Пятница
29.03.2024
01:16
 
Липецкий клуб любителей авторского кино «НОСТАЛЬГИЯ»
 
Приветствую Вас Гость | RSSГлавная | Олег Тепцов "ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ" 1988 - Форум | Регистрация | Вход
[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS ]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Форум » Тестовый раздел » * СОВЕТСКОЕ и ПОСТСОВЕТСКОЕ КИНО * » Олег Тепцов "ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ" 1988
Олег Тепцов "ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ" 1988
Александр_ЛюлюшинДата: Пятница, 28.09.2018, 20:27 | Сообщение # 1
Группа: Администраторы
Сообщений: 3241
Статус: Offline
«От рассказа А.Грина «Серый автомобиль», по мотивам которого снят фильм, практически ничего не осталось. Красочная, экспрессивная, наполненная мистикой лента рассказывает необычную историю, приключившуюся с оформителем Платоном Андреевичем в Петербурге начала прошлого века. Кровавая драма на знакомую и вечную тему отчасти стилизована под немое кино, отчасти – под театр символистов. Фильм буквально дышит атмосферой той эпохи. Она проявляется даже в отдельных штрихах: фотографии в комнате героя, на которой он снят вместе с А.Блоком (ярким представителем символистов), в голосе поэта, записанном на фонографе. А прыжок Арлекина в нарисованное окно из его «Балаганчика» напоминает классическую постановку В.Мейерхольда. Музыка великого поп-механика Сергея Курехина, намеренно разностильная и постмодернистская, задаёт тон в несколько запутанном повествовании и вносит в историю художника дополнительный роковой смысл» (Зоя Колосницына).

«ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ» СССР, 1988, 103 минуты
— дебют Олега Тепцова по мотивам рассказа Александра Грина «Серый автомобиль»


Действие этой таинственной истории, снятой в стиле модерн, происходит в начале прошлого века. Гениальный (или безумный?) художник однажды встречает прекрасную женщину, как две капли воды похожую на одно из его творений…

Съёмочная группа

Автор сценария — Юрий Арабов
Режиссёр — Олег Тепцов
Оператор-постановщик — Анатолий Лапшов
Операторы — С. Некрасов, Л. Голубев
Художник-постановщик — Наталья Васильева
Художники — О. Калягина, И. Чиркунов, В. Малахиева
Композитор — Сергей Курёхин[1]
Второй режиссёр — Сергей Середа
Директор картины — Вениамин Кутиков

В ролях

Виктор Авилов (дебют в кино) — Платон Андреевич
Анна Демьяненко — Анна / Мария
Михаил Козаков — Грильо (в рассказе А. Грина — Гриньо)
Иван Краско — слуга
Вадим Лобанов — ювелир
Валентина Малахиева — старуха
Константин Лукашов — кладбищенский сторож
Светлана Панфилова — монашка
Юрий Ароян — второй кладбищенский сторож
Владимир Миняйло — офицер
Азамат Багиров — карточный игрок
Юрий Башков — крупье
Константин Рацер — Смерть (нет в титрах)
Сергей Курёхин — эпизод (нет в титрах)
Олег Тепцов — Пьеро в прологе (нет в титрах)
Женский вокал, звучащий в кульминации фильма, принадлежит Ольге Кондиной (в титрах её имя не упоминается).

Интересные факты

Фильм является ремейком дипломной работы режиссёра Олега Тепцова, которую ему порекомендовали переснять в виде полнометражной картины. В качестве дома Грильо в фильме выступал особняк Фолленвейдера. Одна из финальных сцен снималась на Большом Петровском мосту. Когда фильм вышел на экраны, мост был ещё открыт для движения наземного транспорта. Некоторые эпизоды снимались на Смоленском лютеранском кладбище.

В фильме использованы работы таких художников, как Франц фон Штук (1863-1928), Эдвард Берн-Джонс (1833-1898), Одилон Редон (1840-1916), Арнольд Беклин (1827-1901), Джон Эверетт Миллес (1829-1896), Жан Дельвиль (1867-1953), Макс Клингер (1857-1920) и других.

Это первый фильм в кинокарьере Виктора Авилова, ранее он участвовал лишь в театральных постановках.

Женский вокал, звучащий в кульминации фильма, принадлежит Ольге Кондиной (в титрах её имя не упоминается).

В конце фильма, когда господин оформитель лежит у камина в крови, звучит запись стихотворения А.А.Блока «Шаги Командора» в исполнении Эдуарда Багрицкого. В фильме есть и «цитата» из Блока: Арлекин, прыгающий в нарисованное окошко, — эпизод из пьесы «Балаганчик», написанной Блоком в 1906 году. В одном из кадров видна фотография на столе Платона Андреевича, на которой он запечатлён рядом с Блоком. Это фото является монтажом снимка Виктора Авилова и фотографии, на которой рядом с Блоком стоит Корней Чуковский.

Дружбу героя Виктора Авилова с Блоком «доказывает» ещё и тот факт, что поэт с осени 1907 года по 1910 год проживал в дворовом флигеле особняка А.И.Томсен-Боннара, на Галерной улице, 41. Как известно, дом «господина оформителя» находился на той же улице, только в доме 55.

В сцене на кладбище эпитафия на могиле Анны написана как «міръ праху твоему», что является ошибкой для орфографии русского языка того времени. По дореформенным правилам русского языка слово «міръ» со старорусской буквой «і», употреблялось в семантическом смысле «все страны мира», а слово обозначающее «мир, как состояние покоя, спокойствия» писалось через «и» — «миръ». То есть эпитафия на могиле 1908 года должна была выглядеть чуть ближе к современному написанию (с поправкой на «еръ») — «миръ праху твоему».

Награды и номинации

1989 — премия «Ника»
«Лучшая работа художника по костюмам», победа (Лариса Конникова)
«Лучший звук», номинация
«Лучшая работа художника-постановщика», номинация

Критики о фильме

«„Оформитель“ появился слишком рано. Пройдет ещё три-четыре года и мода на салон и символизм, на модерн и дягилевские балеты, на кукольный эротизм и мундштуки слоновой кости захлестнёт вчерашнюю рок-н-ролльную богему» (М.Трофименков).

Смотрите фильм

https://vk.com/video16654766_163396719
 
ИНТЕРНЕТДата: Воскресенье, 30.09.2018, 16:43 | Сообщение # 2
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ

Фильм Олега Тепцова "Господин оформитель" открыто тяготеет к жанру "фильма ужасов". ...1908 год. Модный художник в одном из бедных кварталов Петербурга покупает право скопировать для воскового манекена смертельно больную девушку. Манекен на короткое время становится городской сенсацией... Проходит шесть нелегких для художника лет. После стремительного взлета неудачи следуют одна за другой. Заказов практически нет. Разорение, затяжной духовный кризис. И вдруг художник встречает женщину, удивительно напоминающую ту самую умершую модель...
Изобразительное решение картины выдержано в стиле модерн русского декаданса начала века. Этой вычурной изысканности подчинена изломанная пластика главного героя, одержимого манией собственной гениальности. Авторам удается передать атмосферу напряженного ожидания, тайны, хотя придирчивый зритель обнаружит в "Господине оформителе" немало огрехов: неточное музыкальное решение, неудачный монтаж нескольких эпизодов и т.д. Но в фильме ощутимо стремление авторов делать жанровое кино с отчетливой идеей невозможности создания прекрасных произведений искусства антигуманными средствами, размышлениями об ответственности художника за свои творения...

Александр Федоров

«Господин оформитель» О. Тепцова (сценарий Ю. Арабова, использовавшего мотив из рассказа А. Грина «Серый автомобиль»), окрестили «фильмом ужасов». Лично я леденящих кровь ужасов там не обнаружила. Обнаружила искусную, высокой культуры стилизацию под русский модерн — не только его фактур, но его духа. Мирочувствие русского декаданса с его культом смерти передано через экспрессивные характеристики персонажей и их взаимоотношения. В основе сюжета — и известный миф о скульпторе Пигмалионе, влюбившемся в собственное творение. Пигмалион из фильма Платон Андреевич (В. Авилов) — художник-оформитель, дизайнер, как сказали бы мы теперь, создает манекен для витрины дорогого ювелирного магазина, используя как модель умирающую от чахотки юную Анну-Марию (А. Демьяненко). По прошествии лет он встречает ее, уже даму, очень изысканную, очень роковую, в доме богатого заказчика и роковым образом влюбляется в нее...
Как ни старалась, не почувствовала дистанции между автором и его героями. Было бы сочувствие или ирония, хоть какая-то содержательная эмоция — в фильме обозначилось бы третье измерение, и можно было бы судить, всерьез все это или всего лишь блажь художника, решившего поиграть с незнакомым материалом. Если всерьез, то я бы присвоила О. Тепцову приз за лучший эскепистский фильм. Дальше уйти от реальности, пожалуй, невозможно — это уже выход по ту ее сторону. Я слышу реплику: в формах бегства от действительности может выражаться протест и тоска по другой жизни. Все верно, может. Но «Господина оформителя» трудно заподозрить в намерении протестовать или совершать социально значимые телодвижения. Скорее это манифестация нового типа художественного сознания, инстинктивно отталкивающегося от идеологем как таковых.
Об отказе от скомпрометировавших себя социальных мифов и стереотипов можно говорить как о родовом признаке нового кино. Новое кино, новое мышление осознает себя на фундаменте программных отказов. От чего же оно отказывается?
От тематического подхода к изображению реальности.
От арифметического расклада на белое и черное и чтоб непременно перевес в сторону белого.
От нормативного положительного героя — он исчез бесследно.

Елена Стишова
«Советский экран» № 1, 1989 год

Многие годы художнику Платону Андреевичу не давала покоя мысль о состязании с Всевышним. Ему, автору великолепных восковых манекенов, хотелось создать нечто совершенное и вечное, не поддающееся течению времени. ...Однажды, находясь в крайней нужде, Платон Андреевич принял предложение некоего богатого дельца Грильо оформить интерьер его дома. Знакомство с женой хозяина Марией привело художника в замешательство. Он был убежден, что несколько лет назад с нее, носящей тогда имя Анны Белецкой, больной чахоткой девушки, он вылепил свой лучший восковой манекен. Анна умерла. Так кто же эта женщина? Предприняв расследование, Платон Андреевич убеждается, что хозяйка дома... - восковая кукла, сошедшая с витрины магазина. Волей злого рока сбылась мечта художника - его творения обрели жизнь. Но... Воплощенная в облике человека вещь переняла самые низкие и разрушительные свойства: Анна-Мария убивает Грильо и завладевает его домом. Ее следующая жертва - художник...

Иванов М.
https://www.kino-teatr.ru/kino/movie/sov/1487/annot/
 
ИНТЕРНЕТДата: Воскресенье, 30.09.2018, 16:43 | Сообщение # 3
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
Господин оформитель

1908-й год, Петербург. Расцвет «Серебряного века». Платон Андреевич (Виктор Авилов), один из ведущих художников-оформителей, блестяще выполняет заказ состоятельного ювелира. Самым впечатляющим элементом декора оказывается маникен, сотворённый Платоном по образу и подобию прекрасной девушки-модели, Анны Белецкой (Анна Демьяненко), которая вскоре умирает. Каково же было удивление художника, когда спустя шесть лет она появляется под именем Марии — в качестве супруги нувориша Грильё (Михаил Козаков)?

Судьба этой ленты, по иронии судьбы, не может не вызвать в памяти обстоятельств появления на свет другого талантливого произведения, причисленного к редкому феномену – фильму ужасов на советский лад. Для Константина Ершова и Георгия Кропачёва, студентов Высших курсов сценаристов и режиссёров, киноверсия гоголевской повести «Вий» стала своеобразной путёвкой в профессиональную жизнь. К Олегу Тепцову, выпускнику ВГИКа, взявшему за основу рассказ «Серый автомобиль» Александра Грина, обратились с аналогичной просьбой – отснять дополнительный материал для своей дипломной работы, которого бы хватило на полнометражную кинокартину. Овчинка, пожалуй, стоила выделки, даже невзирая на излишне назойливую рекламную кампанию. Уверения в том, что наконец-то на экраны вышел фильм, который может на равных конкурировать с зарубежными триллерами и хоррорами, скорее, вредили произведению. Параллелей с создателями проходных опусов дебютант, думается, и не желал, а до уровня лучших жанровых образчиков «Господин оформитель» всё-таки не дотягивает. Оставим в покое американский кинематограф, накопивший богатейшую традицию сотворения на экране мистической и пугающей атмосферы. Но даже сравнение, например, с «Дежа вю» /1987/ югослава Горана Марковича, также заставлявшего содрогаться советских зрителей смутных времён «перестройки», будет не в пользу нашей ленты.

В некоторых отношениях чувствуется нехватка опыта режиссуры – и стремление продемонстрировать новоприобретённые знания и навыки, проявляющееся, например, в том, с каким тщанием Тепцов выстраивает композицию каждого кадра, подчас идёт в ущерб общему темпоритму. Но ему и сценаристу Юрию Арабову1 не откажешь в редкостном мастерстве стилизации, в высоком искусстве постижения атмосферы канувшей в Лету эпохи. Смутный период между революциями и в преддверии Первой мировой войны оказывается, по мысли авторов, на удивление созвучен последнему этапу существования СССР. «Серебряный век» русской культуры соседствовал с воистину болезненными откровениями – вольным или невольным проникновением художников, как главных провидцев, в запретную сферу трансцендентного. Платон Андреевич, блистательно сыгранный Виктором Авиловым, ненароком выступает единомышленником пушкинских фаталистов и богоборцев, Дона Гуана2 и Германа, встречаясь с собственным творением – одушевлённым в буквальном, а не переносном смысле. И это оказывается куда страшнее отвратительных телесных деформаций, на которые, как правило, делают упор зарубежные коллеги. Дальше – персональный апокалипсис, в социальном плане отзывающийся болезненной сменой общественных формаций. К вопросу о соотношении формы и даже оформления – с глубинным содержанием, квинтэссенцией явления или существа…
__________
1 – Известен преимущественно по работе с Александром Сокуровым.
2 – Обратим внимание на мастерское введение эпизода, когда, точно реквием, звучит великолепная ария из классической оперы по мотивам этой маленькой трагедии.

Евгений Нефёдов
http://www.world-art.ru/cinema/cinema.php?id=4294
 
ИНТЕРНЕТДата: Воскресенье, 30.09.2018, 16:44 | Сообщение # 4
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
Господин оформитель
Эстетский мистический ретро-триллер


Нейтрально звучащий заголовок рассказа «Серый автомобиль» Александра Грина не случайно модифицировался в проникнутое едкой иронией название «Господин оформитель», что улавливает перерождение искусства в декадентское (напомним: «декаданс» — это разрушение) оформительство, уже лишённое человеческой души. Натура подменяется искусным муляжом, фантомом, своего рода «живым мертвецом». И этот фильм, появившийся в перестроечные годы, подавался как «первый советский мистический триллер» (с чем могли бы поспорить и «День гнева» Суламбека Мамилова, и «Десять негритят» Станислава Говорухина, которые всё-таки вышли раньше) или же в качестве своеобразного посвящения русскому искусству начала века. Между прочим, сценарист Юрий Арабов, кажется, впервые «изменивший» постоянному режиссёру Александру Сокурову, признавался в интервью, что хотел «снять шляпу перед авангардом».

Пожалуй, именно из-за модного налёта мистицизма в истории художника Платона Андреевича, который был влюблён в юную натурщицу Анну, позже умершую от чахотки, а потом встретился будто с «ожившей мумией» — Марией, молодой женой Грильо, нового заказчика, как две капли воды похожей на давно преданный земле «идеал во плоти», эта всё же эстетская лента Олега Тепцова нередко показывается по разным телеканалам. А преждевременная смерть (причём от редкой болезни — саркомы сердца) одного из важных участников картины (намеренно разностильная, тотально постмодернистская музыка Сергея Курёхина, на самом-то деле, задаёт тон в несколько запутанном повествовании) внесла дополнительный роковой смысл в рассказ о том, что художественные игры на грани с потусторонним зачастую заканчиваются плачевно. Восковая кукла губит обоих мужчин, сделавших её объектом поклонения. Искусственное, будучи возведённым в абсолют, затем подменяет реальное и способно привести к его своеобразной аннигиляции (мотив, заявленный ещё поздним романтиком Гофманом в «Золотом горшке», а также ранней предтечей мистического авангарда Эдгаром Алланом По в «Овальном портрете»).

Но как ни выигрышен в зрелищном отношении метафизический слой «Господина оформителя» (хотя стремление попугать зрителей порой выглядит немного наивно), фильм в большей степени любопытен по бессознательно-варварскому смешению эпох и стилей (от модерна до «ар деко», от «серебряного века» до декаданса) и по неожиданной рифмовке «межвременья» 10-х годов и кануна распада советской системы. Кстати, Михаил Козаков, сыгравший как бы «нового русского» начала XX века, стал эмигрантом уже в 90-е годы, но ещё обострённее пережив вынужденный отъезд и состояние подвешенности между «немытой Россией» и «землёй обетованной», потом всё-таки вернулся. А вот оставшийся на родине в 20-е годы, но вскоре умерший Александр Грин — точно как «житейский идеалист» Федя Протасов, который пытался интеллигентно выйти из пошлого положения, когда жена (читай: родина) изменила с другим. Отчизна сама выталкивала «живых трупов» за границу или же «милостиво» дозволяла умереть в забвении среди тех, кто, в основном, был лишь формально жив.

Сергей Кудрявцев
https://www.kinopoisk.ru/review/861055/
 
ИНТЕРНЕТДата: Воскресенье, 30.09.2018, 16:44 | Сообщение # 5
Группа: Администраторы
Сообщений: 4190
Статус: Offline
Гражданин оформитель

В начале века на петербургских улицах шла оживленная охота за двойниками. Манекены, гомункулюсы и ожившие автоматы запросто гуляли по Невскому, а по их следам с револьвером в руке шли их недальновидные создатели. Разум, проснувшись, уничтожал рожденных во сне чудовищ. (Самые опасные монстры занимались в то время организационными делами и не были еще известны публике.)

Что же заставило в 1988 году оживить историю художника, который в 1908 оживил собственноручно созданный манекен, полюбил его (ее) и затем пал ее жертвой? Способно ли вас взволновать известие, что три года назад «Господин оформитель» реабилитировал мистику в нашем кино? Вряд ли. Никого, кроме нас, советских, это не волнует, да и нас, советских, уже перестало волновать. Об общественной пользе фильма мы успели забыть. Остался сам фильм — без пользы. Идея была хороша, сюжет был взят верный и мягко укутанный в традицию, и повсюду были щедрой рукой разбросаны исторические намеки и ассоциации — в пределах школьной программы, как будто авторы специально заботились о критиках (критик, лишенный возможности проявить проницательность, свирепеет). Как визитная карточка эпохи предъявлен Александр Блок, единственный известный в Отечестве русский советский символист. Вот его голос на восстановленной записи фонографа. Вот его снимок на столе в мастерской. Вот прыжок Арлекина в нарисованное окно из его «Балаганчика» в классической постановке Мейерхольда. Пятерка по истории искусств делится поровну между критиком и авторами.

Место и время также не вызывают сомнения. Петербург — историческая родина фантомов и призраков, плюс перверсии декаданса.

Но литературный Петербург не умещается в кино. Он зыбок и туманен в отличие от Петербурга географического — с железной дорогой, электрическим светом, рестораном Квисисана и магазином Елисеева. А есть еще и третий Петербург — имперская столица, также не лишенная мистики, но несколько иного рода.

Попытки примирить условность сказки и определенность натурных съемок предпринимаются с переменным успехом на протяжении всей ленты. В книге эпитет «гениальный художник» не требовал бы доказательств. В фильме перед нами мастер из иллюстрированных журналов начала века (что к лучшему) , а по неизящным манерам — скорее футурист, чем символист. Зато успехи его соперника за ломберным столиком рискуют превратить Грильо (в нашем восприятии) из человека-машины, великого финансиста и петербургского магната в карточного шулера, а значит, тоже художника. Неожиданно и незаметно изменился и сам образ русского модерна, который из стиля изысканно-спорного превратился в стиль стабильности и респектабельности. Мы уже как бы все про него знаем, и реконструировать его поэтому просто. Выясняется, правда, что даже первейшие денди нашего кино ни воротничок выпустить, ни манжеты поправить, ни папиросу закурить на манер 1913 года не могут. К этому легко придраться, и я готов согласиться с теми, кто ниже всего оценит точность стилизации, прежде чем заметить, что это абсолютно неважно.

Вот как могла бы выглядеть заявка на сценарий. Или либретто.

Девица Анна Григорьевна Владимирская умирает в чахотке. Безбожный Платон Андреевич, художник, ревнующий ее к самому Господу и тщетно с ним соперничающий, фиксирует ее агонию, дабы лучше сделать манекен для витрины скупого ювелира. Через шесть лет он встречает свою модель, но вскоре понимает, что перед ним — оживший манекен, женщина из воска, которую ныне зовут Мария, а бедная Анна давно покоится на Волковском. В борьбе с холодным дельцом Грильо, мужем манекена Марии, Платон Андреевич побеждает, но позже, при попытке уничтожить свое беззаконное создание, падает от выстрела неизвестного статиста, а затем гибнет под колесами автомобиля.

Кровавая драма. Немая фильма. Но авторы и здесь опережают наши насмешки, стилизуя воспоминания художника под немое кино. При том, что делается все очень здорово и очень похоже, это выглядит чистого рода оговоркой, извинением или, что чуть более лестно, одним из ключиков, который отпирает совершенно ненужный ящик бюро.

Это арабеск, а тема знакома с детства, и побуждение к фильму элементарно. Жалко ли авторам Платона Андреевича? Похоже, что нет. Похоже, что подсознательно самая главная жертва — это красивая жизнь Петербурга — эпохи до-первой-войны.

Драгоценные качества рассказанной нам истории (столь привлекательные для усталого разума в конце века) — в ее схемах и штампах. Символическая драма на знакомую и вечную тему предлагает варианты также вполне типовые, а это дает возможность войти в пределы чистой алгебры сюжета. В этом и проявляется дистанция между 1908 и 1988 годом: как бы то ни было, такого рода зрелище не требует безумного сочувствия к героям — все равно что сожалеть о сокращаемых членах уравнения. Когда же символическая драма реконструируется с оттенком пародии (а любая реконструкция — пародийна), мы и вовсе не обязаны тратить наши драгоценные эмоции, у нас много времени для наблюдений той изысканной игры, которую с нами ведут.

Нам подарили кино про сладкое время и красивую жизнь, не раздражающее ни содержанием, ни интерьерами, ни персонажами и не тревожащее чувств. Кто осмелится сказать, что этого мало? Этакого сочетания попробуйте добиться. Но авторы, похоже, недовольны. Имея в руках верную мелодраму, они — для самых недоверчивых — намечают запасные выходы и смыслы. Фильм начинается в театре — представлением пьесы, которую оформлял гениальный Платон Андреевич. Это словно театр символистов, но заведомо представленный с чуть заметной насмешкой (достаточно показать крупным планом старательных танцоров) . Перед танцем белых фигур слышен ропот партера и робкий кашель. Кто-то невидимый устраивается за вашей спиной, чтобы поразвлечься. В фонограмме невольно прослушиваются шум зала, движение оркестра, сопение или дикие вопли — публика ведь разная. Вставив свой фильм в театральную раму, авторы строят нам еще одну ловушку: можно считать, что вся история происходит в театре или даже в кино.

Об эпохе, как о человеке, можно судить по ее тайным страхам. Ужасы начала века: семейная тайна, даже тень ея («Что вам известно о прошлом моей жены?» — настаивает Гоильо); карточный проигрыш; смерть от апоплексического удара, ревнивого браунинга или передозировки морфия. Предел ужаса — когда тронет за плечо оживший манекен, страшным голосом из детских сказок предлагая любовь. А эта девочка, Анна-Мария, даже когда бегает с кукольным видом за бабочками — не более кукла, чем другие женщины.

Жуткие вещи, господа, происходят в Петербурге летом 1914 года, которому не миновать завершиться августом.

Сладкий, милый ужас начала века. Музыка великого поп-механика Сергея Курехина, такая же эклектически-блестящая, полувосточная, полузападная, как золотой петербургский модерн. Красивая смерть под авто на Островах, балетное падение и струйка крови на виске, застывающая в декоративном орнаменте, присущем эпохе.

Алексей Тарханов
https://seance.ru/n/4/tepzov/tepzov_oformitel/
 
Форум » Тестовый раздел » * СОВЕТСКОЕ и ПОСТСОВЕТСКОЕ КИНО * » Олег Тепцов "ГОСПОДИН ОФОРМИТЕЛЬ" 1988
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

Copyright MyCorp © 2024
Бесплатный хостинг uCoz