Борис Фрумин "ДНЕВНИК ДИРЕКТОРА ШКОЛЫ" 1975

Дата: Вторник, 04.04.2023, 16:13 | Сообщение # 1

Группа: Администраторы

Сообщений: 3249

Статус: Offline

«ДНЕВНИК ДИРЕКТОРА ШКОЛЫ» 1975, СССР, 74 минуты
— фильм по пьесе Анатолия Гребнева «Рассказ от первого лица. Дневник директора школы»

Лирическая исповедь директора школы, опытного педагога, который, наблюдая за повседневной жизнью школы, пытается разобраться в современных сложных проблемах воспитания. Терпимый, уважающий талант ученика, он вступает в конфликт с завучем школы, которая упрекает его в либерализме и попустительстве. Их спор осложняется тем, что оба они преданы своему делу.

Съёмочная группа

Сценарий — Анатолия Гребнева
Режиссёр-постановщик — Борис Фрумин
Главный оператор — Алексей Гамбарян
Главный художник — Юрий Пугач
Композитор — Виктор Лебедев

В ролях

Олег Борисов — Борис Николаевич Свешников, директор школы
Ия Саввина — Валентина Фёдоровна, завуч
Алла Покровская — Лида, жена Свешникова
Александр Сныков — Сергей, сын Свешникова
Людмила Гурченко — Инна Сергеевна, учительница
Елена Соловей — Татьяна Георгиевна, учительница английского языка
Сергей Кошонин — Игорь Кольцов, ученик
Георгий Тейх — Генрих Григорьевич, учитель
Николай Лавров — Олег Павлович, учитель
Юрий Визбор — Павлик Смирнов, одноклассник Свешникова (озвучил Александр Демьяненко)
Виктор Павлов — Павел Матвеевич Ибрагимов, директор гостиницы
Борис Лёскин — отец Оли
Наташа Медведева — Поплавская, ученица, влюблённая в Кольцова
Олег Белов — старший лейтенант милиции

Интересные факты

Сценарий фильма опубликован в журнале «Искусство кино» в номере 12 за 1974 год.

В 1977 году по пьесе Анатолия Гребнева режиссёрами Евгением Радкевичем и Василием Чириковым был также поставлен фильм-спектакль «Рассказ от первого лица». Премьера телеспектакля состоялась 26 июня 1978 года на телевидении СССР.

Съемки фильма проходили в ленинградских школах №183 и №197.

Заглавная мелодия фильма, написанная Виктором Лебедевым, спустя более чем десять лет превратилась в балладу «Разлука» в т/ф «Гардемарины, вперед!» (1987).

Смотрите фильм

https://vk.com/video16654766_456239623

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:56 | Сообщение # 2

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

Условное явление с реальным именем
О героине Ии Саввиной

‹…› Она не лицемерит, она пряма и откровенна. Она не злится, как Н. Меньшикова, а страдает. Она искренне болеет за своих учеников, за их будущее: «Учим мы их, учим... Образ Рахметова, образ Чацкого, сеем разумное, доброе, вечное, а потом летит все куда-то, в свадьбы с кооперативным приданым...» Грустно ей, жутко, потому что это не бедный душой, не ограниченный человек: умный взгляд, точная речь, и стихи читает, и страсть ей доступна... Но что за дьявольская сила делает эту милую женщину ненавистной для всех? В том числе и для нас, зрителей, ненавистной, поскольку и мы в свое время страдали от этих — милых, хорошо и модно одетых, умных и начитанных учительниц. В фильме это явление условно названо «Валентина Федоровна», а я мог бы дать с десяток других, реальных имен. Образ, созданный Саввиной, до того узнаваем, что буквально вздрагиваешь от точности попадания в слове, жесте, интонации.

Соловейчик С. Учитель — профессия и судьба // Советский экран. 1975. № 20.
https://chapaev.media/articles/2051

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:56 | Сообщение # 3

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

Принципиальная нерешительность
О роли Олега Борисова

‹…› Директор школы Свешников (актер Олег Борисов) не во всем антипод своему завучу, не прямая противоположность. Недаром они дружат. Но в одном они резко противостоят друг другу, и это полное противостояние. Для героини Ии Саввиной все понятно и ясно в школе, и в этом ее главный грех перед детьми и перед своей работой. Для учителя, которого играет О. Борисов, школа и работа в ней — постоянный процесс познания, вечная загадка, вечное стремление к истине.

Его метод — удивление. Его оружие — боль. Его цель — поиск. А не заранее известный результат. Школа ему дорога, и порядок в ней он поддерживает довольно сурово, но любой школьник для него дороже школы, и его нисколько не смущает, что любимейший из его учеников стал вовсе не кандидатом наук, а директором гостиницы, и притом блатмейстером. ‹…›

Отсюда его главная установка: «Я хочу научить их уважать чужое мнение и отстаивать собственное». Прекрасная формула! Эта добавка — «отстаивать собственное», эта забота о мнениях учеников, это допущение, что ученики могут иметь свои мнения, и делает Свешникова современным и действительно положительным героем. Образ, созданный Борисовым, не обречен на успех, не ярок, не заострен, может быть, он даже не будет замечен. И вряд ли войдет в обойму признанных положительных героев экрана, но столько в нем обаяния, так принципиально важна кажущаяся его нерешительность, так трогает его недоумение!

Соловейчик С. Учитель — профессия и судьба // Советский экран. 1975. № 20.
https://chapaev.media/articles/2055

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:56 | Сообщение # 4

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

«Неочищенная» фактура
О документальной шероховатости фильма

‹…› Первое, что бросается в глаза в эстетической программе автора фильма и что сближает его с другим молодым режиссером — А. Германом, — это ориентация на принципы кинематографа 60-х годов с его «неочищенной» фактурой, открытым сюжетом, подчеркнутым вниманием к «мелочам» в социальном и психологическом поведении человека. Эту преемственность мы видим и в построении мизансцены, и в том, как разговаривают и ведут себя его герои, как располагаются они в кадре, и, конечно, в самом выборе сценариста, Анатолия Гребнева, — драматурга, чей стиль формировался в 1960-е годы и сам воздействовал на кинематограф этих лет. Правда, от сценария режиссер отошел, вступил с ним в полемику, но об этом позже.

Что определенно отличает Фрумина от многих молодых художников — это стремление не сглаживать, а скорее обострять конфликты, склонность улавливать скрытый драматизм вещей, отказываясь от простейших решений и оценок, потребность создать многомерный социально-психологический фон.

Это, кстати, проявилось и в его кинематографическом почерке, в «документальной» шероховатости кадра, в несколько нервном монтаже и ритмической неустойчивости, которые ‹…› создают ощущение неспокойности общей атмосферы фильма. ‹…›

Фильм — не столько о школе и даже не о ее директоре, сколько о социально-нравственных проблемах в более широком смысле…

Попытка вывести жизнь школы за стены классов привлекательна: чаще всего школьный фильм топчется на изолированном от мира пятачке. Но это привело к издержкам, потому что как только режиссер прикоснулся к внешнему миру, он буквально погряз в темах, вопросах, проблемах. Избранная им свободная композиция — практически единственное, чем он воспользовался у Гребнева, — позволяет ему перебрасывать действие, не будучи скованным временем и пространством.

Радует наблюдательность; глаз у режиссера острый, он умеет дать выразительно лаконичный портрет. Но он жадно кидается от одного к другому, принцип «жизни врасплох» его гипнотизирует: мелькают приметы времени, типы и типажи, проблемы, лица, фразы, вещи; фигура директора связывает их порою чисто формально — одним своим присутствием.

Не пропущенные через сознание героя, его восприятие, наблюдения режиссера обрели самодовлеющий характер. Это, конечно, результат разрушения структуры сценария. Фрумин отказался от формы дневника, монолога, от гребневского «посредника» с его мыслями, рассуждениями, чувствами, — от всего, что как раз и поддерживало наш интерес в «Рассказе от первого лица».

Исчезло разнообразие интонаций. А можно было его сохранить, хотя бы и без закадрового голоса: Фрумин достаточно профессионален, чтобы достичь этого иными, режиссерскими средствами. Но ни мягкости, ни юмора, ни грусти в фильме не осталось, — интонация всюду жесткая. Она стала монотонной. ‹…›

Фрумин, скорее, проиграл. Он оказался жертвой своей полемичности. Увлекшись наблюдениями, противоречиями, несовпадениями, посеяв множество вопросов, но уклонившись от ответов, он балансирует на грани бесстрастной хроники, не позволяя себе слишком явных симпатий и антипатий. Их нет и у зрителя, который видит, что «добро» Бориса Николаевича, лучшие качества, составляющие основу его «прогрессивного начала», оказываются не эффективными, если не бессмысленными. ‹…›

Восприняв наследие кинематографа 60-х годов, режиссер пытается осмыслить открытое некогда с позиций сегодняшних исканий киноискусства. Но что может быть лучшим продолжением того, в целом плодотворного стиля, как не исследование явления, анализ проблемы, в нем заключенной, где собственно наблюдение будет необходимым средством, а не целью? Сегодня интереснее позиция художника, умение анализировать признаки времени, а не только перечислять их.

И если в «Дневнике директора школы» режиссер остался на первоначальной стадии — наблюдения, все же возможности исследователя в этой первой работе заявлены со всей очевидностью. В этом убеждали «вкус» Фрумина к проблематике, его острый глаз, тонкая наблюдательность, интерес к внутреннему миру человека и одновременно — к социально-психологическому контексту.

Селезнева Т. Кем быть человеку? // Нева. 1977. № 10.
https://chapaev.media/articles/2048

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:56 | Сообщение # 5

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

Тихая непреклонность
О потаенном темпераменте героя Олега Борисова

‹…› Свешников появился на экране в прямой полемике с Ильей Семеновичем Мельниковым из ленты С. Ростоцкого «Доживем до понедельника». Полемичность обнаружилась не сразу, поначалу казалось, что они очень похожи — директор школы, словесник Свешников и историк Мельников. Оба глубоко интеллигентны и умны, оба педагоги именем божьим, оба умеют сочетать мягкость с непримиримостью и бескомпромиссностью. И наверняка в такого вот учителя Свешникова, хоть и не обладает он античным профилем В. Тихонова, тоже влюблена какая-нибудь старшеклассница.

Словом, едва ли не двойники.

Разница стала видна позже, когда Свешниковым, самим стилем его бытия, его педагогическими (а стало быть, и жизненными) принципами оказались решительно опровергнуты негативистские позиции учителя Мельникова, категорически неприемлющего, отвергающего всех и все, что не укладывается в рамки его высоких представлений об учительстве, в самую сферу его духовного бытия. Нетерпимости, пафосу отрицания, заложенному в Мельникове, была противопоставлена чуткость, обостренная душевная любознательность Свешникова. Его отношение к человеку — будь то ученик, коллега, кто-то из родителей школьников или члены собственной его семьи — в высшей степени деликатно. Именно эта человеческая деликатность была совершенно не свойственна Илье Семеновичу Мельникову. Мягкость и доброжелательность, ровность манеры общения Свешникова с окружающими производила подчас обманчивое впечатление. Этакий, мол, мягкотелый интеллигент, из которого кто угодно может веревки вить, который позволит себе на шею сесть, который ничего отстоять не сумеет и защитить не сможет. Впрочем, в том, что это заблуждение, убедиться довольно легко. Пустяковый, казалось бы, конфликт с завучем по поводу поведения одного из старшеклассников был в этой ситуации пробным камнем. ‹…›

Тихая непреклонность, убежденная позиция защиты чужого достоинства, твердое нежелание рассматривать собственную директорскую власть как кнут или вожжи — основа педагогики Свешникова, его моральное кредо. Впрочем, непреклонность не всегда тихая. Когда он, вызванный в отделение милиции, узнает, что один из его школьников (совсем пацан, пятиклашка) сбежал из дома от побоев отца, он стиснет зубы так, что желваки заходят по впалым щекам.

Трудно было даже заподозрить в этом человеке ту вспышку ярости, ту ненависть, какая обрушится на нетрезвого папашу; более того, вовремя выглянувший в «предбанник» милиционер увидит, что эти двое едва не приступили к кулачному методу выяснения отношений. И по всему было видно, что отступать в этой ситуации Свешников не собирался, даже напротив... Да и то ледяное презрение, с каким предложит он уйти из профессии учительнице, натравившей отца на мальчишку, — оно тоже родом из его «тихой непреклонности».

Именно потому так болезненно воспринималось самим Свешниковым (и теми, кто сидел в зрительном зале) его бессилие перед цинизмом и душевной глухотой иных взрослых, его растерянность перед ранним прагматизмом и бездуховностью кого-то из былых учеников, его искреннее и горькое недоумение от отсутствия взаимопонимания с сыном. Он, редко берущий на себя роль судьи, чувствует личную свою вину за чужие ошибки, за чью-то бессовестность, за сыновнее высокомерие. Но уж если судит, то беспощадно, ибо долго щадил.

В Свешникове, в его тонкости, деликатности, в его нежной бережности по отношению к людям чувствовалась такая внутренняя сила, такой потаенный темперамент, каких, пожалуй, не бывало в его энергичных страстных героях. Именно со Свешникова начиналась родословная тех героев Олега Борисова, которые заняли одно из ведущих мест в кинематографе 80-х.

Павлова И. Олег Борисов. М.: Киноцентр, 1987.
https://chapaev.media/articles/2049

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:57 | Сообщение # 6

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

На стороне режиссера
Из воспоминаний Анатолия Гребнева

Однажды на съемке в павильоне был я встречен и вовсе неприветливо.

— Что вы тут всё ходите? Дайте нам работать. Вы свое дело сделали, написали — отдыхайте! — такую отповедь я услышал неожиданно из уст актера, игравшего главную роль в моей картине. Признаться, я опешил, хотя уже был довольно наслышан о несговорчивом нраве этого артиста — Олега Борисова. Так мы с ним впервые встретились на «Ленфильме», на съемках картины «Дневник директора школы». Потом помирились.

Интересно, что у нас с ним не было ни малейшего повода для ссоры; я и тогда уже считал, что Борисов идеально подходит для роли моего директора школы Свешникова, человека, из которого «ничего не получилось», а впоследствии понял еще, как много угадано артистом, в том числе и такого, что не написано в тексте. ‹…› Напустился же на меня Олег Иванович лишь по той причине, что был я в то время в конфликте с режиссером Борисом Фруминым, а актер, даже великий, всегда в этих случаях на стороне режиссера. Не пробуйте к нему апеллировать — не поддержит, предаст. ‹…›

Гребнев А. Записки последнего сценариста. М.: Алгоритм, 2000.
https://chapaev.media/articles/2059

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:57 | Сообщение # 7

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

Мелкие темы, крупные смыслы
Анатолий Гребнев о цензуре — внешней и внутренней

‹…› Что же касается «Ленфильма», то он, по счастью, был избавлен от производства глобальных полотен типа мосфильмовского «Освобождения», полотна доставались столице, провинциальная же студия довольствовалась в основном скромными фильмами на «морально-этическую тему», как это тогда называлось, то есть могла худо-бедно заниматься искусством. Вот пример, когда бедность поистине идет на пользу! ‹…›

«Морально-этическая» тема не означала легкой жизни, напротив: она-то как раз и таила для начальства невыясненные опасности, а потому находилась на подозрении. «Неустроенные судьбы», «абстрактный гуманизм» и прочие грехи, вплоть до «очернительства» — весь этот набор подкарауливал вас, готовый свалиться на голову в любом сочетании, штучно или целым букетом, как повезет. В картине «Не болит голова у дятла», помнится, не понравились обшарпанные дома и дворы, фильму влепили за них «третью категорию». В «Дневнике директора школы» в сцене свадьбы замечена была сигарета в руке у невесты. Поправки и замечания предугадать было невозможно — может, это даже и к счастью, поскольку избавляло в какой-то степени от внутренней цензуры: все равно не угадаешь, к чему придерутся. ‹…›

Гребнев А. Записки последнего сценариста. М.: Алгоритм, 2000.
https://chapaev.media/articles/2061

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:57 | Сообщение # 8

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

Голос разума — и грубой чувственности
Анатолий Гребнев и школьная тема

‹…› Анатолию Гребневу можно позавидовать: его героем всегда был интеллектуал со сложной интонацией, которую умело передавали актеры. Его герои — дальние родственники и родственницы чеховских душечек и попрыгуний, ионычей и других героев «скучных историй». Ни в тридцатые, ни в сороковые, ни в пятидесятые годы, ни в наши девяностые и нулевые такой герой не нашел бы своего зрителя… О таком кино писал в своем дневнике Олег Борисов: «Моих фильмов не показывают под Новый год». Вспоминается эпизод из «Дневника директора школы»: отделение милиции, противостояние директора школы и диктатора-отца, который довел сына-школьника до побега из дома. Два мира, два голоса: голос разума — и грубой чувственности. Как часто художники пренебрегают исследованием носителей голоса разума, таких вот директоров школы с судьбой, напоминающей характерное блюдо тогдашних ресторанов: «гарнир сложный». О школьной теме в творчестве Гребнева стоит поговорить отдельно. Поразительно, как он чувствовал школу семидесятых с ее проблемами, с ее воздухом, с ее спорами и судьбами учителей и учеников!.. Гребнев вспоминает, как начальство требовало вырезать из «Дневника директора школы» невесту с сигаретой. Пришлось пойти на компромисс, но у зрителя остается ощущение цельной, а не искромсанной картины. У зрителя нет повода сказать: «А здесь товарищ Гребнев вспомнил про НКВД» или «про спонсора, благодаря которому мы все сегодня…». В «Дневнике директора школы», как и в популярной ленте «Переступи порог», нет ни одной фальшивой ноты. И все герои прекрасны без лакировки; они прекрасны реалистической точностью характеров. ‹…›

Замостьянов А. Обретение жанра // Знамя. 2001. № 10.
https://chapaev.media/articles/2054

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:57 | Сообщение # 9

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

И_Н_Т_Е_Р_Н_Е_Т

Дата: Четверг, 06.04.2023, 17:58 | Сообщение # 10

Группа: Администраторы

Сообщений: 167

Статус: Offline

Противостояние
Любовь Аркус о фильме «Дневник директора школы»

‹…› Исходную конфигурацию «Доживем до понедельника» вытащили из Прекрасного Советского Кино и, разместив ее в живой жизни, сняли заново — документальной камерой, с черновым звуком, со всей шелухой житейских подробностей и околичностей домашнего, школьного и городского быта, которые обычно не попадают в сценарий и на пленку.

В самом деле, перед нами все та же диспозиция: Либерал, Консерватор и — Белая ворона как горячая точка их конфликта.

«Белая ворона», девятиклассник Игорь Кольцов, своевольничает вполне умеренно, но загнанный в угол, откровенно дерзит. Либерал (директор школы Свешников — Олег Борисов), как и положено, проповедует либеральные идеи — «Я хочу научить их уважать чужое мнение и защищать свое». Консерватор (завуч Валентина Федоровна — Ия Саввина), само собой, ему оппонирует — «У нас сплошной либерализм с некоторых пор. Кругом гении, спросить не с кого. Товарищи! Это же школа!».

Валентина Федоровна помолодела по сравнению со своей предшественницей, у нее все та же манера одеваться (костюмчик, лодочки), все тот же стиль в отношениях с оппонентом — покровительственные нотки во вразумлениях и увещеваниях, подспудно — все та же безответная, невзаимная, несчастная любовь.

Отношения Наставника-Либерала с Белой Вороной повторяет ту же линию «двойничества», «зеркального отражения»: «Я не знаю, гений он или нет, — ответствует Свешников напору Валентины, — может, просто способный парень. Но я не хочу, чтобы его терзали». По тому, как еле заметно играют желваки на его лице, и как всего лишь на четверть тона повышается голос, мы понимаем отчетливо, что в «способном парне» он видит самого себя, и про то, как «терзают» таких «гениев или нет» знает не понаслышке.

Схема, как мы видим, до забавного узнаваема. Наполнение этой схемы принципиально другое.

У актера [Борисова] в «Дневнике...» почти нет крупных планов. Нет монологов — ни одного. Нет поступков, драматического действия, проблемы выбора, трудных решений. Какими средствами Олегу Борисову удается сыграть то, что без слов сыграть, кажется, невозможно? Человека, который уже отказал себе в праве на драму. Человека, который живет той жизнью, какая есть, в том времени, какое отпущено — потому что другого (ни жизни, ни времени) уже не будет. Человека, который уже не предъявляет счетов ни к жизни, ни к времени, ни к людям — дай Бог оплатить свои. Он не ощущает себя героем, он выполняет свои обязанности. Это тихое стояние интеллигента перед лицом лживой эпохи.

Да, но обязанности свои он хочет выполнять хорошо!

«Нет такого слова „блат“ в русском языке, — говорит ученикам Свешников, — я не знаю такого слова». Они уже не маленькие, и хорошо знают, что без «блата», которого нет в русском языке, ни в театр пойти, ни в гостиницу попасть, ни сапоги купить, ни билетов достать на поезд или самолет... Они уже многое знают про жизнь, которая со стороны только может показаться научной фантастикой, а на самом деле всецело подчинена закону двойного стандарта... Кто для них человек, отрицающий очевидное? Дурак? Сумасшедший? Пустозвон?

Кто он для свирепого папаши толстощекого малыша, который не только не испугается директорского гнева («Вы его били? Били? Как вы смеете бить ребенка?»), но и двинет ему как следует, если тот не угомонится. Не про то речь, что потерян престиж профессии — речь про то, что ты ничем не можешь помочь этому карапузу, разевающему рот как рыба на берегу, чтобы не заплакать. Что толку ему на тебя оглядываться? Для его отца ты никто, неудачник, пустое место...

Но никто не поверит. Ни ему, щедро дарующему ученикам не только обязанности, но и права — в том числе право на самоопределение. Ни ретрограду Валентине Федоровне, с ее теорией обязаловки и уравниловки.

На самом деле, их конфликт уже не имеет отношения ни к чему, кроме как к их собственной жизни — безнадежно отставшие от реальности, они равно беспомощны перед ней и равно бесправны.

«И на это ты ухлопал свою жизнь?» — спрашивает его сын.

В вопросе нет хамства и нет надрыва, одно только доброжелательное сострадание.

«А на что, по-твоему, — отвечает Свешников, — я должен был ее ухлопать?» ‹…›

Аркус Л. Приключения белой вороны: Эволюция «школьного фильма» в советском кино // Сеанс. 2010. № 41–42.
https://chapaev.media/articles/2053

Суббота 27.04.2024 18:20
Липецкий клуб любителей авторского кино «НОСТАЛЬГИЯ»