но отучившись всего два курса учебу бросил и поступил в Одесское военное училище, которое окончил аккурат к началу Первой мировой войны. Во время Первой мировой Николай Котов дослужился до звания подполковника. Февральская революция застала Котова в окопах. К тому моменту он уже не был чужд революционных идей. После Февральской революции Котова избрали председателем дивизионного и корпусного комитетов, а также членом ревкома Особой армии. С 1917 года штаб-офицер полка Котов состоял в партии эсеров.

После заключения Брест-Литовского мира и выхода РСФСР из войны, Николай Котов вновь оказался на Украине. Во время правления в Украине гетмана Скоропадского Котов партизанил, был захвачен в плен и отсидел несколько месяцев в тюрьме.

В 1918 году он вступил в Красную армию и участвовал в гражданской войне на Южном фронте. Занимал должности председателя ревкома Павлоградского уезда Екатеринославской губернии, губернского военного комиссара в Харькове, командира 121-й бригады 41-й стрелковой дивизии. В должности комбрига исполнял обязанности начальника обороны побережья Черного моря и Днепра, начальника гарнизона Одессы.

- Кстати, дед участвовал в подавлении Антоновского восстания на Тамбовщине, - говорит Николай Котов. - Это еще одно совпадение. Как раз в новой картине Михалкова, говорится об этом. Однако, дед не рубал шашкой священников, как в «Предстоянии». Это точно…

В 1920 году Котов распрощался с эсеровщиной и вступил в ВКП(б). После Гражданской войны Котов на командной работе в пехоте и авиации, в военно-учебных заведениях РККА. Командовал полками, дивизиями, бригадами. Окончил Высшие академические курсы при Военной академии РККА. Служил помощником начальника Штаба РККА, помощником начальника Управления боевой подготовки и инспектора пехоты РККА. С сентября 1926 года - адъюнкт Военной академии имени М.В.Фрунзе. С 1929 года - помощник начальника этой академии и начальник штаба академии. С 1933-го по 1937-й комдив Котов – начальник Липецкой летно-тактической школы.

Блистательная карьера комдива Котова окончилась в августе 1937-го. Верхушка Красной армии усиленно очищалась от «троцкистов» и прочих «участников военно-фашистских и повстанческо-террористических заговоров». Борьба маршалов Тухачевского и Ворошилова за влияние на товарища Сталина, закончилась не в пользу первого. С весны 1937-го в стране Советов начались репрессии в отношении комсостава РККА.

«Сталин должен уйти!»

- Дед был закадычным другом Тухачевского, - рассказывает Николай Котов. – И за перемены в армии он выступал яростно. В Липецком государственном архиве хранится его следственное дело. Там много интересного. Например, протоколы допросов. Следователь показывает свою подкованность во многих вопросах, и, порой, допрос превращается в острую политическую полемику. Например, дед прямо говорит, что репрессии против комсостава РККА приведут к катастрофическим последствиям, и что многие военные недовольны арестами. Также Николай Яковлевич подробно рассказывает следователю о состоянии дел в Липецкой авиашколе. О том как, чтобы поднять в воздух один самолет приходится разбирать на запчасти несколько других.

В деле четко описаны обвинения, основанные на доносах. Николаю Котову припомнили слова о никчемности общеармейского руководства и в частности Ворошилова. И слова о том, что «…Ворошилов является тенью Сталина, политика которого разоружает Россию». Ну и как приговор звучат слова деда: «Мы должны заставить Сталина уйти». Мог ли рассчитывать дед, что после таких обвинений его помилуют?

арест и расстрел

- Арестовывали моего деда обманом, - рассказывает Николай Котов. - Сначала его выманили из Липецка, вызвав в Москву, для, якобы, присвоения звания комбрига и назначения на высокий командный пост в Ленинградском военном округе. Но оказался он в воронежской тюрьме.

Котова обвинили в шпионаже в пользу Германии, участии в военно-фашистком заговоре с целью свержения социалистического строя и реставрации капитализма в СССР, подрывной и вредительской деятельности в РККА. Усугубляло дело дворянское происхождение Котова. И то, что два его брата – Михаил и Лев в свое время служили у Деникина, вместе с остатками его армии бежали после гражданской войны во Францию и жили в Париже.

К тому же комдив Котов во времена советско-германского военного сотрудничества бывал в Германии, общался с офицерами Шпальке и Хохмейстером и даже отобедал с ними (как сообщали стукачи) в ресторане «Бонбаньер» в Берлине. Некоему же полковнику Листу Котов передал письмо от начальника академии им. Фрунзе Роберта Эйдемана (позже расстрелянного), вероятнее всего содержащее шпионские сведения, как посчитали в НКВД. В ходе следствия выяснилась и его «вредительская деятельность на посту начальника липецкой авиашколы», «ведение контрреволюционной пропаганды среди слушателей ВЛТШ» и многое-многое другое.

10 января 1938-го, комдива Котова после однодневного суда расстреляли в тюрьме Воронежа. Наша семья узнала об этом лишь двадцать лет спустя.

мог ли Михалков знать о судьбе комдива?

- В принципе мог, - уверен внук комдива Николай Котов. - Иначе чем объяснить такое количество совпадений? А рассказать о судьбе моих деда и отца ему мог один человек.

У деда был еще один брат – Георгий, который жил в Ленинграде. Ему каким-то чудом удалось избежать ГУЛАГа. Так вот у Георгия Яковлевича был приемный сын, которого они с супругой усыновили забрав из детдома – Владимир. Он далеко пошел по военной лестнице. А в самом начале карьеры, он совершил подлость – отказался от своих усыновителей, так как отчим был родным братом «врага народа», то бишь, моего деда. Владимир командовал подводной лодкой, дослужился до высоких чинов, вращался в самых высоких кругах. В 60-х годах он раскаялся, прислал моему отцу покаянное письмо, но отец послал его к чёрту. Я думаю, что Владимир мог рассказать историю моей семьи или самому Михалкову, или его отцу, а может Рустаму Ибрагимбекову, который был соавтором сценария первой части «Утомленных солнцем». Ну а признаться в этом не в правилах Никиты Михалкова, у которого на первом месте его собственное «Я».

Мы пока не знаем, что там он снял в «Предстоянии». Но судя по обсуждению отрывков сценария, трейлеров и тиззеров в Интернете – глупость несусветную, хотя и в красивой обертке. Своим же долгом я считаю донести до народа правду о настоящем комдиве Котове, судьба которого была куда захватывающей и интересней чем фантастика Никиты Михалкова.

В заключении, корреспондент GOROD48 спросил у внука комдива Котова – не собирается ли он на премьеру «Утомленных солнцем – 2».

- Да, я пойду, - сказал Николай Котов. – Не хотел, но супруга настаивает и уже взяла билеты. Когда посмотрю, обязательно поделюсь с вами впечатлениями.

Никита Воробьев
http://gorod48.ru/associations/news-31641.html

К грусти одних и злорадству других, новый фильм Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2. Предстояние», вышедший в прокат как «великий фильм о великой войне», оказался провальным. Об этом свидетельствуют и рецензии профессиональных критиков, и отзывы блоггеров, и кассовые результаты первого уикенда. Кинообозреватель «НИ» рассуждает о причинах неуспеха самого медийного режиссера России.

Первое, что приходит на ум, – несоразмерность таланта и задачи. Никита Михалков – большая фигура, но камерный режиссер. «Пять вечеров», «Без свидетелей», «Неоконченная пьеса», «Родня», «Утомленные солнцем-1», «12» – сплошь комнатные психологические драмы. «Предстояние» претендовало на вакантное место современной эпической драмы о начале Великой Отечественной, а это совсем другой жанр. После «Сибирского цирюльника» постановщик признался, что режиссировать этот фильм ему было как после роты командовать армией. Тогда он справился на «тройку». Теперь ему пришлось управлять не армией и даже не фронтом, а целым нашествием.

«Утомленные солнцем-2» – набор более или менее затянутых эпизодов, подчас настолько немотивированных, что психология сменяется психоложеством. Впечатление такое, что командующий персонажами режиссер напрочь утратил чувство реальности и заставляет их вести себя настолько вне всякой логики, что лишь очень немногие актеры (Миронов и отчасти Меньшиков) в состоянии хоть как-то удостоверить действия своих героев.

Никита Михалков обращается с относительно недавней и еще кровоточащей действительностью так, как обращаются с преданьями старины глубокой вроде греко-персидских или римско-карфагенских войн. Если бы беглый Спартак (72 год до рождества Христова) вдруг попал в христианский монастырь, никто бы и ухом не повел, но, когда сбежавший из разбомбленного в июне 1941 года колымского или магаданского концлагеря (лагеря располагались далеко на Востоке) бывший комдив Котов зимой того же года оказывается в штрафбате (учреждены в 1942-м), никакие уговоры типа «это же не документальный фильм» или «это жанр такой» не заставят зрителей принять подобное насилие над историей. Что простительно Тарантино в «Бесславных ублюдках», непростительно российскому режиссеру, еще и называющему себя православным патриотом. Хотя бы потому, что американец никого не пытался ввести в заблуждение.

Да что исторические факты, если Никита Михалков так же не обращает внимания на законы физики, заставляя немецкого стрелка высунуть голый зад из пикирующего со скоростью не менее 500 км/час самолета, чтобы нагадить на советскую баржу, а Котова – поднять деревянным дрыном немецкий танк? В каком-нибудь кинокомиксе об Илье Муромце это бы не только сошло с рук, но вызвало бы аплодисменты, а в «Предстоянии» вызывает разве что брезгливость.

И это еще цветочки. Ягодки поспевают, когда Михалков начинает переносить к себе в картину то, что ему понравилось в других лентах. Цапает, например, сцену сожжения жителей белорусской деревни из фильма Элема Климова «Иди и смотри» и разбавляет ее диалогом двух баб, одна из которых (Надя Котова) ну никак не может догадаться, чем же это фрицы поливают из канистр сарай с запертыми людьми. Так убивается впечатление. Люди горят живьем, а зрителю по барабану – это как? А долгий Надин стриптиз на морозе перед умирающим танкистом – это что? Неужели Михалков не понимает, что чем дольше камера игрового фильма показывает изуродованного героя, тем отчетливее видны старания гримеров и компьютерные дорисовки?

Любой профессионал знает, что бессознательный аспект фильма имеет свою логику и что режиссерское «Id» («Оно»), сказавши «а», обязательно произнесет «б». Воскресив обоих героев «Утомленных солнцем-1», Михалков запустил в свой фильм двух живых мертвецов (самого Котова и Дмитрия – героя Олега Меньшикова). Что ж после этого удивляться, что в одном из кадров комдив буквально восстает из-под земли, как главный вампир Джона Карпентера, в другом – будто идет на запах человечины? То немецкая задница, свисающая с самолета, то детское садомазо, когда Котов нежно хлестает пленного немца ремнем по все той же части тела. Как будто мы в мире похабных анекдотов.

Стоит ли за всей этой мешаниной какая-то мысль? Стоит. Если отвлечься от частных нелепостей, в «Предстоянии» показаны люди, не способные обороняться от наступающего врага (вовсе, кстати, не страшного, а карикатурного и, что поистине удивительно, открывающего огонь только в ответ на провокацию какого-нибудь нашего бойца), но не показаны ни причины всеобщей растерянности, ни хотя бы зачатки осмысленного сопротивления. И понемногу становится совершенно непонятным, как эти лилипуты в конце концов смогли победить немецких гулливеров.

Вот тут Михалков и выкладывает на стол, как карту из рукава, свою заднюю мысль: все дело в неверии в Бога. После чего рисует на карте Божий лик и бьет фашистов. Стоит Наде принять крещение и помолиться, как охотящийся за ней немецкий самолет врезается в воду, а рогатая мина, не тронув героиню, подрывает советский транспорт с партчиновником, эвакуирующим бюсты Сталина, и его мещанкой-женой, прихватившей с собой рояль и хрустальную люстру. Про ни в чем не повинную команду корабля Господь, очевидно, забыл так же, как и режиссер. Иными словами, войну выиграли потому, что принялись молиться и Бог встал на сторону верующих. Достоевский где-то сказал, что если художник хоть раз соврет, то станет бездарен. И не спрашивайте ни создателя мира, ни создателя фильма, что было бы, если бы и фашисты стали просить небеса о победе. Экран, если кто не знает, – отражатель не только внешнего мира, но и еще кое-чего. См. заголовок рецензии.

ВИКТОР МАТИЗЕН
28 Апреля 2010 г.
http://www.newizv.ru/news/2010-04-28/125946/

Фильм «Утомленные солнцем-2: Предстояние» собрал за первый уикенд проката $3,7 миллиона и занял первое место в бокс-офисе этой недели. Но вряд ли это обрадует создателей картины: ведь даже самые осторожные прогнозы предрекали ей в разы большую выручку.

Выходные эти были, как известно, непростые: в четверг в прокате стартовал «великий фильм о войне», продолжение получившего в 1995 году «Оскар» фильма «Утомленные солнцем», вторая часть трилогии Никиты Михалкова «Предстояние». С картиной связывались вполне обоснованные и логичные ожидания. Для показа трехчасового эпика о Великой Отечественной были отпечатаны рекордные 1018 копий, премьера состоялась в Кремле… В общем, «Утомленные солнцем-2» должны были задавить рекорды заморского «Аватара» просто массой. Однако не сложилось: не помогло даже включение картины в основной конкурс Каннского кинофестиваля.

«Утомленные солнцем-2» не попали даже в двадцатку, которую возглавляет фильм Джеймса Кэмерона с 600 миллионами рублей сбора за первый уикенд, а замыкает «Сумерки. Сага. Новолуние» с 260 миллионами.

«Предстояние» стартовало со 108 млн рублей сборов на борту, при бюджете в $55 миллионов (почти 1,65 миллиарда рублей). Комментарии, как говорится, излишни. Конечно, такие показатели не назвать великим провалом, однако полное несоответствие прогнозам, сулившим «Предстоянию» накануне выхода 230 миллионов в первый уикенд, налицо. Для этих надежд, впрочем, были все основания: ведь лидер предшествующих выходных трехмерная «Битва Титанов» собрала на второй неделе проката 150 миллионов рублей и шла примерно тем же количеством копий. Однако уже на выходных стало известно, что в Новгороде на премьеру продали 38 билетов, а, к примеру, в Курске фильм пришли посмотреть 15 человек. Что касается столичного проката, то в сети уже в выходные появилась фотография с одного из пятничных сеансов, на который собралось всего 10 человек. Поверить в это было сложновато, но теперь придется.

Между тем премьера третьего фильма эпопеи «Утомленные солнцем» – картины «Цитадель», заявленная раньше на 4 ноября этого года, уже снята с расписания, что косвенно говорит о признании провала и со стороны прокатчиков.

В среднем одна копия принесла 106 тысяч рублей, что для столь громко заявленного фильма почти критически мало.

Любопытно, что по этому показателю «Предстояние» обогнал еще один новичок этой недели – путешествие по океану, поставленное английским режиссером Ником Стрингером, которое твердо заняло первую позицию с 110 тысячами рублей с копии. Но по выручке трехмерный документальный фильм «Путешествие вглубь океанов» оказался на третьей позиции: он принес 32 миллиона рублей.

…

http://gazeta.ru/culture/2010/04/27/a_3358203.shtml

Хотим мы этого или не хотим, «Утомленные солнцем-2» — это главное российское кино конца нулевых. Это то, к чему мы все пришли, до чего мы докатились за последние годы.

В этом смысле «Предстояние» — это такой русский «Аватар». И здесь и там рекордный бюджет, и там и здесь рекордный пафос. В обоих случаях претензия на то, что это кино — больше чем кино. Но, что самое интересное, в обоих случаях на первом плане — самая животрепещущая тема последних лет, как в России, так и в Америке. Патриотизм.

И «Аватар» и «Предстояние» в полной мере можно назвать фильмами о патриотизме. Причем, довольно парадоксальными.

В «Аватаре» отношение к родине просто вызывающее. Этот фильм — настоящая апология предательства, повествующая, что родина — это не то место, где ты родился и вырос, а то, которое ты любишь. А все остальное — гори оно огнем.

Теперь смотрим на «Предстояние», и что же мы видим? Да, собственно, почти то же самое. Государственник Никита Михалков изобразил ту же картину, что и космополит Джеймс Камерон. В «Предстоянии» вообще нет никакой никакой любимой родины. Есть только сладкие воспоминания о предыдущем фильме «Утомленные солнцем», где главный герой еще молод, а его дочь — маленькая девочка. Все остальное — крайняя мерзость, любви к которой Котов и его дочь явно не испытывают.

Герой «Аватара» Джейк Салли в течение фильма проходит некоторый путь: от естественного патриотизма к осознанной измене родине — он переходит на сторону врага, и начинает убивать своих вчерашних товарищей. Осуждать его, правда, нельзя — потому что родину символизирует безумный и кровожадный полковник Майлз. Убивая его, Джейк Салли одерживает окончательную победу.

Герой «Предстояния» Котов никакого пути в фильме не проходит. Добрую половину фильма он проводит с застывшим лицом и с покрытыми инеем усами. Однако повторяющийся флэшбек подсказывает нам, какие изменения произошли в нем за последние годы. Его настрой трудно назвать патриотичным: во-первых, потому что началу войны он радуется, называя ее своим единственным шансом. Кому война, а кому мать родн- и где здесь патриотизм?

На сторону врага Котов, правда, не переходит. Однако враг в фильме совсем не более отвратителен, чем родина. Враг всего-лишь свисает с самолета с голой жопой, просит товарища Котова связать ему руки за спиной и хочет изнасиловать Надю Котову (роковой просчет врага). Родину же символизирует товарищ Сталин — его, как полковника Майлза, Котов убить не может, но во сне макает лицом в торт. Другие важные символы родины — пароход, везущий бюсты Сталина, партархив и Машу Шукшину. Его без малейшего сожаления уничтожает Надя Котова. Или, например, деревня, в которой Надю Котову пытаются изнасиловать немц- и никто из местных жителей не приходит ей на помощь. И участь жителей этой деревни незавидна — как и участь солдат-землян, погибших в бою с инопланетянами на далекой Пандоре.

Страшная месть, постигшая жителей деревни, отсылает нас уже даже не к «Аватару», а к самому «Догвилю» Ларса фон Триера. В финале того фильма Грейс в исполнении Николь Кидман расстреляла целый город. При этом, она понимала, что сделала это сама и по своей воле — потому что жители заслужили смерти. Надя Котова в исполнении Нади Михалковой, погубив всю деревню, немножко поплачет, но скоро утешится. Она приходит к выводу, что смерть всей деревни — это Божья воля. Неизбежная жертва, принесенная ради блага ее, Нади Котовой, и ее отца.

В «Аватаре» торжествует индивидуализм: если государство пошло против меня, то оно мне уже не родина, а враг. В «Предстоянии» все то же самое, но только с поправкой на семейственность: если кто попрет против моей семьи, его постигнет неминуемая кара.

Злому и враждебному началу (государству) в обоих фильмах противопоставлены не только главные герои, но и божественное начало. Оно с главными героями всегда заодно. В «Аватаре» именно помощь Эйвы в решающий момент определило исход битвы землян с наави. В «Престоянии» Бог приходит на помощь Наде и Котову по первому требованию. У героев обоих фильмах никогда не возникает сомнений, что божественные силы на их стороне — хорошо еще, что они его не хотят, чтобы они были у них на посылках. Джейк Салли уверен, что Эйва должна помочь ему в битве с замлянами и полковником Майлзом. Надя Котова и вовсе молится только о том, чтобы «ее воля не перешибла его волю».

Если внимательно приглядеться, то можно заметить, еще одно важнейшее сходство предательства в фильме Камерона и странного патриотизма в фильме Михалкова. Почему Джейку Салли так сильно понравилось на Пандоре и он так быстро забыл о Земле со всеми ее обитателями. Да потому что на Земле он был инвалидом, лузером и рядовым солдатом. А на Пандоре неожиданно оказался паханом. «Родина — это то место, где тебя уважают,— как бы говорит нам Камерон,— то место, где ты в большом авторитете и с тобой все считаются». И именно эту мысль Никита Сергеевич Михалков радостно подхватывает: «Родина там, где ты можешь стать паханом».

Именно поэтому михалковский Котов радуется началу войны. Она — «его единственное спасение», потому что он снова может почувствовать себя не зеком, а бывшим комдивом.Он отказывается от перевода из штрафбата в обычную часть, потому что в штрафбате он пахан. Удивительно, что его командир (актер Маковецкий) так смиренно и снисходительно относится к котовским причудам — но с другой стороны, Котов же пахан, а герой Маковецкого нет.

Если оценивать творчество Никиты Михалкова, да и всю его жизненную позицию, через призму такого патриотизма — то все встает на свои места. Действительно, таких патриотов как Никита Михалков надо еще поискать. И таких паханов.

И только один вопрос остается. А снился ли когда-нибудь Никите Сергеевичу на самом деле сон про то, как он макает лицом в торт товарища Путина?

Михаил Зыгарь
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции GZT.RU
http://www.gzt.ru/topnews....85.html

Чиновники из мэрии Владивостока дали устроили для старшеклассников обязательный просмотр нового фильма Никиты Михалкова «Утомленные солнцем. Предстояние»

Об этом сообщил РИА «Новости» завуч одной из школ, не пожелав назвать свою фамилию.

В отделе общего и дополнительного образования мэрии Владивостока корреспонденту РИА Новости заявили, что официальных указаний по обязательному просмотру киноленты не было, однако подтвердили, что в ряде школ в дневное время отменялись занятия для старшеклассников, которых организовано и за их же деньги водили на просмотр. Это не распоряжение, а инициатива самих школ, подчеркнули в мэрии.

- В нашу школу звонили из отдела общего и дополнительного образования администрации Владивостока и сказали, что старшеклассники обязательно должны в целях патриотического воспитания посмотреть новый фильм Никиты Михалкова. Мы вынуждены были написать родителям записки с просьбой дать их детям деньги на билет, а в день просмотра - отменять уроки, в том числе - в выпускных классах. Вместе с нами смотрели фильм и ученики других школ, в том числе - воспитанники интерната глухонемых детей. Для них не было никакого сурдоперевода, - отметила завуч школы.

- Родители по-разному отнеслись к коллективному просмотру их детьми тяжелого для восприятия фильма. Одни дали деньги на билеты, другие, те, кто посмотрел премьерный показ ленты, с возмущением звонили в школу и говорили, что этот фильм показывать детям нельзя, - сказал собеседник агентства.

В беседе с агентством завуч по учебной и воспитательной работе Владивостокской средней школы номер 7 подтвердила, что старшеклассники в учебное время организованно посмотрели новый фильм Никиты Михалкова.

Напомним, что добровольно на кино Михалкова идут только единицы. Фильм Никиты демонстрируется в полупустых залах, Во всяком случае, первые дни премьеры не показывают ажиотаж. К примеру, корреспондент газеты «Новгородские ведомости» сообщает лишь о 38 проданных билетах из 500 в главный городской кинотеатр на торжественную премьеру. Жители Курска также проигнорировали наиболее популярные вечерние сеансы. Фильм пришли посмотреть в день премьеры 15 человек, сообщает местное радио «Курс».

За первые выходные проката фильм собрал всего $3,7 млн. Создатели всячески освещают, что фильм стал лидером по сборам на территории России, опуская тот факт, УС-2 вышел на рекордном количестве копий – 1012 и под демонстрацию ленты из залов «подвинули» другие фильмы, что сказалось на их сборах. В итоге, УС-2 принесли убытки не только своим создателям, которые потратили на съемки около $55 млн., но и кинотеатрам, рискнувшим освободить место под новый опус Михалкова.

Более того, кассовый провал вынудил прокатчиков ленты перенести премьеру фильма «Утомленные солнцем. Цитадель» с ноября этого года на 2011. Точная дата выхода фильма в прокат неизвестна, скорее всего УСЦ стартует ближе к одному из «военных» праздников.

Но самым обидным для Михалкова должно стать, что ветераны не хотят идти на его фильм. Так, в Калиниграде для местных ветеранов (а это более 9 тыс. человек) устроили несколько бесплатных сеансов, но на них никто не пошел. Ветераны посчитали, что Михалков снял фильм «по американским лекалам» и не смог передать всей правды о войне.

http://www.aif.ru/culture/article/34455

Владивостокских школьников заставляют вместо уроков смотреть новый фильм Михалкова

Мэрия Владивостока не давала директорам школ города указаний на обязательный коллективный просмотр нового фильма Никиты Михалкова «Утомленные солнцем-2. Предстояние».

В официальном заявлении чиновников говорится, что школьники вместе с учителями смотрят это кино, передает РИА «Новости». «Я хочу официально заявить: никаких команд или установок со стороны администрации города или управления образования водить школьников Владивостока в принудительном порядке на фильм Михалкова „Утомленные солнцем-2. Предстояние“ не было и быть не могло. Никто никого не имеет право заставлять смотреть тот или иной фильм»,— говорится в ответе за подписью заместителя главы администрации города Константина Межонова.

Межонов допускает, что коллективный просмотр могли устроить учителя истории по собственной инициативе, и назвал это хорошей практикой. «Но даже в этом случае дети вправе сами выбирать, хотят они пойти или нет»,— говорится в официальном письме.

Почему коллективные просмотры проходят в учебное время, мэр не прокомментировал.

Завуч одной из школ города ранее рассказала агентству, что в школу поступил звонок из отдела общего и дополнительного образования администрации Владивостока, было сказано, что старшеклассники обязательно должны в целях патриотического воспитания посмотреть новый фильм Михалкова. Билеты покупались на средства родителей. «Вместе с нами смотрели фильм и ученики других школ, в том числе воспитанники интерната глухонемых детей. Для них не было никакого сурдоперевода»,— отметила завуч школы.

Журналист «Московского комсомольца» Александр Минкин утверждает, что аналогичные культпоходы проводились и в Москве.

http://www.gzt.ru/topnews....48.html

«официальных указаний по обязательному просмотру киноленты не было, однако подтвердили, что в ряде школ В ДНЕВНОЕ ВРЕМЯ отменялись занятия для старшеклассников, которых организовано и ЗА ИХ ЖЕ ДЕНЬГИ водили на просмотр. Это не распоряжение, а ИНИЦИАТИВА САМИХ ШКОЛ, подчеркнули в мэрии».

Хорошая, однако, инициатива у школ! вместо учебных занятий водить детей на просмотр кинофильма, да ещё и за их счёт …

Мне в целом фильм понравился, хоть он и затянут местами.
Объясняю, чем он хорош.
1. Явно "русский" (в отличие от "Шестой роты" какой-нибудь);
2. Хорошо играют актёры (во всяком случае, не производят впечатления "ряженых");
3. Масштабно сделан и зрелищен (хорошие декорации, спецэффекты на месте (на ВДНХ посмотрите хотя бы), качественные костюмы);
4. Война показана и в тылу, и на фронте;
5. Война показана с точки зрения солдата (отсюда и "мясо", и мат) и вполне оправданно.
Да, не без одиозных моментов сделано.
Ну и что?

P.S.
Увлечение чужим мнением приносит только вред (Конфуций)

Не буду говорить за других,скажу за себя: я лучше посмотрю советские фильмы о войне. Они были как-то более с душой сделаны. А водить в кино насильно - совсем не дело. А то где наше бесплатное образование... Тем более, когда после таких фильмов страшные сны снятся... увольте.

Мы с Вами кстати о разных вещах по сути говорим, Вы в основном об историчности, а мы о душевности... и о качестве. Не знаю как на счет игры актеров... лично меня игра не впечатлила. Там по сути кроме трех актеров у всех роли достаточно эпизодические.
а вот на счет 1. Явно "русский" я совсем не соглашусь... мне кажется, он как раз снят по голливудским шаблонам.

Александр_Анатольевич

Я вообще не понимаю, с чего вдруг вы на сайте, посвященном авторскому кино, заговорили об обычном массовом фильме и стали объяснить, как он плох.

Про историчность я, возможно, немного не так выразилась.
но однако, Война показана и в тылу, и на фронте; с точки зрения солдата, не знаю как еще назвать. Потому что это манерой съемки явно не назовешь.

Я вообще не понимаю, с чего вдруг вы на сайте, посвященном авторскому кино, заговорили об обычном массовом фильме и стали объяснить, как он плох.
Так Александр Анатольевич уже объяснил, когда создавал тему. Первым же сообщением.
Тем более темы-то у нас изначально по режиссерам, а не по фильмам.

Почему Вы рассуждаете сравнениями? да потому что приводите названия каких-то фильмов, не имеющих к данному никакого отношения! почему? читайте ответ о самоценности в моём предыдущем сообщении!

Фильм нам подан как произведение искусства! и как бы мы к нему не относились (масскульт, продукт и т.д.), оценивать нужно его, а не сравнивать этот, как Вы выразились, «продукт искусства» с другими похожими!

Если Вам не лезут мысли, значит, это русское? ничего себе критерий! забавно! ничего не буду доказывать в таком случае! добавлю лишь, что американизмов там полно: и мина, и прыжок через изгородь, да и ещё, наверняка, что-то! да, и причём тут Михайловский, если мы говорим об ЭТОМ фильме-продукте?

ВСЕ там актёры играют? и в чём состоит их игра? Гафт? Петренко? знаете, о настоящей актёрской игре говорят в том случае, если даже в эпизодический роли видна целая судьба! в УС-2 это только типаж! а что, Михалков ИГРАЕТ? где? в каком эпизоде? а я думал, он просто присутствует в кадре! или Меньшиков? он, по-моему, не играет, а пристально смотрит в камеру, вытаращивая глаза, что на его очень сильную игру в первых УС просто никак не походит!

Если оценивать фильм на уровне «нормально-ненормально», то лучше вообще в дискуссию не вступать! баловство это!

Александр_Анатольевич

Вы, наверно, пока не заметили того, но я не ругаю, а анализирую фильм, к-ый ВЫ причисляете к массовому кино, а кто-то может и к другому! «Наезды, отъезды, крупные планы» не всегда являются критерием, тк их использование часто является непродуманным. например, наличие крупных планов в фильме, скорее, замещает игру актёров и всего лишь передаёт необходимую эмоцию, что необходимым, как я считаю, здесь не является!

«Новой идеи нет, новых приёмов нет, новых технологий нет. Не вижу, почему нельзя сравнить один продукт искусства с другим»
- НЕЛЬЗЯ сравнивать один, пусть даже, продукт с другим! любой фильм является носителем эстетического начала, в к-ом не обязательно должны быть каждый раз какие-то открытия!

«Великий фильм о великой войне»? но я не говорил о слогане! дело в восприятии фильмов, снятых каким-то режиссёром! и отдельно взятые личности (фамилий называть не буду), поверьте, называют Михалкова носителем искусства!

«Вы вынесли его в тему только потому, что кто-то сказал «Великий фильм о великой войне»? Так у нас каждый русский фильм со спецэффектами и масштабными съёмками называют «великим».
- НЕ СОГЛАСЕН! и понимаю, что в этом вопросе, несмотря на какие-то ни было слова, переубедить Вас не сумею!

«Михайловский тут и правда ни при чём. А вот Михалковские элементы как раз причём: он их использовал в двух предпоследних фильмах»
- пардон, обознался с фамилией! если уж о его приёмах, то какие именно он использовал в своих последних двух фильмах, не подскажете?

«о настоящей актёрской игре говорят в том случае, если даже в эпизодический роли видна целая судьба!» - «Она и видна»
- она не видна, тк нет самой игры! есть случайное появление в кадре с выполнением необходимой функции! т.е. есть штамп! не более!

Михалков везде одинаковый? это ли не один из главных минусов картины (интересно, это слово к УС-2 подходит?) хотя и с этим не соглашусь (что везде один), если, конечно, не оценивать только его фильмы после УС-1.

У Меньшикова нет жизненной драмы? и это, согласно Вашей терминологии, нормально? нормально, чтобы один из главных героев её не имел? и дело опять же не масскульте, тк даже такое «для народа» кино может быть сделано качественно!

Вы считаете, камера здесь субъективна? в чём это проявляется? на мой взгляд, камера субъективна, если мы смотрим на происходящее глазами героев! здесь же такого, если не ошибаюсь, не наблюдается!

Я говорю о том, что открытия не должны быть в каждом фильме! главное тут опять же то, как режиссёр может использовать (как художник) ранее кем-то найденное!

О вынесении темы разглагольствовать не буду, а вслед за Олечкой отошлю Вас к первому сообщению! а НЕ СОГЛАСЕН с суждением о величии, масштабности и спецэффектах!

Ранее Вы употребили слово «нормально» в отношении самого фильма! потому, вслед за Вами, я и предположил, что не-игра Меньшикова тоже вполне нормальна!
Так, он движитель сюжета? быть такого не может! он – главный герой, правда, обделённый характером и пространством для выражения себя! потому и выглядит очень неправдоподобной его линия, где именно развитие отсутствует, а имеется событийность (рассказ о событиях, но не о переживаниях кем-то чего-то)!

Разные у нас, мягко говоря, представления о качественности! на мой субъективный взгляд, полным бредом, читайте – проявлением некачественности, являются разговор «красной девицы» с миной, прыжок немца с русским через ограду, освобождение одним бойцом другого из-под танка с помощью берёзки, внешность Михалкова, простое произнесение Меньшиковым своих речей и т.д. Вы же, за исключением одного пункта, говорите об алогичности в истории-ситуациях!

Не о ВДНХ я говорил, не о ВДНХ! эээх …

P.S. по-моему, на вопрос об одиозных моментах Вы до сих пор не ответили!